Глава 51.
Мне хотелось плакать, скулить от беспомощности. Но так поступали люди. Поэтому я сомкнула губы и уселась на корточки в углу, не выпуская боль наружу. Стефании Майер. «Гостья».
Процессия двигалась медленно. Несмотря на то, что они вышли на рассвете, жители Эдороса и то, что осталось от его воинства, двигались со скоростью черепах. А все потому, что большую часть беженцев составляли женщины, дети и старики. Время уже давно перевалило за полдень, и, как поняла Сьюзен, они прошли едва ли половину пути. М-да, Теоден немного поторопился с расчетами. Хотя, может, он имел в виду время, за которое можно проскакать на коне? Вполне возможно, ведь он был главой коневодческого народа… Солнце пекло нещадно, и Сьюзен пожалела, что надела под кольчугу теплую рубашку. А все привычка. Когда ты находишься постоянно в пути, холод может стать твоим злейшим врагом… Девушка уяснила это еще в Нарнии, и потому в Средиземье старалась не повторять прошлых ошибок. К тому же, в виду некоторых обстоятельств, она перестала любить холод и все, что с ним было связано…. Мухи так и липли к поту, который лил градом, и, не вытерпев, Сьюзен, едва дождавшись стоянки, сняла теплушку, оставив кольчугу на месте. Это тоже была мера предосторожности. Вообще, следопыты из рода дунэдайн носят кожаные доспехи, они не такие тяжелые и более удобные, но Сьюзен не искала легких путей. Кожа - не слишком хорошая защита, и потому она носила легкую серебристую кольчугу, выделанную эльфами по ее просьбе, наподобие той, что носила в Нарнии. Это придавало ей особой шик. И сразу указывало на то, что она – воительница. Эовин, племянница Теодена, уже успела это заценить. Как-то незаметно для себя, девушки сблизились во время пути, и кажется, даже успели подружиться. Разумеется, ведь они обе походили на стальные клинки, опасные и смертоносные. Эовин, оказывается, тоже владела мечом, и, с гордостью, продемонстрировала Сьюзен свое умение фехтования. Она это заценила, ибо Краса Ристании (как называли между собой ее воины за удивительную красоту) владела мечом легко и непринужденно, словно тот был частью ее руки. Она даже предложила Сьюзен тренировку на мечах, но девушка отказалась, сказав, что в бою предпочитает лук или кинжал. И продемонстрировала свое великолепное владение стрельбой из лука, сбивая одним метким выстрелом шишки на редких деревьях. Эовин была поражена, и вскоре, к ним присоединился Теодред, который, видя и слыша веселье девушек, не мог не остаться в стороне. Он оказался весьма остроумным собеседником, и его язык был также остер, как и его меч. Поначалу, он стеснялся Сьюзен, но, вскоре, от его юношеской стеснительности,* не осталось и следа. Он громко смеялся над шутками и рассказывал истории из своего богатого опыта Второго Маршала Марки. Наблюдая за двоюродными братом и сестрой, Сьюзен не могла не заметить странный блеск в глазах Эовин, когда Теодред рассказывал очередную историю. Словно, та завидовала брату. Но по-хорошему, ибо злобы и ненависти в ее взгляде не было, только глубокая грусть и сожаление. Наверное, при своем хорошем владении мечом, племянница ярла жалела о том, что не родилась мужчиной…. Что ж, ее можно было понять…. Сьюзен уже знала этот взгляд. Иногда, она наблюдала его у Люси, когда братья уходили на войну, а ее не брали. Девочка тогда рвалась в бой, но Питер и Эдмунд убеждали ее в обратном. Они говорили, что битвы – не для девочек, там много крови и неприятных моментов. Они даже не брали Сьюзен, но той это было удобно. Она никогда не любила войну. Но в Средиземье пришлось жить по-другому. Стычки и кровь стали частью ее жизни сестры следопыта… Наверное. Поэтому она стала гораздо более жестокой, чем раньше…. И именно поэтому, Арагорн…. Нет, не думать об этом! Сьюзен сердито дернула поводья. Конь недовольно повел ушами, но больше дергаться не стал, ибо нутром почувствовал настрой своей наездницы. - С вами все в порядке, госпожа? - Сьюзен, - вздохнула та. – Мое имя – Сьюзен! Прошу, зови меня так. - Хорошо, - улыбка на бледном лице Эовин расцвела эдельвейсом, - с тобой все в порядке, Сьюзен? Та просто повела плечом, не сводя гневного взгляда с ровной спины Арагорна, который ехал впереди и о чем-то беседовал с Теоденом. Наверное, обговаривал путь, ведь они уже давно знакомы – Теоден был уже юношей, когда Торонгил Звездный Орел объявился в Рохане… Опять! Да сколько можно думать! - Ничего, - ответила Сьюзен на вопрос Эовин, - просто солнце печет уж чересчур сильно…. - Да, в феврале нам всем приходиться несладко, - усмехнулся Теодред, - зимы у нас короткие, зато какая весна! – Он втянул носом воздух, - все так цветет и так пахнет! - Ага, - кивнула девушка, - пока не придет Джадис и не превратит весну в вечную зиму! Теодред посуровел лицом. Между глазами пролегла глубокая складка, черты стали резче и темнее. - На восточном фронте сейчас несладко, - ответил он, - Экенбард уже неделю отражает ее силы, и время его уже на исходе…. - И самое горькое то, что мы не можем им помочь! – Воскликнула Эовин, - люди гибнут, а мы убегаем. – Она замолкла на полуслове. Воцарилось молчание. Каждый думал о погибающих воинах храброго военачальника, и думал о том, что бы было, если бы они могли помочь… - Мы не можем помочь всем, - Сьюзен первая нарушила молчание, - если падет Эдорас, то погибнет и вся ваша страна. Этого нельзя допустить. - Да, - кивнул Теодред, - и мы не допустим! Внезапно, он перестал походить на мальчишку. Сьюзен вспомнила, сколько ему на самом деле лет, и подумала о том, как, порой, может обманывать внешность. В свои сорок лет, Теодред, обладая красотой матери, выглядел вдвое младше себя самого, и многие велись на это. Но потом могли сильно пожалеть, ибо рука наследника Рохана была тверда и не знала пощады. «Тоже суровые реалии мира», - подумала Сьюзен. Внезапно, их отвлек звонкий детский смех – это Гимли, на потеху детишкам, свалился с коня, объясняя это тем, что гномы так спешиваются. Видя поднявшееся веселье, Сьюзен не сдержала улыбки, не смотря на то, что в сердце ее царствовала зима. Гимли всегда смешил ее, он был одним из таких друзей, с которым всегда было легко. Пусть, он много молчал или чересчур много шутил, и его топор не знал поражений, рыжебородый гном был хорошим другом. Такие не предают. Они всегда рядом…. Дети обступили гнома, помогая ему подняться, но тот заскользил по грязи и шлепнулся снова, вызвав очередную порцию смеха со стороны зрителей. - Все в порядке! – говорил он, - просто поскользнулся! А у самого улыбка от уха до уха. Среди смеющихся детей. Сьюзен заметила Эотайна и Элайну – тех, кого вчера утром принесла нелегкая дорога. И их вид напомнил ей о том, что нужно спешить, и что Джадис еще жива. - Как далеко еще до крепости? – Спросила она у Эовин. - Не больше трех лиг, - ответила ей та, - осталось немного. Что ж, нужно потерпеть еще чуть-чуть…. - Хорошо, - она кивнула своим мыслям. Эовин внимательно на нее посмотрела, вглядываясь в бледное лицо новой подруги: - Сьюзен? Ты что-то задумала? – спросила она. Но ответить она не успела, так как впереди раздалось утробное рычание – а затем – крик раздираемого на куски человека. Толпа за спиной заволновалась. Это было полной неожиданностью для всех. И запахло страхом. Не вынося это запаха, Сьюзен, переглянувшись с Теодредом, бросилась вперед, пришпорив коня. - Что происходит, отец? – крикнул тот, равняясь с рассеянным Теоденом. Но ему ответил Арагорн, прибегая с другой стороны (и как он только умудрился сбегать на разведку?): - Варги! На нас напали! Варги! Позади заохали женщины, а дети заплакали в голос – неудивительно, ведь матери с детства пугали их этими тварями, а тут им придется с ними столкнуться лицом к лицу! - Ему бы паникером работать, цены бы не было! – Выругалась сквозь зубы Сьюзен, разворачивая коня, чтобы присоединиться к строящимся всадникам. - Сьюзен! – Крикнул ей Арагорн, - Не смей! Это опасно! Это разозлило ее больше. Конечно, сначала разбивать сердце, а потом кричать об опасности! Поди разбери, что хочет от нее этот вождь чужого ей народа! - А ты мне не указ! – Зло бросила ему она, обгоняя его по склону, конь под ней захрапел от быстрого бега, - я же жестокая королева! Я не лезу в твою жизнь! Вот и ты не лезь в мою! Она оставила его позади, даже не оборачиваясь. Ярость клокотала в ней, и она была только рада использовать смертельную песнь стрел. Да, прав был Отец Рождество – войны не для девочек, они делают их жестокими… Пришпоривая коня и накладывая на тетиву стрелу, она поравнялась с Теоденом. - И вы здесь? – Удивился он, - я отправил Эовин вместе с женщинами и детьми…. - Это мой долг, - ответила ему Сьюзен, всматриваясь вдаль, которая покрылась темными, быстро спешащими к ним точками. Краем глаза она увидела Леголаса. Тот сидел впереди Гимли, и в руках его блестел золотыми узорами подарок королевы эльфов. Скулы на его красивом лице заострились, а пальцы, держащие лук, напряжены до предела, повторяя позу Сьюзен. Двое лучников, готовых к битве… Сзади она почувствовала Арагорна, который сверлил взглядом ее спину. Злость придала ей сил, и девушка, недолго думая, выстрелила первой, направив тетиву вверх. Стрела пропела свою песнь и вонзилась в сердце одного из волчьих всадников. Тот упал, раскинув руки нелепо, словно кукла, а огромный бурый волк помчался дальше, не снижая скорости. Второй стрелой Сьюзен прикончила и его. Затем запели тетивы луков роханских лучников и Леголаса. Варги и орки валились с ног, но это не останавливало их, и они продолжали нестись по равнине темной лавиной, оставляя тела погибших позади, даже не оборачиваясь на них. - Вперед! – Скомандовал Теоден. И тотчас, пятьдесят всадников бросилось навстречу мерзким тварям. С трудом удерживая стадный инстинкт, Сьюзен осталась на своем месте, стреляя из лука по движущимся мишеням. Ее руки действовали легко, пальцы и мозг механически выполняли работу, ни на миг не задумываясь. Всадники варгов, которые не имели луков, хотели прорваться к ней, но пока что не смогли. Однако, это не помешало им одерживать верх над людьми. Ладно орки. Но волки… Огромные бурые твари были злы, голодны и свирепы. Раны только удесятеряли их силу, и они рвали на кусочки все, что попадалось им на пути. Кровь, оторванные конечности, крики и звон мечей смешались в единое целое, в ужасающую симфонию битвы. Запах смерти достиг ноздрей Сьюзен, и та немного скривилась. Она не любила этой вони. Но понимая, что нужна своим друзьям, она пришпорила коня и бросилась в бой, стараясь отключить мозг и довериться телу. Но не получилось. Первая же бросившаяся на нее тварь вонзила зубы в бок коня, тесня их в левую сторону. Бедное животное заржало от боли и завалилось на землю. Сьюзен едва успела убрать ногу со стремени, а то ее непременно завалило бы тушей. Прокатившись по земле, она тут же встала на ноги и послала стрелу прямо в глотку чудовища, что просилось за ней. Варг захрипел и упал, пропарывая землю своим массивным телом, но девушке уже было не до него – она включилась в агонию битвы, посылая смертоносные наконечники в полет. По привычке кружась и убивая все, что движется в ее направлении. Сьюзен превратилась в машину смерти. Запах крови одурманил ее, выключив разум, как тогда, когда она сражалась с тельмаринами в битве при Беруне…. Как давно это было… Слишком давно, чтобы помнить. Но тело не хотело умирать, и потому помнило все уроки выживания, отдаваясь инстинктам. Нашпиговывая туши и черные сердца врагов, кружась, как оса, Сьюзен не заметила, как ее оттеснили к центру битвы, где уже бились Теоден с сыном, Леголас и еще несколько воинов. Их окружили в кольцо. Неподалеку Гимли орудовал своим топором, но он был не так близок к краю, и потому работы ему хватало. Боромира видно не было… Как бы не случилось с ним чего плохого… Краем разума, девушка отметила про себя, что их ряды заметно поредели. Едва ли их наберется с два десятка… Но бросившейся на нее волчий всадник, отмел все прочие мысли. Сьюзен легко отошла от удара его ятагана, вонзая стрелу ему в ножное сухожилие. Тот взревел от боли и попытался достать ее снова, а его варг постарался цапнуть ее за руку. С трудом избежав удара одного, она попала под тяжелые челюсти второго. Огромные зубы чудовища распороли ей руки, кромсая мясо и кости. Она закричала от боли, выронив оружие. Волк отшвырнул ее, как тряпку, а его всадник расхохотался над попытками девушки подняться: - Какая смешная человичинка! И такая вкусная! Пришла пора полакомиться свежей плотью! Боль затуманила все. Обезоруженная, Сьюзен попыталась встать, но ноги запутались в платье, и она упала в грязь. Варг неумолимо приближался, с его зубов капала слюна. И девушка запаниковала. Она не хотела умирать! Ведь это так глупо! Тогда она попыталась ползти по земле, в страхе оглядываясь, но было поздно – чудовище догнало ее и распороло своими клыками ее сапог, чудом не задев плоть. - Нет! – Она заплакала от боли, страха и бессильной ярости. Вся жизнь пронеслась у нее перед глазами – от самого первого воспоминания в детстве, где она сидела за столом и неумело раскрашивала красками белый лист, до самой ссоры с любимым королем. Перед глазами мелькали образы родных и близких – смеющаяся Люси, ловящая ладошками снег, задумчивый Эдмунд с книжкой в руках, мама, которая подбрасывала ее вверх, отец, чьи письма она читала с фронта, Питер с короной на голове, сидящий верхом на белоснежном единороге…. Она, словно заново, почувствовала вкус маминых пирогов, смех отца, запах перегара от его добрых рук, кусочек синего неба, которое отражалось в глазах ее старшего брата. Но все затмили другие глаза – серые и спокойные, смотрящие на нее так, как никогда в жизни… Арагорн! Арагорн… Вождь, которого она любила. Король, чьей королевой она хотела бы стать! И чьей сестрой она была, обманывая мир… Она вспомнила его – всего, стараясь запечатлеть перед смертью его образ до мельчайших деталей… Серые добрые глаза, непослушные волнистые волосы, легкая щетина на подбородке, такая колючая и родная…. Теплые руки, которые с легкостью могли перерезать глотку орку, и обнять с величайшей на свете нежностью… Она запомнила его всего – и отпустила вместе со слезами и страхом. И внезапно, ей показалось, что она прожила ничтожно мало, чтобы умирать. Что это глупо и несправедливо. Конечно, она уже умерла в Англии, но даже не успела понять этого…. А Люси, Питер и Эдмунд умерли также легко? Она надеялась, что да, ибо самой ей приходилось умирать второй раз. Но на этот раз от зубов варга. А это значило мучительную, долгую смерть… - Нет … - успела прошептать она, прижимая искалеченную руку к себе, прежде чем в последний раз посмотреть на солнце и … - СЬЮЗЕН! – Раздался дикий вопль, полный боли и ненависти. Так кричат ангелы, когда им обрезают крылья… И глазами, затуманенными от слез и крови, она успела различить своего ангела, который сбил с ног чудовище одним мощным броском копья, и схватился в поединке с его наездником. И внезапно, в последний момент, она узнала его: - Арагорн! – Прошептала она, прежде чем ее глаза закрылись. И потеряла сознание.***
Она очнулась резко, толчком, словно ядро из пушки. Первое, что она увидела, как это вечереющее небо. Жара потихоньку спала, и уже веяло прохладой. Но в носу стоял запах крови, и девушка закашлялась. Перед ней тут же выросло обеспокоенное лицо Боромира: - Сью! – вскричал он, - Очнулась! Как же ты нас напугала! Она попыталась припомнить предшествующие события. Кажется, была битва… С огромными волчьими всадниками. - Что произошло? – спросила она… Силы потихоньку возвращались к ней, и она поняла, что небо движется. Кажется, ее несли на носилках.... Сколько же времени она без сознания? - Тебя чуть не разодрал варг, - ответил ей голос Гимли, которого она увидеть так и не смогла – кажется, гном шагал за пределами ее зрения, но говорил тот так, словно у того камень с души свалился, - мы уж думали, что ты душу отдала … Но хорошо, хоть друг наш Леголас вспомнил про твое чудесное зелье… Зелье? Какое? … Ах, да! Подарок Люси… Внезапно перед глазами встала другая картина, где черноволосый ангел сражался с исчадием ада. - Где Арагорн? – Спросила она, стараясь приподняться на локтях, чтобы увидеть своего любимого. Но рядом его не оказалось. Возле нее шагали Боромир, Гимли, Леголас и Теодред, но Арагорна рядом с ними не было. Неужели, тот так и решил делать вид, что глубоко обижен на нее, даже не беря во внимание того, что спас ей жизнь несколько часов назад? Но скорбное выражение в глазах эльфа дали ей другой ответ. Как? Неужели? … Но … - Мужайся, сестра! – Тихо шепнул ей Боромир, - твой брат пал смертью храбрых! Весь мир потемнел в ее глазах. Она все поняла. Но не хотел верить… Ведь Арагорн не мог погибнуть! Этого просто не может быть! - Я не верю! – Прошептала она, оглядывая друзей, в надежде, что они улыбнутся и скажут, что это была шутка – Арагорн жив и здоров, просто едет впереди с ярлом Рохана. Но понимала, что это было бы слишком жестоко для правды. Друзья бы ее так никогда не поступили. - Нет … - ее голос сел, и она залилась слезами. - Он сразил их вожака, - ответил ей Леголас, - но свалился в реку с обрыва…. Он не смог выжить…. Его прохладные пальцы ободряюще сжали ей руку, но Сьюзен не почувствовала прикосновения. Мир, во второй раз, перевернулся с ног на голову. И все эти разы были связаны с Арагорном. И оба были жестоки… Но, если после первого тот остался жив, то теперь… Внезапно, Сьюзен поняла, что смысл жизни для нее потерян навсегда. - Мы пришли, - тихо нарушил молчание Теодред, указывая вперед. Крепость выросла словно из камня, переливаясь всеми земными оттенками, но Сьюзен было не до ее красот. Хельмова Падь оставила ее равнодушной и холодной, тогда как душа ее и сердце плакали горючими слезами, оплакивая смерть любимого…. Боромир и Теодред помогли ей встать с носилок, когда они вошли за ворота. Девушка тут же поняла, как здесь душно и многолюдно – крепость была переполнена беженцами со всей страны. - Ты как, Сью? – Спросил заботливо ее Гимли. – идти можешь? Та кивнула, растеряно оглядывая людей, высокие серые стены и темное вечернее небо, заслоняемое облаками дождя. - Брат мой! Дядя! – К прибывшим бросилась Эовин, помогая последним спешиться. – Так мало? Вас вернулось так мало? Сьюзен мысленно пересчитала вернувшихся. Восемнадцать. Их вернулось восемнадцать из пятидесяти трех…. - Мы хорошо сражались, - ответил ей Теоден, - мы уберегли многих, заплатив за эту большую цену! Эовин застыла скорбной статуей, понимая, что шансов на победу у них совсем не осталось. - Ну, хотя бы вы живы! – попыталась улыбнуться она, но тут ее взгляд встретился с глазами Сьюзен. Девушка плакала, и даже не пыталась это скрыть. Эльф и Боромир успокаивающе гладили ее по спине, но сейчас той была нужна другая поддержка. Эовин шагнула ей навстречу, раскрывая объятия, и Сьюзен уткнулась носом ей в плечо, всхлипывая и сдерживая себя, чтобы не разреветься в голос. Ведь она была так глупа! Была такой жестокой эгоисткой! Ведь Арагорн погиб из-за нее! И самое горькое было то, что она больше никогда не сможет попросить у него прощения. Никогда. Его больше нет в живых, она больше не увидит его лучистых глаз, никогда не почувствует запаха табака из Южного Удела в его объятиях и никогда не услышит его голос…. И последними словами, что он услышал от нее, так это, чтобы он не лез в ее жизнь! Какая же она эгоистичная дура! - Я сожалею, - бережно покачивая ее, как ребенка, сказала Эовин. И Сьюзен разревелась в ее плечо. Серое небо над их головами расплакалось дождем.