***
Алек нервно стучит пальцами по столу, пытаясь отогнать дурные мысли. Когда охотник не обнаружил на второй половине кровати свою будущую жену, все перевернулось вверх дном. Он не находил себе места от волнения, пока Джейс и Изабель пытались его успокоить. И едва глаза замечают знакомый силуэт у входа в центр, то нефилим сразу же срывается с насиженного стула. Макс видит, что происходит с братом, но не решается сказать что-либо. — Где Меллисандра? — спрашивает брюнет хриплым голосом. — Я… Она ушла ночью. Лайтвуд бьёт младшего и совершенно не думает о том, что вокруг полно лишних ушей и глаз. Он продолжает наносить удары, пока Джейс не отталкивает его в сторону. Эрондейл держит до тех пор, пока глава Института не успокаивается. — Как ты мог! Ты не должен был дать ей уйти! Ты же её парабатай! Юноша сплевывает на пол кровь, проводя стило по исцеляющей руне. Охотник, как никто другой, понимает его. Будь он на месте Алека, то поступил бы точно также. У родственника на лице написано все, и того можно запросто прочесть как открытую книгу. Максвелл смотрит на озлобленного брата и закрывает глаза. Ему становится холодно. Из него будто начинают выкачивать энергию, но Лайтвуд не хочет показывать своё состояние. Голова начинает гудеть и кружиться. Шатен теряет способность к координации в пространстве, пытаясь найти опору. Он не слышит ничего, кроме пронзительного звука, разрывающего на части. Кто-то пытается привести парня в чувства, но сознание уже покинуло тело…***
— Ты думаешь, что у меня получится? — спрашивает Бейн, смотря на отдаленный вид озера, освещаемого вечерним закатом. — Я ведь не всесильна, как многие считают. Все мои друзья против этой затеи, но я не могу поступить иначе. Ритуал Слияния единственный шанс спасти их от Люцифера. Я не хочу, чтобы хоть кто-то пострадал, и если этим кем-то буду я, то пусть так. — Я всегда поражался твоей храбрости, Меллисандра. В тебе совершенно отсутствует инстинкт самосохранения. Ангел усмехается, делая глубокий вдох. Затем он смотрит ввысь, рассматривая зажигающиеся звезды. — А ведь я уже совсем забыл какого это, быть частью мира Смертных. Здесь все можно изменить, исправить ошибки, научиться новому, жить, любить. Такое существование не для меня. — Почему? — Дитя… Ты столько всего пережила, но осталась прежней. Ты не утратила свою невинность. Возможно, у нас обоих будет последний шанс. Девушка становится в круг, собираясь принять свою судьбу, но останавливается в последний момент. Её тревожит вопрос, на который хотелось бы узнать ответ. — Ты же солгал о Люцифере? Правда? На площади, когда мы обожгли его лицо… Это ведь уже было? Я почувствовала страх и боль, смешавшихся с яростью. Что произошло на самом деле? Михаил не выражает никаких эмоций. Архангел внимательно слушает каждое её слово, видя перед собой события давно минувших дней. Он знает, что в тот день, его душа была с ним, вернулась на мгновение со старыми воспоминаниями и исчезла, оставляя неприятное послевкусие вины и горечи. — Брат никогда не славился отличным воспитанием. Он самый младший из четырёх архангелов и именно поэтому, Люцифен рос избалованным. Он всегда стремился достичь запредельных высот, возвыситься среди других жителей небес, подчинить себе тех существ, что уже населяли земной мир. Мы не замечали, как древняя тьма поработила его душу, заставив украсть священный огонь из Залы Света. Пламя не подчинилось ему, но он не остановился, продолжая порождать мерзких тварей. Когда мы сошлись в поединке, Глориус принял силу небес, уничтожив Утреннюю звезду и опалив его лик. Оружие рассыпалось на множество осколков, но ни только брат был лишен всего. Я совершил преступление, пойдя против своей крови. Поэтому меня и заточили в камне, отделив тело от души и сердца. — Ты не виноват. Ты хотел мира и свободы, как и я. Бейн удовлетворённо качает головой, поджигая руны, выточенные на сырой земле. Метки принимают вызов, впитывая ангельскую энергию. Голубоглазую поднимает в воздух, открывая разум перед божественной силой. Она наполняется волнами золотой субстанции и подаётся вперёд. Ангел растворяется в свете пламени, соединяясь с новой оболочкой. Ему трудно осознавать и видеть то, что чувствовала Меллисандра, но такова участь обоих… Разделение и слияние. Вот только Михаил не ощутил полного контроля. Что-то внутри неё изменилось после прошедшей ночи в Институте и это что-то, остаётся для него неизвестным.