***
Ну вот, опять. Экран телефона настойчиво мигает. Рей изо всех сил старается не поддаться мыслям, которые искушают проигнорировать его в пользу своего небольшого чаепития в перерыве. Дьявол становится куда более вспыльчивым по мере того, как неделя подходит к концу. Момент — он раздраженно срывается на нее, а в следующий миг уже отрешенно вздыхает. В остальных случаях он скорее вкрадчив, и его недовольство читается по хмурящимся бровям и закатывающимся глазам. Она реагирует на это с приторной любезностью, иногда остроумно бросая что-то в ответ, если это уместно. Не сказать, что его встречная улыбка добрая, но все же это не его нынешнее перманентно-угрюмое выражение лица, так что — засчитано. — Да, сэр? — спрашивает Рей, огибая стол и входя в офис, вполне терпеливо ожидая указаний. Он не отрывается от бумаг — белые листы хаотично укрывают поверхность столешницы, вместо того, чтобы лежать аккуратными рассортированными стопками. — Забери мои вещи из химчистки, — его голос заметно охрип. Рей может только предположить, что тому виной постоянные срывы на сотрудников; за последнюю неделю большой монитор на столе не раз выручал ее, покуда она пряталась за ним, пока Рен выпускал пар на какой-то неугодной душе. — И занеси сюда, в офис. Я распоряжусь принести стойку, чтобы их можно было повесить. Потом можешь быть свободна. — Свободна? — она удивленно хлопает глазами. Он поднимает на нее взгляд. Очки сидят чуть криво — видимо, ему совсем не до этого — а волосы лежат вовсе не так безупречно, как прежде. От Рей не укрываются подобные мелочи. Обычно укладка просто идеальна, но, видимо, даже Дьявол не застрахован от пагубной привычки запускать руку в волосы по нескольку раз за час. — Да, — вздыхает он и берет в руки папку, доставая оттуда несколько дюжин фотографий нижнего белья. Рей смущенно переминается с ноги на ногу, чувствуя себя неловко, и старается не смотреть на снимки, когда он берет красный маркер, нумеруя каждый из них. — Мой водитель заедет за тобой в половину десятого. Если вернешься из химчистки около пяти, у тебя будет несколько часов, чтобы собрать вещи, — он снимает очки, шумно втянув воздух и роняя голову на руки, на этот раз пальцы обеих рук тонут в смоляных волосах. — Самолет будет ждать нашего приезда. — Да, сэр. — Самолет. Ага. Если быть до конца честной, то перспектива полета на частном самолете один на один с ее боссом немного пугает, но Рей лишь кивает, намереваясь уходить. — Рей. Она разворачивается на пятках своих балеток, подняв брови. — Да, сэр? — Чемоданы в отделе аксессуаров, — он уже снова слишком поглощен работой, чтобы обращать на нее внимание. — И чтобы я даже не видел при тебе какой-нибудь до неприличия потрепанной неоново-оранжевой спортивной сумки. Или любой другой подобной безвкусицы. Рей машинально выпрямляется. Слова так и вертятся на языке, подбивая ощетиниться — начиная с того, что ее чемодан вообще-то черный; тем не менее, уже видавший виды, и к тому же, она припоминает, что где-то даже подклеивала сторону скотчем во время перелета в Нью-Йорк, а колесики буксовали все чаще и чаще. Так что она послушно кивает, отвечая заученной фразой: — Да, сэр.***
Без десяти пять — его кабинет пустует, когда она возвращается из химчистки. Однако стойка на положенном месте, а неподалеку несколько чемоданов разной величины — видимо, он оставил их ей на выбор. Ручки в розовом золоте, сам корпус из белой кожи — Рей поднимает один из них, чтобы прикинуть вес — он куда тяжелее, чем кажется на первый взгляд, и девушка хмурится, опуская чемодан на место. — Думаю, нужно выбрать один, — бормочет она себе под нос, опуская взгляд вниз, сразу выбирая второй по размеру чемодан. Если они едут туда всего на десять дней, то ей не нужно брать с собой много вещей — тем более, некоторые можно будет надеть дважды — в прошлые выходные они как раз ударно походили по магазинам с Би-Би. Но сначала дело: сняв с костюмов защитные чехлы, Рей развешивает их на расстоянии двух пальцев друг от друга. После девушку уже ничто не держит, и она берет чемодан и сумку для ручной клади, что идет в комплекте, а затем направляется к лифтам. Она оглядывается напоследок — Дьявола по-прежнему нигде не видно — даже в вестибюле, и Рей медлит, раздумывая, не стоит ли ей принести ему кофе перед тем, как уйти.***
— Так. Белая юбка с красной рубашкой и золотыми туфлями. — Белая юбка пойдет почти ко всему, — учит Би-Би по телефону. Рей мчится через комнату с охапкой вещей, которые были отобраны в последнюю минуту. На входной двери ярким пятном выделяется неоново-желтый стикер, надпись на котором гласит «паспорт». Девушка отклеивает его, стискивает губами, тут же доставая документ из ящика рядом, и пихает его в рюкзак. — Только ничего не перепутай, хорошо? — Обещать не могу, — бормочет Рей, отлепляя стикер от нижней губы и бросая его в мусорку. — …А золотые туфли? — Идут ко всему, кроме серебристого платья. С ним надевай черные, — инструктирует Би-Би. — Поняла, — вообще-то нет, не до конца. Одна из туфель непременно потеряется, и Рей придется надеть золотые. Но на случай подобных казусов у нее в телефоне есть несколько заметок, — подсказки что и с чем носить. Девушка хватает зарядное устройство для телефона, сворачивает его и помещает в боковой карман рюкзака. — Выглядеть будешь просто отлично, — заверяет ее Би-Би с того конца линии. — Точно тебе говорю. — Спасибо, — Рей медленно выдыхает, попутно выругиваясь, слыша как раздается звонок в дверь. — Би-Би, мне пора, водитель уже здесь. — Удачи! Пиши, как заскучаешь — уверена, wi-fi в самолете точно будет, — говорит Брайс, отключаясь. Рей даже не успевает отреагировать на эти слова, как в трубке все стихает, и девушка убирает телефон в карман толстовки, прежде чем второпях схватить оба чемодана и рюкзак. Она медлит еще пару минут, проверяя, все ли взяла с собой, после того как выходит из квартиры и закрывает за собой дверь. Лифт в доме неисправен уже несколько месяцев, так что ей приходится тащить чемоданы по лестнице пешком. Водитель Рена ждет внизу, облаченный в черное, на голове шоферская фуражка. Рей чуть не прыскает от того, как смехотворно это смотрится, но не осмеливается. И пусть ей прежде уже доводилось видеть бедового водителя, они не были знакомы. Рей, однако, чувствует себя вполне комфортно в его обществе, про себя прозвав его «знакомым» или «возможным союзником» в противостоянии ее деспотичному боссу. — Привет, Митака, — шумно выдыхает Рей, ставя чемоданы перед ним на асфальт. Мужчина странно смотрит на нее и ее поклажу. — Это все, мисс Рей? Пытаясь отдышаться после пешего марафона по этажам с чемоданами в обеих руках, она кладет руки на бедра. — …Да? — это скорее вопрос. — А что, нужно было взять больше? — Рен взял, — просто говорит водитель, на что она закатывает глаза. — Рен — это Рен, — убеждает она. — Уверена, он переодевается по три раза на дню. — Точно, мисс Рей, — отвечает мужчина, открывая багажник черного Роллс-Ройса, и укладывает туда чемоданы. Рен действительно взял значительно больше, чем она — по меньшей мере три чемодана, отмечает про себя Рей. — Остальные уже в аэропорту, — поясняет Митака, обходя автомобиль и приоткрывая ей левую дверцу заднего сиденья. — Остальные? Так это еще не все? — недоуменно спрашивает Рей, недоверчиво скользнув в темный автомобиль. Кто-то поблизости насмешливо фыркает. — Ты ведь это не всерьез. Она снимает рюкзак, но замирает на середине, уставившись на Рена, который, в свою очередь, смотрит на нее. — …Привет? — Будешь в этом? — сходу интересуется он, изучающим взглядом осматривая ее кожаные ботинки, леггинсы и свитшот, и не может сдержать очередной смешок. — …Да? — уже не столь уверенная в своем выборе, все же отвечает она, не найдясь, что еще сказать. Это гораздо удобнее офисного дресс-кода, и к тому же, ей предстоит долгий перелет, большую часть которого она планировала проспать. Он же, как и всегда, в костюме — в том же самом, в котором она последний раз видела его на работе — и Рей подавляет желание посочувствовать мужчине, который, судя по всему, едет прямо из офиса. Вместо этого она вызывающе смотрит ему в глаза, пока он не отворачивается к окну, когда автомобиль трогается с места. Огни Манхеттена медленно проплывают мимо, на дорогах ужасные пробки, — ночная жизнь только вступает в свои права, и толпы людей на улицах — прямое тому подтверждение. — Во сколько у нас рейс? — спрашивает она, доставая телефон из рюкзака вместе с бумажником, просто чтобы в очередной раз проверить, не умудрилась ли она забыть что-нибудь нужное. — Как только приедем, — просто отвечает он, не отрывая взгляд от окна. Рей какое-то время изучаще наблюдает за ним, после тоже отворачиваясь к окну близ нее. Она слегка вздрагивает — ему удается снова привлечь ее внимание, когда она чувствует легкое прикосновение у себя в районе бедра. Рей опускает взгляд, и видит, что он протягивает ей старбаксовский стакан. — Зеленый чай с медом, угадал? — говорит он так же просто, как и пару минут назад. Она смотрит на него, прежде чем вновь уронить взгляд на стакан, осторожно забирая его в руки и зажимая между коленей. Он очень горячий, едва ли не обжигает пальцы, и Рей невольно задумывается о том, насколько горячим он попросил его подать, если напиток не остыл даже после того, как успел преодолеть путь от офиса до ее квартиры. — Спасибо, — благодарит она. — Не стоило, правда. Рен не отвечает, устремляя взгляд темных глаз на сменяющиеся за окном виды ночного города.***
Все в точности, как он говорил: самолет уже ждет их — трап немедленно опускается, едва они въезжают на взлетную полосу. Манящий теплый свет льется наружу через иллюминаторы. Автомобиль подъезжает, останавливаясь прямо напротив трапа. Перво-наперво Митака открывает дверь Рену, Рей же решает не дожидаться, пока он разберется с багажом босса, и выходит сама. Она вешает рюкзак на плечо, убирая телефон и наушники в карман, замечая, что Рен тоже забрал свой портфель. Она недооценила его. У босса пять чемоданов — а ведь Митака говорил, что вообще-то, их даже больше. Ее багаж достают следом, и это сопровождается смешком. — Ты и вправду меня разыгрываешь, — недовольно бормочет он себе под нос. Рей сверлит его глазами. — Только потому, что у меня нет такого количества вещей, как у тебя, вовсе не значит, что я не умею одеваться. Взгляд, которым он ее одаривает — недоверчивый и язвительный, и ей тут же хочется забрать свои слова обратно. Ну да, она не умеет одеваться. Или, по крайней мере, он так считает. Рен флегматично оглядывает ее сверху вниз, подняв бровь, прежде чем направиться к самолету. — Тебе для вещей были даны четыре чемодана, — говорит он ей, когда они уже поднимаются по трапу. — Все четыре. — Кто вообще ездит с четырьмя чемоданами одежды? — спрашивает она изумленно, пока Рен кивком приветствует их пилота. Она делает то же самое, прежде чем проследовать за ним в салон, замирая как вкопанная. Ей открывается вид на просторное помещение: от самых дверей и до противоположного угла протягивается длинный белый кожаный диван с глубокими сиденьями, напротив стоят еще четыре кресла и столик. Рей замечает, что точно такой же стол с креслами стоит позади первого — но учитывая свободное пространство между ними, она предполагает, что дальние — раскладные. Ее босс занимает одно из белых кресел, откидываясь на спинку. Она робко следует за ним, останавливаясь лишь тогда, когда он снимает пиджак. Рей раздумывает над тем, где расположиться ей — сесть напротив него, но, в таком случае, она рискует случайно задеть ногой его драгоценные ботинки, ведь места под столиком не слишком много, — и поэтому не делает выбор в пользу этого решения. Поправив лямку на плече, она определяется, устраиваясь на одном из тех, что предположительно являются раскладными, как Рен вдруг останавливает ее строгим «нет». Растерянно обернувшись, Рей видит, что он указывает на место перед собой, куда она изначально планировала сесть. — Нужно свериться с расписанием, — объясняет он. Ах да. Расписание, вот в чем дело. Она послушно опускается в кресло напротив, бросив рюкзак на соседнее. — Точно, — тихо бормочет она себе под нос и залезает в рюкзачок за ежедневником, когда через стол к ней скользит тонкая папка-планшет из белой кожи, которую Рен куда проворнее сумел достать у себя из портфеля. На обложке золотистым тиснением значится «Рей Кеноби». — У меня все распечатано, — поясняет он. — Так что тебе не придется таскать с собой этот заношенный потертый блокнот на все шоу и показы. Рей смиренно убирает свой «заношенный и потертый», так и не успев вытащить, после чего берет в руки папку. Открыв ее, она находит глазами сегодняшнее число в верхнем углу — двадцать четвертое сентября — и краткий очерк мероприятий сегодняшнего дня. Классическим шрифтом «Serif» внесен их вылет, хотя напротив него не указано его точное время, аналогично со временем посадки — лишь примерное. Рей проводит пальцами по странице, чувствуя неровности — скорее всего, это тиснение, а значит, это точно распечатали преднамеренно. Конечно, он ведь Кайло Рен. Они сейчас ближе, чем обычно — девушка отрывается от расписания, поднимая взгляд — их лица на небольшом расстоянии друг от друга. Смущенная, она отодвигается подальше, когда его бледные пальцы переворачивают страницу планшета за нее. — Завтра встреча с журналистами, — сообщает он. — Конференция в четыре и фуршет с главными редакторами французского и итальянского «General fashion» в половину седьмого. Ты должна быть с иголочки — видеть не хочу тебя в чем-то, что ты не глядя схватила с полок в TJ Maxx. — Запланировано ли что-то до четырех? — интересуется она, замечая, что до этого график совершенно пуст. — Нет. Мне нужно будет поработать над Книгой, поэтому я намеренно освободил первую половину дня. Я буду в отеле, так что у тебя есть время погулять по городу, — говорит он. — Может, даже присмотришь себе что-то… поэлегантнее и изысканней, чем та кошелка, что ты всюду таскаешь с собой. Она бросает взгляд на свой рюкзак. Рен в чем-то прав; рюкзачок уже отслужил свое — он с ней со второго курса, но при этом лямки нигде не перетерлись и отлично справлялись со своей задачей. — Это только в самолет, — убеждает она, возвращаясь взглядом к нему. — У меня в чемодане есть сумка. Он лишь хмыкает, выражая сомнение относительно ее презентабельности, и перелистывает страницу. — На следующий день бранч с главой немецкого «General fashion», а в полдень у меня… — Встреча с редакторами британского и французского «General fashion», — заканчивает она за него, сверяясь с расписанием. Взгляд темных глаз скользит по ней, и Рей старается не поддаться внезапному желанию съежиться, вжимая голову в плечи. — …Тем же вечером будет светский раут «General fashion», — продолжает он. — Платье на вечер доставят прямо к тебе в номер. — У меня есть платье, — протестует Рей. — Нет, — просто отвечает он. — Выбор у тебя явно невелик, чего бы ты там с собой ни набрала, это не подойдет для мероприятия такого масштаба. С тебя снимут мерки и ушьют по фигуре — ты достаточно стройная, так что проблем возникнуть не должно. На щеках вспыхивает румянец, и она поднимает на босса сердитый взгляд. Вообще-то, у нее есть платье, и вполне приличное, по крайней мере, так казалось ей до этого — и с надлежащими украшениями оно смотрелось бы отлично; насчет последних она непременно посоветовалась бы с Би-Би. Но, видимо, Дьявол непреклонен и слышать ничего не хочет. — Что там на следующий день? — осторожно спрашивает она, переводя тему. — Следующие семь дней — показы и вечеринки, организованные брендами, — поясняет он. — Мы будем в первых рядах, повсюду камеры, — он наклоняется к ней, не разрывая зрительный контакт. — Тебя будут видеть со мной. Понимаешь? Ты должна вести себя как подобает. Не робея, Рей смотрит на него в ответ. — Говоришь так, будто я непослушный ребенок, — угрюмо замечает она. — Напомню: я слышу это от той, что до сих пор носит рюкзак, — парирует он, прежде чем вновь опустить взгляд на расписание. — Мы прилетаем обратно в понедельник вечером, — Рей изучающе наблюдает за ним, когда с этими словами мужчина с хлопком закрывает папку, и это учитывая то, что таких усилий прилагать явно не стоило. Он протягивает папку ей, и она убирает планшет в отделение рюкзака. Босс тяжело вздыхает. Рей все еще украдкой разглядывает его — попытка не пытка, конечно, но никакой консилер не скроет синяков у него под глазами. Он порядком вымотан. Один из лакеев принес ему дорожную сумку из черной дорогой кожи. Не удивительно, думает Рей, если замки и пряжки на ней из какого-то дорогого металла под стать материалу, но Рена куда больше интересует то, что внутри — расстегнув и приоткрыв ее, он одобрительно кивает, едва уловимо делая лакею жест рукой и облокачиваясь на спинку белого кожаного кресла. Интерком потрескивает, прежде чем повисшую тишину нарушает голос пилота: — Мистер Рен, мисс Кеноби — взлетная полоса свободна. Пристегните ремни безопасности. Рен следует просьбе, и Рей делает то же самое, затолкав рюкзак под сиденье, чтобы тот не летал из угла в угол при взлете. Рен откидывается в кресле, устраиваясь в нем поудобнее и вытянув ноги — они почти достают до ее сиденья, потому Рей поджимает ноги под себя, чтобы не мешаться. — Сиденья позади раскладываются, — она слышит его приглушенный низкий голос. И взглянув на него, она понимает, почему: его глаза закрыты, а рука замерла в волосах на затылке, чуть сжимая их. — Ванная слева по коридору. Надеюсь, ты поела перед отлетом? — Нет, — просто сознается она. Он приоткрывает один глаз. — …Успеешь проголодаться? — У меня с собой в рюкзаке протеиновый батончик, — заверяет она. Рен только мягко хмыкает. — Мы позавтракаем уже в отеле, после того, как зарегистрируемся и распакуем вещи. Рей согласно кивает и достает телефон и книгу, которые она заранее приготовила для перелета, устраивая оба предмета у себя на коленях. Она не устала, по крайней мере, не так, как, очевидно, человек напротив нее. Шасси самолета едва уловимо отрываются от взлетной полосы. Выглянув в иллюминатор, Рей видит яркие огни ночного Нью-Йорка, и понимает, что они уже в воздухе. Она приподнимает солнцезащитную шторку чуть выше, наблюдая как город под ними исчезает. Девушка устало прислоняется к стенке салона, приковав взгляд к мерцающим огням, что постепенно удаляются все дальше и дальше. Она слегка ерзает, почувствовав, как мужчина случайно ногой задевает носок ее ботинка, и вздрагивает, открывая глаза. Ей удается лишь проводить глазами его спину, скрывшуюся за дверью ванной комнаты вместе с сумкой, которую, как она помнит, ранее принес лакей. Странное дело, думает Рей, несмотря на то, что это частный самолет, здесь так или иначе есть обслуживающий персонал. Скинув ботинки, она отправляет их туда же, куда и рюкзак — под сиденье, подтягивая ноги под себя и сворачиваясь клубком. Рей снова прислоняется виском к стене, наблюдая за проплывающим видом из окна, пока глаза безвольно не слипаются.***
За окном иллюминатора уже темно, когда Рей вновь открывает глаза. Приглушенное освещение укутывает салон приятным полумраком. Значит, они либо поднялись выше облаков, либо уже летят над океаном. Рей понимает, что разбудило ее — книгу, с которой она заснула, осторожно вытянули у нее из рук. Она искоса наблюдает, как Рен забирает ее вещь, а после невозмутимо убирает в основное отделение ее рюкзака. Что-то в нем изменилось; и Рей вскоре понимает, что: прежде ей не доводилось видеть его без костюма, и стоит отдать ему должное — темно-синяя рубашка и черные брюки чертовски ему идут. Это все придает ему человечности, более располагающий к себе вид, что ли. Пусть она и сомневается, что они из какого-то дешманского магазина вроде «Old Navy», даже если и выглядят именно так. Рей решает, что он нравится ей таким… простым. — Ты проспала полчаса, — вполголоса произносит он, пока она садится в кресле, тихонько морщась, чувствуя как каждый мускул ее тела отказывается слушаться. — Я не стал бы будить, но если продолжишь спать в таком положении, к утру у тебя онемеет все, что только можно. Его голос мягче и добрее, совсем не такой, каким она привыкла слышать его день ото дня. Она кивает в знак благодарности, свешивая затекшие ноги с сиденья и выпрямляя их, когда он протягивает ей телефон и наушники и возвращается к разложенной кровати. Рей снимает свитшот через голову, бросая его поверх рюкзака, оставаясь в серой майке, леггинсах и носках. У гостеприимно разложенной кровати на прикроватном столике стоит стакан воды. Мысленно поблагодарив и за это, она делает несколько глотков, прежде чем отворачивается, копаясь в рюкзаке в поисках маленькой косметички с туалетными принадлежностями. Рен сосредоточенно сидит на кровати за Книгой, подпирая ее коленями; очки чуть съехали на кончик его носа. — Ванная там? — спрашивает она, указывая на дверь, за которой он исчезал полчаса назад. Он молча кивает, видимо, с головой уйдя в разворот перед ним. Она вдруг замечает кое-что, что заставляет ее немедленно ухмыльнуться: Рен внимательно читает статью, зажав губами красную авторучку. Рей раньше не замечала за ним этой привычки: да, время от времени ему случалось в задумчивости водить паркером по нижней губе, — но именно это не было ему свойственно. С этими мыслями она отлучается в ванную комнату, чтобы умыться и почистить зубы, напоследок убрав волосы в небрежный пучок. — Тебе бы не помешало лечь поспать, — тихо добавляет она, вернувшись из ванной, заново убирая вещи рюкзак. После этого Рей опускается на край кровати и разглаживает простыни. Само собой, простыни у частного самолета «General fashion» куда мягче и приятнее, чем те, на которых ей приходилось спать дома. Еще с минуту она позволяет себе восхищаться дивной тканью и кроем, после обращая взгляд на своего босса. — Посплю, когда закончу, — отмахивается он. — Рен, — предупреждает она. Ответа не следует. Одним движением он достает ручку, щелкает раз, что-то быстро подчеркнув, после чего письменная принадлежность снова оказывается зажатой меж губ. — Рен, — не сдается она, чуть свешиваясь вперед через широкий проход. Основной свет гаснет в ответ на ее слова, а мужчина демонстративно включает книжный светильник, даже не утруждаясь взглянуть на нее. В голове Рей проносится шальная мысль дотянуться и выключить его обратно. Как ребенок, честное слово — думает Рей, — вплоть до этой его изрядной запальчивости. — Кайло, — решается она, смягчаясь. Она ловит на себе взгляд полуприкрытый карих глаз из-под очков и склоняется вперед. — Если не возражаешь, я бы очень хотела, чтобы ты не предавал все анафеме с утра пораньше. Рен достает ручку изо рта, вопросительно изогнув бровь. — Анафеме, значит? — переспрашивает он. — Я думала, ты свернешь шею той бедной девушке из обувного отдела, — признается она. — Она сломала каблук у пары Джимми Чу, — мрачно замечает он, и от внимания Рей не укрывается, что вместо того, чтобы опять поместить авторучку меж губ или за ухо, он убирает пишущую принадлежность в портфель у своей кровати. — Смерть — меньшее из того, что она заслуживает. Она закатывает глаза на его суховатую попытку пошутить и забирается с ногами на кровать, укутываясь в одеяло. Удовлетворенная, Рей едва заметно мягко улыбается, заслышав шелест страниц Книги, когда та отправляется следом за паркером. — Спасибо, — тихонько говорит она. — Просто не хочу, чтобы мешки под глазами стали еще темнее, — раздраженно ворчит он, складывая очки на прикроватном столике. Она слышит его, но практически не видит, едва различая, когда он забирается под одеяло и темные волосы рассыпаются по подушке. — О, хочешь сказать, это паленая Прада?* — отшучивается она. Воцарившаяся тишина заставляет Рей занервничать, беспокоясь о том, что она перегнула палку. Но затем до ее слуха доносится тихий смешок — и вновь тишина. Рей, вполне довольная собой, зарывается лицом в подушку, закрывая глаза и пытаясь отрешиться от гула двигателей и глубокого дыхания мужчины напротив.***
Ее будит яркий солнечный свет, льющийся из иллюминаторов. На прикроватном столике рядом со стаканом с водой теперь стоит еще один, точно такой же, но, как она предполагает, с апельсиновым соком. Рен уже встал и вовсю занят редактированием. С трудом разлепив глаза, девушка какое-то время исподтишка заинтересованно наблюдает за ним. Авторучка на привычном месте — зажата между губ, глаза неотрывно прикованы к развороту, посвященному макияжу. Она помнит эту статью; Финн возился с этим целый день — Рей и не думала, что фотографировать косметику может оказаться таким трудоемким занятием. Она даже сперва не поверила, когда Финн сказал ей, что в общей сложности, там косметики долларов на восемьсот, не меньше. — Доброе утро, — говорит он, и Рей не может сдержать ухмылки, замечая, что его как правило уложенные волосы сейчас далеки от идеала. А что уж говорить о ней. Рей дает себе понежиться в постели еще пару мгновений. — Доброе утро, — отвечает она приглушенно в подушку. — Надеюсь, ты как следует выспалась. Впереди наряженный день, — бормочет он прямо с ручкой во рту. Спустя какое-то мгновение он делает ей краткую пометку, после помещая обратно. — Вроде неплохо, — признается она, наконец находя в себе силы подняться с кровати. Девушка дотягивается до стакана с водой, делает глоток и мгновенно морщится. Она теплая и… лимонная. — Что… — Это для ускорения метаболизма, — поясняет он. — Рядом сок из апельсина, грейпфрута и папайи. Озадачено хмыкнув, Рей пробует сок. Он холоднее и слаще. Свесив ноги с кровати, она допивает его, смакуя каждый глоток. — Мы садимся через полчаса, — сообщает Рен, захлопывая книгу и убирая ее вместе с ручкой в портфель. — Первым в ванную иду я. — Конечно, — она не возражает, расправляясь с соком и отставляя стакан обратно. Рей спросонок потирает глаза, когда он хватает кожаную сумку и исчезает в ванной. Пользуясь его отсутствием, она дотягивается до телефона, подключаясь к вай-фаю самолета. Тут же приходит два сообщения от Финна с пожеланиями удачи и просьбой отписаться по прилету и еще несколько от Би-Би, все исключительного одного содержания: вопросами, жива ли она. Рей с улыбкой набирает ответ, заверяя подругу, что она в добром здравии и они оба вскоре садятся. Рен появляется несколько мгновений спустя, выглядя как всегда безупречно — всех видимых признаков усталости как ни бывало. Она провожает его взглядом по мере того, как он возвращается к креслу у стола. Рей сладко потягивается, перед тем как удалиться в ванную для утреннего ритуала, на ходу распуская пучок. Изучая свое отражение в зеркале, она подмечает, что на удивление, волосы лежат не так плохо, по ним идет легкая волна — Рей осторожно проводит по ним расческой. Когда она возвращается, Рен уже разговаривает по телефону. — Да, мы скоро приземляемся, — говорит он. — Отель в тридцати минутах езды от аэропорта, — на мгновение наступает тишина, затем отчетливо слышится смешок. — Да, отдельные комнаты, забронировано два номера. Рей поднимает свитшот, натягивая его и усаживаясь в кресло напротив босса. Перед ним нет Книги, но он все равно крутит паркер меж длинных пальцев. — Да, я сообщу, когда мы зарегистрируемся, — говорит он с легким недовольством, и Рей закусывает губу, пряча ухмылку. — Да. Я знаю. Я тоже тебя люблю. Пока. Ее сердце останавливается, — так ей кажется — едва она слышит «я тоже тебя люблю». Она немигающе взирает на него, пока он вешает трубку и убирает телефон обратно в карман. Он либо не замечает ее взгляда, либо намеренно игнорирует, доставая точно такую же папку-планшет, как у нее — с той разницей, что его черная, а серебряное тиснение гласит: «Кайло Рен». Пара минут проходит в полном молчании, прежде чем он наконец спрашивает: — Да? Она пугается, учащенно моргая, пока он достает очки из чехла и водружает их на нос. — …Кто это был? — Мама, — просто и коротко. — Ты говорил с мамой? Боги, какой глупый вопрос. Ей хочется утонуть в сиденье под этим его нещадным взглядом, который только подтверждает ее мысли, как бы говоря — ты идиотка. — Да, — отвечает он в той же манере. Рей не пророняет ни слова, завороженно наблюдая за тем, как он переводит свой Ролекс на парижское время. — Мне случается разговаривать с мамой, но я редко общаюсь с отцом, — внезапно объясняет он, все еще возясь с часами на запястье. — Думал, ты знаешь — желтая пресса падка на семейные драмы. — Я не читаю желтую прессу, — отвечает она. — Не одержима жизнью состоятельных и знаменитых? — интересуется он, и его голос звучит задумчиво, почти саркастично. — Не тогда, когда половина — чушь собачья, — говорит она, облокачиваясь локтем на стол, подпирая рукой подбородок. — Ни одна знаменитость не беременеет по четыре раза за год. Ее слова заставляют его улыбнуться. Не в привычном смысле этого слова — уголки его губ мимолетно дергаются вверх, но это уже хоть что-то. — Мистер Рен, мы снижаемся, — сообщает пилот через интерком. Улыбка гаснет также быстро, как и появилась, он кивает, и Рей вполне ясно, что на месте Рена вновь Дьявол, привычное высокомерное выражение лица снова при нем. Девушка сдерживает досадный вздох, вместо этого доставая телефон и набирая Би-Би сообщение о скорой посадке.***
Рен не ошибся. Дорога до отеля занимает всего полчаса, а ввиду отсутствия пробок в столь ранний час, и того меньше. Всю поездку Рей не отлипает от окна. Предрассветные сумерки еще не отпускают город, но по мере того, как занимается рассвет, Париж понемногу оживает — на улицу высыпают первые прохожие: пожилые люди с багетами в обеих руках неспешно бредут по тротуару, другие еще только потихоньку начинают свой рабочий день, а женщины спозаранку спешат за покупками. Это так не похоже на Нью-Йорк. Есть в этом какая-то элегантная непринужденность и легкость, которой ей еще никогда в жизни не приходилось наблюдать. В тех редких случаях, когда она отвлекается, чтобы украдкой взглянуть на Рена, он тоже смотрит в окно. Ей нравится думать, что он, как и она — пусть Рей и сомневается в этом — любуется пейзажем. Едва автомобиль равняется с дверьми отеля, как рядом уже суетятся двое портье, готовые принять багаж — один мчится открыть дверь Рей, второй — Рену. У девушки перехватывает дыхание от статного великолепия здания перед ней, и она застывает на месте, рассматривая фасад с его барельефами, арками, колоннами и уютной внешней подсветкой окон. — Bonjour, мсье Рен, — радушно приветствует один из них. — Рады видеть вас снова. Рен только молча кивает и направляется внутрь. Рей удается поравняться с ним, когда они подходят к консьержу. Люди в холле провожают Рена любопытными взглядами, и Рей ловит себя на мысли, что здесь, возможно, только ей не в новинку его эффектные появления и размашистая властная поступь — легко забыть, что к этому привыкли не все. А вот консьерж на ресепшене явно узнал главного редактора, судя по тому, как он округлил глаза. — И часто ты бываешь в Париже? — спрашивает Рей, замечая, что мужчине впереди точно доводилось иметь дело с Реном раньше. — Несколько раз в год, — просто отвечает он, как будто это что-то само собой разумеющееся, и останавливается у стойки ресепшена. — Кайло Рен. — Доброе утро, сэр. Мы ждали вас, — почти на идеальном английском учтиво отвечает консьерж. Рей с трудом понимает речь с таким акцентом, но большую часть все же удается разобрать. — Мне нужен ключ от моего люкса и ключ от номера моей ассистентки, — объясняет он. — Ее имя? — Рей, — говорят они одновременно. — Кеноби. Консьерж кивает и вводит имя на компьютере, как тут же мгновенно хмурится. — Сэр, ни на кого с фамилией «Кеноби» брони нет. — Может, вы перепутали «е» или «и»? — с готовностью спрашивает Рей, перевешиваясь через мраморную поверхность. — К-Е-Н-О-Б-И. Мужчина предпринимает еще одну попытку, после чего отрицательно кивает. — Нет, мадемуазель, ни одной брони на это имя. Рен усмехается. — В таком случае, должно быть, оба номера на фамилии Рен? — Боюсь, что нет, мсье. — Менеджера мне сюда, — резко требует он. — Мсье… Рей едва не передергивает с того, как консьерж буквально подбирается под взглядом Рена — она беспокойно кусает губу, когда мужчина кивает и в прямом смысле убегает за менеджером. Спустя считанные секунды из офиса выходит мужчина, и Рей ловит себя на мысли, что он достаточно молодо выглядит, пусть у висков и проступает проседь — на лице россыпь веснушек, а улыбка проста и любезна. Рен облегченно вздыхает. — Блейз, — произносит Рен. — Рад снова видеть тебя. — Рен, — отвечает мужчина, с извиняющимся взглядом направляясь к компьютеру. Рей удивляется — его акцент далек от французского. — Прошу прощения, я уверен, мы найдем бронирование. — Должно быть одно на имя Кеноби и одно на Рена, — сообщает Рей. — Вижу то, что на Рена, — говорит менеджер нахмурившись. — Не Кеноби. Мадемуазель, могу я попросить вас продиктовать еще раз? — К-Е-Н-О-Б-И, — повторяет она, предчувствуя недоброе. Мужчина лишь сильнее сдвигает брови, по мере того, как печатает, отрицательно качая головой. — Простите, мадемуазель, на ваше имя ничего нет. Рен рядом ощутимо напрягается, и Рей сопротивляется спонтанному желанию схватить его за руку. В опасной близости стоят несколько ваз с желтыми розами, и ей меньше всего хочется, чтобы кому-то пришлось убирать последствия очередной вспышки его негодования. Но то, как он держится, — на удивление, вполне спокойно — вызывает у нее какое-то нездоровое чувство гордости. — Есть ли свободные номера? — спрашивает он. — Все расходы я возьму на себя. Менеджер недвусмысленно фыркает, поднимая бровь. — Рен. Сейчас неделя моды. — Так есть или нет? — руки сжимаются в кулаки на гладкой мраморной стойке. — Нет. Все забронировано, даже люксы, — отвечает Блейз. — Я могу организовать ее заселение в другой отель, хотя сомневаюсь, что поблизости найдется свободный. — Забудь, — малозначительно фыркает Рен, тряхнув головой. — В номере есть диваны? — Несколько. — Сколько ванных комнат? — Одна, — покорно отвечает Блейз. — Пойдет, — решается Рен. Менеджер кивает и передает ключи — тонкие карточки золотистого цвета, на которых значится название отеля. Рей вертит одну в руках, проводя пальцем по названию, когда мужчина круто разворачивается, отходя к лифтам. На момент, когда Рей удается нагнать его, он уже на телефоне. — Позови к телефону Хакса. Рей вся сжимается, втягивая шею в плечи, когда поднимает взгляд на босса. Несмотря на то, что она неоднократно слышала, как тому приходилось кричать и срываться на исполнительного редактора — вероятно, где-то дюжину раз с тех пор, как она начала работать здесь — девушке еще не доводилось видеть его таким рассерженным, настолько он вне себя от ярости. Она держится за лямки своего рюкзака, наблюдая, как он нетерпеливо стучит ногой по каменному полу. — Что это нахер значит? — вдруг рявкает босс, и Рей непроизвольно делает шаг назад. — Не прикидывайся. Ты бронировал номера, я все проверил перед отлетом. Что. Блядь. Произошло?! Рей опускает глаза в пол, стараясь не попасть под горячую руку. Она надеется лишь на то, что из-за очередного скандала они не застрянут в лифте — то, как сильно он сжимает рукоять своего портфеля, является тревожным звоночком. — Хакс. Который раз спрашиваю тебя, — рычит Рен. — Что случилось с ее бронью? И, блядь, даже не говори мне, что понятия не имеешь. Рей слышит едва различимый голос исполнительного редактора с того конца линии — очевидно, он что-то яростно доказывает, и она слышит, как кожаная ручка портфеля неприятно скрипит под сильной хваткой. Она беспокойно сжимает пальцы у лямок рюкзачка. — Что ж, хорошо. Ладно. — чеканит Рен через полминуты, в его голосе плещется желчь. — Ладно. Увидимся в воскресенье. Он отключается, и Рей успевает среагировать за секунду до того, как будучи вне себя от злости, Рен что есть силы швыряет свой телефон об пол. Она перехватыватывает его руку пока устройство еще у него, чувствуя на себе его тяжелый взгляд. Если ей и сулит что-то за это, то это лишь малая часть того нагоняя, который еще предстоит Хаксу — догадывается она. Пусть так, но Рей так или иначе нервно сглатывает, когда она высвобождает телефон из его смертельной хватки, прежде чем снова протянуть устройство его законному владельцу. — Сломаешь это — и значительно усложнишь мне жизнь, — обращается она к Рену. — Ты выбрал не ту неделю, чтобы получать новый международный номер. Он молча сверлит ее взглядом — лифт возвещает пронзительным сигналом о своем прибытии. Рен пулей вылетает из кабины, устремляясь к белой резной двери в конце зала — девушка с облегчением вздыхает, когда замечает, будто с каждым сделанным шагом буря в нем утихает, а былой эмоциональный порыв сходит на нет. Он прикладывает ключ и придерживает дверь для Рей, когда она первой заходит внутрь. — Твою ж мать… — слова срываются у нее с губ быстрее, чем она успевает осечь себя, по мере того как она окидывает взглядом помещение перед ней. — Чертов урод все спланировал. Рей с трудом отводит взгляд от интерьера в белых, золотых и черных тонах, чтобы переглянуться со своим боссом. Тот проверяет багаж, чемоданы — его восемь и ее пара — все они на месте. Она вновь зачарованно оглядывает комнату. Огромное и просторное помещение было современно обставлено: новые черно-белые диваны, на стенах — картины; смысл которых, впрочем, далек от понимания девушки. Белоснежные стены также украшает резной барельеф — она вспоминает лекции по искусству в колледже, на которых рассказывали о Версале и рококо, — и огромная плазма. Вдоль одной из стен тянется барная стойка из чистого мрамора. Двойные двери, как она предполагает, ведут в спальню. Рей подходит к окну, выглядывая из-за золотистых занавесок. Город только просыпается, пешеходы наводняют улицы, а такси спешат доставить их по местам назначения. В нос ударяет прохладный сентябрьский воздух. Из мыслей девушку выводит дверной хлопок, она тут же оборачивается, замечая, что двери в спальню открыты. Положив рюкзак в одно из кресел с золотистыми подлокотниками, Рей осторожно входит следом. Огромная кровать — первое, что бросается в глаза. Трудно не заметить предмет таких габаритов; белоснежные простыни и покрывало, золотистые подушки в тон общему интерьеру и черный плед, укрывающий край кровати. Прямо посреди комнаты — гладкий черный стол, рядом в углу — кресло в тон, напротив стоит шезлонг, сочетающийся своим теплым золотистым оттенком с остальным интерьером. Рен стоит там, посреди комнаты, проводя рукой по лицу. — Этот урод спланировал это, — все также раздражается он себе под нос, качая головой. — Он отменил твою бронь. — Я могу остановиться в другом месте, — предлагает она. — Менеджер сказал… — Нет, — обрывает Рен. — Здесь есть диваны, так что ты не останешься в другом отеле. Это глупо, и в случае чего тебе потребуется минимум час, чтобы добраться сюда. Нет, ты остаешься здесь. Рей смотрит на него, прежде чем покачать головой. — Еще варианты? — спрашивает она. — Что, если я не хочу оставаться у тебя? — Увольнение, — будничным тоном сообщает он. Ей требуется пара минут, чтобы иллюзии на его счет развеялись — он это совершенно серьезно. — Ты, должно быть, шутишь, — бормочет она. — Нет, не шучу, — мужчина уже проходит мимо нее в гостиную. — В самом деле, ты же не серьезно! — повысила голос она. — Уволить меня за то, что я не хочу делить номер со своим боссом? — Точно, — говорит он, закатывая один из чемоданов в спальню. Рен ставит его на край шезлонга и открывает, минуя замки, принимаясь разбирать вещи, вешая первый костюм в громадный шкаф. — Рей, подумай хорошенько. Нам обоим так будет удобнее: тебе не придется разрываться между двумя отелями, а ты — всегда под рукой, если вдруг будешь мне нужна. — Хочешь, чтобы я спала на диване? — все еще искренне недоумевает она. В задумчивости, он отрывается от распаковывания одного из своих костюмов. — Я могу спать на диване, если хочешь, — поколебавшись, говорит он, вешая очередной костюм. — Если тебе принципиально. Она ошеломленно взирает на него, пока тот невозмутимо распаковывает свои вещи — такое обыкновенное, привычное действие, и Рей не уверена, чего она ждала: чтобы кто-то носился как угорелый, делая это за него, или же что это пришлось бы делать ей. Наоборот, Рен, кажется, получает удовольствие, аккуратно развешивая костюм за костюмом и заранее подобранные к ним галстуки. Рей недоумевает, как одному человеку может понадобиться такое количество одежды всего на неделю. Ах да, это ведь Кайло Рен, напоминает она себе. — Если хочешь принять душ — ванная прямо там, — предлагает он, кивнув головой влево. Девушка отслеживает его жест, останавливаясь взглядом на других двойных дверях, очевидно, ведущих в ванную комнату. — …Да, спасибо, — бормочет она, прежде чем вернуться в гостиную. С трудом водрузив чемодан на диван, Рей задумчиво расстегивает молнию; если он оккупировал шкаф, в таком случае, может, соизволит выделить какое-то место и для ее вещей, или же ей просто придется разложить наиболее приличные комплекты одежды по спинкам диванов? Пожав плечами, Рей аккуратно складывает рядом светло-голубую кружевную юбку и белую блузку, с выбором которых ей помогала Би-Би. Туфли и украшения — в чемодане поменьше, и девушка хватает косметичку с туалетными принадлежностями, новый лиф и трусики, удаляясь в ванную — одеться она всегда сможет позже. Яркий свет ванной бьет по глазам, отражаясь от белоснежного кафеля. Рей аккуратно вешает нижнее белье на стойку, закрывая за собой дверь. Это занимает некоторое время, но вскоре ей удается разобраться, как работает душ, и девушка незамедлительно сбрасывает с себя одежду, вставая под горячие струи. Рядом в стеклянном шкафчике оставлены заранее приготовленные шампунь и кондиционер. Напор воды здесь куда лучше, чем в ее маленькой квартирке, и Рей позволяет себе какое-то время просто стоять под душем, наслаждаясь тем, как вода хлещет ей в спину и плечи — после долгого изнуряющего полета мышцы приятно ноют в тепле. Она не торопится, — да и к тому же, если верить расписанию, до четырех часов у них ничего не запланировано — блаженно вдыхая запах найденного мыла: приторный, с нотками ванили и чего-то еще. Рей твердо решает свистнуть себе домой парочку, когда горничная в следующий раз придет убирать номер. Вытирая волосы, раскрасневшаяся, она выходит из душа, тут же натягивает нижнее белье. За дверью весьма кстати находится белый махровый халат, и Рей благодарит высшие силы, что ей не придется выходить завернутой в одно лишь полотенце. Девушка кутается в халат и понимает, что тонет в нем — тем не менее, он мягкий и теплый. Все еще потирая волосы полотенцем, Рей не спеша выходит из ванной. Рена в спальне нет, и это заставляет ее насторожиться, прежде чем она вспоминает, как он упоминал что-то об их завтраке в отеле. Возможно, он отлучился сделать заказ или связывался с ними напрямую по телефону в другой комнате. Обернув волосы полотенцем, она входит в свою комнату и застывает на месте. — И это то, ты взяла с собой? Вот уж точно — маленькая безнадежная мусорщица. Он держит один из ее топов за бретельку так, словно это грязное кухонное полотенце, провисевшее над раковиной дольше положенного. Рей каменеет от ужаса, когда следом он бесцеремонно подцепляет за бретельки ее лиф и кривится. — У тебя что, двадцать четвертый? Это же спортивный лифчик из детской коллекции Kohl, в самом деле, тебе ведь не двенадцать лет. — Положи на место! — рычит она опомнившись, быстрыми шагами покрывая разделявшее их расстояние, выхватывая лифчик у него из рук. — Бессмысленно гнаться за красотой чего-то, что скрыто одеждой, это бред сивой кобылы. — Да ладно? — невозмутимо спрашивает он. — Скажи это Виктории Сикрет, Нэнси Майер, Агенту Провокатору, Борделле и Карен Гилсон. Она сдвигает брови, прижимая бюстгальтер к себе, стараясь спрятать его. — Он выполняет свою задачу. — Спорно, — заключает он, взяв одну из блузок, с выбором которой тоже помогала Би-Би. — А это? Чистой воды ширпотреб. — Она хорошо смотрится с черной юбкой, которая… в общем, тоже где-то там, — бормочет Рей. — Н-да? — спрашивает он, вскинув бровь. — Правда, что ли? — Да! — с готовностью заявляет она. — Так иди и примерь, — командует Рен. — Мне сначала нужно высушить волосы. — Иди. И. Примерь. — чеканит он голосом, не терпящим возражений. Она недовольно закатывает глаза, но одним движением подхватывает комплект одежды и скрывается в ванной. Приходится повозиться, чтобы юбка и рубашка сели как надо — такое количество пуговиц непривычно, равно как и молния сзади — как правило, гардероб Рей состоял из вещей, которые можно было просто натянуть на бедра и все: преимущественно, из брюк. Она чувствует себя неловко — юбка вплотную облегает ноги, и девушке приходится буквально ковылять до гостиной. Рей бросает на себя косой взгляд, проходя мимо зеркала, — все смотрится так же хорошо, как во время примерки с Би-Би и, возможно, стоит признать, что подруга достойно справилась с поставленной задачей. Рей запускает руку в еще мокрые волосы, надеясь что они не успеют намочить ее блузку, открывая боссу вид на ее нижнее белье… Боссу, который минутой ранее раскритиковал ее лифчик — но тем не менее — все еще ее боссу. Она входит в комнату и, оглядев себя сверху вниз, торжествующе поднимает руки. — Ну, видишь? Я могу… — Нет. Рей грозно взирает на него. Рен полулежа расположился на дальнем из диванов, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу. Этот его жест не был характерным — ей не доводилось прежде видеть его в таком положении, и сейчас взгляд невольно застывал на отчетливо виднеющихся бицепсах, рельеф которых очерчивает ткань его рубашки. Пиджак брошен на подлокотник кресла неподалеку. Рен поднимается и идет к ней. Она не сводит с него взгляда, чувствуя, как перехватывает дыхание, когда он кладет руки ей на бедра. — Рен… — К зеркалу, — просто говорит он, движением заставляя повернуться, и подталкивает ее к зеркалу в пол, что она миновала минутой ранее. Рен встает позади нее, и девушка наблюдает за их отражением в зеркале, недоверчиво прищурив на него взгляд. Глядя на себя, она понимает, насколько мала по сравнению с мужчиной: он широкоплечий, выше нее, а она кажется совсем Дюймовочкой, стоя сейчас перед ним. — Им, — начал он; ловкие пальцы находят бретельки ее лифчика под тонкой тканью блузы. Рей открывает было рот, чтобы возмутиться, когда подцепив бретельки, он приподнимает ее грудь повыше — лишь к большему ее смущению. Она хмурится, встречая в отражении его взгляд, Рен же сдержан и бесстрастен — не выражает никаких эмоций, несмотря на то, что ее грудь в прямом смысле у него в руках. — Нужен пуш-ап для блузки этого фасона, — он отпускает бретельки, подернув ткань блузки. — Дешевка. Полиэстер, по крайней мере, отчасти, — он проводит пальцами по всей длине рукава, подворачивая манжет — прежде они были на одном уровне с костяшками ее больших пальцев. — Вещь плохо подогнана, либо вообще подобрана не по размеру, и нуждается в соответствующей ушивке. Его большие ладони снова ложатся ей на бедра, и дыхание вновь предательски сбивается от его близости. Она чувствует теплые и уверенные прикосновения, которые отзываются легким покалыванием на коже, пока он критически оценивает ее юбку, наклоняясь к ней из-за спины и пересекаясь с ней взглядом на зеркальной поверхности. — Но, стоит признать, мне нравится эта юбка, — говорит он. — Кто бы ни помог тебе с ее выбором, у него есть вкус. — То есть, ты не допускаешь, что я купила ее сама? — спрашивает она. — Нет, — он силится сдержать улыбку, подергивая ткань наверх, а затем снова чуть вниз так, чтобы юбка сидела на ее талии, откуда она упала до бедер чуть ранее. — Юбка-карандаш должна сидеть на талии — у тебя же она слишком спущена на бедра, оттого ты по-утиному ковыляешь. Не то чтобы это очень элегантно, а уж тем более не сексуально. — Я и не старалась выглядеть сексуально, — буркает она, озадаченно опуская взгляд вниз, туда, где прямо сейчас его руки собирают излишки ткани на поясе за спиной. Бесполезно отрицать, что так вещь и правда смотрится лучше — Рен опять оказался прав — хотя девушка и сомневалась, что у нее есть с собой ремень на такой случай, чтобы та снова не спадала на бедра. Да даже если бы и был, она представляет, как бы это смотрелось со стороны. — Ее необходимо ушить — объясняет он. — Или купить новую. Кусая нижнюю губу Рей изучает свое отражение в зеркале, пока Кайло удерживает юбку выше на талии. — Ну и что прикажешь делать? — интересуется она. — Переодеться и прихватить с собой бумажник, — говорит Рен, отрываясь от нее. Она сдерживается, чтобы рефлекторно не отступить назад, обратно в тепло его рук, и не сводит с него взгляда, пока он целенаправленно возвращается в гостиную. — Что? — переспрашивает вслед она, заглядывая в комнату, находя его глазами. Он возвращается почти сразу же: пиджак снова на нем, а одно из ее платьев переброшено через плечо — он протягивает его ей. Платье без каких-либо изысков, с тонкой талией и чуть расклешенной юбкой, спереди — ряд золотистых пуговиц. — Это — более-менее приличное, — признается он. — Лучшее из худших. Одевайся, мы идем по магазинам. — Что? — повторяет она. Он щелкает пальцами на дверь ванной. — Мягко говоря, не так я планировал провести утро — это уж точно, но по всей видимости, это неизбежно, — он уже набирает чей-то номер в телефоне, в то время как Рей стоит, замерев с платьем в руках. — Я, кажется, сказал тебе идти одеваться. — Я… — уже было возражает она, когда он многозначительно взирает на нее с другого конца комнаты. Рот захлопывается, и она стреляет в босса недовольным взглядом, скрываясь в ванной. Немногим позже она выходит к нему уже в платье, с блузкой и юбкой в руках. Рен на минуту отвлекается от телефонного разговора, пристально глянув на нее. — Все равно слишком велико, — бормочет он, качая головой и отключаясь. — Забудь, время еще есть, — добавляет он, указывая на дверь. — Оставь сумку, — ее мы купим по дороге, бери только бумажник. — Туфли? — он протягивает ей пару черных балеток — Рей удивленно моргает, разглядывая их. — …это Лабутен, — определяется она, видя фирменную красную подошву. — Так ты все же учишься, — замечает он, убрав руки в карманы. — Этого не было в моем багаже. — Нет, но было в моем, — отвечает он. — Полагаю, седьмой размер. Она нагибается, надевая одну из них. — Подумать только — Лабутен умеет делать что-то кроме каблуков, — небрежно бросает она, опираясь рукой на кровать, чтобы надеть левую балетку. Главный редактор выглядит так, словно готов биться головой о любую твердую поверхность. — Ты и правда безнадежна. — А ты просто зануда, — ворчливо бормочет Рей. — Именно это и делает меня лучшим главным редактором «General Fashion» за всю его историю, — самодовольно отвечает он, и она поднимает на него взгляд из-под ресниц, натягивая другую балетку и разминая пальцы ног. Конечно, они не так удобны, но это все равно лучше, чем если бы он вручил ей шпильки. — Дело твое, конечно, считать ли «зануду» комплиментом, — парирует она выпрямляясь, слегка разведя руки в стороны. — Ну как? Сойдет? — Лучше, чем старье и обноски, которые ты носишь на работу, — заключает он прежде, чем развернуться к дверям. — Идем. Тебе просто необходима Шанель.