Обреченные любить

      Находясь под контролем разом обуявших меня эмоций, я не сразу услышала знакомый мужской голос, что раздался где-то позади меня, вызвав неведомую дрожь по всему телу. И ведь даже оборачиваться не нужно было, чтобы понять, кем были воспроизведены услышанные слова. Так значит с ним всё в порядке. Поймав себя на этой мысли, я облегчено вздохнула, полностью принимая своё поражение перед ним. Всё-таки как бы я не пыталась доказать обратное, убедить себя в том, что Бьякуран мне теперь абсолютно безразличен, это было самообманом. Я не могла не волноваться за него, и произошедшее прекрасно это доказывало. Но если перед собой и своими чувствами я ещё могла бросить белый флаг, то сделать тоже самое перед Джессо было бы моей главной ошибкой. После всего, что между нами произошло, я не могла и не хотела ему довериться. Вновь допустить эту оплошность.       К сожалению, сейчас все мои действия говорили сами за себя, и ему не нужно было быть гением, чтобы понять причину моего возвращения. И поэтому мне катастрофически не хотелось поворачиваться, тем самым лишь доказывая правильность этих суждений. Несмотря на то, что самого страшного всё же не произошло, и причин для подобного не было, я никак не могла остановить текущие по щекам слёзы, продолжая тереть глаза в надежде, что они наконец прекратятся. Видимо поняв, что его слова возымели совсем не тот эффект, которого он ожидал, итальянец медленно, судя по звуку хрустящего под ногами стекла, словно боясь спугнуть, подошёл ко мне со спины, также аккуратно прикоснувшись к оголенным плечам. Сил как-либо сопротивляться уже не было, поэтому я лишь прижалась к нему спиной, вдохнув родной запах, чувствуя как по коже разливается столь желанное тепло, которое ранее я всеми силами старалась оттолкнуть. Время тянулось очень медленно и молчание отнюдь не способствовало его ускорению. Спустя долгие минуты безмолвия я наконец нашла в себе силы повернутся к нему лицом, тут же наткнувшись на серьёзный, как мне тогда показалось, в какой-то степени даже обеспокоенный взгляд сиреневых глаз. Хоть он и не сказал ни слова, я кожей чувствовала его желание узнать причину подобного моего поведения в данный момент. Не придумав ничего умнее, я тихим, казалось бы даже жалостливым голосом проговорила: — Я так боялась, что с тобой произошло что-то серьёзное… Mio angelo.       Не найдя в себе сил на что-то большее я лишь сильнее прижалась к нему, утыкаясь носом в расстёгнутый ворот черной рубашки, чувствуя, будто это мне сейчас необходимо также сильно, как поступающий в легкие кислород. Ощущая, как ткань его одежды быстро намокала от моих слёз, я позволила себе расслабленно выдохнуть, понимая, что дальнейшая истерика сходит на нет. По большей части этому поспособствовали мужские руки, аккуратно поглаживающие меня по плечам. Через пару минут ко мне пришло долгожданное спокойствие. Почувствовав горячее дыхание в области макушки, я немного приподняла голову, удивлено посмотрев на мужчину, который улыбнувшись одними уголками губ, заправил выбившуюся прядь растрепанных волос мне за ухо. — Что заставило тебя так думать? Почему ты вернулась? — Я… — не понимая, как объяснить ему всё произошедшее, залепетала я. Сомневаюсь, что я бы приехала сюда, если бы не слова Ямамото. Всё же прямая опасность жизни бывшего возлюбленного, мои беспокойства оказались куда сильнее обиды и других отрицательных чувств, что засели в сердце по отношению к нему. Но если разобраться в причинах произошедшей ситуации, в этом по большей части была моя вина, я своей беспомощностью поставила его жизнь под угрозу. Но судя по его поведению, итальянец ничего об этом не знал. Так почему же его дом прибывал в таком ужасном состоянии? Внезапная догадка, вызванная воспоминанием нашей прошлой совместной жизни, заставила поёжиться. Когда-то я уже видела подобное, Бьякурана редко кому-то удавалось довести до состояния неконтролируемой ярости, но если это всё же происходило, он начинал громить вокруг всё без разбора, мне же оставалось ждать завершения эмоциональной вспышки, пытаясь не попадаться под руку, и после прибрать результаты разрушения. Неужели это опять произошло? Но что же вызвало в нём подобные эмоции?       Пришедшие вопросы заставили меня сделать маленький шаг назад, но сломанный каблук оказался не самой удачной опорой в особенности при наступлении на стекло, поэтому я заметить не успела, как чуть не распласталась на полу. Благо, Джессо тут же поймал меня в крепкое кольцо рук, слегка недовольный такой моей реакцией, поэтому после приведения меня обратно в вертикальное положения его хватка только усилилась. — Так в чём же дело, Нерина? Что произошло? Хотя бы объясни мне почему ты опять уехала и что означает твоё чудесное послание.       Отведя взгляд в сторону, чтобы только не видеть этого осуждающего взгляда, обладатель которого так хотел поскорее услышать ответ, я заговорила совсем тихо, сомневаясь, что он услышит всё, что я сейчас скажу: — Ты обманул меня. Всё это время ты лгал, говоря, что ситуация полностью под твоим контролем, что Элеттре ничего не угрожает, а я была настолько глупа, что поверила. И почему-то всё это я должна была узнать от того, кто спланировал похищение моей дочери, предупредив, что у меня осталось каких-то жалких три дня. Так чего же ты от меня ждал? — Наверное того, что ты хоть раз, доверившись, выслушаешь меня, — раздражённо ответил мужчина, недобро смотря на меня. Опасаясь, я попыталась вырваться из его объятий, но сильные руки держали мертвой хваткой, не давая отступить ни на шаг. — Как я могу… — попыталась оправдаться я, но слова застряли в горле, как только он ещё больше нахмурился. — «Как я могу» что? Довериться мне? — впервые повысив голос, перебил Джессо, не став дожидаться, пока я найду в себе силы договорить. Впрочем, всё и так было предельно ясно. — Серьёзно? Я вместо того, чтобы остаться с тобой должен был поехать чёрти-куда только потому, что босс, а как потом выяснилось его правая рука, в лице твоего дорогого поклонника, той проклятой семьи вызвал меня, как какого-то курьера, в течение нескольких часов выслушивал какой-то бред, чтобы, приехав, вместо тебя обнаружить какой-то клочок бумаги, при этом не обнаружив тебя и на том месте, где ты решила назначить мне встречу. И ты мне говоришь об отсутствии доверия?! Я, между прочим, о благополучии твоей дочери думал!       Полностью выслушав всю обвинительную тираду в свой адрес, я почувствовала, что тоже закипаю: — О, только не надо прикрываться Элеттрой, тебе всегда было всё равно и на неё и на меня! За все эти годы ты ни разу не попытался что-то изменить! — Ну конечно! Я всегда следил за тобой! Все эти пять лет! — его руки на моих плечах сжались ещё крепче, вызывая болезненные ощущения. — Очередная ложь! Если бы это было так, то ты бы уже давно дал о себе знать! — не желая больше слушать эти домыслы, буквально прорычала я, пытаясь оттолкнуть этого обманщика от себя. Неужели он действительно думал, что я настолько наивна, чтобы поверить в подобное? Похоже он и в правду меня ни во что не ставит. К моему дальнейшему удивлению, Бьякуран тяжело вздохнул, немного успокаиваясь. Похоже, я всё-таки была права. — Я не мог. Можешь не верить, но правда не мог. Ты должна понимать, какого это связывать свою жизнь с мафией. Ты больше не принадлежишь себе, и все, кто хоть немного дорог тебе, постоянно находятся в опасности. Ты стала моим слабым местом, и я не мог позволить, чтобы об этом кто-то узнал. Но это всё-таки произошло. И я предпочёл, чтобы ты меня ненавидела, а не умерла на моих руках. Я боготворил тебя… — И поэтому изменил, — почти шёпотом проговорила, чувствуя, как глаза вновь начинают слезиться. Не думала, что мы могли начать обсуждать подобные темы, но остановиться я уже не могла. С каждой секундой моя уверенность в том, что он опять обманывает меня, рассеивалась, заставляя задумываться обо всём, что тогда произошло, но один факт не давал мне окончательно поверить ему. Тогда он предпочёл другую, и, боюсь, этого уже ничто не изменит. — Они не знали ни твоего имени, ни твоего лица, и я был готов поставить под удар кого угодно, лишь бы только уберечь тебя. Можешь считать меня кем угодно, но в тот момент меня волновала лишь твоя безопасность, и чем меньше времени мы проводили вместе, тем больше шансов у меня было. Я надеялся, что ты ни о чём не узнаешь, но, как видишь, всё получилось наоборот. Отправившись за тобой тогда, я бы подписал нам смертный приговор.       Внимательно смотря в его глаза, я не могла найти в себе силы вымолвить хоть что-то, даже не находя подходящих слов, хотя бы сумбурно описывавших мою реакцию на его признания. У меня не было причин верить ему, но на этот раз я не могла найти ни одного знака того, что Бьякуран в очередной раз обманывает меня, маскируясь за логичностью суждений. Неужели я совсем разучилась отличать правду от той лжи, что не прекращаемым потоком лилась из его уст? Ранее одного только взгляда на него хватало, чтобы в голове поселилась тень сомнений, но сейчас мне никак не удавалось найти ответ на волнующий вопрос. Тяжело вздохнув, я прикрыла глаза, надеясь, что этих секунд мне хватит для того, чтобы мысли прояснились, но голова была готова взорваться от избытка информации, отзываясь неприятными спазмами. Кажется, я уже перестала понимать хоть что-то в этой истории. Время тянулось чрезвычайно медленно, но я продолжала молчать. Имели ли сейчас любые слова хоть какое-то значение?       Мужские руки вновь обняли мои плечи, которые непроизвольно подрагивали от переизбытка эмоций. Силы, которые мне всегда приходилось тратить на самоконтроль, окончательно покинули меня, побудив прервать затянувшуюся тишину. — Почему всё так сложно? Почему с тобой всегда всё так сложно? — смахнув, вновь появившиеся слезы прошептала я, не прерывая визуального контакта. Дыхание участилось, щеки горели от нахлынувших чувств, весь объем которых я просто не в состоянии была выдержать. — Mia ninfa… — Молчи! Во что ты умудрился превратить мою жизнь? Зачем?! — захлебываясь собственными слезами, уже буквально кричала я, пытаясь вырваться из объятий возлюбленного. — Я ведь ничего тебе не сделала и… Боже, когда же это всё закончиться?!       Его руки лишь сильнее прижали меня к себе, а их владелец, видимо, поняв, что ожидать от меня сейчас чего-то другого не имеет никакого смысла, терпеливо ожидал, когда я закончу свою тираду. — Прекрати! Прошу…пожалуйста. Закончи это всё! Я не могу так больше. Ещё одного удара, очередной лжи я просто не выдержу… Прошу, — одними губами шептала я, безуспешно пытаясь взять себя в руки. В конечном итоге я лишь сильнее прижалась к итальянцу, хороня слезы в ткани его рубашки. Расположив одну руку на моем затылке, Джессо аккуратно поглаживал мои растрепанные волосы. — Mia ninfa… Скоро всё будет хорошо, нужно только чуть-чуть потерпеть. Прошу успокойся, слышишь? — нежно обхватив моё лицо ладонями, он заставил меня смотреть прямо ему в глаза, действуя как-то успокаивающе мягкой интонацией голоса — Больше не будет лжи, никакого обмана, только доверься мне. Я обещаю. — Тогда объясни мне, — не сводя с него взгляда, проговорила более твердым голосом, который всё ещё дрожал. — Объясни мне, что происходит. Что с моей дочерью? — Всё это время я действительно пытался спасти Элеттру, что бы тебе не говорили. Но ты ведь понимаешь, что я никогда не пойду на поводу у этих недоумков, — заметив, что я хотела возразить, мужчина поспешил продолжить чуть ускорившись. — У меня уже долгое время есть свои люди, которые периодически предоставляют различную информацию, находясь в семье Версетти. Правда, это довольно рискованно, их босс довольно осторожен и умен, в отличие от своего сына. Твой ухажёр тот ещё прид… — он осёкся, увидев мой взгляд. Конечно, после всего, что произошло, я полностью разделяла его позицию в отношении Альдо, но подобные лирические отступления порядком раздражали меня, не давая увидеть полноценную картину происходящего. — Они пытались сыграть на твоих чувствах, и, собственно, у них это получилось. А временные рамки, которые были тебе поставлены неплохо подпортили мой план. Видимо, старик начал догадываться, что среди его людей есть предатели. К счастью, большую часть задуманного я уже успел воплотить в жизнь. — Хорошо, но данный нам срок заканчивается уже завтра. Что ты собираешься делать? — непонимающе смотря на него, спросила я, пытаясь понять дальнейший план своего собеседника, но это у меня не слишком хорошо получалось. Я не могла воспринять всю информацию, которую он мог мне поведать, так как не вращалась в соответствующих кругах, но и дальше оставаться в неведении было выше моих сил. Самодовольно усмехнувшись, Джессо, играясь с одиноким локоном, который, несмотря на все мои усилия, не желал покидать области моего лица, ответил: — О, ничего особенного, я лишь с ним мило побеседую. Я это весьма хорошо умею делать. — Не сомневаюсь. Но что ты предлагаешь делать мне? — пытаясь понять, к чему он ведет, уточнила я, уже предполагая его дальнейший ответ. И он мне очень не нравился. — Конечно же, ты останешься здесь. — Нет! Бьякуран, я не собираюсь отсиживаться… — недовольно смотря на мужчину проговорила я, не понимая, как он вообще мог предположить такой исход. Элеттра всегда была моим единственным миром и теперь, когда мы так близки к цели, я просто не могу оставаться в стороне. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то произошло! — не собираясь выслушивать мои доводы, перебил итальянец, чем вызвал мой удивленный взгляд. Если у него всё схвачено, то чем же моё присутствие может помешать ему там? Здесь, однозначно, не всё так просто, как могло мне показаться на первый взгляд. Но всё же я не смогу просто там сидеть и ждать, пока он и моя дочь будут в опасности. Подумав, что наш разговор на этом окончен, Бьякуран хотел покинуть комнаты, чтобы дать мне время обо всём подумать, но мне этого времени совсем не требовалось, поэтому я настойчиво удержала его за руку: — Бьякуран, я всё понимаю, но прошу, пойми и меня. Речь идёт о моей дочери, и это решает всё. Я не смогу просто сидеть и ждать, беспокоясь и за неё и за тебя вдобавок.       Ответом мне послужил глубокий вздох, показывая, что моё решение, пусть и нежеланно, но вполне ожидаемо. Но даже понимая, в какое положение я его ставлю, я не собиралась отступать. Длительное нахождение в стоячем состоянии вновь вернуло болевые ощущения в позвоночнике, поэтому мне периодически приходилось переступать с одной ноги на другую. Думаю, подобным ощущениям неплохо поспособствовала испорченная обувь, которую, к сожалению, и снять я тоже не могла — израненные ноги совсем не входили в мои планы. Слегка выгнувшись, чтобы хоть как-то унять спазм, я продолжала заинтересованно смотреть на напряженное лицо напротив, в надежде поскорее услышать его ответ. Но вместо слов он лишь прижал свою ладонь к моей щеке: — Тебе лучше пойти поспать. Уже слишком поздно для таких разговоров. — Я не хочу, — проговорила я, на что мужчина слегка нахмурился, видимо решив, что я вновь начинаю упрямиться, но я действительно совсем не чувствовала сонливости, видимо у меня окончательно сбился режим — Я, правда, не хочу.       Только сейчас заметив, насколько устало выглядит Джессо, я продолжила: — А вот тебе явно стоит поспать. Хотя бы пару часов, — сказав это, я невесомо провела по области потемнений вокруг его глаз. Когда же он последний раз нормально спал? Такой ритм жизни явно был не для него, всё же он всегда просыпался слишком рано, по крайней мере, так казалось мне, а, соответственно, и спать он ложился куда раньше. Какого же ему теперь, когда подобное совершенно невозможно? Похоже, события этой недели отразились не только на мне, что ещё раз доказывает, что я несколько ошибалась на его счёт. Подобные мысли вызвали непонятное чувство стыда, всё же я столько раз отметала мысли о том, что Бьякуран может говорить мне правду, но столь поспешно поверила незнакомцу, похитившему самое дорогое, что у меня есть. Хотя у меня на это были свои причины. — Ну нет, моя дорогая, ты обладаешь одним свойством, которое проявляется каждый раз, когда я оставляю тебя одну, — аккуратно перехватив мои руки своими, ответил он на, непонятный мне самой, порыв заботы. Уже понимая, что имеет в виду мой собеседник, я всё же решила уточнить, задав соответствующий вопрос, ответом на который мне послужило: — Сбегать от меня… Ну да ладно, у меня есть идея получше.

***

      Свежий воздух был наполнен ночной прохладой, приятно обволакивающей редкие оголенные участки кожи, не спрятанные под мягкой тканью светлого пледа. Затяжную тишину ночи прерывали лишь незамысловатые трели птиц и насекомых, отдавшихся во власть темного времени суток, и приятное потрескивание костра, ностальгически напоминающее о счастливых воспоминаниях детства. Моим глазам предстало темное полотно, небесные светила которого перекрывали облака, с трудом дающие свету луны пробиться. Кто бы мог подумать, что за фасадом столь непримечательного здания кроется настолько очаровательный задний двор. Этакий побег от оков современности, коим собой являл весь этот дом. Сейчас, будучи неспособной оторвать взгляд от неба, комфортно расположившись на коленях человека, ставшего мне самым родным в эти минуты слабости, я старалась отогнать от себя дурные мысли, не желающие покидать пределы моей головы. Страх за завтрашний день рос в геометрической прогрессии, и мне с трудом удавалось сдерживать его. Благо, окружающая обстановка позволяла почувствовать хотя бы каплю спокойствия. — Расскажи мне ещё что-нибудь, — запустив руку в мои волосы, проговорил итальянец, сонным взглядом смотря куда-то сквозь меня. За это время мы успели обсудить множество незначительных событий, произошедших с нами за последние года расставания. Хотя по большей части рассказывала что-то я, Джессо всегда был достаточно скрытен, как бы это могло не показаться на первый взгляд, предпочитая переводить тему, когда обсуждение переходило непосредственно на его личность. По большей части, у него вызывали интерес аспекты, связанные с Эллетрой, чего я не слишком ожидала. И, пожалуй, вопрос их возможных взаимоотношений меня напрягал больше всего. Я понятия не имела, как я смогу объяснить своей дочери, что это её отец, которого она увидела первый раз за все годы её жизни, лишь потому, что наши с ним отношения достигли подобной развилки. — Как поживают твои родители?       Не думала, что он поднимет подобную тему. Всё же напряженность их отношений всегда заставляла меня сильно беспокоиться, в особенности, когда я видела, как реагирует на моего возлюбленного отец. Благо родители не разыгрывали «Ромео и Джульетту», полностью запрещая нам встречаться, хоть я видела, сколько усилий для этого требовалось папе, который одним только взглядом готов был испепелить Бьякурана. Его всегда раздражала несерьезность и излишняя наигранность моего спутника, который, будто специально, ещё сильнее начинал играть на публику. — Прекрасно. Произошедшее очень повлияло на них, по большей части на отца. Он всё же простил меня, — поудобнее устроившись, ответила я, вновь погрузившись в свои мысли. В голове вспыхнул один вопрос, не дающий мне покоя ещё во времена наших первых лет отношений: — Почему ты никогда не рассказывал мне о своих родителях? Кто они? — Я уже давно о них не вспоминал. Да и есть ли в этом какой-то смысл? — чуть нахмурившись проговорил мужчина, отводя взгляд, тем самым красноречиво давая мне понять, что это не самая лучшая тема, но я всё же сейчас я не намерена была отступать. Что удивительно, мужчина никогда особо не рассказывал мне о своем детстве, о своей семье, и это меня весьма напрягало. Что же такого могло произойти с ним за те года жизни, что он умудрился, в конечном итоге, связаться с мафией, заняв настолько влиятельную должность? — И всё же? — Это сложно. Отца я никогда нормально не знал, он был занят своими делами и не слишком думал о моем воспитании, мама же не могла мне дать всего. По большей части, влияние на меня оказал совершенно другой человек, — сказав это, итальянец на мгновение замолчал. Чуть приподнявшись на локтях, я непонимающе на него посмотрела, искренни желая услышать продолжение. По его виду сложно было сказать, какие чувства у него вызывают подобные воспоминания, всё же его мимика нисколько не изменилась, но я нутром чувствовала, что подобная история выйдет для меня за рамки обычного понимания семейных взаимоотношений. Заметив мою заинтересованность, он слабо ухмыльнулся, всё же продолжив свой рассказ: — Его звали Альваро Ортега, он был сутенёром, хорошим другом моей матери и, соответственно, моим негласным опекуном. Когда-то он держал бордель в Мессине, существование которого за определенную плату скрывал местный авторитет. Хоть он и был далёк от мафиозных разборок, но, фактически, держал под контролем весь город. И так уж посчастливилось, что большую часть своего детства я провёл именно с ним, и это, кстати, мне довольно много дало. Он с ранних лет учил меня премудростям жизни, планомерно втягивая меня в дела мафии, способствуя моему вращению в определенных кругах. — А сейчас он… — с вопросительной интонацией проговорила я, не зная, как правильнее сформулировать свой вопрос. Почему-то я изначально не ждала от него банальных, слезливых историй, вроде тех, которыми всегда объясняют свои мотивы люди его типажа, но и подобного я совершенно не ждала. Сложно представить, как проходила его жизнь в такой, совершенно непонятном мне, окружении и какого же его восприятие, если наибольшее влияние на него оказал именно этот человек. — Сейчас ему около восьмидесяти лет, и он уже давно ушёл на покой, отойдя от своих дел, — невозмутимо ответил мой спутник, мельком взглянув на меня, после чего тут же насмешливо изогнул брови. — Боже, только не делай такое лицо. Это не я держал бордель. К слову, он был не так уж и плох в роли отца. А теперь скажи, тебе действительно так нужно было это знать?       По одному только его вопросу я поняла, что подобные рассказы о себе ему в новинку. Но почему же он, не смотря на все мои попытки хоть что-то узнать, никогда мне раньше об этом не рассказывал? Увидев в его глазах некоторое раздражение, я лишь нежно схватила его лицо руками, в надежде, что он перестанет отводить взгляд, и запечатлела короткий поцелуй на его губах: — Да, нужно, всё же это часть тебя, какая бы она не была. Тем более ты меня уже ничем не удивишь. — О, ты так в этом уверена?       Сказав это, итальянец вновь повалил меня на траву, не переставая хитро улыбаться, тут же нависнув сверху, чтобы я не могла подняться. Не понимая его внезапный порыв, я лишь крепче схватилась за широкие плечи, будучи и сама не в силах сдержать улыбки. На секунду остановившись, мужчина внимательно взглянул на меня, после чего его губы тут же накрыли мои, втягивая тем самым в довольно страстный поцелуй, напор которого не мог оставить меня равнодушной, хоть я всё ещё и испытывала сомнения на счёт правильности происходящего. Почувствовав, как воздуха в легких остается катастрофически мало, я с трудом оторвалась от напористых губ, тут же спросив: — И что же это ты такое делаешь? — Удивляю тебя, — хрипло ответил Бьякуран, вновь вовлекая меня в очередной, сводящий с ума поцелуй, вызвавший в теле трепет и заставивший меня задуматься над одним важным и теперь достаточно актуальным вопросом, ответа на который я, увы, не знала.