***
— Ты уверена, что все пройдёт также гладко? Младший Бейн хмуро осматривает территорию бывшего Института, от которого остались лишь руины. — В Лондоне всё получилось, Магнус. — Джонатан тогда был собой, а здесь… Демоническая энергия слишком сильная. Ты же беременна. — Каждый раз будешь напоминать? Гавриил поможет мне восстановить лей-линии и целостность ядра. За спиной брюнетки расправляются сияющие белые крылья, подпитывающиеся от магии кулон на шее колдуньи. Камень мерцает, наполняясь чистым ангельским светом, фокусируя мощь. Магнус абсолютно прав. Тёмная аура до сих пор нависает над развалинами сильнее, чем в любой другой точке города. Придётся потрудиться, чтобы освободить пространство от чёрных оков. — Иди. Ты знаешь, что делать, — девушка взлетает, создавая поток воздуха от которого маг еле удерживается на ногах. — Она неисправима, — бурчит темноволосый, исчезая в золотой дымке. Меллисандра смотрит вниз, когда достигает нужной высоты. Кончики перьев касаются серых облаков. Сквозь них проносится холодный ветер, пробуждая армию мурашек, но черноглазая сосредотачивается на миссии. Ей нужно построить заново любимый сердцу Институт, где все ещё живут многие из лучших воспоминаний. Свет обволакивает тело, превращаясь в огромный сияющий шар, похожий на солнце. Его тепло разгоняет тьму, уводя туда, откуда она и появилась. Брюнетка расслабляется, отправляясь в свободное падение. Воздух обижает, но Мелл не чувствует дискомфорт. Ангельская энергия защищает её и ребёнка от всех внешних воздействий, которые могли бы причинить вред. Поэтому маг и не ощущает столкновения с землёй, опускаясь к ядру, давая источнику новую жизнь. Сила, исходящая из сердца девушки, исцеляет поврежденные сети и стирает причинённый ущерб. Теперь, дух давнего друга обретёт долгожданный покой и место в круговороте вечности. Бейн спешит подняться наверх и выйти наружу, чтобы глотнуть необходимое количество кислорода. Но, едва переступив порог, она встречается с множеством взглядов, наполненных изумлением. — Меллисандра Бейн!!! Голос пугает колдунью до чёртиков. Голова инстинктивно поворачивается в ту сторону откуда и исходил оклик. Мужчина явно поминал её, на чем свет стоит, ведь в на его лицу видно абсолютно все эмоции. Уши начинают нещадно гореть, когда охотник подходит ближе, стреляя яростью. Он даже не успевает открыть рот дабы начать гневную тираду. Его просто бесцеремонно затыкают нежным касанием губ. — Это твой дом, Александр. Наш дом… И тем более, чтобы ты знал, я не собиралась играть свадьбу в Идрисе. Не хочу превратить свадьбу в чьи-то похороны от сердечного приступа. Лайтвуд отстраняется, уводя взгляд. — Я привяжу тебя к кровати. Ясно? — Я, конечно, не против таких экспериментов, но малышу это вряд ли понравится. — Ты неисправима.***
Мелисандра стоит у окна, изучая ночное небо. Звёзды, усыпанные горсткой, были похожи на маленькие маячки для заблудших путников. Они сияли ярко, освещая дорогу тем, кто метался между мирами. Мысли колдуньи возвратились к семилетнему этапу заточения в Эдоме. Глаза начало неприятно щипать, а в горле образовался горький осадок. Она боялась… Боялась, что никогда не сможет увидеть солнце, сне, не ощутить дуновение первого зимнего ветра. Но больше Бейн боялась больше никогда не увидеть своего любимого нефилима. Алек стал для неё кислородом и смыслом всего, чего раньше маг не понимала. Охотник стал для неё лекарством от всех болезней или тем самым спасательным кругом, который не дал утонуть в огненной воде. Каждый день дочь Асмодея вспоминала всё, что связывало их, от хорошего и до плохого. Душу разрывало на части, но Александр, сам того не ведая, из раза в раз собирал раздробленное сознание. Голубоглазый вытаскивал её из тёмного небытия и давал надежду. Темноволосая усмехнулась, когда появилась картинка их первого поцелуя, здесь, в Институте. Это словно произошло только вчера и не было ни смерти, ни Лилит, ни Люцифера… Ничего. Она отчётливо видела те эмоции, которые толкнули юношу вперёд к неизвестности. Да, Лайтвуд сомневался, но случившееся уже давно врезалось в глубь истории. Ему было всё равно на других. В сердце поселилось сильное чувство к эгоистичной и эфемерной брюнетка, что так неожиданно ворвалась в молодое и непорочное сознание. Но вместе со всем этим, Меллису не покинула вина перед Джонатаном. Бейн было непросто осознавать, что Моргенштерна уже нет. Она словно вернулась в день смерти Рафаэля, когда вампир был убит её же руками. По щеке девушки мелкими капельками заскользили призрачные слёзы. Внутри разрасталась злость и слабость. Тело трясло в судороге, как при сильной жаре или стуже. Дочь Асмодея явно окунули головой в собственные переживания, обдавая кожу ледяным морозом. — Меллисандра? Что такое? Что произошло? — Я не спасла его, Александр. Я не спасла его, — шепчет Бейн, смотря в родные глаза. — Это моя вина. — Ты не можешь спасти всех. Смерть — это естественно для нас. Я понимаю, что ты хотела дать Джонатану надежду, и ты сделала это. Мы были рядом, когда шли его последние минуты. Он просил прощения за все свои поступки и сказал, что если нам и стоит благодарить кого-то, то только тебя. — Спасибо. — За что? — Ты полюбил меня вопреки всем законам. Ты пошёл против семьи, создавая свою судьбу. — Я не мог поступить иначе. Мы же предназначены друг другу. — Мне напомнить о том, что ты был влюблён в Джейса? Охотник улыбается, обнимая будущую жену. Она смеётся в ответ, ощущая безграничную лёгкость и умиротворение. Мелл отбрасывает плохие мысли о прошлом, желая остаться здесь, в настоящем, где у неё теперь есть настоящая семья.***
— Святые Ангелы, — шипит Бейн сквозь зубы, садясь на угол кровати. — Это какое-то издевательство. Пальцы вплетаются в тёмные локоны, сжимая их с раздражением. Она вновь обводит взглядом бесконечное пространство из тканей, блёсток и кружева, от чего голова идёт кругом. Девушка уже несколько часов пытается подобрать идеальное свадебное платье, но все старания, магические примерки и подгонки канут в нервозность вместе с уверенностью в себе. Торжество начнётся совсем скоро, а она даже не знает в чем появиться перед гостями и женихом. Безрезультатные попытки найти хоть что-то, вызывают шквал отрицательных эмоций вплоть до необходимости бросить всё пока в комнате не появляется Мариз. Женщина видит состояние невестки и понимает, почему Мелл так себя чувствует. — Когда я выходила замуж за Роберта, то тоже была беременна. Живот правда был не такой большой, но это сейчас не главное. Иди сюда. Лайтвуд подводит её к белому коридору держа за руку. — Я рада, что Алек нашёл достойную жену. Признаюсь, раньше я ненавидела тебя, но… Многое произошло. Мы все прошли большой путь, чтобы оказаться сегодня здесь. Я счастлива, что могу назвать тебя дочерью. — Ох, Мариз… — Милая, перестань плакать. Улыбнись, прошу тебя. А на счёт платья… Охотница обводит взглядом помещение, ища взглядом нечто конкретное. Она скользит меж рядов, исчезая в пучине ткани. Проходит пара минут прежде, чем брюнетка появляется со своей находкой. Бейн скептически осматривает её выбор, но принимает плечики из чужих рук. — Ну как? Черноглазая оборачивается после своих манипуляций, смотря с надеждой. Женщина замирает, прикрывая рот ладонью. В уголках глаз собираются незваные гости, скатываясь по лицу, показывая самые чистые эмоции. — Ты прекрасна, — тихо говорит Лайтвуд, устраняя подтёки салфеткой. — Все собрались. Мы готовы… Магнус обрывается речь на полуслове, останавливаясь у входа. Ему ещё никогда не доводилось видеть сестру настолько счастливой и сияющей за все прожитое ими время. Мариз вновь искренне улыбается, и уходит в главный зал, где все замерли в ожидании главной героини вечера. — Готова? — спрашивает маг, взяв девушку под локоть. — Готова.