Таблетка от Звёздной болезни

POV Хенрик. Мы ещё долго стояли обнявшись, пока не поняли, что окончательно замёрзли. Поднимались по лестнице мы тоже в обнимку — Ти категорически отказывался отлипать от меня. Подниматься так было жутко неудобно, но кто ж был против? Его цепкие руки на моей шее и гулкое сердцебиение под боком… Господи, да мне не надо больше ничего, только бы он был рядом со мной, вот так доверчиво прижимался, укладывал голову мне на плечо. Но обьятия всё-же пришлось разорвать, чтобы открыть дверь.  — Я так замёрз, что аж рук не чувствую, — пожаловался Тарьяй, когда мы разулись и прошли в комнату. — Тогда давай первым в душ, а я пока сделаю нам чай, — предложил я, скидывая куртку. — А может вместе? — он игриво изогнул бровь, снова приникая ко мне, — Всмысле в душ…или нет, лучше в ванну… Меня, если честно, ставили в тупик перемены в его настроении. Совсем недавно чуть ли не убить был готов, потом плакал, теперь вот откровенно соблазняет… Хотя, что касается последнего… я был бы не против, если бы Ти днём не пожаловался на боль. К тому же, нам нужно как следует отдохнуть — завтра предстоит трудный день. Но как, скажите, устоять, если с ним я сам, словно подросток, готов круглосуточно не вылезать из койки? — Что?! — невинно спросил этот искуситель в ответ на мой укоризненный взгляд, — Ты тоже весь продрог, да ещё и по моей вине, поэтому я просто обязан тебя согреть. И он пошленько облизал свои улыбающиеся губы. Чё-ёрт… — Ти, ты сегодня устал, я тоже, нам нужно отдохнуть, — говоря это, я убеждал, в первую очередь, себя. Так как, несмотря на то, что я замёрз (и это касалось всех частей моего тела), у меня в штанах началось шевеление. Вот так на меня действовал этот вредный мальчишка. Про его жалобы на боль, я, естественно, не сказал ни слова, потому что это грозило новым скандалом от моего нервного возлюбленного. — Ну-ну, — со скептической ухмылкой произнёс он, и направился в сторону ванной, на ходу отбрасывая в сторону пальто и толстовку. У самой двери в ванную он подчёркнуто медленно стянул с себя футболку, оставшись в одних аморально-узких джинсах, и скрылся за дверью, не потрудившись её закрыть. Меня обдало жаром — кажется, я согрелся без всякой ванны. Моё воображение любезно транслировало перед моим внутренним взором картину того, как за этой дверью Тарьяй стягивает с себя свои невозможные брюки. Звук льющейся воды вывел меня из транса — я даже вспомнил, что собирался заваривать чай и направился на кухню. Проходя мимо ванной, я собрал все остатки самообладания, чтобы побороть искушение — заглянуть в приоткрытую дверь. На кухне я немного успокоился — меня всегда успокаивает присутствие всякой бытовой чепухи вокруг, но не тут-то было Я уже заливал кипятком ароматный чай, когда услышал капризный возглас. — Хе-енке! — кричал Ти, — Ну, подойди сюда, пожалуйста. Я вдохнул поглубже и пошёл к нему. Когда я просунул голову в дверь, передо мной предстала потрясающая картина. Непромокаемая шторка была отодвинута, Тарьяй полулежал в ванне с пеной, и перекинув одну ногу через бортик, покачивал ею. Одной рукой он лениво поглаживал грудь, иногда задерживаясь на соске и теребя его пальцами, другая его рука находилась под водой, и чем она была занята, догадаться было несложно. При этом, он неотрывно смотрел мне в глаза таким взглядом, что мой член моментально уперся в ширинку. Я несколько минут разглядывал его, не в силах оторвать глаз от такого зрелища. Ну откуда в этом мальчишке столько разврата? Не иначе как от своих любовниц-однодневок понабрался! — Ты уверен, что не хочешь ко мне? — спросил наконец он, — Здесь так хорошо… и очень тепло… а ещё… здесь есть я, — он говорил, томно растягивая слова, и от его голоса у меня мурашки побежали по коже. — Ты меня для этого звал? — произнёс я хриплым голосом. — Для чего — «этого»? — Чтобы спросить? — Нет… Я хотел принять ванну вместе с тобой, — продолжал он тем же тоном, — Неужели ты этого не хочешь? — Боже, ты даже каменную статую не оставишь равнодушной, — ответил я, заходя в ванную и начиная срывать с себя одежду. Тарьяй, глядя на меня, довольно ухмылялся. Он вил из меня верёвки, и, кажется, прекрасно это понимал. Я влез к нему в ванну, стараясь не расплёскивать воду. Вообще, это, конечно, было пиздец как смешно: с моим ростом я даже один едва помещаюсь в ванне, а учитывая присутствие Ти, это и вовсе больше всего напоминало «Твистер». «Ногу туда, а руку сюда… Нет-нет-нет… Лучше руку вот сюда… » Промучившись таким образом минут пятнадцать, я наконец оказался вжатым в бортик ванны, а Тарьяй разлёгся на мне, ёрзая своей бесподобной задницей по моему члену. Но если он ещё как-то мог шевелится, то я чувствовал себя мухой, застывшей в янтаре. Я попытался привстать и немного сдвинуться, и от моего движения из ванны выплеснулась хорошая порция воды. А когда Тарьяй решил перевернуться лицом ко мне, его рука соскользнула с бортика ванны, и если бы я не удержал его, он бы челюстью встретился с этим злосчастным бортиком. Я расхохотался, откинув голову назад и прижимая его к себе. Тарьяй немного помедлил и тоже рассмеялся. — Слушай, — сквозь смех сказал я, — нам обязательно рисковать своим здоровьем? Насколько я понимаю, ванна — это не принципиально. Ты просто хотел чтобы мы оказались без одежды и как можно ближе друг к другу, верно? Ну так, согреться — мы уже согрелись, и я могу показать тебе кучу более безопасных мест для продолжения. — Да, но ты вроде как не хотел продолжения… — он снова насупился. — Боже, Ти, какой же ты по-сути ещё ребёнок. Я хочу тебя двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю с тех пор, как впервые увидел. Просто сегодня… — Просто сегодня, — перебил с недовольством он, — такой особенный день, когда ты меня не хочешь? Ну что за человек? Из любого слова способен выудить причину повыёбываться. Мне очень захотелось напомнить ему, что у нас был потрясающий секс ночью, а после и днём, но я сдержался. На то я и взрослый здесь, чтобы не давать слетать с катушек вредным мальчишкам с переизбытком гормонов. Мы уже выбрались из ванны, и я притянул его к себе, заворачивая в большое мохнатое полотенце. — День сегодня, и правда, вполне идиотский, но это никак не влияет на мои желания, — сказал я, вовлекая его в жадный поцелуй. Хватило нескольких секунд, чтобы он полностью расслабился в моих руках и начал еле слышно постанывать, прижимаясь ко мне всем телом. Ну, это уже известно — как только малыш Ти получает то, чего добивался, он становится мягче глины. Не разрывая поцелуя, мы переместились в спальню, где я осторожно уложил его на кровать и устроился сверху. Он тут же запрокинул голову, подставляя для поцелуев шею, которая и так была вся в моих отметинах, но я не удержался и оставил ещё парочку. Мне, конечно, запретили кричать на весь мир о моей любви, но уж такое, непонятное никому, молчаливое напоминание о том, что он — только мой, можно было себе позволить. Я спустился поцелуями ниже, к маленьким торчащим соскам. Он застонал громче, когда я начал посасывать один из них, сжимая второй между пальцами. При этом Ти ни секунды не оставался безучастным — он гладил мою спину, легонько царапал её ногтями, зарывался пальцами в волосы, вскидывал бёдра, стараясь прижаться своим членом к моему. Боже… в нём было столько чувственности, он настолько полностью отдавался моим ласкам, что у меня не просто срывало крышу — эта крыша улетала и скрывалась за горизонтом. Но я прекрасно помнил, что Тарьяй сегодня не готов для полноценного секса, что бы он там сам об этом не думал. Его сладкая дырочка должна восстановить свои функции. Секс не должен приносить ничего, кроме удовольствия — это для меня аксиома. Поэтому я продолжил ласкать любимое тело, медленно спускаясь вниз к животу, бёдрам и подрагивающему от возбуждения члену. У меня, конечно, был ещё один вариант развития событий — я мог бы предложить ему поменяться ролями… А что? Когда я встречался с первым своим парнем, я успел перепробовать всё. Но с Тарьяй мы пока это не обсуждали, поэтому я не был уверен в том, как он это воспримет. А заводить разговор сейчас… с перевозбуждённым стонущим Ти… Я не камикадзе. Сейчас нужно просто дать ему кончить. Взяв Тарьяй под колени, я поднял его ноги, максимально раскрывая для себя. Я решил довести до конца то, на что прошлой ночью, мне просто не хватило выдержки. Сандвик уже понял, что будет дальше, и смотрел на меня совершенно безумными от желания глазами. В сочетании с румянцем смущения на щеках это выглядело невероятно горячо. Первое же прикосновение языка к сжатому колечку мышц заставило его издать громкий стон, почти крик. Я даже испугался, что, несмотря на всю мою осторожность, ему всё же было больно, но подняв взгляд, успокоился. Лицо Тарьяй выражало абсолютное блаженство, и я вернулся к прерванному занятию с утроенным энтузиазмом. Я толкался языком в его сжатую дырочку, сперва просовывая только самый кончик, но по мере того как он расслаблялся, мой язык входил всё глубже. Вскоре он сам начал подаваться мне навстречу, а я напрягал все возможные мышцы, стараясь доставить ему максимальное удовольствие. На каждый толчок языка мой чуткий мальчик отзывался полустоном — полувскриком, а я, слыша это, терял остатки разума. Это было охуенно — осознавать, что именно мои ласки — причина этих развратных звуков. Мой каменный член упирался в живот, требуя внимания, но я был весь сочредоточен на ощущениях Ти, который уже метался по постели, вздрагивая от волн удовольствия, накатывающих одна за другой. Для меня это была какая-то новая разновидность кайфа — я буквально чувствовал каждое своё прикосновение через подрагивания его тела. И упивался его наслаждением. Мой язык, при всём моём желании, не смог бы дотянуться до простаты, тем не менее Тарьяй кончил, не прикасаясь к себе. В момент оргазма я обхватил его член губами, посасывая головку — продлевая удовольствие. А он, откинувшись на подушку, повторял моё имя, как в бреду. Я лёг рядом с ним, обняв его одной рукой, а другой поглаживая свой член, так и не получивший разрядки. Через несколько минут, отдышавшись, Тарьяй с чувством прошептал: — Хенке, каждый раз секс с тобой — это какой-то запредельный космический уровень, у меня явно не хватает мозгов для полного понимания всего этого… — Ну, не знаю, — хохотнул я, — Мне казалось, что мозги принимают в этом участие в последнюю очередь… — Ну да, тут, в основном, участвуют, эм… другие части тела… — рассмеялся Ти, — Кстати… что касается других частей тела… Он переполз по кровати, устраиваясь у меня между ног и принимаясь острым язычком по-кошачьи вылизывать головку моего члена. Что бы Тарьяй не говорил о своей неопытности в оральных ласках, у него явно был природный талант. Через пару минут я уже стонал самым блядским образом, а через пять — кончил с фейерверком перед глазами. Он переполз выше и практически улёгся на меня. Полежав так несколько минут, он глубокомысленно изрёк: — Ну, вот видишь — всё классно, а ты боялся… — Что?! — усмехнулся я. — Ну это же ты не хотел секса… — Я просто забочусь о тебе, малыш, к тому же, у нас завтра не менее тяжёлый день, чем сегодня, — со вздохом сказал я. — Ты всё-таки пойдёшь к ней? — печально спросил он, — Я надеялся, что ты передумал. Он сказал это с такой горечью, что у меня сжалось сердце. — Детка… — Да прекрати ты! — психанул он, выпутываясь из моих объятий, — Малыш… Детка… Если тебя что-то не устраивает… — Меня всё устраивает, — я притянул его обратно к себе, — Мне казалось, тебе нравится, когда я называю тебя малышом. — Мне нравится… — обиженно сказал он, — Но одно дело, когда ты говоришь это просто ласково, и совсем другое — когда намекаешь, что я ни черта не соображаю. — Я ничего такого не имел ввиду… — А я соображаю! — перебил он, повышая голос и вновь отстраняясь от меня, — Я прекрасно понимаю, что завтра ты пойдёшь к своей девчонке, а я буду тут снова сходить с ума! А ещё я понимаю, что если ты захочешь её трахнуть, то я не смогу тебе помешать! Я не могу это контролировать! Меня начал потихоньку накрывать псих. — Ты мне настолько не доверяешь? — процедил я сквозь зубы, — О чём мы тогда вообще разговариваем? Тарьяй испуганно взглянул на меня, но я молча встал и ушёл на кухню. На кухонном столе сиротливо стоял остывший чай, про который мы совсем забыли. Я взял чашку и выпил залпом, не ощущая ни вкуса, ни запаха. В коридоре послышались шаги. Дверь открылась, и Тарьяй медленно подошёл ко мне. — Я тебе доверяю, — тихо сказал он, — Просто… — Просто ты не можешь поверить в существование людей, которые не бегают по городу с высунутым языком и не ищут — кого бы выебать? — усмехнулся я. Тарьяй несколько минут ошалело смотрел на меня, потом расхохотался, закрыв лицо руками. (Наверное, представил, как бесподобно я буду выглядеть, бегая с высунутым языком.) Я притянул его к себе. Он тут же перекинул через меня ногу и устроился на коленях. — На самом деле, — сказал он, — Я не доверяю не тебе, а ей. И не верю я в существование тех, кто может спокойно отказаться от тебя. Я тут думал… Ну вот, вы договоритесь, а что потом? Я понимаю, что так надо, что это всё для дела, но… Тебе придётся проводить с ней целую уйму времени, а она будет всячески тебя соблазнять, и… — Боже, Ти, — рассмеялся я, прижимая его к себе, — У страха глаза велики, у зависти — ещё больше, но са-амые огромные глаза — у ревности. Но я тут кое-что придумал, чтобы немного тебя успокоить — завтра мы поедем к Леа вместе! — Что? — он отстранился, заглядывая мне в глаза, — Ты серьёзно? — Серьёзнее не бывает! — весело ответил я, — Будешь меня контролировать! Заодно убедишься, что Леа вовсе не маньячка, одержимая Хенриком Холмом. Она очень серьёзная девочка и превыше всего ставит свою карьеру. На самом деле, у вас с ней много общего — глядишь, вы ещё подружитесь, и тогда ревновать придётся уже мне. Тарьяй недоверчиво посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы немного посидели молча. Иногда такая вот тишина гораздо правильнее всяких слов, но я не выдержал и всё-таки нарушил её. — Знаешь, — задумчиво улыбаясь, сказал я, — Когда мы только познакомились, и ещё толком не знали друг друга, все вокруг говорили, что мне очень повезло. Что я буду работать в паре с очень юным, но невероятно талантливым, а главное — весьма РАССУДИТЕЛЬНЫМ и УРАВНОВЕШЕННЫМ молодым человеком. Мы вместе рассмеялись, но Ти внезапно посерьёзнел. — Я понимаю, — сказал он, — как нелепо это звучит, но я таким и был… — он посмотрел мне в глаза, но потом, смутившись, уткнулся в моё плечо и добавил, — Пока не появился ты.