***
Рен не ошибся, когда предупреждал о том, что ей непременно захочется сесть: икры и носки ноющей болью дали о себе знать спустя минут пятнадцать от силы. Опустившись рядом на стул, она закидывает ногу на ногу, складывая руки на коленях, и неотрывно наблюдает за боссом, пока тот отвечает на нескончаемые вопросы журналистов. Большая часть вопросов профессиональна и касается событий мира моды либо его работы над предыдущими номерами. И тем не менее, некоторые настырные журналюги предпринимают попытки затронуть его частную жизнь. Подобное вероломство быстро сходит на нет или с вмешательством организатора, или же одной-единственной фразой, отпущенной Реном резко и едко. «Без комментариев». Особо дерзкий журналист выкрикивает вопрос об ориентации мужчины. Цепенея от услышанного, Рей нервно прикусывает нижнюю губу и поворачивает голову в сторону босса. Даже если Рен уязвлен, то внешне не выдает этого: идеально прямая спина, лицо бесстрастно — не выражает ровным счетом ничего, когда с губ слетает очередное «без комментариев». Невероятно раздосадованный, выскочка опускается на свое место. Рей не сводит взгляд с редактора, чуть сдвинув брови, когда он как ни в чем ни бывало переходит к следующему вопросу. Больше подобных казусов не возникает и все вопросы, к счастью, задаются по делу. Время подходит к концу, и репортеры, похоже, вполне довольны предоставленной им информацией. Рей поднимается на ноги, готовясь простоять оставшиеся десять минут, когда Рен бросает на нее взгляд. К собственному удивлению, она замечает в его глазах проблеск озорства. Его действительно забавляет все происходящее, доходит до нее, и девушка продолжает смотреть, как он развлекается с аудиторией. Наконец он кидает взгляд на часы, и она понимает, что уже без двадцати шесть. — Спасибо за уделенное время и вопросы, — просто сообщает он в микрофон прежде, чем покинуть подиум. В рядах журналистов поднимается нешуточное оживление, вслед еще раздаются вопросы, а затворы камер жадно щелкают, когда Рей поспешно следует за ним. Проход расширяется, и она скрывается за боссом, держась подальше от журналистов и репортеров. Его ладонь снова находит ее поясницу и ложится на нее, и, надо признать, она ценит этот чуткий жест, когда он ведет ее через толпу фоторепортеров к автомобилю. Уступив ей право сесть в салон первой, он шумно выдыхает, когда дверь в салон закрывается за ним. Рей оборачивается, — в глазах немой вопрос. — Ничтожества, — цедит он, отчего девушка только еще больше мрачнеет, молча наблюдая, как он запускает руку в волосы, зарываясь в темных локонах. — Некоторые из этих вопросов... Уверен, они были заданы только чтобы распустить новые сплетни и неплохо на этом разжиться. Не найдя подходящих слов, Рей только опускает взгляд на свои ногти, указательным пальцем проводя по гладкой поверхности. Им повезло — время в пути до отеля пролетает незаметно. В повисшей тишине Рей — так ей кажется — чувствует, что Рен на пределе. Он вылетает из машины, когда шофер даже толком не успевает открыть дверь, и направляется к главному входу. Так быстро, насколько это вообще возможно на таких каблуках, Рей выскакивает из автомобиля и мчится за ним. — Рен! Он и ухом не ведет. Даже не дожидаясь, пока портье откроет перед ним двери, мужчина, не раздумывая, толкает створки от себя. Рей изо всех сил старается догнать его, но с непривычки на таких каблуках бегать отнюдь не легко. Она раздраженно вздыхает. За считанные секунды девушка сбрасывает с ног ненавистные туфли, подхватывая их за каблуки, и бегом устремляется в отель следом за боссом. — Рен, подожди! Опять никакой реакции. Что ж, это вполне в его духе. Она нагоняет мужчину уже у лифта, совершенно босая и порядком рассерженная. Створки лифта грозят вот-вот закрыться, когда Рей с размаху ударяет по кнопке вызова, и металлические двери вновь разъезжаются в стороны. Судя по виду Рена, тот просто кипит от злости. Они обмениваются взглядами, прежде чем девушка опускает глаза в пол, вставая рядом с ним. — Если ты разнесешь лифт и из-за тебя мы тут застрянем — я тебя убью, — ровным голосом произносит она. — Ты сняла туфли. Рей глянула на босые пальцы ног, на которых красуется розовый педикюр, в тон ее ногтям. — Шпильки совсем не предназначены для беготни за боссом, — замечает она, наглядно демонстрируя ему длину каблуков своих лодочек. Рен выглядит так, словно вот-вот взорвется – словно бомба с часовым механизмом, и она уверена, что только что подожгла фитиль. Как вдруг он улыбается. Край губ изогнулся, мельком обнажив белоснежные зубы. Он кратко усмехается, качая головой. Рей недоуменно смеряет его взглядом, так и не дожидавшись от мужчины каких-то объяснений. Она может поклясться, что вот-вот должна была стать свидетельницей одного из его приступов ярости, жертвой которых так часто становился Хакс. Лифт останавливается, Рен выходит. Она — послушно следом. Пыл его, кажется, малость поутих, — плечи опущены и расслаблены, когда он подходит к двери и быстрым движением отпирает ее, толкая внутрь, кивком пропуская Рей вперед. Девушка входит, сперва останавливаясь у шкафа, чтобы убрать туфли обратно в коробку. Когда она оборачивается, чтобы взглянуть на редактора, пиджак его уже сброшен, а сам он стоит к ней спиной, расстегивая рубашку. — Повесь свое платье на вешалку и оставь на двери, — обращается он к ней, только она успевает поспешно отвернуться, стараясь не таращиться на него, пока тот раздевается. — Завтра с утра позвони на ресепшен, пусть доставят в химчистку. И мой костюм тоже. — Да, сэр, — на автомате выпаливает она, проходя в комнату за платьем, которое Рен велел ей надеть сегодня вечером, упорно избегая зрительного контакта. Хлопает дверь — пиджак и рубашка оставлены на кровати, а их владелец исчез в ванной. Повесив свое платье на плечики, Рей тянется за вещами босса, чтобы сделать то же самое — они все еще хранят тепло его тела. Она вешает их на одну из трех свободных вешалок, что нашла в шкафу, а затем вывешивает на ручку шкафа. Брюк, впрочем, нигде не видно; предположительно, он отправился в ванную прямо в них, чтобы там переодеться в костюм. Отмечая про себя, что она прибрала все, что было возможно, последнее, что она делает — относит его ботинки в шкаф к остальной обуви. После Рей ретируется обратно в гостиную, дабы переодеться самой. Выбор босса пал на красивое облегающее талию черное платье без рукавов, с кружевом на декольте и плечах и длиной до середины икр. Своими усилиями застегнуть молнию ей удается лишь наполовину; едва она доходит до поясницы, то понимает, что больше выгибаться просто некуда, и Рей ничего не остается, кроме как воззвать о помощи к Рену. Стоя посреди спальни, он поправляет манжеты своей рубашки. — Не поможешь? — просит она, поворачиваясь спиной, руками собирая волосы наверх. Ей не по себе от того факта, что сейчас ему видно кружево ее бюстгальтера — но лучше уж так, чем сооружать какую-нибудь не внушающую доверия импровизированную систему по самостоятельному застегиванию молний, виденную ей на Пинтересте. Рей не видит, но безошибочно слышит тяжелые уверенные шаги, прежде чем чувствует легкое прикосновение мужских рук на спине; одной придерживая платье, а другой — собачку, он ловко застегивает молнию. Она оборачивается, поднимая на него взгляд. — Спасибо, — мягко говорит она. — Рубашка и пиджак уже в шкафу, брюк нигде не нашла. — Их я уже повесил, — объясняет он, кивнув и отойдя к сторону, возвращаясь к выбору запонок. Перед ним деревянная шкатулка с множеством отделений внутри. Глаза девушки непроизвольно округляются, когда ее взору открывается несметное количество изысканных украшений; да кому вообще они могут понадобиться в таком количестве? Ее челюсть едва не падает на пол, когда мужчина извлекает первый ярус и под ним оказывается скрыт еще один точно такой же. — Во сколько нам выходить? — спрашивает она, не отрывая глаз наблюдая, как он надевает запонки, тут же длинными пальцами поправляя манжет. — В шесть пятнадцать, — отвечает Рен. — И минут двадцать на дорогу. Сейчас пять минут седьмого. Рей шагает к шкафу, но опередив ее, он достает пару замшевых туфель от Прада, и протягивает их ей. — Эти. — Спасибо, — в который раз благодарит она, забирая их у него из рук и избавляясь от упаковочной бумаги. Девушка усаживается на кровать, надевая туфли и справляясь с застежкой как можно быстрее, а когда поднимает глаза, то видит прямо перед собой ярко-розовый клатч от Ив Сен-Лоран. Рен нависает над ней, пока она непонимающе смотрит на сумку. — Я уже все переложил, — объясняет он. — Твой паспорт, пропуск, карты и телефоны — все внутри. Рей растерянно забирает сумку из его рук, разглядывая золотой логотип «YSL», когда ее лицо приподнимают за подбородок, стирая помаду какой-то салфеткой. — Что... — Очищающие салфетки, — обрывает он, осторожно придерживая пальцами скулы, мягкими движениями оттирая цвет с ее губ. — К этому платью больше пойдет розовый. Пока он скользит пальцами по ее губам, говорить не представляется возможным, но даже если бы она и могла, то вряд ли смогла выдавить из себя что-то большее, чем скупое «о». Тем временем от красного оттенка не остается и следа. Рей поджимает губы, чувствуя маслянистую основу средства — не самые приятные ощущения, но вполне себе терпимо. — …Могу я спросить, откуда ты знаешь, как наносить помаду? — не скрывая искреннего любопытства, интересуется она. Рен хмыкает, открывая тонкий карандаш, все еще придерживая рукой ее скулу, и подкрашивает губы. Она чувствует, как он чуть-чуть заходит за их контур, придавая объем. Бросив лайнер на кровать, мужчина открывает розовую помаду и плавно проводит ей по губам. Основа жидкая, — Рей хмурится, почти отстраняясь, когда Кайло удерживает ее, слегка усиливая хватку, притягивая ближе. — Хочешь узнать, уж не недо-дрэг-квин ли я часом? — прямо спрашивает он. Он выглядит серьезным, в то время как стирает излишки цвета подушечкой большого пальца. — ...Что? — только и удается выдавить Рей, когда мужчина на мгновение отрывается от своего занятия. — Сожми губы, — инструктирует Рен, и она беспрекословно слушается. Проведя большим пальцем под линией изгиба ее губ, он стирает излишки розового. — Время от времени мне задают этот вопрос, наряду с тем, есть ли у меня тайный любовник или любовница, или же я совращаю какую-нибудь молоденькую впечатлительную звезду. — Они правда спрашивают такое? — спрашивает она, чмокая губами, когда он отстраняется, закручивая помаду. — Да, — отвечает он, забирая у нее сумку, поместив туда губную помаду. — Среди прочих, более грубых вопросов. — Да кто вообще будет спрашивать об этом? — вслух недоумевает Рей. — Люди, которые и журналистами-то зваться права не имеют, — объясняет он, протягивая ей сумку. — И мой ответ «нет». Я просто нахожу это интересным. Когда ты можешь превратить что-то совершенно невзрачное в абсолютно прекрасное лишь подчеркнув небольшую деталь. Все еще не решаясь сдвинуться с места, девушка пристальным взглядом провожает его спину, когда он отлучается, чтобы набросить пиджак. — ...«Невзрачное»? — переспрашивает она. — Да, невзрачное. — как ни в чем ни бывало отвечает он. — Идем, мы опоздаем. Она поднимается так стремительно, что едва не падает. На сей раз его рука на ее пояснице не ощущается теплой, как раньше. Вместо этого она обжигает, словно раскаленное клеймо, пока он ведет ее к лифтам.***
Только когда они уже входят в лобби отеля, арендованного другим подразделением «General Fashion», до нее доходит, что она не знает ни французского, ни итальянского. Каблуки утопают в густом ворсе мягкого ковра в вестибюле, и несколько раз она уже чуть не споткнулась. Учитывая ее должность, она должна всегда быть чуть позади Рена, а это значит потерять единственную опору — его руку, надежно страхующую каждый ее шаг, так что она прилагает все усилия, чтобы не упасть в грязь лицом (или задницей), — икры невыносимо ноют уже сейчас, но она терпеливо стоит позади него. А Рен, кажется, свободно владеет двумя языками. Впрочем, ее это не удивляет. Ее имя фигурирует в разговоре всего пару раз, — с его позаимствованным акцентом оно кажется благозвучнее, чем есть на самом деле. Вежливой улыбкой она одаривает редакторов, креативных директоров и других высокопоставленных лиц, когда те замечают ее присутствие. К ее большому смущению, отдельные личности не преминули возможностью поцеловать ей руку в знак приветствия; губы складываются в улыбке, бормоча мимолетное «спасибо». Как хорошо, что многие из них знают английский, и пускай акцент трудно не заметить, это не мешает ей разобрать большую половину из того, о чем идет речь. В зал вносят шампанское, и она вынужденно отлучается, чтобы взять по бокалу себе и Рену. Их разговор с пожилой женщиной в платье с красного кружева подходит к концу, и Рей протягивает ему фужер. Коротко поблагодарив ее, он идет навстречу той, что скорее походит на богиню, нежели на простую смертную. Невероятно притягательная женщина, вся в алом и черном, с идеально уложенной в прическу копной платиновых волос; пусть это и явно не ее натуральный цвет. Рей меркнет на ее фоне. Улыбка, которой та одаривает Рена, отнюдь не добрая, и Рей настороженно выпрямляется, когда Кайло заключает руку неотразимой незнакомки в свою, прижимаясь губами к костяшкам пальцев. Она отчетливо видит длинные наманикюренные ногти этой женщины и отчего-то удивляется, когда замечает, что на средних пальцах они украшены стразами. — Мсье Рен, — едва ли не мурлычет та, и Рей чуть ли не передергивает от услышанного — от ее слов по спине пробегает холодок. — Энна, — просто приветствует он, отпуская ее руку, жестом предлагая шампанское, которое еще совсем недавно Рей подала ему. Взяв бокал тонкими бледными пальцами, блондинка ухмыляется, взглянув на него. — Рад снова видеть тебя. Невооруженным глазом видно: между этими двумя что-то есть, какая-то нездоровая энергетика, накал, искра, которую Рей не предвидела. Она замечает, как блондинка кивает в ее сторону, окатив взглядом темных глаз. — ...Нашел наконец Хаксу замену? — спрашивает она с сильным французским акцентом. — К сожалению, нет, — отвечает он. — Этой мой новый ассистент, Рей Кеноби. Рей, это Энна Ренне, главный редактор французского «General fashion». — Рада с вами познакомиться, — Рей старается, чтобы голос звучал ровно, и протягивает руку в знак приветствия. — Взаимно, — тон холоден, взгляд медленно скользит от руки к лицу Рей, и пожать ее она не спешит. Рей сопротивляется желанию сжать бокал так сильно, пока хрупкое стекло не разлетится россыпью мелких осколков. Она одергивает руку и перехватывает сумку, съехавшую на запястье. — Поедим? — внимание Рена все также приковано к блондинке. — Не смею отказать, — ее улыбка по меньшей мере недоброжелательна, но женщина утвердительно кивает. Рей искоса наблюдает, как он равняется с Энной, и внутри все замирает, когда его большая ладонь ложится на ее изящную поясницу и они вдвоем удаляются к столу. Она остается позади, совсем сбитая с толку, понятия не имея, куда себя деть, и в нерешительности переминается с ноги на ногу. — Рей. Вздрогнув, заслышав собственное имя, она находит глазами Рена, который озадаченно смотрит на нее. — Да, сэр? — Ты сидишь рядом со мной. — Да, сэр. — отвечает она, немедленно поспевая за своим боссом. Его рука по-прежнему неизменно покоится на спине Энны. Рей еще ненадолго задерживает свой взгляд на них, наблюдая за тем, как мужчина галантно помогает той сесть. Она же предоставлена самой себе, пока его внимание всецело приковано к другой девушке; после он садится между Рей и француженкой. Стулья расставлены так близко, что если Рей чуть-чуть перегнется через подлокотник, то легко заденет босса плечом. Девушка старается лишний раз не привлекать к себе внимание. Энна заговаривает первой, и оба редактора вновь начинают общаться между собой на незнакомом ей языке. Чувствуя себя не в своей тарелке, Рей время от времени силится разобрать слова, что поначалу кажутся знакомыми, но уже вскоре примиряется с бесполезностью этой затеи. И в конце концов просто опускает взгляд на руки, отныне даже не пытаясь вникнуть в разговор. — Рен. Рей вскидывает голову, заметив, как разговор двух редакторов разом сходит на нет. Тихо пробормотав извинения Энне, Рен оборачивается. — Тони. Возникший из ниоткуда мужчина явно старше Рена. Протянув загорелую руку, он одаривает того ослепительной улыбкой, — тоже особо не отличающейся искренностью; Рей невольно задается вопросом, каждый ли человек в индустрии моды будет встречать ее такой же улыбкой — натянутой и лицемерной, отнюдь не соответствующей взгляду. Рей исподтишка разглядывает его. Навскидку незнакомец старше ее босса лет на десять, на голове курчавятся темные волосы, а скулы обрамляет небрежная двухдневная щетина. На нем черный костюм и красный галстук – те же цвета, в которые одеты практически все главные редакторы за столом. На секунду Рей кажется, будто Рен забыл напомнить себе выглядеть как можно более устрашающе и плотоядно. — Антонио Ренальди, главный редактор итальянского «General fashion», — представляет его Рен и жестом указывает на Рей. — Тони, это мой новый ассистент, Рей Кеноби. Она немедленно подрывается с места, однако мужчина мгновенно протестует. — Нет-нет, синьорина, не вставайте. — Все в порядке, — заверяет она, нацепив дежурную улыбку и протягивая руку. — Рада знакомству. — Поверьте, а я-то как рад. Для того, кто днями напролет вносит правки в журналах, теплые мужские руки на удивление грубы. Рей молча наблюдает, как не разрывая зрительного контакта, он наклоняется и целует ее руку и, возможно, этот жест затягивается чуть дольше, чем нужно. — Мир моды ей в новинку, — ощутив ладонь Кайло у себя на спине, она полуоборачивается, взглянув на него, и выдергивает свою руку из цепких пальцев итальянца. — Что ж, в таком случае, она отлично вписывается, — парирует тот, сопровождая это мимолетной улыбкой, и садится рядом с блондинкой. — Энна. — Тони. Рей всматривается в Кайло, который вновь опускается на прежнее место, но остается незамеченной, — он изучает принесенное меню. — Синьорина? Голос итальянца звучит совсем близко. Она поднимает полные удивления распахнутые глаза и понимает, что он обращается именно к ней, а не к чарующей блондинке, сидящей прямо возле него. — Да? — Так как вам Париж?***
Он замечает. Он замечает все. Как ее взгляд опускается вниз, на руки, как она остается позади, когда он удаляется с Энной. Она выглядит такой беспомощной; он вынужден обговорить кое-что с Энной — того требуют дела, поскольку она — главный редактор французского «General Fashion». Не сказать, чтобы он был без ума от нее. Время от времени он бросает на Рей непродолжительные взгляды: она почти не притрагивается к еде, пьет только воду, не налегая на шампанское. Кайло же позволяет себе только бокал шампанского и бокал белого вина. Неподдельный интерес Тони к ней виден невооруженным взглядом, и девушка вынуждена поддерживать диалог, ибо итальянец цепляется буквально за каждое произнесенное ею слово, даже если она отвечает достаточно односложно и сдержанно. — Кто она? Энна выводит его из мыслей, обращая внимание на себя. Она опускает подбородок на тыльную сторону ладони, локтем опираясь на столешницу. Несмотря на то, что вопрос звучит на французском, Рен все равно кидает быстрый взгляд на Рей — внимание девушки все также всецело приковано к Тони, так что не похоже, чтобы она могла их услышать. — Мой ассистент, — повторяется Рен, отпивая из стакана воду. — Что за дивное маленькое создание, — мурлычет Энна, взгляд темных глаз неприкрыто изучает Рей, которая в этот момент увлеченно рассказывает что-то об Аризоне. — Не замечал, — отрезает Кайло. — Я взял ее за потенциал. И только. Энна лишь хмыкает. — А что же Хакс? — Она не будет сосать его член. Хакс ненавидит ее. Энна в ту же секунду разражается звонким смехом; Рей вздрагивает от неожиданности, умолкая — Кайло спешит жестом заверить ее, что это малозначительно и она вольна продолжить. — Не упусти ее, — Энна потягивает шампанское, оставляя след от губной помады на тонком стекле. — В мыслях не было, — признается он, вновь кидая взгляд на Рей, которая неловко улыбается итальянскому редактору. Кайло хмурится, через стол сверля другого редактора взглядом. — Тони. — М-м? — неохотно отрывается редактор от его ассистентки, и от внимания Кайло не укрывается, как Рей морально выдохнула, по-видимому, радуясь, что на долю секунды внимание приковано не к ней. — Держи себя в руках, — сквозь зубы едко говорит Кайло. Где-то рядом раздается испуганный вздох, положивший конец возможному обмену любезностями. Взгляд инстинктивно переходит к Рей — обескураженная, она прикрывает рот рукой, держа фужер в другой. Шампанское капает с ее ладони и подбородка и, опомнившись, она хватает с коленей салфетку, суетливо вытирая пролитый алкоголь. — Извините, — лепечет она. — Извините, я не... — Иди, приведи себя в порядок, — распоряжается Кайло. Даже несмотря на приглушенное освещение в помещении он замечает, как она тут же вспыхивает и, избегая любопытных взглядов, подрывается из-за стола, на ходу хватая клатч. Тони вздергивает густую бровь, только теперь обращая внимание на Кайло. — Хакс имеет на нее виды? — С неприкрытой заинтересованностью во взгляде интересуется Тони, наклоняясь вперед. Усилием воли Кайло удается не потерять остатки самообладания, пристально буравя итальянца взглядом. — Никто не имеет на нее виды. Тони расплывается в улыбке. Он никогда не нравился Кайло; Несмотря на то, что по части визуала к его статьям было не придраться, их содержание Рен находил весьма сомнительным. — Уверен, Рен? — Она сама по себе, — чеканит Кайло, дотягиваясь до стакана с водой. Но отчего-то Тони только еще шире улыбается. — Понял — она твоя. Наконец-то решил взять пример со своего креативного директора? Пальцы сжимают бокал с такой силой, что тот лопается у Кайло в руке. За столом воцаряется мертвая тишина, все оборачиваются на звук. Рен морщится, стряхивая с руки воду и впившиеся осколки, а Энна немедленно протягивает ему свою салфетку — его — уже промокла насквозь. Не похоже, чтобы стекло вспороло ладонь, — осколки слишком большие и вряд ли смогли поранить — но на всякий случай он все равно бросает на руку небрежный взгляд. Он смутно слышит, как Энна принимается на французском сердито отчитывать Тони, упоминая в своей тираде что-то о профессионализме и этике. Промокнув воду салфеткой, мужчина кривится — на столе остались осколки. — ...Кайло? Блядь. Он оглядывается, тут же неизменно встречаясь глазами с Рей — в карих глазах плещется раздражение и гнев, взгляд скользит от салфетки к тому, что осталось от стакана. Да пошло оно. Десерты на подобных мероприятиях все равно слишком малы. Рен встает из-за стола, легонько дотрагиваясь до ее плеча Энны, которая все еще оживленно спорит с Тони. Взгляд темных, густо подведенных глаз мгновенно поднимается к нему. — Увидимся завтра, — вполголоса произносит он, и француженка кивает прежде, чем ее взгляд медленно переходит от Рей к нему. — Да, само собой, — она еще раз смотрит на его ассистентку. — Рада была познакомиться, мисс Кеноби. Рей робко улыбается, еле заметно кивая. — Тони, — мрачно тянет Кайло сквозь зубы, после чего здоровой рукой притягивает Рей к себе за локоть, удаляясь в сторону дверей. Он отчаянно сражается с желанием кому-нибудь врезать, сжимая руку в кулак и разжимая ее, проверяя на предмет возможных оставшихся осколков. Она твоя. Едва они покидают помещение, как он отпускает ее руку и ускоряет шаг. Громкий стук каблуков по мраморному полу приносит странное удовлетворение. Она стоит рядом, пока он вызывает машину, и шофер незамедлительно подъезжает к отелю. Пара журналистов с камерами поджидает их у выхода, — остальным, судя по всему, известно расписание мероприятия и они объявятся здесь позднее. Его рука вновь оказывается у нее на талии, и он уводит девушку прочь с глаз назойливых папарацци, которые выкрикивают вопросы им вслед. Он уступает ей право сесть первой, глубоко вздохнув, как только за ним закрывается дверь. Прикрывая глаза, Рен откидывает голову на сиденье. — Не хочешь мне сказать, почему ты разбил стакан? Ее чарующей обворожительности и след простыл. Нехотя открывая глаза, боковым зрением он замечает, что ее внимание приковано к городу за окном, но тон неизменно свидетельствует об одном — она злится. — Тони отпустил бестактное замечание, — бормочет он, прикрывая глаза и запуская руку себе в волосы. — И поэтому ты разбил стакан. — Я мог бы запустить им в него, — парирует он. — Но не сделал этого. Можешь мной гордиться. Она фыркает, но ему ясно, что девушка вовсе не находит его выходку забавной. — В мой адрес, не так ли? Кайло шумно выдыхает, бросая на нее взгляд с противоположного конца сиденья. — Я... Она встречает его взгляд, сдвигая брови. На розовых губах ни намека на улыбку. — Я могу сама постоять за себя, Рен. — Я не говорил, что не можешь, — не отступается он. — Это было неуважительно и крайне непрофессионально. Ему стоило бы держать язык за зубами, и я вспылил. За это — извини. Рей не решается прервать повисшую тишину, какое-то время красноречиво буравя его взглядом, когда вдруг удрученно вздохнув, протягивает ладонь перед собой. — Дай мне руку. Ту, что поранил. Кайло без возражений протягивает ей правую руку, стараясь не двигаться, когда чувствует мягкие прикосновения кончиков ее пальцев у себя на ладони — она осматривает ладонь на предмет впившихся стекол, время от времени чуть надавливая, наблюдая за его реакцией. Он невозмутим, и Рей слегка отстраняется. — Хорошенько промой рану, когда вернемся в номер, — просит она. — Не хватало еще подхватить инфекцию, пока мы заграницей. Он молча убирает руку, устраивая ее на коленях, и переводит взгляд на город и его огни, пронзающие полумрак салона автомобиля.***
Она только ушла обновить помаду на губах, а, вернувшись, застала залитый водой стол, двух препирающихся редакторов, битое стекло и застанного врасплох Рена. Даже удивительно, что он смог продержаться так долго. Что бы ни произошло там за столом, на момент, когда они оба садятся в машину, он абсолютно спокоен. Чего не скажешь о Рей — она вне себя, вне себя от его безрассудства. Без шуток — ему бы в пору научиться контролировать свой гнев, он же профессионал, в конце концов; еще и авторитетная личность, ко всему прочему. Машина останавливается у отеля, и Рен выходит первым, придерживая дверь для своей ассистентки. Она сняла туфли еще в машине и сейчас ступает ногами на прохладный асфальт, придерживая обувь пальцами одной руки. Даже если он не в восторге от ее выходки, то благоразумно молчит, пока они идут через вестибюль к лифтам. Приятная прохлада плитки вестибюля — просто блаженство для гудящих ног, а холод мрамора в кабине — и подавно райское наслаждение. — Ты все еще сердишься. — Да, — просто отвечает она. — Почему? — Потому, что ты вспылил там, где попросту можно было не обращать внимание, — резко бросает она, устало закрывая глаза, когда лифт начинает движение наверх. — Знаешь, я ведь не заигрывала с ним. — Что-то он не понял намек. — Я бы справилась и без постороннего вмешательства, — огрызается она. Вышло грубее, чем задумывалось, и девушка морщится от воцарившейся тишины. — Прости, я... — Не сомневаюсь, что справилась бы. Только-только она набирается смелости, чтобы взглянуть на него, как двери лифта открываются, и Кайло меряет шагами холл в направлении их люкса. Вздохнув, она покорно идет следом за ним по коридору, — мягкий ковролин приятно щекочет носки. Она подходит к шкафу, убирая туфли в надлежащую коробку, прежде чем потянуться, чтобы расстегнуть платье. И быстро понимает, что без посторонней помощи тут не обойтись. — Рен... Она замирает на полуслове, чувствуя, как его руки касаются ее спины. Вниз по позвоночнику спускается холодок, едва он расстегивает ей платье. Рей оборачивается, но дверь ванной комнаты уже захлопывается за ним, так что она стоит у шкафа в гордом одиночестве. — Сволочь, — бормочет она себе под нос, избавляясь от платья. Оставшись в одном нижнем белье, Рей входит в гостиную и, заправив непослушные волосы за ухо, перерывает чемодан в поисках своей пижамы. Без сомнений: пижама Рена стоит столько же, сколько и любая вещь в его гардеробе, но это вовсе не значит, что это обязывает ее к тому же. Она наконец достает пару бывших серых тренировочных штанов Финна, у которых пояс-кулиску пришлось заменить на резинку, а штанины обрезать до лодыжек. Натягивая через голову майку, она слышит, как Рен выходит из ванной, и втихую поглядывает за ним, пока расстегивает сзади лифчик, вытаскивая его через верх. — Я сплю на диване, — отзывается она, составляя чемодан на пол. Рен молча внимательным взглядом оглядывает ее сверху вниз. Пусть он не озвучивает своих мыслей, но ей и так известно, о чем он думает, и она закатывает глаза, проходя мимо него в ванную. — Это пижама, Рен, — ехидничает она, включая воду и подставляя руки под напор. — И как прикажешь мне смыть всю эту ерунду? — "Ерунду"? — переспрашивает он, и она едва не забрызгивает себя, когда он возникает в дверном проеме. — Я не ослышался — ты что, только что назвала макияж "ерундой"? — голос выдает его. То, как она только что нарекла его труды, явно позабавило мужчину. Немного. Самую малость. — Да, — невозмутимо отвечает она, вытирая губную помаду полотенцем, оставляя на оном розоватые разводы. — ...Ты и правда неисправима, — бормочет он, уходя, и возвращаясь со свежим полотенцем, тюбиком с кремом и теми салфетками, которые он использовал раньше, чтобы стереть ее помаду. Не внимая ее протестам, он забирает у нее из рук полотенце, за которое она судорожно схватилась, и включает воду, окуная полотенце в крем. — Это очищающий крем, — объясняет он, протягивая полотенце. — Одновременно подходит для снятия "ерунды" и очищения кожи. Забирая полотенце у него из рук, Рей старается подавить разрастающееся в груди разочарование — почему-то она ждала, что он наглядно покажет, как это делается. Сам. Только ведь это не его дело и уж точно не его обязанность, он ничего ей не должен. Но раз Рен помог с макияжем, ей почему-то казалось, что он же поможет его снять. Рей только и остается проводить его взглядом, когда мужчина оставляет ее в ванной, уходя в спальню. Это занимает не так уж много времени. Пара заходов, и от косметики на лице не остается и следа; пусть ее кожа слегка подрумянилась от теплой воды и полотенца, она рада видеть в зеркале знакомое отражение. Не ту незнакомку с оленьими глазами, длинными ресницами и яркой помадой. Быстро почистив зубы, она лелеет мысль о том, как сейчас без сил рухнет в постель. Вздохнув, она входит в спальню, проводя рукой по волосам, и останавливается от неожиданности, заметив на кровати приготовленные для нее две подушки, простыню и одеяло. Рен уже устроился на постели, подпирая коленями Книгу; между губ зажата авторучка, очки привычно съехали на кончик носа, волосы взъерошены. Он вытаскивает ручку изо рта. — Позвонил им, пока ты была в ванной, — объясняет он. — Шустро, — бормочет она, сгребая в охапку подушки и одеяло. Он бросает на нее взгляд из-под черной оправы очков. — ...Я ведь Кайло Рен. — Кто бы спорил, — признается она, перенося все обратно в гостиную. Рей выбирает самый большой диван, и расстелив простынь и одеяло, следом швыряет подушку. Она возвращается назад, легонько прислоняясь к дверям спальни. — Не засиживайся допоздна. — Я планировал провести за правками большую часть дня, но вместо этого был вынужден исправлять кое-что другое, — бубнит он с ручкой во рту. — Так что не обессудь, если мне придется задержаться с этим дольше обычного. Что-то похожее на гнев вспыхивает внутри. После его бездумного оскорбления раздражение усиливается с десятикратной силой, но сливается с другим ощущением, опустошающим и тошнотворным – унынием. Исправлять. Скрестив руки на груди, она уже было открывает рот, чтобы возразить или, быть может, даже сказать что-то в свою защиту. «А не нужно меня исправлять», — слова так и замирают на языке, готовые сорваться в любой момент. Но она берет себя в руки. Не стоит даже силы тратить. — Во сколько мы завтра встаем? — тихо спрашивает она. — Бранч в одиннадцать тридцать, — напоминает он. — Так что зависит от того, сколько у тебя уйдет на сборы. Готов поспорить — часа два, не меньше. — Два? — вопрошает она. — В лучшем случае двадцать минут. — Нет, если я буду наносить тебе макияж, — не глядя отвечает он ей. — Это займет где-то полчаса, хотя, скорее, минут сорок пять. А если тебе нужно будет в душ, то учитывай еще и это. — Точно. — Макияж; теперь это была чуть ли не обязанность, которую он самолично возлагал на себя. Она распрямляет руки, отталкиваясь плечом от дверного косяка. — Пожалуйста, не засиживайся допоздна. Ты сущее наказание, когда не выспишься. — Можно подумать, когда я высыпаюсь, все иначе? Вот она. Мягкая мимолетная полуулыбка. Рей ее не видит, потому что его лицо повернуто в другую сторону, но точно знает — он улыбается. — Кайло, просто поспи хоть немного, пожалуйста? — шепчет она, качая головой. И уходит в другую комнату, осторожно прикрывая за собой двойные двери. Золото огней Парижа переливается в гостиной, и она зашторивает окна, пускай пара полосок света все равно проникает внутрь, — так намного лучше. Довольная воцарившимся полумраком, Рей падает на диван, сворачиваясь клубочком с телефоном в руках. Сообщение от: Финн Привет, мелкая. Как тебе Париж? Скучаю! ХХ Она пробует «отлично». Пробует «неплохо». Пробует «нормально». Но ни одно из этих слов не передает всех обуревающих ее чувств, и она предпринимает еще одну попытку. «Рен — мудак». Отправлено.