Глава 71.
Сила есть во мне, Но я лишь человек. Я совсем не супермен, Голос мой услышат все. Опять идёт война. Вновь семья разделена. Голос мой услышат все. Снова чья-то смерть пришла, Когда все пройдет, то нас не станет всех. Мне нужен герой! — Спаси меня! Мне нужен герой. Спаси меня. Мне нужен герой! — Жизнь ушла. Герой спасёт меня, В трудное время. Skillet (кавер), «Мне нужен герой».
Битва кипела в самом разгаре. После того, как Сьюзен своим выстрелом убила Артура, нарушив, тем самым, исход честного поединка (хотя последний поступок убитого нельзя было назвать рыцарским), Саурон, пылая яростью, дал приказ начать наступление. Спустя пару секунд, две армии смешались в кровавой схватке. Питер едва успел отдать приказ сплотить ряды и крикнуть лучникам, чтобы те стреляли по готовности. Нарнийцы первыми приняли удар, стрелы посыпались черным дождем, но тщетно – враг просто-напросто смел их, врезавшись в ряды воинства грамотным клином. Питер успел заметить, как серьезно нахмурилась Сьюзен, прежде чем их разнесла в разные стороны толпа. Сдержав крепкое слово, Верховный Король Нарнии, только пожелал сестре не погибнуть в начавшейся мясорубке, а потом сам врезался в гущу битвы, орудуя мечом, подаренным Отцом Рождеством. Звуки бойни окружали его со всех сторон – рев, крики раненых, звон встречающихся мечей и хрипы орков, которые все теснили и теснили их, постепенно сжимая в кольцо. Грязь, пот, кровь – своя и чужая, удушливый запах смерти – все смешалось, но Питер не терял своего самообладания и отдавал приказы солдатам. Как ни странно, его слушали, как и те, кто пришел с ним, так и те, за чей мир он проливал кровь своих воинов. Видимо, сказывалось уважение, которое он завоевал за столь короткое время своего пребывания в Средиземье. Так или иначе, но он, отряд кентавров, пара лучников из фавнов, а также Эомер со своим небольшим отрядом, сумели разобраться с шестью огромными троллями, которые крушили их ряды, словно они были тряпичными куклами. Правда, это стоило Верховному почти всех, кто решился с ним на такую авантюру, так как на них, с неимоверным, диким криком, леденящим кровь, спикировали два назгула, которые раскидали их, как котят. Увидев этих тварей, Питер налился праведным гневом – он помнил, как они подхватывали нарнийцев, взмывали вверх и бросали их с огромной высоты – бедняги разбивались насмерть. Именно так Великолепный понес свои наибольшие потери, поскольку крики назгулов действовали на его воинов хуже, чем на обитателей Арды. Если же те просто впадали в панический страх, то жители Нарнии, той, в которой не было зла, слыша ужасные вопли тварей, просто-напросто теряли разум, бросали оружие и неслись топтать своих же. Наверное, это из-за того, что нарнийцы уже успели забыть, что такое настоящее зло, и не были готовы к такому противостоянию. Или же может потому, что не принадлежали к расе людей? Питер был сыном Адама, и потому крики назгулов лишь оглушили его и навели панику в мыслях, которую он, с превеликим трудом, но сдержал. Ведь какой он король, если будет поддаваться паническому чувству обреченности? На него смотрят воины – и если он дрогнет, то дрогнут и они. Быть королем – это значит быть первым при самой безнадежной атаке, и последним при самом позорном отступлении. Питер Великолепный это уяснил ясно за годы своего правления в Нарнии, и всегда следовал этому негласному правилу. Хотя он и не был романтиком, но понимал, что все они угодили в ловушку – враг зажимает их в кольцо, Саурон пылает где-то в рядах воинов Рохана, Сьюзен же не было видно, но Питер надеялся, что с сестра его жива, и что они еще увидятся, когда закончится битва. Ведь, в конце концов, Сьюзен была превосходной воительницей, да и годы в Средиземье закалили ее… Но сейчас это не было важно, так как на него спикировали сразу два назгула. - Государь! – испуганно вскрикнул Светозар, прежде чем, сломя голову, понестись прочь от этих тварей. Его верного друга трясло от ужаса – Питер чувствовал это всеми своими костьми, трясущимися от каждого скачка белоснежного единорога. - Светозар, осторожнее! – крикнул он, видя, что того несет прямо на кучку злобно ощетинившихся орков, которые тут же вскинули луки. Но, видимо, с перепугу друг решил, что уж лучше орки, чем летающий ужас, и взмыл вверх, чтобы перескочить препятствие. - Нет! – Питер почувствовал, как одна из стрел застряла в его плече, король потерял равновесие и, чудом не запутавшись в стремени, соскользнул со спины Светозара и полетел вниз, потеряв шлем. Падая он увидел, как одна из крылатых тварей подхватила единорога, громко ржущего от страха. К нему тут же подлетел другой назгул, и вместе они разорвали Светозара напополам. Удар о землю оказался сильным, и Питер почувствовал, как под спиной что-то ощутимо хрустнуло. В голове завели хороводы кружащиеся орки, а потом его ослепила вспышка. С трудом присмотревшись, Великолепный увидел, как к нему подскочил Гэндальф и стал ощупывать раненое плечо. - Все нормально! – отмахнулся тот, - это просто царапина! Гул в голове стал проходить, и Питер смог теперь говорить и осмысливать происходящее более внятно. - Царапина царапине рознь, - ответил ему маг, - а ты должен жить! Верховный с недоумением посмотрел на Гэндальфа, который смотрел на него не мигая, своими голубыми глазами. - Что? – переспросил он, - но почему… - Держи, - волшебник сунул ему в руку что-то маленькое, - оно должно покинуть Средиземье и ни за что не достаться Врагу. Как только оно покинет пределы нашего мира, то сразу же потеряет всю свою силу. Потом можешь делать с ним, что хочешь… Но помни! Оно ни за что не должно достаться ни Саурону и Джадис! Ты понял меня? Питер раскрыл железную перчатку. В нем, поблескивая золотыми гранями лежало кольцо с огромным ограненным рубином. - Что это? – спросил он, не понимая в чем смысл. - Это Нарья, Кольцо Огня, одно из трех эльфийских колец, - наклонился к нему Гэндальф и быстро заговорил, - оно обладает способностью вдохновлять и воспламенять мужество в сердцах. Я знаю – тебе суждено пережить эту войну, в отличие от меня, и вернуться в свой мир. Прошу, унеси его с собой! В Нарнии оно потеряет свою силу, а потом делай с ним, что хочешь… Главное… - Не дать его Врагам, - Питер сжал кулак, и посмотрел прямо в глаза магу. Голова его прояснилась, и он понял просьбу старого волшебника. – Не беспокойся, Белый Маг, оно никогда им не достанется! - Спасибо! – Гэндальф кивнул, а затем помог подняться королю. - Удачи! – Питер пожал его сильную мозолистую ладонь. Он все понял и потому не делал драмы из прощания, ведь он воин и король, и должен уважать судьбу и выбор своих союзников и друзей. Гэндальфа он знал не так уж и близко, но достаточно, чтобы понять, что великий волшебник не потерпит слезливых моментов, когда будет вершиться его судьба. - Прощай! – кивнул ему маг, читая понимание в глазах Верховного Короля, и пожимая его руку. А затем старый маг развернулся и скрылся в битве, явно направляясь в одну определенную сторону. Питер не стал долго смотреть ему в след. Кольцо оказалось для него большим, но вполне помещалось на перчатке, что он и сделал, так как побоялся положить в карман, чтобы не потерять в ходе боя. «Тебе суждено выжить в этой войне, и вернуться домой». Неужели, Гэндальф знал что-то, и у них еще осталась крупица Надежды? Великолепный посмотрел на Нарью, а затем перевел взгляд на налево, где увидел, как Гэндальф сошелся в поединке со своим противником – Сауроном. - Надеюсь, он знает, что делает… - пробормотал Питер, мысленно пожелав волшебнику удачи. А затем подхватил меч и сам ринулся в гущу боя. Пусть на нем не было шлема, а доспехи помяты и залиты кровью. Но сейчас Великолепный чувствовал, как Надежда загорается в его сердце, разгоняя кровь по всему телу. Он чувствовал, нет – пылал желанием бороться дальше и биться до самого конца. Руки действовали механически, а разум был чист и светел. Сейчас Питер видел все и размышлял гораздо яснее, чем обычно. Из зажимают в кольцо, но если собраться с силами и отвоевать место у тех холмов, то смогут укрыться за ними и перегруппироваться, чтобы снова идти в бой. Плюс, холмы – это идеальные позиции для лучников… - Нарнийцы! – крикнул он, отсекая голову орку и высоко подняв, залитый кровью меч, - Люди Запада! Все за мной! За мир! За Средиземье! За Нарнию! – и он ринулся в бой. Он знал, что его услышат, и что воины последуют за ним. То ли это Кольцо так действовало на него, то ли воодушевление Надеждой, но Питер знал, что у них получится. Вплоть до того момента, как перед ним не опустился один из назгулов, издавая ужасный, протяжный вопль. Храбрейшие тут же побелели лицами и поспешили убраться подальше, убегая в разные стороны. Но не Питер. - Стоять! – зарычал он, и воины послушались его рыка, - отставить панику! Сейчас же соберитесь с силами и уйдите на левый фланг – отвоюйте холмы! Там мы укроемся за ними! Вперед! А сам остался стоять, крепко сжимая зубы и меч, чтобы встретиться лицом к лицу с призраками ночи. Теперь он не боялся их, в его груди горел яростный огонь, который тушил хлад паники, наделяя Верховного Короля невиданной до этого силой и свирепостью. Чудище перед ним закричало, расправив крылья, но Питер не отступил, и сам зарычал в ответ. Тогда со спины твари, зловеще скатился его всадник, одетый в черный балахон с непроницаемой тьмой под капюшоном. В руках он сжимал длинный клинок с искривленным лезвием, от которого разило могильным холодом. - Глупый мальчишшка! – прошипел он. – Сейчассс ты умрешшшшь мучительной сссмертью! – и первым бросился в атаку. Питер приготовился защищаться, как, вдруг, его кто-то грубо и резко оттолкнул. - Нет! – раздался голос Теодреда, - это моя битва! Они убили моего отца! – и он встретил своим клинком острие могильной стали. Но, увы, его меч сломался, и назгул схватил храброго ярла за горло и приподнимая его над землей. - Не сссмей вссставать между мной и моееей добычей! – прошипел он, отшвыривая Теодреда в сторону, чтобы расправиться с Питером. Тот мысленно порадовался, что Теодред жив, и сам бросился навстречу с призраком. Великолепный двигался быстро, и ловко ушел от удара моргульского клинка, распоров своим мечом черный балахон и предусмотрительно отскакивая в сторону. На него дохнуло могильным холодом, когда они, все же встретились клинками. Видимо, меч, подаренный Отцом Рождество, был крепче меч Теодреда, и потому выдержал силу удара клинка назгула. Питер храбро посмотрел прямо в Тьму под капюшоном. - Глупец! – наградил его лестным эпитетом тот, разрывая контакт и пинком отшвыривая короля Нарнии на пару метров. Воздух снова вышибло из груди Питера при ударе о землю. Весь мир перевернулся с ног на голову, та загудела, ребра затрещали, а пальцы выпустили рукоять спасительного меча. Но назгул наступал, и Великолепный попытался привести себя в сидячее положение. - Эй, ты! – окликнул призрака очнувшийся Теодред и запустил в него камнем. Тот попал ему прямо под капюшон, прошил невидимую плоть и выпал с другой стороны, прорвав черную ткань. Закричав от ярости, назгул бросился на храброго ярла Ристании. Тот увернулся от его ударов, перекатившись вправо, и снова бросая камни, которые только злили призрака. Понимая, что так долго продолжаться не может, и что Теодред может завести себя в тупик, Питер окликнул его и, прицелившись, бросил свой меч. Тот ловко поймал его в воздухе, и обрушил удар на назгула. Тот прикрылся своим клинком. Сталь зазвенела, встретившись о сталь, и двое соперников стали кружить в яростном танце смерти, стремясь порубить друг друга на кусочки. Назгул был силен и невероятно ловок, но Теодреду придавало силы горе от потери отца, и он бил наотмашь, вкладывая в каждый удар всю свою силу и ярость. Да, недаром он был Вторым Маршалом Марки - истинным сыном Теодена Возрожденного и превосходным воином. Но сегодня, Судьба была не на стороне Союзного Воинства. Изловчившись, призрак выбил меч из рук Теодреда и пронзил его своим моргульским клинком. Питер мог же с беспомощностью наблюдать, как стекленеют глаза ярла, и как кровь толчками стала бить из его рта и раны, унося с собой жизнь. Вторая династия ярлов Рохана прервалась. Тело Теодреда упало на землю и забилось в судорогах, которые назгул остановил, прижав сапог к горлу поверженного соперника и вытирая об него ноги. Эта картина вернула Питера в действие. Он словно проснулся и ринулся к своему мечу, что лежал неподалеку. Подхватив его, он тут же обрушил мощь ударов на призрака, который отбивался с легкостью от его выпадов. Ярость охватила Великолепного, и он просто не дал назгулу пространства для маневра, притесняя его к каменной кладке стены – теперь они были далеко от холмов, которые уже отвоевало Союзное Воинство. И вот, назгул совершил ошибку, приняв удар сверху за обманный и выставив меч на уровне груди. Питер с легкостью выбил меч из железных перчаток твари и тут же пронзил его насквозь, пронзая невидимое тело и кладку стены, словно масло. Призрак издал истошный вопль и стал скукоживаться на глазах, отдавая запахом гнили и дыма, пока не лопнул, сжавшись в тугой комок. Так, на мече Питера стал висеть только прорванный в многих местах черный балахон – все, что осталось от назгула. Питер брезгливо отбросил тряпку и выдернул меч из стены. Правда, это стоило ему неимоверных усилий, так как злость улетучилась вместе с дымом от павшего призрака. Однако, он сделал это вовремя, так как на него тут же ринулась крылатая тварь, разозленная смертью своего хозяина. Приготовившись защищаться, Питер выставил меч, но атаки не суждено было случиться – чудище, вдруг, яростно замотало головой, словно пытаясь сбросить кого-то, а потом рухнуло, издав жалобный крик и замерло, закатив глаза, в паре метров от изумленно застывшего короля. Из-под гребня монстра показался мышь с алым пером за ухом, вытирающий острие шпаги и чешуйчатую голову твари. - Рипичип! – выдохнул Питер. - Рад стараться, Ваше Величество! – важно поклонился тот. – Вы только посмотрите, как я его! - Спасибо! – Великолепный пришел в себя от изумления, а где остальные? - Мы сгруппировались вон у того холма, сир, - показал направление храбрый мышь, - нас осталось не так уж и много, но король Гондора уверенно удерживает позиции! - А моя сестра? Сьюзен? Она с ним? - разумно предполагая, что его влюбленная сестричка будет крутиться вокруг Странника. - Нет, Ваше Величество! – качнул головой Рипичип, - я не видел ее с начала битвы… Холодок закрался в сердце Питера. Если же Сью… Нет, этого просто не может быть! Сьюзен, его милая, упрямая сестричка Сьюзен, она не может погибнуть! Но от дальнейших восклицаний его отвлек победный крик. Великолепный и Рипичип тут же оглянулись на него и увидели, как в сотне метров от них, Саурон поднял вверх голову Белого Мага, держа ее за окровавленную бороду. Ужас отразился на лице Питера. Он не мог поверить своим глазам. «Тебе суждено выжить в этой войне, в отличие от меня». Нет, он знал, что Гэндальф принял свою судьбу, но видеть это собственными глазами – в это Питер просто не мог не поверить, не осмыслить. Плач и дикий крик боли донесся из-за холмов – это воины Союзного Воинства тоже увидели смерть Белого Мага. А дальше Питер не думал ни о чем. Он просто перепрыгнул через мертвое тело чудища и понесся прямо к Саурону, сжимая меч обеими руками, закованными в железные перчатки, на пальце одной из которых сверкало кровавыми гранями Кольцо Огня. Саурон увидел его и засмеялся. Питер сам не помнил, как преодолел эту сотню метров, рубя встречающихся врагов направо, налево и напополам. Спустя мгновение, он скрестил свой клинок с мечом Саурона. - Ты пожалеешь! – плюнул он в красивое, но злобное лицо восставшего майя. Раскосые глаза сверкнули стальным весельем при виде Нарьи на перчатке Великолепного. - О, значит, Седая Борода отдал его тебе, чужестранец? Тогда об этом пожалеешь ты сам! Зарычав от собственной глупости и ярости, Питер разорвал контакт, увернулся от удара и всем корпусом ушел направо, чиркнув мечом по красной броне Саурона. Тот явно не ожидал такой прыти, но усмехнулся: - Скачи, скачи, мальчишка! Это тебе не поможет! Как и твое красивое колечко! Оно ничто по сравнению с моим! Перед глазами Питера пронесся железный кулак, на одной из фаланг которого сверкало золотое Единое Кольцо. Сам Питер его никогда не видел, но смог узнать по огненной надписи – именно так его описывали Сьюзен и Гэндальф. Эти имена сверкнули болью в мыслях короля, и он не успел увернуться от тяжеленного кулака Саурона. Хрустнула кость – кажется, он то ли вывихнул, то ли сломал челюсть. Очередная волна боли чуть не лишала разума молодого короля, но тот удержался на ногах и ушел влево, чтобы разорвать дистанцию между ними. Саурон захохотал и сделал шаг вперед, тут же сократив расстояние, но Питер был готов. Одним движением вправив челюсть на место, отчего голова снова разорвалась от боли, Великолепный, вместо того, чтобы встретить клинок Саурона, идущий сверху, сталью своего меча, ушел вниз, перекатившись по земле, и одним мощным, режущим ударом, перерубил правую ногу Саурона. Тот заорал, явно не ожидав такого и, потеряв равновесие, рухнул на землю лицом вперед. Одновременно, он выронил меч из своих рук, схватившись обеими руками за обрубок ноги, хлестающий кровавым фонтаном. Его вой разнесся по окрестностям, битва остановилась, но Питер не заметил этого. Он не собирался давать Саурону опомниться, и потому, чтобы не убивать своего соперника со спины, просто пнул его под ребра. Майя снова закричал и по инерции перевернулся, и Питер тут же, одним суровым и безжалостным движением, отрубил тому голову, как тот это сделал с Гэндальфом. Обезглавленное тело тут же загорелось, и из него, издав разъяренный вопль, устремился коронованный бесплотный дух, который прошил Питера насквозь и скрылся в Черных Вратах Мордора. Питер покачнулся от ледяного прикосновения смерти, не удержался на ногах и упал на землю, склонив колени и опираясь на меч. Сейчас, одолев одно из самых страшных врагов Средиземья, он чувствовал себя безмерно уставшим. Тяжело дыша, Верховный Король оперся рукой о землю, чтобы восстановить дыхание, как, вдруг, заметил что-то блестящее и золотое, лежащие перед ним среди пепла, крови и золы. Подняв это, он понял, что сжимает в руках Единое Кольцо. Внезапно, он подумал о том, что будет, если наденет его. Тогда они победят. Тогда они убьют Джадис и отомстят за всех погибших. Тогда не будет больше войны. И он – Питер Великолепный, Верховный Король Нарнии, Владыка Каэр-Параваля и Император Одиноких Островов, навечно останется великим героем Средиземья, стяжав себя бессмертной славой и истинным величием победителя! Эти картины так и встали у него перед глазами, такие реальные и такие манящие... Вот он надевает Кольцо на палец, вот он в сияющей золотой короне едет по улицам Минас-Тирита, и все склоняются перед ним, даже этот выскочка из дунаданов.... Сьюзен соглашается уплыть вместе с ним, и они приходят в Нарнию, окруженные ореолом славы и величия… А Огонь и Власть сверкают на его руке, и враги больше не смеют нападать на его владения и близких... Истинный Король и Победитель… Нет, зачем эти громкие титулы, когда можно стать Владыкой обоих миров? Жители Средиземья охотно признают своим королем его, а не Арагорна, которого ждали столько лет. Ведь Питер сделал для них больше, чем этот бродяга с Севера… Нарния и Арда навеки соединятся под одним знаменем – его знаменем, кроваво-красном, с изображенным золотым львом посередине… И для исполнения всего этого нужно сделать лишь один крохотный пустяк, всего одно движение – надеть Кольцо себе нам палец. Двигаемый манящим порывом, Питер смотрит на Единое жадным взором, прежде чем до него доходит, как он выглядит со стороны – жалкий и сгорбленный над пеплом поверженного врага, сжимающий в пальцах золотое колечко, которое испортило столько судеб… Осознание этого окатывает его словно холодной водой, и Питер словно просыпается от тяжелого и тягучего сна. Реальность вокруг него взрывается криками разъяренных орков и лязгом оружия. Кто-то кричит его имя, и хватает за плечо, потянув его за собой. Питер не против, он все еще не до конца пришел в себя, но продолжает сжимать Кольцо в железной перчатке своей руки. Приходит он в нормальное состояние, когда оказывается по другой стороне холма. Арагорн, а это именно он вытянул его из места битвы, что-то говорит ему, и Питер не сразу понимает смысл его слов. - … не прорваться! У нас осталось мало воинов! Враг зажал нас в тиски! Питер, нам нужно отступать к Мертвым Болотам! - Нет, - шепчет Великолепный, рассматривая золотой ободок в своей руке. Надпись на нем уже погасла. Мысль, уже другая мысль, приходит ему в голову и ясно формируется, - нет! Он поднял глаза на Арагорна. Тот выглядит неважно – волосы слиплись от крови, лоб рассечен, королевское платье превратилась в лохмотья, открывая помятый доспех. - Что? – изумленно вскидывает бровь Странник, - нам не победить здесь! Нужно отступать к Болотам, да поскорее! - Мы можем победить здесь! – ох, а говорить-то больно - сказался удар железного кулака Саурона. Питер показывает Следопыту Единое Кольцо, - оно у нас, и мы все еще можем уничтожить его! Он видит, как Арагорн, во все глаза, смотрит на золото в его руке. - Но как? – спрашивает он. – Нам не прорваться к Черным Вратам! Да и до Роковой Горы тоже! - Нам помогут орлы! – улыбнулся ему Великолепный, смотря куда-то поверх его плеча. Дунаданец повернулся к нему спиной, и тотчас раздался радостный крик хоббита Пиппина: - Орлы! Орлы! К нам летят орлы! И правда, разрезая синь неба огромными крыльями, к ним на помощь шло подкрепление, присланное божествами этого мира. Громадные и величественные птицы (а их было где-то два десятка), издав яростный клич, бросились в гущу вражеского воинства. К ним навстречу бросились оставшиеся из назгулов, и в поднебесье завязалась свирепая и жестокая битва. Арагорн повернулся к Питеру: - То есть, ты предлагаешь оседлать одного из них и ...? - Да, - кивнул Великолепный и добавил, - это единственный выход! - Хорошо, - согласился Странник, - но это не наша с тобой миссия! - Да, - согласился с ним Питер, - не наша! Зови тех двух хоббитов! - Пиппин! - позвал одного из полуросликов Арагорн, - где Фродо? Пока тот ждал хоббитов, Питер вскарабкался на холм и, с помощью кольца Гэндальфа, подозвал одного из орлов. Тот, красиво сложив крылья, спикировал вниз и приземлился на холм рядом с Верховным Королем. - Вижу, Гэндальф отдал его тебе, - голос у орла оказался глубоким, но жестким, как сталь, - как зовут тебя, чужестранец? Питер посмотрел на Нарью, что сияла гранями на его руке. - Меня зовут Питер, я король Нарнии. Ты можешь помочь нам? - Смотря, что ты хочешь, человек, - ответил ему орел, всматриваясь в его фигуру ясными темными глазами, - пусть и ты и король чужой страны, мы, вестники Манвэ, не вольны исполнять все прихоти детей Илуватара и их гостей! - Мы всего лишь хотим, чтобы ты донес двух хоббитов до Роковой Горы, чтобы они уничтожили это! - Питер показал золотой ободок в своих пальцах. - Единое! - закричал орел, встряхнув исполинскими крыльями, - нет! Оно погубит меня! Питер поспешил успокоить гордую птицу: - Успокойся! Этого не случится, если ты полетишь быстро, как сможешь! - Нет! Ты не понимаешь, человек! Мы - орлы - гордые птицы! И чем величественнее существо, тем быстрее оно сдастся! Кольцо погубит меня! Питер заметил, как к ним карабкаются Арагорн и Боромир, помогающие двум хоббитам. Времени у него осталось мало, надежда таяла с каждой секундой, и он снова повернулся к орлу, стараясь вложить в свою голос всю уверенность, которая в нем сейчас была. - Я понимаю, правда! - казалось, челюсть сейчас отвалится от боли, но Питер старательно проговаривал слова. - Но нам не победить без вашей помощи! До Роковой Горы нам не добраться, а вы долетите до нее за минуту! От быстроты ваших крыльев зависит судьба всего мира! Разве вы хотите, чтобы все погибли зря? Другого шанса уничтожить Кольцо не будет никогда. Понимаешь? Орел скосил глаза на поднимающиеся фигуры. - Хорошо, - сказал он, - я донесу твоих друзей до горы. Но заклинаю - пусть они бросают его поскорее! Иначе, боюсь, Кольцо поработит меня! Питер кивнул, обещая, что этого не случится. И обернулся к двум хоббитам, стараясь вспомнить их имена. - Садитесь, - сказал он, - и бросайте сразу же, как окажетесь на расщелиной! Немедленно! Понимаете меня? Один из хоббитов, более крупный и светловолосый, мужественно подтянул штаны: - Непременно, господин! "Сэм, - вдруг вспомнил Питер, - его зовут Сэм". Второй хоббит, черноволосый с большими голубыми глазами, сжал Единое, и поднял на него свой неожиданно твердый и сухой взгляд: - Обещаю, - сказал он.