Стокгольмский синдром

Тщательно состроив перед зеркалом подходящую мину, я пошел сообщать Кристе, что ее сегодня ночью расстреляют. Я придумал несколько вариантов развития событий, но предугадать ее поведение со стопроцентной точностью просто невозможно. Меня ждали — рыжая спряталась за углом, я уж думал, что ее в камере нет, когда с веселым вскриком она запрыгнула мне на спину. Сперва показалось, что меня задушат цепочкой наручников, но нет. — Балуешься? — усмехнулся я, когда она поцеловала меня в ухо. — А чем еще заниматься? — ощутив ее зубки на мочке, я резко вдохнул и крепко сжал блокнот. Вот же вредная соблазнительница... — Ты принес мне шоколадку? Блять, забыл... Вот же распиздяя кусок! — Сам съел, — положив бумаги на стол, я сжал ее бедра, — слезать собираешься? — Как ты мо-ог! — обиженно лягнув меня в ляжку, девушка спрыгнула на пол и еще раз пнула в икру. — А я так хотела шоколадку! Идеально я сейчас придумал... — Ну завтра... М-м, блять, нет, завтра не принесу, — хлопнув себя по лбу, я снова изобразил печаль. — Ого, ты умеешь материться, — хмыкнула она, — что, завтра не придешь? — Завтра уже не к кому будет приходить, — пробормотал я, опуская голову и уводя взгляд вправо. — Оу, — притихшая Криста осторожно опустилась на стул. И, натянув улыбку, задорно предложила: — оторвемся напоследок? А я тебе сообщу кое-что очень-очень важное. Отлично получилось. Только надо выбрать удачный момент, чтобы признаться. — Очень-очень? — приподняв брови, я сделал шаг к ней, когда она поманила. — Ну, может, не такое важное, как покушение на императора, но это кое-что обо мне, — обведя кончиком пальца эмблему на моей пряжке, к которой испытывала какой-то патологический интерес, рыжая хитро улыбнулась, — кое-что очень интересное. Но только пообещай, что сделаешь, все, что я скажу. — Опять за свое? — нахмурился я. Просто шикарно. Я после ее извращений разозлюсь, уйду, но все же приду ее спасать от "расстрела", чтобы подумала, что я влюбился ну прям совсем. — Тебе ничего не придется делать, обещаю, — а выглядит так, будто подначивает меня, сучка. Вздохнув и закатив глаза, я достал из кармана ключики от наручников, и как же у нее глаза загорелись... С моей помощью освободив руки, девушка мягко обняла меня за шею, притерлась всем телом. Целуя ее восхитительный рот, я чуть наклонился, скользнув ладонями по ее спине и сжав напряженные упругие ягодицы. Чуть прогнувшись в спине, чтобы отстраниться, она стала по одной расстегивать пуговицы на моей рубашке. Несколько секунд поразглядывав ее сосредоточенную мордашку, я не выдержал и опустил голову, пытаясь урвать еще поцелуй. Как странно, это стало нормой. Хотеть ее, целовать, жадно прижимать к себе. С другими было совсем не так. Я контролировал все от и до, знал в точности, что они скажут, когда и с какой интонацией. А тут я словно по течению плыву, только иногда вношу коррективы в курс. Как странно... Содрав с меня рубашку, Криста аккуратно повесила ее на спинку стула, разгладила плечи. Ожидание и наблюдение завело меня еще сильнее, хотя я не питал иллюзий — мне сегодня достанется. И только сейчас я осознал, что практически не думал о последствиях, когда соглашался. С хитрой улыбочкой она взяла наручники, повертела их в руках. Я тяжело вздохнул и повернулся спиной, позволяя сделать себя беспомощным. — Садись, — мне указали на табуретку. Я неохотно повиновался, не особенно понимая, что такого эта вредина задумала, — закрой глаза, — оседлав мои бедра, она обняла меня за плечи, провела носом по шее. Подчинившись, я ответил на поцелуй, подался было вперед, чтобы прижаться ближе, но был предупредительно потянут за волосы. Послушно вернувшись в изначальное положение, я глухо протестующе застонал, когда она встала, и тут же был неслабо огрет по затылку. Ясно, нужно помалкивать. Ощутив касание к бедру, я не придал этому значения. И дошло только тогда, когда мой собственный офицерский стек глухо шлепнул меня же по спине. Я выгнулся, сводя лопатки и наклоняясь, скорее, от неожиданности, чем от реальной боли, но за это получил еще подзатыльник. Холодный кончик стека обманчиво ласково скользил по плечам, заставляя напрягаться в ожидании. — Ты никогда не играл в такие игры, верно? — промурлыкала Криста. Я не испытывал сейчас никаких чувств. Ни ненависти, ни любви, которую сам себе вообразил. Я лишь ощущал легкое горение в месте удара, тяжесть в затылке, да еще все возрастающую похоть. Вот уж не думал, что действительно буду в рядах извращенцев... Удары, четкие, размеренные, как хлыстом, посыпались на мою спину. Не сильные, почти игривые, от таких даже следов не останется, но я четко знал — буду вознагражден. От чуть более резкого, чем остальные, шлепка я тихо, сквозь зубы застонал и пригнул голову в инстинктивной попытке спасти затылок. Но ощутил лишь влажный поцелуй на плече. Эта сумасшедшая женщина целовала и гладила мою спину, подушечками пальцев с нажимом следуя за горящими следами стека. Пытаясь только сильнее подставиться, я уперся напряженными ногами в пол, прогнул спину, чуть наклоняясь. Грубая ткань, раньше так всегда раздражавшая, сейчас крышесносно стимулировала головку, и каждое телесное ощущение усилилось в разы благодаря окружавшей меня темноте. Резко выдохнув, я повел плечами, когда ласки прекратились. Криста снова села мне на колени, мягко обняла и вдруг впилась ногтями в кожу на загривке, заставив меня вздрогнуть и покрыться мурашками. Тихо звякнула пряжка, другая ее ладонь скользнула мне в штаны. Я хотел было попросить хоть там обойтись без причинения боли, но почему-то не смог даже открыть рот, только тихо невнятно замычал от ощущения холодных пальцев на горячей нежной коже. Этого мне хватило, чтобы кончить, жмурясь до цветных фейерверков под веками. — Молодец, — вдруг тихо шепнула она, гладя меня по волосам, — можешь открыть глаза, — я послушался. Свет тусклой лампы резанул почти больно, но все тело будто плыло, казалось, я сейчас свалюсь с этого стула вместе с этой женщиной, — отдохни, ты сегодня такой хороший послушный мальчик... Ощутив непонятную гордость от такой похвалы, я тут же мысленно одернул себя. Я офицер, разведчик, я мужчина, в конце концов, а не "послушный мальчик"! Но у меня не было сил и желания огрызаться, я только воспользовался позволением отдохнуть и уткнулся лбом ей в плечо, наслаждаясь скольжением тонких пальцев по макушке и вяло думая, что могу использовать эту иллюзию послушания в своих целях. — Я не хочу, чтобы тебя расстреляли, — промямлил я, улыбаясь так глупо и по-идиотски от поцелуя в висок. — А меня расстреляют? — уже почти традицией стал этот ответ вопросом на вопрос. — Сегодня ночью, — мелко кивнул я, — но я не позволю. — Неужели сам господин офицер внутренней разведки поможет мне сбежать? — тихо усмехнулась девушка, и усмехнулась еще раз, когда я кивнул. — Ты такой милый. Наверное, ты и есть то самое два в одном, которое я искала. Жаль, что нашла именно так. От этих ее слов так стало тепло и хорошо... Счастливо улыбаясь, я притерся скулой к ее плечу и закрыл глаза, мечтая сохранить для себя память о ней. Такое ощущение, что моя система сработала наоборот, подчиняя меня. Как же я буду от этого страдать... Ночью, когда пришел дежурный, я все еще не спал. Лежал и пялился в темноту, вспоминая, как дурак, все моменты с наглой рыжей мордашкой. Не то чтобы хотел сохранить их для себя, нет. Я хотел понять, сфальшивила ли где-нибудь она. На столе лежал свернутый листочек с обещанной информацией, но Криста попросила посмотреть только тогда, когда она уже будет далеко отсюда, утром. И я ждал утра. Мне казалось, что это все объяснит, все расставит по своим местам, по полочкам. Обязательно. Стандартная процедура с выстрелами шариками краски из кустов — и я смог полюбоваться, как в последний раз взметнулись в лунном свете чудные темно-медные волосы. Вот и все. Потеряна. Не факт, что все, что она говорила, окажется правдой. Но, по крайней мере, мы будем готовы к покушению, а это уже дорогого стоит. Вернувшись к себе, я дрожащими отчего-то руками развернул записку. И в ярости стиснул кулаки, разрывая лист и сминая половинки. "Ты отличный саб, а я отличная актриса."