Dissolution

Джин и сам не знал, когда же сон стал приятнее бытовой повседневности, но это была единственная реальность из всех существующих, в которой он по-настоящему был счастлив. Только там он был свободным 20-ти летним мальчишкой, рассекающим все грани нереального мира в прах. Он Гулял по туманным лесам, плавал в семи реках Бога и в конце концов он встретил его. Чонгук не был плодом его больной психики или же отголоском его души. Он был кем-то иным, некой проекцией чьей-то жизни или же персонажем выдуманной книги, но он был. Бескорыстно восхищался Сокджином, держал его за руку, крепко обнимал и заразительно смеялся, иногда мягко улыбался и смотрел, смотрел, смотрел, пристально, прожигая своими черными омутами дыру в самом сердце. Сокджин никого прежде не встречал похожего на Чонгука, по крайней мере в той действительности, в которой существовал он. И все это становилось до безобразия трагичным. Ведь Сокджин просыпался. Он сталкивался с жестокой реальностью, просыпаясь в холодной и мрачной квартире, где встречали его лишь бетонные белые стены. Он должен был идти на работу, отчитываясь начальнику за недоделанные вовремя отчеты, за свою никчемность и безграмотность, и в ответ лишь получал : * Сокджин тебе 32, а ты все еще несерьезен и безответственен. Не пора ли повзрослеть?!* Сокджин устал от этого. Он просто хочет свободы и свежего воздуха. Поэтому последний год он жил, отсчитывая часы до их новой встречи с ним. Юноша из снов незаметно влился в его разум, основываясь там на постоянной основе. Он становился самым важным, самым дорогим и неповторимым. Чонгук не мог без Джина, а Сокджин не мог без него. Джин медленно погружался в омут тех глаз, закреплял образ у самого сердца. Чонгук заполнял своим существованием все. Он как будто срастался с Джином, становясь единым с ним. А потом, все стало как в туманном лесу. Сокджин терялся во времени, изредка просыпаясь в неизвестных ему местах. Потом в больнице с капельницами и с огромными шрамами на руках. Но отрезки этих воспоминаний как будто были вырезаны. Он помнил лишь то, как был с Чонгуком, как они вместе резвились на свалке разбитых машин, дрались палками, катались кубарём по зеленой мягкой траве и целовались до потери пульса. Это и стало первым сигналом. Второй - когда они вместе пьяные стояли на крыше неизвестного ему дома где-то в Европе (Сокджин так и не понял где был) и раскуривали дешевые сигареты, которые Чонгук достал из ниоткуда. - - Я даже не могу понять сейчас – снится ли мне все это или я реально сейчас сижу обкуренный на крыше какого-то дома, хер знает где? – Сокджин хихикает, прикрываясь свободной рукою, пока сигаретный дым сгустком нависает у его головы. - Ты хочешь сейчас сказать, что все это, включая меня, – плод твоей обезумевшей фантазии, - хоть Чонгук и пытается скрыть негодование, но сталь в голосе все же выдает его. - Я ничего не знаю.Я не знаю кто ты. Я даже не знаю кто я такой. Это до иронии забавно, не правда ли? Я даже не знаю реален ли я или же это место? Реален ли ты или же я и правда безумец с больной фантазией. - Тогда что для тебя есть реальность?! Эта паскудная жизнь, в которой ты дохлая пиявка, цепляющаяся за любой кусок мусора?! - он ввинчивается своим холодным взглядом, сжимая губы в тонкую полосу. - Или же мир, в котором ты по-настоящему счастлив, в конце концов реальность, в которой есть я, глупый мальчишка, влюбленный в такого дурака. - О чем ты говоришь, я уже месяц как не помню, что делал последние недели, не помню, когда последний раз был на работе и вообще выходил куда либо, могу ли я сейчас спать и видеть это прекрасное пурпурное небо перед закатом, а может я уже давно умер и это место... Рай?! А ты - мой ангел-хранитель?! - Сокджин до одури смеется, опрокидываясь назад, ему страшно, грустно и смешно одновременно, так нелепо и глупо, до чертиков запутанно и сложно. джину и правда кажется, что он сошел с ума. - Тогда тебе и правда стоит умереть, если хочешь остаться тут навеки, - Чонгук холодеет в силуэте, отдаляясь от мученика. - Так что просыпайся и хорошенько продумай, что для тебя важнее в этом мире. Как по щелчку пальцев, Джина швыряет об сталь, и он мгновенно распахивает глаза. Перед ним все тот же белый потолок. Последние недели Чонгук не появлялся, не одаривал своей улыбкой и томными взглядами, он и правда как будто испарился, отрезав невидимые нити их связи. Это впервые, когда Сокджин почувствовал настоящую боль и отчаянье с тяжелым одиночеством на плечах. В какой-то момент он даже испугался этого туманного леса. который давно стал ему священным храмом. Тоска забиралась в самые ребра и Джина начала душить скорбь и обида. Последние слова, словно гравюра на золоте, начала проявляться в сознание все чаще. Первый отчаянный шаг и измученная ночь без теплой руки на ладони. Сокджин неуверенно сжимает банку с таблетками, взвешивая все за и против. Чонгук прав, в этой реальности ему и правда нечего делать. Он будто ошибка, сбой матрицы в этом бренном мире. Но с другой стороны, страх умереть, просто как огромная пропасть между ним и тем идеальным выдуманным миром. - Не уж то страх смерти убивает в тебе свободу от этой беспечной жизни?- он появляется из ниоткуда, как снег в августе или же дождь в декабре. Чонгук черной массой опирается на косяк, вновь обжигая своим мрачным взглядом. - В последнее время ты пугаешь меня все сильнее и сильнее.Может пора опасаться тебя, а не этих маленьких таблеток, - Сокджин скептически вскидывает бровь, одаривая гостя безынтересным взглядом. - Почему ты не удивлен моему появлению? Это вообще-то ранит меня. - А как я должен относиться к тому, кто заставляет меня глотать таблетки, чтобы по итогу остаться с ним. Ты уверен, что это я здесь эгоист. - Прости малыш, но это единственных выход для нас двоих,- Чонгук покидает своё прикрытие, бесшумно приближаясь к мужчине. - Будь в моих руках немного больше власти, тебе не пришлось бы так страдать. Он обнимает за талию, кладет свои непослушные волосы на плечо, трется носом и все безмолвно просит прощения. - Прежде, чем я упаду в пропасть, ответь наконец-то, кто же ты такой. Руки судорожно насыпают горстку ненавистных белых кругляшек, пока глаза вылавливают черные омуты в отражении. - Глупая влюбленная в человека Смерть. Они встречаются взглядами все так же не читаемыми для двоих. Сокджин смотрит в безграничную галактику, сияющую смертельным огнем. Пока Чонгук разглядывает стеклянные розы на кровавых ладонях. - Тогда передай Богу, чтобы не допускал больше таких ошибок, как мы с тобою. Без слез и сожалений, без перемотки времени назад. Сокджин не за что цепляться. Он давно уже упал в эту пропасть, стоило ему войти в тот туманный лес. Чонгук сжимает его руку, шепча, что так будет лучше для обоих, клянется в любви и вечности, пока первая слеза не провожает в тусклый храм его небосвода. - Иронично, как и любовь Ромео и Джульетты. - Зато у нас есть новое начало, а не тотальный исход,- последняя мимолетная улыбка, пока Сокджиновы глаза на вечно не закроются. - Тогда до встречи на том свете!