***
Ее нет слишком долго — это должно было занять от силы пять, пусть даже десять минут, включая дорогу туда и обратно. К нему уже дважды подходили, чтобы поприветствовать, и он всякий раз порол чушь. Извинившись перед крайне восторженным немецким исполнительным редактором, Рен удаляется к бару, разыскивая ее в толпе хмурым взглядом. Наконец, найдя ее глазами, он чувствует, как кровь тотчас вскипает при виде Хакса, касающегося губами ее руки. Рен устремляется в их сторону, стараясь отвечать на попутные приветствия не слишком угрожающей улыбкой. По правде сказать, сам он в этом не уверен. Он готов убить кого-нибудь, и на примете уже есть первая жертва. Рей вырывает руку у исполнительного редактора, когда Рен вырастает рядом, касаясь ладонью поясницы. Она моментально меняется: он чувствует, и она словно «удерживает» его ладонь. Даже не думая сдержать самодовольную ухмылку, Рен замечает, как девушка принимает этот его собственнический жест. Он косится на нее сверху вниз. — Кажется, я поручил тебе принести напитки, — он намеренно произносит эти слова холодноватым, резким тоном. — А вот и они, — тонкие пальцы уже протягивают ему вино. Взяв бокал, он тут же переводит взгляд на исполнительного редактора. — Извини, я столкнулась с… — Хакс, — ледяным тоном приветствует Рен. — Рад видеть тебя здесь. Надеюсь, полет выдался не слишком ужасным? Мужчина вмиг меняется, словно по щелчку. Улыбка постепенно гаснет, спина выпрямляется, обаяние исчезает в мгновение ока. — Ничуть. Все прошло вполне гладко, — он говорит ровным тоном, лишенным всяких эмоций. Рен выдавливает улыбку. Быть учтивым, помнить о вежливости. Он легко может позволить себе приобрести еще один смокинг, но вновь проходить через бесконечные примерки совершенно нет желания. И разбивать очередной бокал ему абсолютно не хочется. — Рад это слышать, — холодно бросает он. — А теперь, извини, мне нужна Рей. Как-никак, она мой ассистент. — Да, точно. Твой ассистент, — шипит Хакс, и Рен впивается в него взглядом, крепче удерживая руку на пояснице девушки. Рен видит, как она тоже сжимает бокал в руке, и мужчина старается скрыть понимающую усмешку. — Идем, ты нужна мне, — бормочет он. Он не лжет — память на лица не подводит его, а вот с именами были сложности. Особенно, когда дело доходит до произношения голландских и немецких. — Еще увидимся, Хакс. — Увидимся позже, — сдавленно выплевывает тот, и Кайло уводит Рей прочь, подальше от рыжего. — Еще имена? — спрашивает она, стоит им отойти на безопасное расстояние. — И это тоже, — признается он. — Но, вообще-то, я использовал тебя как предлог, чтобы от него сбежать. Отпустив ее, Рен позволяет девушке просто идти рядом с ним. — Завтра утром превью перед показом Valentino. Когда вернемся, мне нужно, чтобы ты связалась с его ассистентом для подтверждения. — Уже. Мы должны быть там к половине десятого. Он невольно бросает на нее взгляд: она непринужденно потягивает шампанское, окидывая взглядом зал. — Правда? —…Что? А, да, — неуверенно отвечает она, полуобернувшись, хлопая темными ореховыми глазами. — Ты не расписал время превью. Какие-то идут до, другие после шоу, так что я позвонила сегодня днем и все уточнила. Впечатленный, Рен немигающе взирает на нее. Вообще-то, он не собирался оставлять пропуски; опечатка, должно быть. —…Хорошо. — коротко отвечает он, устремив взгляд в толпу и позволяя себе улыбнуться при виде Элиота, пробирающегося к ним через скопление людей. На британце черный смокинг с вышитым цветочным узором серебристого цвета. От Dolce & Gabanna, если Рену не изменяет память. Его за версту видно среди полчища темных пиджаков, но это ведь Элиот. Чего стоит один только его нрав, выделяющий его среди массы других редакторов. — Элиот, — кратко приветствует Рен, когда тот равняется с ними. — Замечательно выглядишь. — И ты, как всегда, чертовски хорош, Кайло, — Элиот не остается в долгу. Ослепительно улыбнувшись, он протягивает ему свой мартини. — Подержи-ка, будь добр, я должен взглянуть на твою красавицу-ассистентку! На глазах у Кайло Рей чуть второй раз за два дня не проливает на себя шампанское. — Пустяки, правда, на мне даже косметики почти нет… Позволь ему взглянуть на тебя. Ее взгляд обращается к нему, но Рен только одобрительно кивает. — Ну же, покажись ему. Элиот чуть не подпрыгивает на месте от восторга, пока Рей поворачивается перед ним на своих высоких каблуках. Рен предпочел бы, чтобы коллега-редактор доверил напиток своему ассистенту, стоящему поодаль — от Кайло не укрывается, сколь неуверенны ее движения. Впрочем, девушка справляется без посторонней помощи и робко улыбается Элиоту под его восторженные аплодисменты. — Превосходно, просто превосходно! — сияет британец. Кайло не может не согласиться, глядя на нее. Он отлично помнит, как она вышла к нему в этом платье: как кружево струилось с ее плеч, как она придерживала ткань у себя на груди. Другое черное платье выглядело прекрасно, но это открывало взгляду куда больше ее тела и больше подчеркивало ее красоту. Признаться, ему нравится то, что он видит. Безупречно гладкая молочно-белая кожа, лишь едва прикрытая кружевом, очертания стройных ног, просвечивающих из-под полупрозрачной юбки. Он не смог бы оценить все это, надень она другое платье, хотя и это оставляет простор воображению. Несмотря на то, что из-за этого он чувствует себя последним мерзавцем по отношению к ней. Он одним глотком опустошает свой бокал, когда Элиот забирает у него мартини, одновременно болтая о чем-то с Рей. Стоит отдать ей должное, она вполне заинтересованно слушает британца, выглядя невероятно поглощенной разговором. Рен выпадает из их диалога через какое-то время, оглядываясь в поисках других редакторов. Он натыкается на немецкого редактора и точно видел где-то рядом скандинавского. А значит, милая пожилая женщина — испанский редактор — тоже неподалеку. — Рен? — М-м? — спрашивает он, опуская взгляд вниз. Рей смотрит на него с нескрываемым любопытством. — Все хорошо? — справляется она. Уголки ее красивых, четко очерченных губ невольно опускаются — улыбка исчезает. Он немигающе смотрит на нее, и она обеспокоенно хмурится. —…Да, да, хорошо, — торопливо заверяет мужчина. — Просто много людей. — Бен! Он замирает, кровь стынет в жилах. Рен стоит изваянием, пока Рей, хмурясь, пытается найти говорящего взглядом. — «Кайло», дорогой. — В свидетельстве о рождении значится «Бен», так что я буду звать его «Бен», если захочу. Рен отчетливо представляет, как мама сейчас закатила глаза, и оборачивается, дабы подтвердить собственное предположение. Кто бы сомневался. Он смотрит на невысокую женщину под руку с его отцом. — Здравствуй, мама. — Кайло, — встречает она, и наклоняясь, Рен целует ее в щеку. Аромат духов — Chanel №5, столь хорошо ему знакомый. Сколько он себя помнит, она всегда носила только его — многие детские воспоминаний связаны именно с ним. Он отстраняется, чтобы окинуть ее взглядом: черное шелковое с кружевом платье — он припоминает, из коллекции Givenchy — Элиот как раз разнес ее в пух и прах накануне утром. И теперь понятно, почему: оно идеально подходит его сдержанной матери, однако для Рей он бы предпочел что-то не столь закрытое. — Бен, — отец протягивает руку, и Кайло пожимает ее, возможно, сильнее, чем необходимо. — Отец, — вежливо отвечает он, прежде чем отпустить. — Не знал, что ты тоже придешь. — Он меня сопровождает, — объясняет Лея, выглядывая из-за него и переводя взгляд на Рей. Или, по крайней мере, он предполагает, что на Рей. — Кто это? Кайло чувствует, как Рей встает рядом с ним, и оборачивается, чтобы увидеть, как ее лицо расплывается в самой мягкой и теплой улыбке — той, что заставляет его сердце отплясывать в ритме безумного танго, когда она обращена к нему. Что, признаться, явление редкое. — Мам, пап, это мой новый ассистент — Рей. Рей — это моя мама, Лея Органа, бывший главный редактор «General fashion». А мой отец… — Хан Соло. Модель, — заканчивает она. От внимания Рена не укрывается, как на ее щеках вспыхивает румянец. — Я… Э-это честь познакомиться с вами обоими. Кайло ухмыляется тому, как она запинается, и забирает у нее бокал, чтобы ей было удобнее обменяться с ними рукопожатиями. Кажется, особенно она смущается перед его отцом — тот то и дело ухмыляется и подмигивает ей. Впрочем, это как раз понятно. Кайло не горит желанием это признавать, но его отец был тем еще секс-символом в 70-80-е. Даже если Рей понятия не имеет, кто его мать, по крайней мере, она не понаслышке знает о его отце. — Мы тоже рады, — не медлит с ответом Хан, обаятельно ухмыляясь. — Должен заметить, она мне нравится куда больше того стервозного рыжего, что был с тобой в прошлый раз. Хатт, или как там его? У Рей вырывается далеко не самый мелодичный возглас, но ее провальная попытка невольно заставляет Кайло улыбнуться. — Хакс, отец. Она тоже нравится мне гораздо, гораздо больше, — произносит он, неотрывно глядя на нее с высоты своего роста. — Например, она действительно толкова и не сказать, чтобы заноза в заднице. — Кайло! — возмущенно шикает на сына Лея, стоит Рей поднять на него взгляд. Судя по всему, она разрывается между тем, чтобы расхохотаться и сохранить самообладание. Отец же в открытую посмеивается. — Он прав, — соглашается Хан, мотнув головой в сторону бара. — Идем, мне нужен виски на тот случай, если снова придется болтать по-шведски. — Была рада познакомиться с вами, — говорит Лея, прежде чем взглянуть на сына. — Позвони нам как-нибудь на неделе, сходим пообедать, если у тебя получится выкроить время между показами. Или пусть это сделает она, если будешь слишком занят. — Постараюсь, — отвечает Кайло, и до него доходит, что ему действительно хочется с ними увидеться. С их последней встречи прошло много времени, учитывая, что мама живет в городе, в котором он сейчас гостит проездом. Отца «перехватить» еще труднее из-за всех предложений по работе, что продолжают сыпаться. Склонившись, Рен вновь целует мать в щеку, и провожает идущую в толпе пару взглядом. Когда третий по счету главный редактор подходит поприветствовать его мать, Кайло ухмыляется — отец сдается, направляясь прямиком к бару. — Твой отец — Хан Соло! — Да, — просто отвечает он, возвращаясь взглядом к девушке подле него, которая завороженно смотрит вслед его родителям, пока те не сливаются с массой других редакторов, спонсоров, моделей и прочими важными людьми. — Это тебе скажет любая жалкая газетенка. — Я как-то говорила, что не читаю подобную херню, — напоминает она, отпивая из бокала. Ругательство неожиданно умиляет — особенно в сочетании с 90-долларовой помадой, «Дом Периьон», и, должно быть, весьма дорогим бокалом для шампанского. — И я этому рад, — признается Рен. — Ты обнаружишь уйму нелестных вещей, связанных с моим именем — и ни слова правды, само собой. Ложь чистой воды, но ей не обязательно об этом знать. Обернувшись, мужчина замечает пару, направляющуюся в их сторону. Хмурясь, он склоняется к Рей, глядя, как пожилой мужчина и его куда более юная спутница подходят все ближе. Она как раз успела отпить шампанское, и потому чуть не давится. Несколько человек неподалеку оборачиваются на звук, и Рен быстро кладет руку ей на спину, рассеянно поглаживая, чтобы помочь откашляться. В считанные секунды придя в себя, Рей в упор смотрит на пару, что, лучезарно улыбаясь, идет прямо к ним. — О, черт, эм… — Рей, — предупреждающе произносит он. — Я знаю, я знаю, извини, эм… — лепечет она, когда двое уже в пяти шагах от них. — Кайло Рен! — восклицает мужчина с итальянским акцентом. Его улыбка слишком широка, а зубы очень уж белоснежные, чтобы выглядеть естественно. «Слишком поздно», — понимает он. Раскрыв рот, чтобы бросить какое-нибудь дежурное приветствие, Рен вдруг чувствует руку на своем плече, вынуждающую его наклониться. Он замирает, чувствуя прикосновение ее теплых губ на своей щеке, прежде чем она дотягивается до его уха. — Леонардо Джейкобс, один из спонсоров этого вечера, — мягко шепчет она. — Девушка с ним — его дочь, Грейс. Подающая надежды модель, в настоящее время работает c Dior. С этими словами она медленно целует уголок его губ и отстраняется, одаривая нежной, теплой улыбкой, которую ему бы хотелось видеть в свой адрес как можно чаще. — Excuse moi, — обращается она к паре, забирая у него теперь уже почти пустой бокал вина. — Скоро вернусь. И исчезает в толпе. Ее провожают взглядами, и он не может унять внезапный укол ревности, когда она с улыбкой приветствует кого-то в ответ. — Рен, давно не виделись! — с улыбкой восклицает мужчина, обеими руками пожимая ладонь Кайло. Девушка — Грейс — представившись, приятно улыбается. Однако он не обращает особенного внимания на красивую женщину перед собой — его мысли заняты другой.***
*** Она только что поцеловала своего босса. Ну, почти. Ведь поцелуи в щеку и уголок губ не считаются полноценным поцелуем, верно? Исчезнув с места действия так быстро, как только может, сжимая оба бокала в руке, Рей на ходу улыбается и здоровается с парой людей, которые вынужденно останавливают ее, дабы на самых разных языках сделать комплимент ее платью. Она старается по возможности ответить всем, прежде чем наконец оставляет бокалы на ближайшем подносе. Слишком душно, слишком много людей. Девушка успевает порадоваться тому, что гала-вечер проходит поблизости от открытой террасы, и выходит в сад, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и переждать, пока исчезнет румянец. Проклятье. Ее совершенно точно уволят в ближайшие 24 часа, тут и думать нечего — учитывая утренний инцидент и то, что сейчас произошло. Рей находит ближайшую скамейку и опускается на нее, чувствуя холод мрамора под тонкой, едва осязаемой тканью юбки — несказанное облегчение для пылающей кожи. Уперевшись ладонями в сиденье, девушка старается унять сердце, что вот-вот выпрыгнет из груди. Пара глубоких вдохов, и это удается — с уст срывается нервный смешок — она чувствует прилив облегчения. Длится он недолго. Телефон в ее клатче начинает требовательно надрываться, и она спешно сражается с застежкой. Наконец выудив телефон, Рей, не глядя на экран, подносит его к уху, выдыхая: «Да?». — Ты нужна мне. Сердце останавливается, едва девушка слышит голос Рена, и она прикрывает глаза, ощущая, как волна жара накрывает ее с головой от звука его голоса и от сказанных слов. — Сейчас буду. Я просто… мне нужна пара секунд, ладно? — Что-то произошло? — теперь он звучит настойчиво. — Ты в порядке? — В порядке, Рен, просто… Не привыкла к такому количеству людей вокруг. — Рей делает глубокий вдох, забирает клатч и поднимается на ноги. — Я сейчас буду, со мной все хорошо. Сможешь молоть чушь еще пару минут? — Да. — Хорошо. Буду через две минуты, — быстро отключившись, она убирает телефон обратно в сумку, возвращаясь обратно в помещение. Рей поднимается по ступенькам, придерживая юбку, когда кто-то удерживает ее за локоть. Круто развернувшись, она чуть не падает, изумленно воззрившись на итальянца, что бесстыдно изучает ее взглядом. — Ciao, bella, — любезничает он, широко улыбаясь. — Прошу прощения, мистер Ренальди, мне нужно найти Кайло… — она тотчас осекается от осознания, что вместо фамилии назвала босса по имени. — Рен — большой мальчик, за пару минут без тебя не пропадет, — возражает Тони, отпуская ее руку. — Я заметил тебя, как только ты вошла в зал. Всю ночь ждал момента, чтобы сказать, как сногсшибательно красиво ты выглядишь. Рей одаривает его своей лучшей улыбкой, хотя практически уверена, что это скорее походит на гримасу. — Спасибо, вы очень любезны, — беглым взглядом возвращаясь к помещению, она ищет глазами Рена. — Но мне правда пора… — У него все схвачено, — перебивает мужчина. — Разговаривает с Энной. — О, — что ж, вот и отрезан путь к отступлению. Рей чувствует себя неловко, когда мужчина забирает с подноса два бокала розового шампанского, один из которых протягивает ей. — Ты правда неотразима, — он вновь отвешивает ей комплимент, и Рей опускает взгляд на пузырьки шампанского. — Спасибо, — повторяется девушка. — Я не привыкла к вещам вроде этих, — она собирает рукой тонкую ткань юбки, следом тут же распуская ее. Подлетев, та вновь стелется у ее ног. — Что ж, образ отличный. Рей сопротивляется желанию отпрянуть назад, когда итальянец настойчиво подходит ближе, и девушка оказывая прижатой к стеклянным дверям галереи. В целях самозащиты она держит наготове слегка приподнятую ногу, перемещая основной вес на другую. Если он дерзнет сократить расстояние между ними, то она нацелилась что ей силы наступить каблуком ему на ногу. — Надолго ты в Париже? — невзначай интересуется мужчина. Запах его одеколона ударяет Рей в нос, и она невольно сравнивает его с одеколоном Рена; у Тони аромат острый, почти травяной, едва ли не удушающий. В то время как у Рена — темнее, слаще и куда теплее. Она кусает губу. — Всего на неделю. — Рен, стало быть, везде таскает тебя за собой? — допытывается он, склонив голову набок. Какой бы гель или воск он ни нанес на волосы, средство явно не справляется со своей задачей — темный локон падает на лоб, и Рей фальшиво улыбается. — Да, везде. Я его ассистент. Губы мужчины трогает легкая ухмылка. Он отпускает сдавленный смешок. — Ассистент, значит? А у меня создалось впечатление, что между вами нечто куда большее. Рей взирает на него, чувствуя, как плечи сковывает от напряжения. — Извините? — Ты достойна лучшего, чем он, — продолжает мужчина. — Уверен, в постели он ничего из себя не представляет, не так ли? Наверное, и десяти минут не продержится. Красотка вроде тебя заслуживает большего, тебе не кажется? Она шокировано смотрит на него, совершенно забыв, что секунду назад собиралась ударить. — Думаете, мы?.. Его глаза широко распахиваются. — О, так ты не трахаешься с ним? Ха, Рен еще более жалок, чем я думал. Будь ты моим ассистентом, я бы первым делом включил это в твои обязанности. — Я — не ваш ассистент, — холодно отрезает она, обретя способность говорить. Это стоит немалых усилий, ведь все тело сотрясает дрожь. — А могла бы им стать, — сладко улыбается Тони, и эта улыбка совсем не соотносится с его недавними словами. — Жить в роскошной вилле в Италии, ездить в Париж на выходные. В Лондон, Милан, Рим, Грецию. А подобные вещи могли бы составлять твой ежедневный гардероб, — Тони трогает подол ее юбки, и Рей отстраняется, выдергивая ткань из хватких пальцев. — Прошу простить мне мой отказ, — ровно произносит она. — Я предпочитаю остаться с Кайло. — Кайло? Так он тебе, значит, Кайло? — цепляется тот за слова, кривя губы в ухмылке. — А ты точно с ним не трахаешься? Вы определенно нечто большее, чем редактор и ассистент, раз он позволяет звать его «Кайло». Она не может пнуть его. Она не знает, насколько крепки ее каблуки, и ей очень не хочется сломать и без того на вид хрупкие и неустойчивые шпильки. Вместо этого Рей выплескивает шампанское прямо ему в лицо. Одновременно с этим дверь позади приходит в движение, и на долю секунды девушка теряет равновесие, но позади кто-то тотчас удерживает ее за плечи. Рей облегченно вздыхает, уловив знакомый аромат одеколона. — Что здесь происходит? Она замирает, пока Рен без труда помогает ей выпрямиться. Тони все еще отфыркивается — шампанское стекает по лицу и волосам прямо на белоснежную рубашку. — Твоя мелкая сучка меня шампанским окатила! — Шипит он в негодовании, привлекая внимание некоторых гостей. Рей еще никогда так не хотелось провалиться под землю, даже когда однажды в средней школе она смеялась так сильно, что надула в штаны. Рен привлекает ее ближе к себе, и она спиной прислоняется к его груди. Вздернув подбородок, Рей смеряет итальянца самым яростным и дерзким взглядом, на какой только способна. — Уверен, на то у нее была веская причина, — произносит Рен где-то над ней, и девушка чувствует, как низкий и угрожающий голос мужчины отдается в его груди. — Рей. — Да, сэр, — отзывается она, едва мужчина отстраняет ее от себя. Проворно отступив в сторону, Рей позволяет проходящему мимо официанту забрать ее пустой бокал. — Второй по счету инцидент за два дня, — кратко констатирует Рен. — Сдается мне, источник всех проблем именно ты, Тони. Следует ли мне довести до сведения Сноука, что ты используешь его драгоценные средства, дабы флиртовать с ассистентами других редакторов? Или стоит умолчать об этом? Как думаешь? Тони буравит его взглядом. — Сноук… — начинает он. — Решать тебе, — заканчивает за него Рен. — Еще раз заговоришь с ней, и я сделаю этот звонок. Я не позволю тебе изводить моего ассистента, это ясно? В воздухе воцаряется напряженное молчание. Остальные гости тоже притихли, наблюдая за разворачивающейся сценой. Наконец, Тони выдавливает из себя: «Да». — Чудно. Я поручу моему ассистенту узнать отель, в котором ты остановился, и оплатить химчистку. С моей карты, — произносит он, и последние слова обращены уже к Рей. Она тихо кивает, замечая, как итальянец смотрит в ее сторону, и сопротивляется желанию поддаться принципу «бей или беги» — пульс трепещет, точно крылышки колибри. Рей вновь ощущает прикосновение его руки у себя на пояснице — теплой и успокаивающей, даже несмотря на то, что она все еще взвинчена после обвинений Тони. — Идем, хочу поговорить с Энной, — бормочет Рен, уводя ее прочь от истекающего шампанским итальянского редактора. Людская толпа молча расступается перед ними. Они проходят уже половину галереи, как вдруг он наклоняется к ней. — Он сделал тебе больно? — Нет, — возможно, вышло чересчур грубо. — Он прикасался к тебе? — Нет. — Что ж, проблемой меньше, — едва слышно заключает он. — Мне стоит знать, почему ты выплеснула шампанское в лицо высокопоставленному редактору? — Он думает, мы трахаемся, — нечаянно делая акцент на «р», прямо в лоб выплевывает она. Рен вдруг смолкает; она поднимает на него взгляд, но его лицо совершенно непроницаемо. Рей нервно кусает губу — ей начинает казаться, что она ляпнула что-то не то, когда он незаметно кивает. — Энна, — приветствует он, когда они подходят к блондинке, облаченной в белое. — Рен, — осторожно отвечает та. — Все в порядке? — Нет, — просто говорит мужчина. — Но мы — да. Рей стоит поблизости и слышит, как тема разговора переключается на другую. Краем глаза она замечает итальянского редактора, направляющегося в уборную. Следом за ним быстрым шагом идет девушка в коротком черном платье. Взгляд Рей вновь обращается к мужчине рядом — он разговаривает с другой женщиной на французском. Пускай ей этого совсем не хочется — напротив, ей очень хочется вновь ощутить его тепло и поддержку, как в тот момент, сразу после инцидента с Тони, — Рей отходит от него на полшага.***
*** Остаток вечера проходит без происшествий. К большому удивлению Рей, здесь, оказывается, подают еду — и вполне съедобную. Снаружи она отыскивает место, чтобы просидеть добрых пятнадцать минут, и заодно уничтожает немалое количество сыра и с дюжину замечательных традиционных местных закусок. Здесь не подают ужин или основное блюдо, зато полно десертов и канапе. Девушка везде следует за Реном, приветствуя редакторов, спонсоров и послов — некоторых он помнит сам, но чаще нуждается в подсказке. Никого похожего на итальянского редактора на горизонте не видно, а люди попадаются крайне любезные. Некоторые замечают ее платье, и Рен рассказывает о нем за нее. Непонятная терминология мира моды быстро вылетает у Рей из головы, так что она просто улыбается, вежливо кивает и благодарит на соответствующем языке, если он ей известен. Под конец вечера ноги болят просто нестерпимо. К полуночи она уже чуть не плачет. Рен, похоже, хорошо читал сказку про Золушку — она невыразимо рада, когда он решает уйти. Он поддерживает ее по дороге к машине и помогает сесть в салон. Кажется, она и правда вот-вот заплачет, стоит ей потереть ремешок на лодыжке. Прежде ей случалось ломать руку и запястье, но девушка с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться из-за пары туфель. Смех, да и только. Пальцы находят застежку на тонком ремешке — из-за длинной юбки Рей не видит, что делает — и едва не скулит от разочарования, когда не преуспевает в этом. С другой стороны, снять обувь, вероятно, не самая лучшая идея: если она это сделает, то наверняка зальет кровью всю машину. И хотя это докажет ее правоту мужчине, сидящему рядом, ей не хочется гробить туфли за тысячу долларов. Поэтому, откинувшись на спинку сиденья, девушка тихо вздыхает. — Я не могу идти, — жалуется она. — Буквально — не могу идти. — Что, внезапный паралич? — ерничает он, когда автомобиль трогается с места. Дворец отбрасывает свои огни на резковатые черты лица мужчины, подчеркивая их. Рен красив — с внезапной ясностью понимает она, чувствуя, как вспыхивают щеки. Сосредоточиться на этом мешает пульсирующая боль в ногах, вновь напомнившая о себе. — Нет, это все чертовы туфли… — Так сними их. — Не могу, — упрямится она. — Пока я в платье. — До отеля дойти сможешь? — осведомляется Рен. Мешкая, Рей мысленно рисует себе дорогу до лифтов, а следом по коридору к их номеру. И качает головой. — Честно — не знаю. Рен молча следит, как она предпринимает очередную попытку дотянуться до пряжки. Какая-то ее часть надеется, что он наклонится и поможет с этим, но это так или иначе бесполезно — пряжка маленькая, и даже ей не удается отыскать ее в полумраке Bentley. Раздраженно фыркнув, Рей вновь откидывается назад, стараясь лишний раз не переносить вес на ноги. — Черт, — прерывисто вздыхает она. С его стороны раздается тихий смех, и девушка поворачивается на звук. На заднем сидении достаточно темно, и его улыбка отчетливо видна в отражении на стекле, в то время как за окном проносится сельский ландшафт. — Будешь смеяться — позвоню Марку Джейкобсу и разыграю его от твоего имени, а потом свалю на тебя всю вину, — рычит она. Рей наклоняется, чтобы потереть ногу. Он смотрит на нее сверху вниз, и, встретившись с ним глазами, она понимает, что он ухмыляется. — Телефонный розыгрыш? — переспрашивает Рен. — И это твоя грандиозная месть? — Уверена, я смогу придумать что-нибудь получше, — ворчит Рей. Он снова смеется — и Рей приходит в голову, что ей нравится этот звук. А затем вновь воцаряется тишина.***
*** Он чувствует себя несколько виновато, помогая девушке выйти из машины и слыша ее шипение, вызванное болью и отеком в ногах. Рей извиняется раз двадцать, а туфли проклинает втрое больше. Силясь подавить улыбку, он провожает ее к лифтам, придерживая за талию и позволяя облокотиться на себя. Рен совершенно не возражает, пусть ему и известно, что как ее боссу, стоило бы. — Все равно, с кем у нас завтра встреча. Я надеваю балетки, — бормочет она, ковыляя к лифту. Криво ухмыльнувшись, он наблюдает за ней через отражение в золотых дверях, когда Рей наклоняется, чтобы немного ослабить застежки на туфлях. Облегченно вздохнув, она ступает на ковер в прихожей, но Рен заранее знает — стоит ей пройти пару шагов по полу из дерева, как Рей снова болезненно зашипит. — Диван, — командует он, открывая дверь. — Не буду спорить, — вздыхает девушка, падая на диван и водружая ноги на кофейный столик. Рей, развалившаяся на диване в дизайнерских шмотках — вызывающе неэлегантное зрелище, и он не может не улыбнуться. Отлучившись в спальню, Рен идет, попутно развязывая галстук-бабочку и расстегивая смокинг, и тут же направляется в другую комнату. Одно из достоинств люкса — большая ванная, из которой с высоты открывается вид на город. Заткнув пробкой сливное отверстие и включив холодную воду, Рен разводит в ней немного лавандового и ванильного масла, после возвращаясь в гостиную. — Это что? — сдвинув брови, спрашивает Рей, приподнимаясь на локтях. — Ванна, — объясняет он, вешая пиджак. — Хоть ты и не в курсе многих вещей, уж ее-то тебе доводилось принимать. — И зачем ты ее набираешь? — допытывается Рей, замирая, когда он встает перед ней на колени. Она резко убирает ноги со стола, и юбка ее платья падает к ногам. — Придержи юбку, — командует он, а ей остается безропотно послушаться. Наклонившись вперед, Рен тянет за застежку, расстегивая одну и снимая туфлю, а следом проделывает то же самое со второй. Сорвавшийся с губ Рей звук походит на всхлип, и, подняв глаза, он видит, что девушка просто блаженно улыбается. — Спасибо, — мягко благодарит она, когда мужчина отставляет пару в сторону. — Завтра наденешь балетки, — решает он. — Ванна набирается, потому что холодная вода поможет унять пульсирующую боль и воспаление. Сядешь на край и погрузишь в нее ноги — это облегчит боль. — Ты просто ангел, — вздыхает она, уткнувшись лбом в колени. — А я думал, дьявол, — усмехается он, поднимаясь с пола. Рен замечает, как она замирает, заслышав прозвище. Он уходит в спальню, на ходу расстегивая белоснежную рубашку, а Рей по пятам следует за ним. — Ты знаешь об этом? — спрашивает она, входя в комнату. — Само собой. Знает. Отлично знает, кем люди окрестили его за спиной. Он занятой, а не слепой. Дьявол, Сатана и множество других, закрепившихся за ним не-то-чтобы-лестных прозвищ. Все ему прекрасно известны. Когда-то давно он думал, что ему делать с этим фактом — злиться, игнорировать или принять. И, если быть с собой честным, делал и то, и другое, и третье. Он уже наполовину расстегнул рубашку, когда услышал, как она тихо зовет его. — Рен? — М-м? Рей стоит к нему спиной, и он вспоминает, что пуговицы у этого платья на спине. — А, точно. Он подходит к ней, и девушка забирает волосы наверх, пока Рен продевает шелковые пуговицы сквозь петельки — он позволяет пальцам скользить по ее спине. Даже здесь тело испещрено веснушками, совсем как лицо и плечи, и он мягко улыбается, ощущая ее теплую, гладкую кожу под подушечками пальцев. Прикусив нижнюю губу, мужчина старается совладать с жаром, объявшим лицо и пах, стоит ей вздохнуть, едва тесная ткань соскальзывает с плеч. Рен нежно касается ее талии, расправившись с пуговицами, и отходит к шкафу, чтобы выбрать пижаму. Достав комплект прежде, чем повесить рубашку, он краем глаза замечает, как Рей скользит из комнаты, одной рукой прикрывая обнаженную грудь. Кайло честно, изо всех сил старается не глазеть, но все же не настолько он гей, как ошибочно полагают многие люди. А когда с ним в одном номере неотразимая, практически голая женщина, он… Нет. Нет. Он способен держать себя в руках. Он — джентельмен, а эта обольстительная, красивая и в чем-то дерзкая женщина — его ассистент. Он не воспользуется этим, глазом на нее не взглянет. Рей проходит мимо, в ванную, в одной футболке с надписью «Arizona state», выведенной спереди уже затертыми буквами, а Рен впивается взглядом в пижамные штаны и футболку от Hugo Boss. Мельком заметив на ней коротенькие шортики, когда та исчезает в другой комнате, не заморачиваясь, чтобы закрыть за собой дверь — раз уж они оба одеты — он слышит ее тихий стон и всплеск воды, когда она опускает в ванную ноги. — Мне следует знать, с чего ты так уверен, что это поможет? — Если намекаешь, что я это исходя из личного опыта, то ты совершенно права. — …Ты серьезно? — Я был не по годам любопытным трехлетним ребенком, — объясняет он. — Мои первые туфли Loubutin были мамиными. Ее смех эхом отражается от стен ванной, и, будучи в спальне в одиночестве, Рен позволяет себе широко улыбнуться, пока она продолжает хихикать. Рей умолкает мгновение спустя, и мужчина стягивает брюки, бросая их в сторону жестом, полным усталости. У него самого болят ноги, и только натянув брюки, он тут же садится на кровать. — Хочу поблагодарить тебя. — доносится из ванной. — За что? — отзывается он. — На самом деле, за все. Но особенно за мистера Ренальди. — В свете последних событий он надолго здесь не задержится. — признается Рен. — Почему? — Он женоненавистник, с из рук вон плохими навыками редактирования и пруфридинга, — обращается он к Рей. — На этой должности он уже шесть лет, и долго не продержится, если Энна, Элиот или я обмолвимся словом об этом. — Не то чтобы он много говорил на эту тему с другими редакторами, но может с уверенностью сказать, что их мнения не будут разниться. — Ох. Она издает тихий, мягкий возглас. Оттолкнувшись от кровати, мужчина идет в ванную. Хрупкая девушка примостилась на краю ванной, болтая ногами в воде. — Мозолей нет, — замечает она. — Просто болят. — Оно и к лучшему, — отвечает он. — Сможешь проходить еще один день? — Однозначно, — с готовностью заявляет Рей, одарив его мягкой, приятной улыбкой. Рен отворачивается, чувствуя, как сердце подскакивает в груди. И тянется к косметичке. — Твоя мама — сестра Люка Скайуокера, не так ли? Он замирает, наполовину вытащив зубную щетку. — …Да. — Из «Skywalker Report»? — Именно оттуда. Почему ты спрашиваешь? — Это работа моей мечты, — признается Рей, болтая в воде ногами. — Мечтаю попасть туда уже очень давно. — Не хочешь навеки остаться приспешницей дьявола? — он оборачивается, взглянув на нее, и выдавливает зубную пасту на щетку. Ее ухмылочка, возможно, не задумывалась сексуальной, но ему она кажется ее именно такой. Член в штанах заинтересованно дергается, едва Рей наклоняется вперед, болтая ногами в воде. — Если уж на то пошло, то это ты во всем помогал мне последние пару дней, — резонно замечает она. — То были детские игры, — возражает Рен. — Работа пойдет со следующей недели. — О, какая радость, — вяло отвечает девушка. — …Но работу ассистентом нельзя называть карьерой? — Пожалуй, нет, — отвечает он, намочив зубную щетку и кладя в рот. Пару минут он чистит зубы, лишний раз нажав кнопку включения, когда та отключается первый раз — что угодно, лишь бы отвлечься от Рей. Сплюнув в раковину, мужчина вытирает рот белым полотенцем неподалеку, собираясь помыть руки и снять линзы. Позади слышен всплеск, и Рен мельком бросает взгляд на Рей. — …Тебе ведь известно, что проработав у меня год, ты сможешь устроиться куда угодно? — спрашивает он, убирая футляр с контактными линзами и надевая очки. Плеск прекращается. — …Ты серьезно? — Да, — подтверждает Рен, подходя обратно к ней. — Год — и ты сможешь устроиться в «Skywalker Reports». — Кем? — строго спрашивает она. — Кем захочешь, — объясняет он, усаживаясь на край ванной. Их разделяют считанные сантиметры. — Я даже сам позвоню своему дяде. — Ты это серьезно, — выдыхает она. Рен улыбается, глядя, как округляются ее глаза от одной этой мысли. — Еще где-то восемь месяцев, — прикидывает он. — Это будет нелегко, особенно когда на носу Неделя мод. — Ты это серьезно. — Мы уже выяснили, что да. Рен еще ни разу не видел, чтобы она так ослепительно улыбалась, и он старается запомнить ее такой. Боги, ее ямочки на щеках. Ему как-то довелось пару раз видеть их, но никогда они так не бросались в глаза, как сейчас. Он чувствует, как сердце лихорадочно колотится, когда она с энтузиазмом кивает. — Да, да! — на радостях смеется Рей, едва не столкнув его с края ванной. Рен лишь хмыкает, качая головой и поднимаясь на ноги. — Мы позавтракаем внизу перед предпоказом. Ко скольки нам нужно там быть, к девяти пятнадцати? — Тридцати, — поправляет она, соскакивая с ванной на бархатный коврик. — Не дай бог мы явимся вовремя, — саркастично пеняет он, уходя в спальню. Никакой Книги, по крайней мере, сегодня. После того количества людей, с которыми ему пришлось иметь дело, он мечтает просто отключиться. Сняв очки и оставив их на прикроватном столике, он слышит, как Рей уже умывается и чистит зубы. Она появляется через пару минут и тут же направляется в гостиную. — Нет. Комично замерев с поднятой в воздухе ногой, девушка сдвигает брови, смеряя его взглядом. — …Нет? — На еще один долгий душ с утра у нас не будет времени, — поясняет он. — Ты спишь в кровати. — Рен, ты ведь не поместишься на диване, — пытается возразить она. — А кто сказал, что я буду спать на диване? — вскинув бровь, интересуется мужчина. Ее воодушевление испаряется на глазах, Рей неотрывно сверлит его взглядом. — Ты это несерьезно. — Мне казалось, что к этому времени ты уже должна была усвоить, что я всегда говорю серьезно, — отвечает он. — На кровати полно места, ты проснешься выспавшейся, а не с чувством, словно тебе позвоночник извлекали арматурой. Очевидно, аргументов «против» у нее не находится, и она неуверенными шажками подходит к кровати. — А ты уверен?.. — Что, боишься, перетяну одеяло на себя? — саркастично и чуть грубее, чем ему хотелось, парирует Рен. — Ложись уже в постель. — Да, сэр. И вновь эти два слова вызывают волну мурашек, пока она устраивается под одеялом. Несмотря на его габариты, между ними остается прилично свободного места. В голос застонав, Рей откидывается на подушки, чем только забавляет его. — Куда удобнее, чем на диване, — вздыхает она, на что Рен качает головой, дотягиваясь до выключателя. — А ты у нас любитель обнимашек? Вопрос застает его врасплох, и он замирает, не успев улечься. Обернувшись, Рен старается разглядеть ее в темноте комнаты, но мало что может разобрать, кроме очертаний носа, губ и копны волос, разбросанной по подушке. Однако ее ухмылку ему удается разглядеть. — А что, похож? — флегматично интересуется он. Простыни шелестят, и она пожимает плечами. — Без понятия. — Нет. Не любитель. Ухмылка на глазах превращается в широкую улыбку, и Рей звонко смеется. Смех звучит неловко, и до него с внезапной ясностью доходит, что она пошутила, дабы развеять чувство неловкости от того, что ей приходится делить с ним кровать. — Если во что бы то ни стало хочется спать на диване — вперед, — тихо произносит он. — Но предложение остается в силе, если не хочешь сломать себе шею. Рен почти ожидает услышать, как она встает с кровати, но этого не происходит. Рей лишь устраивается поудобнее, а затем затихает. Он закрывает глаза, слушая ее глубокое ровное дыхание, и старается успокоить свой внезапный глупый подростковый восторг при мысли о том, что она спит рядом с ним.