Глава 60.
- Люди умирают из-за благоразумия. Одно утраченное мгновение… Но жизнь – это мгновение! Дальше ничего нет – так что всегда живите, как в огне! «Гарри» Генри Уоттон, «Дориан Грей», х/ф, 2009 год.
- И Рохан явится! – торжественно объявил Теоден, оглядывая зал, - собрать Роххириммов! И все тотчас задвигались, сбрасывая мимолетное оцепенение. Гондор звал их на помощь, и пришло время исполнить давнее обещание. Услышав слова ярла, Арагорн почувствовал, как с его души упал камень. Даже не упал – рассыпался в прах и развеялся по ветру в зеленеющих полях Мустангрима. Словно на крыльях мужчина бросился к конюшням, чтобы приготовить Арода в долгий путь. Позади него, радостно пыхтя, семенил Гимли, которому тоже надоело пятидневное бездействие. Арод встретил хозяина радостным фырканьем и ржанием. Ему тоже не терпелось снова окунуться в дорожную быль и почувствовать кровь врагов на своих гнедых боках. Настоящий боевой конь. Эомер знал, что дарить путникам, чтобы облегчить им путь. - Тише, тише, дружище! – Арагорн ласково провел рукой по холке коня, - я тоже рад тебя видеть! Он долго еще шептал Ароду слова приветствия, дабы направить его в добрый путь. Ласковое слово и кошке приятно. Коню уж тем более. Да и не мудреное это дело – оно текло в крови Странника. Рядом Леголас также настаивал белоснежного Хацуфаля, пока Гимли терпеливо ждал, пока его друзья наговорятся с животными. Очередная скачка в седле бедного гнома никак не прельщала, но и пешком идти было очень и очень далеко – Теоден собирал всех в Дунхаролле, последнем оплоте Рохана перед границей Гондора. И потому Гимли держал все свои ворчания при себе. И вот, зазвенели трубы, ударил радостный гонг, и Теоден отдал приказ воинству двигаться. Арагорн мигом оседлал коня и устроился позади ярла, который ехал вместе с сыном и племянником. Справа от него пристроилась Эовин, собиравшаяся проводить дорогих мужчин до лагеря. А неподалеку Мерри пытался снова привыкнуть к пони. Странник улыбнулся, вспоминая, как вместе со Сьюзен, он провожал четверых хоббитов до Ривенделла. Тяжек был их путь, но есть, что вспомнить. Милые хоббиты никогда не давали Арагорну передышку, они постоянно попадали в передряги… - Арагорн! – окликнул его Теоден. И мужчина поравнялся с ярлом, вклиниваясь между ним и Эомером. - Я собираюсь отослать своего племянника в Западную Марку, а сына – в Южную. Вместе с Гамлингом мы едем в Восточную, поскольку Северная вся с нами. Так мы наберем не меньше двенадцати тысяч воинов. Арагорн кивнул. Он понимал, что цифра эта маленькая по сравнению с легионами Мордора, но это было все, что Теоден мог выжать из своей страны. - Но и этого будет мало, - ярл печально вздохнул. – Но я надеюсь, что король Питер поможет нам! - Гэндальф сказал, что поговорит с ним, - кивнул Арагорн. - Я знаю. Этот старый плут кого угодно уболтает, но, боюсь, Великолепный слушать его не станет. Я знаю, как глядят люди, которые ни за что не изменят своего решения, я видел взгляд короля Нарнии. - Надежда еще есть, - мрачно ответил ему на это Странник. В душе он разделял все опасения Теодена. Как-никак, в молодости они оба бились рука об руку, и понимали друг друга как никто другой… - Я собираюсь сделать небольшую остановку в Башне Печали, - сказал Теоден, - там мы покормим лошадей и передохнем. А наутро мы поедем без остановок в Дунхаролл. Я могу рассчитывать на тебя? Арагорн понял, о чем спрашивает его ярл. Не о битве, нет. И даже не о лагере. Он спрашивал, будет ли Странник биться с ним до самого конца. - Люди знают, кто их король, и они верят, что Тьма уйдет. Они пойдут за своим королем. Даже на смерть, - раздался позади голос Эовин. - Я не могу требовать этого от вашего народа, - покачал головой Арагорн, пораженный ее словами. - Нет, не можешь, - кивнул ему Теоден, хитро прикрывая глаза, - но все же мы это сделаем! Так ты со мной? И он посмотрел ему испытующе прямо в душу. Арагорн не медлил с ответом. Про себя он решил уже все. - До конца! - подтвердил он. И двое мужчин пожали друг другу руки. Так они скакали полдня. Чтобы поднять настрой, один из воинов позади затянул песню, она эхом отдалась в дорожной пыли, отдавая чувством Родины и долга. И вскоре, вся колонна, включая даже ярла, пели эту песню, понимая, что больше половины из них никогда не вернется домой.- В зеленых Роханских полях, Над белогривою рекой, Туман, густой, как молоко, В зеленых Роханских полях! В зеленых Роханских полях Играет радугой роса, - Как самоцветы в волосах На тонких нитях ковыля! В зеленых Роханских полях Пасутся кони на заре, И Рог играет на горе В зеленых Роханских полях! В зеленых Роханских полях Гуляет ветер молодой, Травой играя, как волной, В зеленых Роханских полях! В зеленых Роханских полях Под небом бьется гордый стяг, Кольчуги серебром блестят В зеленых Роханских полях! В зеленых Роханских полях Несется песня над землей О гордой Славе Боевой В зеленых Роханских полях! В зеленых Роханских полях Гуляет вольно белый конь, Навек расставшись с седоком, В чужих неведомых краях! В зеленых Роханских полях Цветы осыпали курган, Склонились травы к родникам, В зеленых Роханских полях! В зеленых Роханских полях На берегу реки мой дом, Отныне тихо будет в нем, В зеленых Роханских полях! Мне не умыть лица росой, Не мчаться, встав на стременах, За павшей в ковыли звездой В зеленых Роханских полях!*
На развилке Эомер и Теодред покинули Теодена, взяв с собой с десяток конников – они поехали собирать войско. - Да благоволит им удача! - посмотрел им вслед ярл. - И пусть она будет и на нашей стороне, сир! - подтвердил его опасения Гамлинг. Арагорн же смотрел вперед. На самом краю горизонта, сверкая наконечником развивающегося знамени, виднелась Башня. И печаль сковала сердце Арагорна. Он не хотел снова возвращаться туда и видеть то, что стало с его возлюбленной. Но долг и честь звали его, и мужчина ничего не мог с этим делать. Лишь душа печально завыла матерым волком. И этот вой скорбью сковал его сердце.***
Питер Великолепный встретил ярла с гостеприимством, и Теоден сердечно поблагодарил его за прием. Как понял Арагорн, двое правителей взаимно уважали друг друга за честь и отвагу, и явно дышали на одной волне. Нарнийский король выделил им комнаты в Башне, а оставшимся разрешил устроить лагерь возле Башни. Ее, кстати, стало не узнать. Обитатели Нарнии, сами по себе сказочные, сумели принести с собой кусочек чуда из своей страны. Стены Башни были вымыты и облицованы, ремонт стен как раз гномы (ох и дивился Гимли, увидев этот народец, похожий и не похожий на его собственный) заканчивали. Ничто не напоминало о том, что неделю назад здесь гремела страшная битва, лишь за стенами рва, король Питер распорядился вырыть две братские могилы – одну для павших защитников крепости, другую для его собственного народа. Рядом примостился огромный лес, состоящий целиком из дриад и духов деревьев, а в самом дворе Башни разбили прекрасный сад из белоснежных лилий. Едва увидев его, Арагорн остановился, а сердце больно укололо. Он понял, почему этот сад был усыпан белыми лилиями. В его центре, на гордом постаменте стояла Сьюзен, обращенная в камень. Ее платье развивалось по ветру, голова чуть наклонена, правая рука прижата к сердцу, а левая была протянута вперед в невысказанной мольбе. «- Удивительное у тебя имя – «Сьюзен»! Что же оно означает? – спросил он как-то раз. И получил ответ: - «Белая лилия». Это имя очень древнее и исходит с ранних веков. Им называли только благородных дам и принцесс…».** Ее голос, тихий и спокойный болью отдался в душе Странника, не отрывавшего взгляд с застывшего навеки каменного лица возлюбленной. Ветер неслышно шелестел лепестками цветов, которые наполняли воздух ароматом. Тем самым, который Арагорн вздыхал каждый раз, дотрагиваясь до волос Сьюзен. Нежный и чистый, свежий и лесной… Не выдержав, он отвел покрасневший взгляд, и поспешил скрыться в Башне Печали. Сердце предательски застыло, словно само было превращено в холодный камень, а на душе вновь появились тяжесть и пустота. Боль от потери была еще слишком свежа и постоянно кровоточила, стоило только коснуться края огромной раны, в которую превратилась сердце Странника… - Прости меня, Сью… - прошептал он, не смея оглядываться назад. Чуткий ветерок догнал его на лестнице, он пах лилиями и нежно коснулся волос и лица мужчины. Словно это сама Сьюзен ласково провела пальцем по его лицу, желая успокоить и даровать свое прощение. Такой она и была – доброй и прощающей. Пусть временами и жутко злопамятной… Арагорн коснулся того места, где ощутил невесомый поцелуй потерянной любимой, с трудом сдерживая рвавшиеся наружу слезы, и побрел вверх по лестнице, оставляя манящий и родной запах внизу, среди рассыпанных белых лилий и статуи девушки, тянущей к нему руку…***
Вечер неумолимо вставал в свои законные права, солнце уже почти скрылось на горизонте, оставляя после себя потухающие багряные и яблочные тона, делящими небо наравне со свинцовыми тучами. Арагорн сидел на одной из бойниц, спиной к злополученному саду, лицом к западу, где далеко-далеко его ждал Белый Город, охваченный пламенем и войной. И методично курил табак – последние оставшиеся крохи из того кисета, прихваченным из Изенгарда. Войско Теодена клонилось ко сну, тогда как сам ярл и его советники закрылись в Главном Зале с Питером, рьяно что-то обсуждая. Арагорн даже догадывался что. Сбылись его опасения, белый волшебник так и не достиг результата. Король Питер не пожелал вступать в ненужную ему войну, желая поскорее найти средство, чтобы вылечить сестру. Странник понимал короля, потерявшего то, за чем тот прибыл, и принимал его боль наравне со своей. Питер ничего не был должен Средиземью, наоборот, это они были должны ему, отобрав у него сестру. Конечно, молодой король знал меру и не говорил об этом. Но невысказанная мысль так и витала в воздухе, отравляя и без того, ненастное состояние, и Великолепный не собирался менять своего решения. Если уж Гэндальф не смог склонить его к вступлению в войну, то что говорить о Теодене? Дело было заранее проиграно. Сам Арагорн и не собирался уговаривать Питера. Он знал, что напорется на равнодушный камень. Питеру было плевать на беды Средиземья, его было важно лишь вернуть сестру. Сестру… Арагорн горько усмехнулся, вспоминая, как неловко выглядела Сьюзен, когда раскрывался факт грандиозного обмана. Но девушка достойно выдержала эти испытания и осуждающие взгляды, проявляя воистину королевскую стойкость… И тут сердце что-то кольнуло. Словно маленькая, холодная, но юркая льдинка впилась в раненное тело, отдаваясь неимоверной болью. Дыхание перехватило, и мужчина, рефлекторно, схватился за грудь, где располагалось сердце. В глазах потемнело, а голова показалась ему чугунной и пустой, настолько яркой вспышкой отдалась боль от крохотной льдинки… «- Ты никогда не станешь королем Гондора!» - пронеслось в голове холодным, высоким и ледяным голосом. Сердце снова скрутила боль, и Арагорн чуть не потерял сознание. Но сумел удержаться от падения во Тьму, так как его окликнул голос, услышать который он никак не ожидал: - Что, тебе тоже не спиться, Странник? С трудом двигая головой и дыша, Арагорн повернулся к окликнувшему его человеку, и коротко кивнул. - Ваше Величество! – слова отдались болью. Питер Великолепный присел рядом с ним, бесстрашно перекинув ноги за край стены. - Государь коневодов не отпускал меня весь вечер, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь и смотря вдаль. Арагорн же не особо слушал, о чем говорит король. Он пытался привести в норму дыхание и унять боль в сердце, которая медленно уходила, растворяясь во всем теле. - А до этого меня пытал ваш белый маг. Неужели они все думают, что я положу свое войско ради их бед? – продолжал тем временем Питер. - Я прибыл сюда за своей сестрой, и уйду только с ней! - Она бы этого не хотела, - откликнулся Странник. Боль постепенно уходила из сердца и голова прояснялась. Дышать тоже стало легче. Минутная слабость нервных дней. Не иначе. - Сью много чего не хотела, - пожал плечами Питер, - в Нарнию она поверила последняя из нас. А потом поняла, что была неправа. Что ж, ладно! Арагорн не хотел уговаривать Питера. Но попытаться придется. Не ради себя или всего Средиземья. Ради Сьюзен. Она бы не приняла решение брата. Она бы просто его не поняла… - Не будет больше твоего мира, Ваше Величество, - сказал он окрепшим голосом. Молодой король повернулся к нему и Странник продолжил, - если Джадис победит в моем, - не будет больше Нарнии, - он с трудом выговорил непривычное слово, - не будет больше тебя и тех, кто тебе дорог! Сьюзен мне говорила, что Колдунья ненавидит вашу страну. И она не остановится. Но, с твоей помощью, у нас есть шансы на победу… Сью бы не хотела, чтобы… - Знаю, - пожал плечами молодой король, перебив его. – Я бы тоже не хотел, чтобы она осталась в Средиземье. Поэтому, как дело будет решено, я забираю ее в Нарнию. И меня ничто не остановит. Даже ваша война! Великолепный дал понять, что разговор для него окончен, встав на ноги и, не глядя на Арагорна, отправился по своим делам. Понимая, что надежда ускользает из его пальцев, и даже не надеясь на большее, Арагорн окликнул Питера в уходящую спину: - Даже твоя совесть? Она тоже будет молчать? Питер резко остановился, а затем на каблуках развернулся и направился к нему, тыча пальцем и весь полыхая гневом. - И кто мне об этом говорит? Бродяга-король, не желающий короны, и, тем самым, обрекая свой народ на вымирание! Где же твоя тогда совесть, Арагорн, сын Араторна? Мужчина тут же вскочил и направился к нему сам. Пережитые ужасы последних дней дали о себе знать, вырываясь в давно закипающую злость: - Какое тебе дело до моей совести, юнец? Это не я бросил свою сестру одну в незнакомом мире! Братья так не поступают! - Можно подумать, что ты знаешь, каково это быть – старшим братом! – коршуном ответил ему король, взъяренный пренебрежительным словом «юнец», - да ты ей в деды годишься! - Глупец! Это я был рядом с ней, когда вы бросили ее! Это я поддерживал ее, когда тебя не было рядом! Это ради меня она собиралась биться! Питер хватился за меч, Арагорн – за свой. Прошло еще несколько секунд, и их клинки, выжигая искры, зазвенели под ночным небом. - Ты не достоин ее! – прошипел Великолепный, когда их мечи встретились, - король попрошаек! - Паршивый брат и слепой юнец! – Арагорна взбесили последние слова Питера, никогда он еще не чувствовал себя настолько униженным и задетым. Они разорвали контакт. Питер взял меч двумя руками и направил рубящий удар сверху. Арагорн парировал его мощным ударом справа, перекатываясь телом в бок, чтобы уйти с линии огня. Сталь снова чиркнула, встретившись друг с другом, и песнь клинков слилась с ревом разъяренных мужчин. Это придало им сил, и Арагорн, как более опытный боец, стал наседать на нарнийского короля, обсыпая его ударами со всех сторон. Но Питер, не будь дураком, выставил изощренную систему контратак и блоков, что Странник, на миг, удивился силе и прыти молодого короля. Теперь они не сыпали оскорблениями, а бились не на жизнь, а на смерть. На шум, произведенным ими, сбежались все обитатели и гости Башни. Сознание несколько раз отмечало разинутые рты друзей и удивленные шепотки. Пара кентавров тут же бросились на помощь своему королю, но Питер остановил их одним мощным криком: - Не надо! Я сам! – с удвоенной силой ответил ударом на удар. Клинки снова вышибли искры, и Арагорн, как следует, пнул Великолепного под голень. Тот свалился с лестницы, отчаянно ругаясь, но тут же вскочил и встретил его, плашмя выставив меч. Арагорн снова насел на нарнийца, рубя с плеча, и даже не задумываясь о том, что может в этом поединке убить старшего брата своей любимой. Питер тоже не уступал ему ни силой, ни яростью, и потому они пока держали один темп, обсыпая друг друга ударами, кружась в смертельном, завораживающем танце. Перевес стал очевиден, когда Арагорн, выставив хитрую обманную комбинацию, не выбил меч из рук Питера. Тот не растерялся, и постарался блокировать удары локтями, чтобы те скользили по ним, но не задевали. Но продержаться ему таким образом удалось не долго. Арагорн, в последний момент, перевернув меч рукоятью вперед, ударил Великолепного гардой по носу. Тот, не удержавшись на ногах и схватившись за лицо, кубарем выкатился в сад, но сумел подняться и встал в боевую стойку, выставил кулаки перед грудью, утерев кровь. Арагорна не остановило то, что противник был безоружен, и он, в порыве ярости, снова бросился на Питера. Но тот был готов, перехватив его меч под левой подмышкой, ловко уходя от удара и дергая меч на себя. На миг, Арагорн, растерялся, Питер этим воспользовался, со всей силы дернув меч, отбрасывая его в сторону и одновременно заезжая Страннику кулаком в лицо. Удар пришелся в нос. Кровь хлынула, и мужчина, рефлекторно, схватился за него, падая на колени. Питер собрался добить противника, пнув его под живот, но Арагорн сумел перехватить его ногу. Нарниец тут же шлепнулся, подняв пыль на дорожках, а его противник оказался на нем. Зарычав, как звери, мужчины, сцепившись друг в друга, покатились по тропинке, сминая клумбы и лилии. Те, со стоном, умирали под их могучими спинами, но они не слышали их предсмертных криков. Наконец, Арагорн сумел отбросить от себя Питера, но тот расцарапал его скулы в кровь. - Тебе не удастся переубедить меня! – в запале крикнул Питер, вставая на ноги. Странник тоже поднялся с колен, сжимая кулаки. - Трус! – ответил ему он, кружа с ним по вытоптанной площадке перед статуей Сьюзен. - Колоброд! – Питер в ярости бросился на него, - да что ты знаешь о чести и долге, ты, выросший в грязи и падали! - Щенок! – Арагорн ответил ему, занося кулак, - этот мир сгорит без твоей помощи! Они снова сцепились друг с другом. - С удовольствием на это посмотрю! – Питер вывернул ему руку, но Странник сумел пнуть короля под колено. Тот упал, на миг, ослабив схватку. И Арагорн этим воспользовался, ужом выскользнув из медвежьих объятий короля и занося над ним ободранный в кровь кулак: - Она бы тебе этого не простила! И неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы Арагорна кто-то не ударил сзади. Удар прошелся между лопаток, и был довольно силен. Не ожидав такого, Арагорн повалился в бок, и тут же почувствовал удар по подбородку. Мысли перепутались. Рядом, спустя мгновение, застонал Питера, прикрываясь руками. - Что это такое? – Раздался над ними разозленный женский голос, в котором звучали стальные бешеные нотки, - вы же взрослые мужчины, союзники, а ведете себя, как дети малые! Арагорн, наконец, смог сфокусировать зрение на нависшей над ними фигуре с развивающимися, словно змеи, волосами. Это была Эовин – злая не меньше них, а то и больше. Волосы ее разлетались по ветру, лицо – красным, глаза метали молнии, а в руках она держала длинную, увесистую дубинку, которую она использовала, чтобы их успокоить. - Какого орка вы себе это позволяете!? – яростно закричала она. Странник мысленно удивился, поскольку не ожидал такой пыл от, в принципе, тихой племянницы Теодена. Скосив взгляд налево, он увидел такое же изумленное лицо Питера. - Хватит! – закончила тем временем свою гневную тираду Эовин. И, отбросив дубинку в сторону, она, сверкая глазами, развернулась и побрела прочь от них, расталкивая любопытных, которые собрались посмотреть на незапланированную дуэль короля Питера и Арагорна. Те проводили ее офигевшими взглядами. Злость уже сходила с их лиц, и начало проявляться отрезвление. Первым пришел в себя Питер. Он просто встал, отряхнул одежду от пыли и, вытерев кровь, побрел к Башне, даже не оглянувшись. За ним потянулись и любопытные, и, вскоре, на площадке не осталось никого, кроме Арагорна, Леголаса и Гимли. - И что это было? – спросил гном, пока эльф помогал Страннику вправить нос и остановить кровотечение, - хотя, признаться честно, зрелище было занимательным и… - Неужели других вариантов не было? – перебил его Леголас, обращаясь к Арагорну, - никак не ожидал от тебя этого, дружище! - Да я сам не ожидал, - мрачно ответил ему тот, - как-то все само быстро получилось… Гном захохотал, тогда, как Леголас позволил себе только улыбку. - Ну, вы даете! Из-за чего хоть подрались-то? Я уж думал, что все, прибьете друг друга, и прощай наш союз с нарнийским королем! - Хвала Эовин, этого не случилось! – Арагорн содрогнулся, вспоминая свое состояние, когда он чуть не порубил Питера Великолепного на куски, - что я наделал… - Делов вы, конечно, понаделали, - ответил ему Леголас, присаживаясь рядом с ним, - но, как мне кажется, это только к лучшему! - Да ладно! – удивился Гимли. Арагорн поддержал его изумленным взглядом: - Это в каком смысле? - В таком, что вы оба сбросили весь свой гнев, - хмыкнул эльф, - такова порода людей, вам вечно нужно сбросить негатив! Теперь вы оба сможете трезво подумать головой и прийти к решению, которое устроит вас обоих! На что Странник только хмыкнул. Питер – горячая голова, он свое решение менять не станет и испепелит любого, кто посмеет оспорить его выбор. Но, в глубине души, Арагорн надеялся, что эта дуэль не пройдет для него бесследно… Каким образом – время покажет...***
- Прости меня, Сью! – Арагорн склонился перед любимой, кладя руку на холодный, мертвый камень, - если бы я только мог все исправить! Он замолчал, обдумывая слова. Внутри боролись самые противоречивые чувства, наперерез с восходящим рассветом, и мужчина не знал, какими словами описать то, что творилось у него душе. В другой части замка воинство Теодена готовилось выступить в Дунхаролл. Время близилось, и Арагорн решил навестить Сьюзен, поскольку чувствовал, что больше никогда не увидит эту Башню. - Я не знаю, что делать…Точнее, я знаю, знаю, но боюсь. Боюсь не оправдать твоей веры в меня, - он поднял глаза на нее, - ведь ты была такой светлой и искренней! Прав был твой брат – я не достоин тебя… Слова встали комом. Мысли путались, образуя сумбурную пустоту. Сердце снова прихватило, но мужчина списал все на пережиток ночи. - Мне так нужен твой совет, твоя поддержка… Почему мы начинаем ценить то, что нам дорого только тогда, когда мы это потеряем? Я не хотел потерять тебя, любовь моя! – снова дотронуться до ее щеки и понять, что камень холодный как лед, - я ухожу, Сью! Я… Я решил принять то, зачем рожден, и не собираюсь останавливаться! Я собираюсь идти до конца, и я знаю, что способен на большее, чем быть безликим вождем исчезающего народа! Ты и твоя Вера, твоя любовь… О, как мне это не хватает, Сью! Прости меня за то, что я не решился на это раньше! И он заплакал. Наверное, в первый раз в своей жизни перед ней. Будь его любимая сейчас из плоти и крови, она бы непременно бы успокоила его, прижала бы к своему сердцу и нашла бы слова, способные залечить его душевные терзания. Но сейчас она была холодной и каменной, глядящая на него с невыразимой грустью и застывшими слезами на глазах. Сейчас ее не было рядом с ним. И Странник, чувствуя, что ноги не держат его, опустился перед ней на колени, и уперся лбом о прохладный постамент. Его плечи сотрясались от плача, а душа утопала в океане невысказанных слов и боли, что сейчас сжимала его сердце. Арагорн снова почувствовал, как его пронзила крохотная льдинка, но сейчас он не обратил на нее внимания. Сейчас его не трогал мир вокруг, сейчас он был один перед той, которую любил и потерял. Внезапно, он почувствовал, что за ним следят. Инстинкт сработал, и мужчина оторвался от своих терзаний и стал оглядываться по сторонам. Но никого не видел, хотя сейчас все его чувства твердили об обратном. Это отрезвило его, и Арагорн утер слезы. - Прости меня за слабость, Сью, - он встал с колен и в последний раз прикоснулся к ее щеке, - клянусь тебе, я стану Королем Гондора! И он развернулся, шагая прочь. Ощущение чужого присутствия не покидало его, но Странник был уверен, что тот, кем бы он ни был, хотя он догадывался кто это, не причинит ему вреда. Леголас и Гимли ждали его, эльф держал под уздцы Арода, который радостно заржал, увидев шагающего хозяина. - Спасибо, Леголас! – он кивнул другу, и стал гладить Арода, - ну, здравствуй, старина… Друзья тактично не стали спрашивать его о том, где он был, видя его красный, мокрый взгляд. Лишь эльф ободряюще коснулся его плеча, и Эовин смерила Арагорна подозрительным взглядом. - Выступаем через пять минут! – крикнул впереди Гамлинг, несший королевский стяг, - всем приготовиться! Ждем Государя! Арагорн оглянулся на вход в Башню. И замер, увидев, как из нее выходят сияющий Теоден и король Питер, которые пожимали друг другу руки. - Надо же! – удивился Гимли, - неужели, Великолепный поможет нам? - Кто бы сомневался! – Леголас развернул коня, - Послей той трепки, что они задали друг другу с Арагорном! Странник улыбнулся. Он сам не мог поверить в увиденное, и потому, пока что не торопился с выводами. - Благодарю Вас, Питер! – донесся до его ушей голос Теодена, - мы ждем Вас в Дунхарролле через два дня. На третий мы выступаем к Минас-Тириту! - Мы прибудем раньше, - Великолепный кивнул ярлу, и тот, сияя от облегчения, направился к началу колонны. Питер же проводил его взглядом и направился к Арагорну, сжимая в руках какой-то сверток. Арагорн внутренне напрягся и Арод задергался, чувствуя нервную дрожь хозяина. - Пусть я и король, - начал Питер, глядя на него снизу вверх, при этом на его лице виднелись следы ночной дуэли, - но я умею признавать свои ошибки. Прости за все те слова, что я сказал тогда. - Нечего прощать, - ответил ему Арагорн, которому немного стало легче от этих слов, - и прошу меня извинить за вчерашнее. Я очень погорячился. Питер кивнул, давая понять, что прошедшее прощено и забыто. - Мы оба погорячились, - ответил он. А затем протянул сверток: - Я нашел это в ее вещах. Судя по всему, она уже давно верила в тебя, Странник. Арагорн, с трепетом в душе, развернул черную ткань и увидел, что сжимает в руках королевское знамя – белоснежное коронованное древо с семью звездами по бокам. Сердце предательски дрогнуло и пропустило пару ударов. Он узнал эти стежки, ее руки… Когда же Сьюзен, его милая Сьюзен, сумела вышить это? - Думаю, оно тебе пригодится, если уж ты все решил, - подтвердил его мысли Питер, - она бы очень этого хотела. -Спасибо, - Арагорн, с благодарностью, принял этот священный для себя дар. - Думаю, нам обоим это было на пользу, - Великолепный явил миру свою улыбку, - я был глупцом. Ты прав – если твой мир погибнет, я никогда не смогу найти себе покоя. И потому, - тут Питер, вынул из сумы вещицу, которую Арагорн узнал бы из тысячи, - держи. - У меня нет ответного дара, - растерянно ответил ему Арагорн, даже не смея принять белоснежный рог, увенчанный разинутой львиной пастью, - я не смею… - А это и не мое, - Питер улыбнулся, протягивая Рог своей сестры, - и думаю, она бы хотела, чтобы он был у тебя… Не уверен, что он действует в этом мире, но все же возьми его. - Это будет правильно, - кивнул Леголас, подбадривая растерянного друга. - Благодарю, - Арагорн, с трепетом, принял священную вещь из рук Питера. - Мы еще увидимся, - кивнул Питер, - потому не прощаюсь! И развернувшись, отошел к Башне, чтобы освободить проход для всадников. - Вперед! – крикнул Теоден. – Вперед, навстречу заре! И колонна двинулась в распахнутые ворота. Арагорн едва успел уложить знамя в походную суму, а Рог прикрепить к поясу, как тронул поводья и послал Арода вслед за конниками Рохана. Пусть мысли его были несколько смятенны, но в сердце гулко стучала Надежда, вещающая словами Сьюзен:- И если пророчествам древним Реальностью стать суждено,- На знамени Белое Древо Взовьется над Битвою вновь! Поднимется ратная сила! От грохота вздрогнет Земля! И вспыхнет Звезда Элендила Опять на челе Короля!***
ПРИМЕЧАНИЯ: *- Песня «В зеленых Роханских полях» в исполнении группы «Айре и Саруман». ** - «Сьюзен – Белая Лилия», древнеанглийское имя. *** - строки из песни «Баллада о Странниках» в исполнении Барды. Полный текст этой песни представлен в 32 главе.