Моя некромансия

XII. Наковальня

Навалилось, одно за другим, как бусины на нитку, как деревяшки на старых счетах, стук, стук, стук, все больше и больше. Хочется кричать: куда? Зачем? я не вынесу, не выдержу!.. Но выдерживаешь, и даже умудряешься не расплескать последнюю надежду, человеку свойственно выживать. Палэйдра сменила лицо, как скромная вдова прикрылась черным платком, оплакивая своих будущих мертвецов. Вечный дождь, слякоть, непривычная тишина, никакой тебе толкотни и гомона, никакой беззаботной радости и веселья. Рила больше не приносит груши и не смеется от счастья, приваливаясь к плечу на старой, согретой солнцем крыше. Осень вместо ярких пятен подсовывает серую хмарь, я люди в домах задергивают шторы плотнее, словно лик смерти может показаться в их окне и предрешить судьбу. Кардвин снова шел в Старгариум, одетый в форму Стража, хотя вчера Эссель ясно дал понять, что она эльфу больше не к лицу. Но меж тем, не разоружил его по всем правилам, и пистолет по-прежнему уютно покоился в кобуре под грудью. «Я медленно снимаю с себя все обязательства», - мысленно передразнивал капитана Кардвин. Он все еще злился. На него, на Лютика, на себя. Но безопасность Аранги была важнее человеческих чувств, и Кардвин готов был живьем лечь под ноги собственному отряду, лишь бы не пустить их к Древу. В том, что Лютиэль его найдет, бывший сержант не сомневался. Кардвин вовсе не собирался мириться с братом, прощать его почем зря, но поговорить им было просто необходимо, потому что у Кардвина в запасе имелся весомый довод, который мог спасти Арангу. И доводом этим снова был Кастадиан. Эльф оставил Рилу в своей квартире, сначала предложил ей прогуляться, пока его не будет, навестить маму, поседевшую от переживаний, но девушка лишь деланно улыбнулась на его предложение и сказала, что подумает. И тогда Кардвин понял, что она еще не готова идти на улицу одна. Палэйдра предала ее, и Рила перестала доверять городу. Зомби напали на нее при свете дня, до комендантского часа, и тем самым вселили в сердце девушки страх: солнце больше не символ спасения, а зловещие переулки и темные подворотни – средоточие всех опасностей города. Отчасти Рила была права, и Кардвин, уважая ее чувства, обещал проводить девушку домой по возвращении. Он не знал, как его встретят в Старгариуме, объявил ли Эссель о своем решении во всеуслышание или наоборот понял, что погорячился. Но, как очевидно, капитан и вовсе не появлялся в казармах или зашел с черного входа, потому что караульные у дверей поприветствовали Кардвина как ни в чем не бывало и снова вернулись к прерванному разговору. В коридорах, несмотря на ранний час, было людно, очевидно ребята гоношились перед построением, доделывали свои моционные дела. Кардвин толкнул дверь своего кабинета, и вскинул брови, заметив, что его брат сидит в окружении нескольких человек из отряда и что-то объясняет, тыкая пальцем в карту. Скромненько так сидит, не как сержант. Нет, а чего он ждал? Что брат воссядет в его кресле за столом, и будет то и дело поправлять сползающую корону? Что нацепит на грудь всевозможные медали, собрав их по всему Старгариуму, включая шоколадные, поставит на стол табличку «аз есмь тсарь»? Будет называть себя на «мы»? А может еще и штаны братовы доносит? Кардвин и сам никогда не любил сидеть в кресле, отгораживаясь от ребят столешницей, так чего ждать от Лютика, которому новое звание перепало лишь потому, что он попал под горячую руку, а вовсе не за выдающиеся заслуги. Может, ему и самому неловко его носить. Услышав, как скрипнула дверь, Лютиэль поднял голову, и на лице его появилось страдальческое выражение, мол, давай сегодня не будем вспоминать о былом? А фингал под глазом просил об обратном. Но Кардвин пришел не мириться. - Я хочу поговорить с Кастадианом, - ровным тоном попросил он, не допуская в голос никаких эмоций. - Кар, это бесполезно, мы все равно… - Эссель дал вам два дня, - напомнил Кардвин, - а ты – дай мне десять минут. - И что это изменит? Кардвин усмехнулся и запустил руку в карман, где покоилась загадочная монета с дыркой для шнурка, точно такая же, как и та, что висит у него на шее по сей день. - Напомни, зачем мы хотим уничтожить Древо, а? - Кар, к чему опять эта демагогия? – нахмурился Лютик, но все же ответил, - мы пытаемся избавить Палэйдру от одного чокнутого ублюдка, не буду показывать пальцем. - И все? – хмыкнул Кардвин. - И все, - передразнил его Лютик. - А если я назову тебе его имя, если скажу, где его можно найти, это изменит дело? Лютик вскочил с места, роняя карты. - Ты что-то знаешь?! - Кастадиан знает. Но я не уверен, что он станет говорить с кем-то кроме меня, особенно после вчерашнего. - Опять Кастадиан! - Ты ему не доверяешь, это понятно. Подумаешь, спас тебе жизнь, Рилу излечил… - Тише, - попросил Лютик, косясь на ребят, что жадно ловили каждое слово двух братьев, зачем-то вставших по разные стороны баррикад. Кардвин оказался один в поле воин и уже понимал, насколько это муторно и сложно – идти против системы. Да что там идти – ползти!.. Вот, даже собственный брат ставит палки в колеса. - Я сам найду этого некроманта, если уж на то пошло! Сам справлюсь с его мертвецами, я прошу у тебя одного, - почти прорычал Кардвин, - дай мне время. Неужели это такая страшная просьба? - Ты так слепо веришь тому, кто ни разу не сказал тебе правды, что я диву даюсь. - Он ни разу не сказал правды, верно. Но он ни разу не солгал, в отличие от тех, кто заверял меня в своей искренности, и ни разу не был честен. Лютиэль вздохнул. - Ты опять за старое. Иди, иди к Кастадиану, где тюрьма, ты знаешь. Говори с ним, час, два, сутки, на здоровье. Но если через два дня мертвецы продолжат терзать Палэйдру, я поведу отряд уничтожать Древо, и никакие слова – лживые ли, правдивые ли – меня не остановят. - О да, герой нашего времени, дерзай, - фыркнул Кардвин, - уничтожение никогда не приведет к созиданию. - Философия никогда не манускрипт оправдания, - загробным голосом возвестил Лютиэль, специально неся откровенную чушь, показывая, что слова брата не находят в нем отклика. Что ж, стена между ними крепчает, история повторяется, как знакомо, а! Кардвин не стал вправлять брату мозги снова, не при всех, а просто развернулся и вышел, направляясь к зданию тюрьмы. Оно слегка отстояло от казарм, было приземистым, длинным и одноэтажным, похожим на каменный барак, и камер в нем было всего шесть, так что преступники не задерживались там дольше, чем на сутки. Совет Древних прибирал их, если это были искровики, и Императорские палачи – если это были обычные преступники. Кардвин сам бывал в тюрьме от силы пару раз, да и то с экскурсией или поручениями, у ее дверей даже охраны не стояло, а отпирал замок выпущенный маленький светлячок, все очень умно. Страже Света доверяли безоговорочно. И ничего, что его вообще отстранили, и он должен дома сидеть, топить тоску в алкоголе и целовать выцветший от времени портрет, где он еще в форменном мундире. В тюрьме Кастадиан был один, наверняка со вчерашней ночи. Интересно, ему вообще приносили еду или хотя бы воду? Не сказать, чтоб камера была как в доисторической темнице, тут и кровать приемлемая, и раковина, и уборная и даже свет горит. Но случись что – никого рядом. Благо что Кастадиан чувствовал себя превосходно, как йог восседая на своей постели и пялясь в одну точку. - Кас, - осторожно позвал Кардвин, приближаясь. – Кас, прости… Тот встал и подошел к решеткам. - Наконец-то! Мне нужно вернуться в Тень. - Я не могу выпустить тебя. Кастадиан ошарашено вскинул брови. - То есть? Разве ты пришел не за этим? Кардвин покачал головой. - Я больше не сержант. Не уверен даже, что останусь Стражем Света, и у меня нет полномочий освобождать тебя. - К черту полномочия, просто отопри замок. - У меня и ключа-то нет, - слукавил эльф. - Создай портал, вход с моей стороны, а выход с другой, - Кастадиана было не так-то просто урезонить. - Чтобы повесили нас обоих. Это измена, Кас. Тебе есть, где спрятаться, а мне? - А я что-то не помню, что подвизался думать о других! – огрызнулся баск. Как бы он ни старался не показывать, а арест все же задел его за живое. - Просто скажи мне, кто наш некромант. Я поймаю его, и все будет кончено. Кастадиан фыркнул, как будто сомневался в подобном исходе. - Откуда мне знать, кто он? - Не юли! Ты практически назвал его имя прошлой ночью, - и Кардвин как доказательство достал из кармана монетку с дырочкой, - это один из твоих друзей, Кас, не отрицай. Кто? У кого еще был подобный знак? Не Яниса, не Рэй – в этих нет искры. Тогда кто? Хорон?.. Чья это монета? Кастадиан сморщился, словно его поймали с поличным, протянул руку, и Кардвин, секунду подумав, вложил в его ладонь талисман. - Это монета Робби, - вздохнул Кастадиан, прикрыв глаза. - Не лги! Монету Робби ты отдал мне! Кастадиан покачал головой. - Нет. Монета Робби была с отверстием, а твоя нет. Тебе я отдал свою. Кардвин заморгал. - Но…но почему не монету Робби? - Потому что ее у меня уже не было на тот момент. - Кому ты ее отдал? - Я скажу тебе и что? Как ты будешь искать этого человека? С собаками? По запаху гниющей плоти? Я поклялся ни во что не вмешиваться, потому что, что бы я ни делал, это приводит к наихудшему результату! Я согласился помочь Риле, а в итоге? Ты лишен звания, я за решеткой, и… - И тебя предал тот, кому ты доверял. Кастадиан пожал плечами. - Этого следовало ожидать. - Он хотел, чтобы ты нашел монету, он все подстроил! Он не убил Рилу, зная твое отношение к ней, он подбросил ей этот знак, он знал, что мы позовем тебя!.. Он хотел, чтобы ты отыскал его. - Тогда выпусти меня, и я отыщу. - Кас, я не могу! - Я должен вернуться в Тень, я бросил Рэя и Янису, и из-за этого у них могут быть проблемы. Я, черт возьми, всегда приношу несчастья, рядом я или отсутствую. Выпусти меня, и я назову тебе имя того, кто сотворил этот ужас с Палэйдрой. - Кас, скажи мне его просто так! Чтобы предотвратить тысячи смертей, кровопролитную войну, противостояние Стражей Света и некромантов. То, чего ты сам не хотел! Кастадиан покачал головой, мол, и не подумаю. - Да черт бы тебя побрал, Заар! Лютик выступит послезавтра, чтобы уничтожить ваше Древо, а с силой Жрицы он его найдет!.. И тогда все, все будет кончено! Мы будем кончены, Заар! - Может, оно и к лучшему, - бесстрастно заметил Кастадиан. - Да пошел ты! – Заорал Кардвин, ударяя ладонью по решеткам. Он умирал от беспомощности и отчаяния. Родной брат его не слушает, Кастадиан строит из себя оскорбленную невинность, Эссель вообще сбрендил. Победа у них под носом, надо только правильно рассчитать шаги, а они заводят танк, чтобы прихлопнуть муху. Понимая, что с упрямством Заара ему не сладить, Кардвин решил еще раз попытать счастья у Лютика, может он уговорит капитана отпустить баска в обмен на бесценные сведения. Ох, если бы они только научились ему доверять! Но в здании Старгариума Кардвина ждал еще один неприятный сюрприз. Кабинет оказался пуст, и в коридорах было чересчур тихо. Буквально полчаса назад все носились как угорелые, а теперь что? Чума на них напала, да вымерли все? Конечно, памятуя о своем отстранении, Кардвин не распахивал все попадающиеся двери с ноги и не требовал подать ему Лютика, но все же надеялся найти и выспросить хоть кого-нибудь. - Эй! - Окликнул его Риверс, сержант другого отряда, и Кардвин готов был пригнуться, притворяясь тенью, но решил не портить из без того несчастную репутацию. - Привет, Артур, - осторожно ответил он, оборачиваясь и готовясь к «ты что тут делаешь! Эссель тебе башку отвернет». Но вместо этого сержант удивленно вскинул брови. - Ты где был? Твои ушли без тебя! - Что? - Твой отряд! Лютиэлю пришлось открывать порталы и вести всех к Древу, мол, новые координаты, медлить нельзя. Тебя обыскались! - Меня обыскались?! – Кардвин чувствовал себя пятилетним имбецилом. Лютик прекрасно знал, где найти брата, да и не нужен он был никому, не сержант, не Страж Света, никто. Палка в колесе, только из плоти и крови. – Они отправились искать Древо? - Искать? Нет! Уничтожать! – возликовал Риверс, - того и гляди сегодня все кончится! Сегодня. Все. Кончится, Кардвин! – сержант был готов пуститься в пляс, а лицо эльфа медленно приобретало потустороннее выражение. Лучше бы ему нож в печенку вогнали, меньше боли. Приехали, Кардвин, докатились, стоп машина, кочегар лопнул, называется. Твой лучший брат обвел тебя вокруг пальца, как сельского простачка. Иди, давай, поболтай с Кастадианом, баску все равно нет веры, а ты зато отвлечешься. Хорошо бы ты подзадержался в камере, а мы в это время – шмыг в порталы, чик дерево и вуаля, Палэйдра свободна. Ох, если все действительно было так, Кардвин бы ни слова не сказал, и даже с Кастадианом отсидел положенный срок, да только вот баск не лгал. Уничтожение Древа повлечет за собой необратимые последствия, и это будет крах. Ну почему Лютик такой самоуверенный? Сила Жрицы ничего не решает, потому как один в поле не воин, а этот упрямец рвется грудью на амбразуры, а Эссель его еще и подпихивает, тоже мне мудрый военачальник, заслуженный капитан. Кардвин сжал кулаки и едва не зарычал. Нет, брата надо спасать! Брата и Палэйдру целиком. Пусть даже первый научился врать, как заправской плут, а вторая со своими слепыми законами не видит серых оттенков среди черного и белого. - Эй, ты куда? – удивился Риверс, когда Кардвин как спринтер рванул с места, только подошвы скрипнули, - хочешь догнать? Ну может успеешь, они минут пять как ушли… Кардвин его не слушал, он несся домой, к Риле. Он знал, что не имеет такого нюха, как Лютиэль, что ни за что не отыщет свой отряд в затерянной километровой пустыне, скорее заблудится в трех соснах. Но с одной стороны ему и не нужно искать Лютика, ему главное найти Древо, найти и – как ни парадоксально звучит – защитить. А Древо может почуять только один человек – Рила, она ведь уже знала, что оно там, она приведет его к нему снова, когда боязнь за Кастадиана не будет мешать. - А я тебе блинчиков пригото…Кар, что с тобой? – Рила в классической манере стояла у плиты, босая, простоволосая, в своем приснопамятном голубом платье, только что не беременная. Она выглянула на звук открывающейся двери и застала запыхавшегося Кардвина с языком на плече. Он опирался на косяк, пытаясь выровнять дыхание. - Лютик… Древо… - членораздельного рассказа явно не получалось, но Рила понимала с полуслова. - Лют отправился уничтожать его, да? Без тебя? - Мы должны остановить его! Он убьет Палэйдру, сам того не желая. - Мы?! - Без тебя мне не справиться, - вздохнул Кардвин. – Я не найду Древо один. А вот ты… Рила с готовностью кивнула. - Я помогу, – она бросилась натягивать сапоги, выключать плиту, искать куртку, - не надо было отпускать его вчера, не надо было оставаться с тобой. - Брось, это не из-за тебя. - Лютик всегда прячется в работе, когда что-то задевает его чувства. Кто же знал, что он так далеко пойдет… - Он просто не верит Кастадиану. - А ты веришь? – Рила подняла свои карие глаза на эльфа. Тот вскинул брови. - А ты – нет?! Девушка вздохнула. - Я верю тебе. Открывай портал. Просить дважды не пришлось, Кардвин сам не заметил, что всего лишь махнул рукой, чтобы пространство расползлось огненной сеточкой, обнажая путь в неизведанное. Даже сосредотачиваться не пришлось. Примерные координаты он уже знал, а точные – Рила подскажет на месте. - Вперед, - скомандовал эльф сам себе, - зайдешь через две минуты, не раньше! Рила сосредоточенно кивнула, словно собралась считать. Вообще-то закрывающий портал должен идти последним, но пропускать девушку вперед, туда, где ее может ждать все угодно, от Древа Смерти, воинственно размахивающего ветвями, до толпы некромантов, пришедших защитить свою святыню, Кардвин счел невежливым. Поймав Рилу, едва не бухнувшуюся на четвереньки уже там, в точке пересечения трех бывших стран, Кардвин сжал кулак, запечатывая портал и, изогнув бровь, спросил себя: почему в последнее время ему все удается так легко? Не стоит ли ожидать подвоха в самый неподходящий момент, какого рожна судьба вдруг начала ему улыбаться и подсовывать красочные леденцы? Отравленные, не иначе. - Куда теперь? – растерянно спросила Рила, озираясь вокруг. Все та же пустыня, покрытая инеем, ни мышонка, ни лягушки, ни неведомой зверюшки. Из растений – пожухлая трава, опавшая под гнетом изморози. Ни кустика, ни древа, ни следа отряда Лютика. - Ты мне скажи. Рила сразу поняла, что от нее требуется. Присела, положила ладонь на сухую измученную землю и прикрыла глаза. По ее телу словно прошла судорога, девушка передернула плечами, но ладони не отняла. Голова ее мелко дрожала, веки подрагивали, словно она читала невидимую бегущую строку и боялась не успеть. - Оно… - выдохнула Рила, сбрасывая оцепенение, - ты можешь создать еще один портал? Кардвин пожал плечами. Если нужно, и десять создаст, счетчика входящих и исходящих не имеется. - Лиг пять к северо-востоку отсюда. - Само Древо? – Кардвин все еще не верил, что оно действительно где-то растет, вызывающе торчит из-под земли и позволяет чувствовать себя Риле. Та развела руками, мол, это только мои ощущения, а они не истина в последней инстанции. А Кардвин уже развернул портал. Ему казалось, что время сжимает его в тиски, что Лютик уже пилит Древо своей солнечной пилой, что обрекает мир на войну и смерть, а людей без искры – на полное уничтожение. Что ошибка, которую он совершает в сию секунду, невозвратна и неостановима. Но оставить попытки Кардвин не мог. - Две минуты, - напомнил он Риле, и шагнул в портал. Перед его глазами проплывали самые разнообразные картины: вот он выскакивает из портала, видит Лютиэля, хватает его за грудки и выбивает из его башки всю дурь, вот он опаздывает, и видит лишь обугленный пенек и брата, победно держащего в руке голову почему-то Кастадиана, а не настоящего злостного вредителя-некроманта. Кардвин не чувствовал тепла, окутывающего его во время полета, он не замечал скорости, не слышал ветра, свистящего в ушах, даже когда его выплюнуло на землю, и он пролетел по инерции пару метров, эльф ничего не почувствовал. Он готов был прорываться сквозь оцепление из своих же людей, закрывать Древо собственной грудью, жертвовать собой и произносить патетические речи, лишь бы оттянуть момент. Но когда он поднял взгляд, чтобы понять, куда привела его Рила, по загривку побежали мурашки. Он видел Древо. То самое, что родилось в его воображении и воплотилось в реальность: похожее на обычный дуб с раскидистыми ветвями, оно стояло в полукилометре от места появления Кардвина и даже не отбивалось от окруживших его людей и эльфов. Отряд Лютиэля успел быстрее. - Нет! – тщетно завопил Кардвин, срываясь с места, - стойте! Они его не слышали, не видели, не замечали. Слишком далеко. А вот Кардвин отчетливо видел желтую, солнечную нить в руках ребят из его отряда, они сплели ее из своих сил, все вместе, и теперь обходили Древо вокруг, чтобы замкнуть цепь и рвануть на себя, перерезая толстенный ствол своей волшебной нитью. Они молодцы, если так посудить. Они хорошо учились у Альберта Хьюи и тренировались у Таира Эсселя, они подчинялись приказам Кардвина Кассиля, а после – приказам его брата. Они молодцы. И оружие выбрали самое подходящее. Но как только нить коснется черной сухой коры, им всем конец. - Стойте! – вопил Кардвин, захлебываясь слюной, он бежал, спотыкался, махал руками, чтобы восстановить равновесие, ускорялся по инерции и падал на промерзшую землю, чтобы в следующую секунду оттолкнуться от нее и снова бежать. – Лют! Ему казалось, он бежит вечность, что время на его стороне, только вот расстояние – восстало против. Оно не сокращалось ни в какую. Как виделись ему ребята сказочными полуросликами, так ими и оставались. А нить в их руках уже замкнула круг. - Кардвин, стой!! – закричала Рила позади него, белея от страха. Словно она видела что-то большее, чем сам эльф. Он лишь на секунду обернулся – она бежала за ним, но не могла догнать, а потом замерла, глядя ему за спину, и лицо ее выражало смертельный ужас, от которого холодело нутро. А потом их обоих настиг взрыв. Черное с желтым разлетелось на все стороны, исходя от Древа, нить лопнула, распадаясь прахом, от тех, кто был поблизости, не осталось даже пепла, Рилу и Кардвина смело взрывной волной, опаляя волосы и брови, заставляя кубарем катиться по земле и глотать пыль, судорожно пытаясь прикрыться. В ушах звенело, на языке отчетливо чувствовался вкус сажи, тело ломило, а лицо и ладони кололо тысячей огненных иголочек. Все вокруг было укутано черным дымом, который забивал ноздри, проникал в легкие, заставляя кашлять и задыхаться. На миг воцарилась гудящая упругая тишина, похожая на мыльный пузырь. Глаза отказывались открываться, и тьма сопутствовала этой тишине. Кардвин кричал, внутри себя он заходился криком – не ужаса, не боли – отчаяния, самого черного и беспросветного. Но тишина не пропускала звуки. Эльф колотил в стены ее пузыря, они прогибались под кулаками, недовольно вибрируя, но не выпускали из своего кокона. Кардвин выворачивался наизнанку, но тишина была неумолима, и лишь когда он задействовал искру, позволяя внутренней силе напомнить, кто здесь жив, а кого можно списывать со счетов, мыльный пузырь сдался под его натиском и лопнул, впуская в мир звуки, которых эльф предпочел бы не слышать. Шум ветра, слабое потрескивание, легкое дыхание рядом, а в остальном – тишина. Уже совершенно обычная, знаменующая отсутствие криков помощи и стонов раненных. Это означало только одно… - Рила… - прохрипел Кардвин, пробираясь к девушке на локтях. Та лежала ничком, прикрывшись курткой, и не шевелилась. – Рила?.. Она застонала и повернула голову, лоб и щеки ее были исцарапаны песком, словно ее проволокло лицом по земле, но иных повреждений на первый взгляд не было. - Я в порядке. Эльф кивнул и вскочил на ноги, отфыркиваясь от дыма. - Лютик! – закричал он, направляясь, по его мнению, к древу, - Сэм? Каири?.. Он понимал, что надеяться не на что, что взрыв был такой, что они с Рилой, находясь за сотню метров, чудом уцелели. Ребята же были в эпицентре, их ничего не могло спасти. Но надежда отказывалась умирать. - Лютик?! - Кардвин? Ответил Сэм, сухим, скрипучим голосом, непохожим на свой. Тоже кашлял и отмахивался от дыма. Кардвин пошел на зов, начиная различать очертания. Один, второй, третий… Они поднимались с земли, удивленно оглядывая целые руки и ноги, ощупывая лицо, слушая биение сердца, с которым успели проститься. - Мы не умерли, - удивленно объявил Каири. - Мы не умерли, - подтвердил десяток других голосов. - Где Лютик?! – нахмурился Кардвин. И в ту же секунду заметил его. Он сидел на корточках, уперев пальцы в землю и зажмурившись, и воздух вокруг него был густым и плотным и словно вибрировал. - Лютик… - жалобно позвал Кардвин. Было в его брате что-то потустороннее, что-то зловещее, неживое. Неслышно подобралась Рила, глянула эльфу через плечо, прикрывая рот и нос обшлагом куртки, глаза ее наполнились ужасом. - Он спас нас, - выдохнул Сэм, с сожалением глядя на согбенную фигуру, – взрыв должен был разнести нас на куски, разметать кишки по всему полю, а Лютиэль…он накрыл нас чем-то, чем-то вроде солнечного купола. И спас. Ну хорошо. Кардвин был готов принять подобное благородство от брата. Спас и спас. Молодец. Вот с полки пирожок. Но какого черта сидеть битый час, как застывшая мумия, когда брат называет тебя по имени? Когда нужно уходить, когда очевидно, операция по уничтожению Древа не удалась, и самое время послушать, что скажет Кастадиан Заар, когда, черт возьми, Лютик, хватит, это уже не смешно, вставай!.. Кардвин схватил брата за плечо и вскрикнул, когда его фигура рассыпалась пеплом на миллионы частей мозаики, которую не собрать, а на пальцах остался лишь грязный черный след. Кардвин врос в землю. Он не мог дышать, не мог моргать, не мог шевельнуть даже мизинцем. Перед его глазами Лютиэль распался, растворился, исчез, фьюить – и нету. Где-то за спиной на землю осела Рила, заходясь в беззвучных рыданиях. Кажется, ее обнял Сэм или Каири, или Лорант или еще черт знает кто. Их всех Кардвин отдал бы с легкостью, лишь бы вернуть Лютиэля. Себя бы – отдал. Слезы покатились по его щекам крупными горошинами, он не знал, откуда они взялись, и как их остановить, он хотел кричать, но из горла вырывался жалкий сип, он хотел крушить все вокруг, но стоял посреди пустыни. Он хотел отмотать время назад, но подобные способности человечество растеряло сотни лет назад. Самое простое, что Кардвин мог сделать прямо сейчас – это лечь и умереть. И он лег и умер. Конечно, ему только казалось, что он умер. Он просто лежал, лежал, задыхаясь под тяжестью наковальни, которую кто-то швырнул ему на грудь. Швырнул еще стоящему, с задорным криком «лови!», а он, не будь дураком, и поймал. Поймал, упал от такой тяжести и подняться уже не в силах. Ни подняться, ни столкнуть ее со своей груди. Она давит, мешая дышать, давит, дробя кости и сминая сердце, но она никогда не убьет его, никогда не даст освобождения, он так и будет жить с этой наковальней на груди, пока не появится кто-то, кто переложит ее на свою грудь.