Таблетка от Звёздной болезни

POV Тарььяй. Когда я проснулся, Хенрик ещё спал. За всю ночь мы так и не разомкнули своих объятий, поэтому теперь, чтобы не разбудить его, мне пришлось очень аккуратно выползать из-под обвивающих меня рук. Не то, чтобы мне этого очень хотелось, наоборот, я готов был провести остаток жизни, сжимаемый этими сильными руками. Но во-первых, у меня была элементарная проблема физиологического свойства — мне было нужно в туалет. А во-вторых, нахождение в такой непосредственной близости к Хенке всегда имело один побочный эффект — мой член уже вовсю интересовался происходящим и требовал внимания. Последний раз мы были близки чуть больше суток назад, но мне, после всего случившегося, казалось, что с тех пор прошли недели. Впрочем, я и без того хотел его постоянно, одно его присутствие заставляло сердце замирать, а низ живота сжиматься в сладкой истоме. Но будить Хенрика было бы жестоко. Он и так намаялся со мной вчера. А ещё я не был уверен, захочет ли он вообще секса сейчас. Нет, я понимал, что он меня любит, и ничего не изменилось, но ещё я чувствовал, что между нами всё-таки пробежала кошка, не материальная, но каким-то образом существующая. И у меня не хватало решительности сделать первый шаг, по крайней мере в сексе. Я и так вечно был инициатором… Поэтому после утренних водных процедур я не вернулся в спальню, а пошёл на кухню. Решил — приготовлю завтрак, заодно подумаю. А подумать было о чём. Например о Сив. Хенке вчера не захотел это обсуждать, а я очень хотел понять, что же теперь делать и как себя вести при встрече с ней. А ещё надо поговорить с парнями. Извиниться что ли?.. И про собрание у Андем тоже забывать нельзя. Вдруг кто-то что-то узнал? От всех этих мыслей голова просто гудела. Как это всё же сложно — быть взрослым, самому принимать решения и понимать, что всё зависит от тебя. Решишь неправильно — твои проблемы! — О боже, он опять думает! — услышал я вдруг голос Хенке, — Ты ещё не понял, что думать — не самая сильная твоя сторона? Я подпрыгнул на месте и уставился на дверь. Холм стоял, облокотившись о дверной проём и улыбался. Все серьёзные мысли тут же улетучились, потому что Хенке не потрудился одеться. На нём были только боксеры, светлая ткань которых, излишне чётко облегала его достоинство. Я постарался не выдать своего возбуждения и с утроенным усердием взялся помешивать омлет, сосредоточив всё внимание на сковороде. Но через пару секунд я почувствовал его руки на своей талии. Мягко, но настойчиво Хенке притянул меня к своей груди и приник губами к шее. — Я так хотел проснуться в твоих объятиях, а ты куда-то сбежал, — притворно обиженно сказал он. Я вздохнул с облегчением, гипотетическая кошка, пробежавшая между нами, благополучно сдохла. Развернувшись в кольце его рук, я обнял его в ответ, гладя ладонями обнажённую спину, растворяясь в наших прикосновениях друг к другу. — Прости, — сказал я с самым виноватым видом, но при этом улыбаясь. — Хотел дать тебе возможность выспаться. — Это была заведомо провальная идея, — улыбнулся Хенрик, носом потершись о мою щёку, — Я почувствовал, что тебя нет рядом и проснулся, — он прошёлся поцелуями по линии челюсти, спустился на шею. Я запрокинул голову назад, открывая больше доступа, и застонал когда он губами приник к кадыку, продвинулся ниже к ключицам. Я задышал чаще, непроизвольно подался бёдрами к нему и почувствовал, что он тоже заведён не меньше меня. — Хочу тебя… — прошептал я, глядя ему в глаза. — И я хочу тебя, малыш, — также шёпотом ответил он, — Но… как ты себя чувствуешь? Вчера… — Я прекрасно себя чувствую, — улыбнулся я, предупреждая все его опасения, — И почувствую ещё лучше, когда ты прекратишь носиться со мной как с фарфоровой вазой, и мы займёмся сексом, — быстро произнёс я, не давая ему возразить. Хенрик негромко рассмеялся, выключил огонь под сковородой, про которую я уже забыл, и утянул меня за собой в спальню. Мы целовались и ласкали друг друга, лёжа на кровати, и это было прекрасно — не думать ни о чём, а просто отдаваться чувствам. Но у меня всё же возникла одна мысль. Я подумал, что мог бы сделать Хенрику как-то по-особенному приятно. Раз уж по жизни я умею только косячить, то может смогу чем-нибудь компенсировать это в постели. — Хенке, — я приподнялся на локте и заглянул ему в глаза, учащённое дыхание мешало говорить, но я всё равно продолжил, — Скажи, чего бы тебе хотелось? — То-есть? — не понял Хенрик. Он смотрел на меня совершенно пьяными глазами и явно не понимал, чего я от него хочу. — Ну… — я немного смутился, но также решительно продолжил, — Я хочу сделать тебе приятно. Может быть есть что-то, чего ты бы хотел сейчас? Его взгляд стал более осмысленным, в нём скользнуло понимание, после чего брови взлетели вверх, зрачки вновь расширились, а губы растянулись в прямо-таки плотоядной улыбке. Похоже, «что-то» и в самом деле существовало… И мысль об этом, так подействовала на Хенке, что когда он заговорил его голос был низким и хриплым. — Думаешь у нас есть время на эксперименты? — спросил он. Я протянул руку к тумбочке, где лежали наши телефоны и улыбнулся. — Надеюсь, трёх часов для твоего эксперимента достаточно? Он хмыкнул и пожал плечами, пряча взгляд. Что? Хенрик Холм смущён? Я воспользовался моментом, и перекинув ногу, оседлал его бёдра. — Так чего ты хочешь? — спосил я, глядя ему в глаза. — Я хочу ТЕБЯ… Пришла моя очередь ничего не понимать. — Э-эм… — протянул я. — Всмысле… Я хочу тебя… в себе… — тихо проговорил он. — Оу… — только и смог произнести я. У меня, кажется, закоротило мозги. Или может, я что-то не так понял? Потому что даже в самых смелых фантазиях я не смог бы представить, что Хенке попросит о подобном. То есть, нет, я не думал, что он будет против. Я вообще об этом не думал, не ставил вопрос таким образом. Я, кажется, слишком надолго замолчал. Хенрик как-то странно мотнул головой, вновь пряча взгляд. — Прости, — сказал он, — Я, просто… Прости… Ты спросил, и я подумал… Но если ты не хочешь… ТАК… то-о… Боже, я болван! Какого члена я молчу, как пень?! А он? Он что, подумал, что Я могу быть против? — Хенке, перестань сейчас же извиняться! — я обхватил ладонями его лицо и постарался вложить в свои слова всё, что чувствую, — Разумеется, я хочу! Я хочу тебя всегда, везде и в любом виде! Я просто растерялся… Я не думал, что ты захочешь… Я — идиот! — заключил я и принялся покрывать поцелуями его лицо, шею, грудь. — Ти, может… — попытался протестовать он, но я не дал ему договорить, впившись в его губы голодным поцелуем. Мой язык проник в его рот, лаская, исследуя, подчиняя себе. Кажется, я ещё никогда так его не целовал — смело, даже немного грубо, впрочем, Хенке не протестовал. Постепенно напряжённое тело подо мной расслабилось, и он начал отвечать на поцелуи и ласки. На его прикосновения моё тело реагировало предсказуемо — немели руки и ноги, а по спине, от загривка до копчика, стадами носились мурашки. Я полностью отдался желанию и уже готов был уплыть на волнах экстаза, как вдруг внезапная мысль — «А что если я не справлюсь?» — вернула меня в действительность. Хенрик как раз отстранился, прошептав, что раз такое дело, то ему нужно в ванную, и быстренько ретировался. А у меня образовалось время подумать. Ну вот правда, у меня же никакого опыта… Девушки не в счёт, тут как раз всё наоборот — чем больше начинаешь разбираться в однополом сексе, тем больше понимаешь, что гетеро-опыт тут скорее помеха. К тому же, боязнь Хенрика сделать мне больно, даёт вполне логичный вывод — ему самому, видимо, было очень больно в первый раз. И что мне со всем этим делать? Не могу же я теперь идти на попятную, оправдываясь тем, что просто ни черта не умею. Сам первый завёл эту тему с экспериментами. Вот правильно говорят — инициатива всегда ебёт инициатора! Я, кажется, немного завис, и Хенке, вернувшемуся из душа, пришлось несколько раз позвать меня по имени, чтобы я вернулся на грешную землю. — Всё в порядке? — спросил он, плюхаясь рядом со мной на кровать и внимательно вглядываясь в моё лицо. — Конечно, родной, — шепнул я, целуя его за ухом, — Я просто… «Чёрт, он же сам хотел, чтобы мы всё обсуждали, так почему бы не сказать всё как есть?» — Что «просто»? — спросил он, потому что я продолжал молчать. — Э-эм… — глубокомысленно начал я, рассмешив Хенрика своей серьёзной физиономией. — Ну, говори, — улыбался он. — У меня нет в этом деле никакого опыта, и я боюсь сделать тебе больно, — отчеканил я на одном дыхании. Хенрик погладил меня по голове и снова улыбнулся. — Не волнуйся, — успокоил он меня, — Ты же сам говорил, что талантливый человек — талантлив во всём. И у тебя, действительно, хорошо получается всё, за что бы ты не взялся, — он говорил очень ласково, но потом всё же не удержался и ехидно добавил, — Пока ты не начинаешь много думать. Я притворно-возмущённо посмотрел на него, но потом рассмеялся и выдохнул. — Окей, ты сам напросился, — я притянул его к себе, отбрасывая в сторону полотенце с его бёдер, и решительно провёл рукой между его ног — от члена до промежности и обратно, сгрёб в пригоршню мошонку, нежно разминая яички. Холм шумно выдохнул, откидываясь на подушку, он, видимо, не ожидал такого натиска и чуть-слышно застонал, когда я, проведя по промежности продвинул руку дальше и коснулся ануса. Он закрыл глаза и послушно развёл ноги в стороны. Не прекращая ласкать его, я приподнялся на локте и жадно поцеловал любимые губы. Губы, созданные для поцелуев! Мне нравилось думать, что для МОИХ поцелуев. Хенке отвечал со всей страстью, но сегодня была в этом всём какая-то мягкость, податливость. А я вдруг понял, что быть тем, кто дарит ласку, ничуть не менее приятно, чем расслабляться, получая её. Чёрт, кажется, мне нравилось быть ведущим! А от послушности Хенрика, просто срывало крышу. Он выгибался навстречу моим прикосновениям, постанывал, когда я касался самых чувствительных мест. Он — отдавался мне! Полностью! Без остатка! Это было непривычно и действовало так возбуждающе! Закрывая глаза, я видел вспышки света, а низ живота сводило спазмами удовольствия. А ведь, по сути, мы ещё ничего и не начинали. Я опустился ниже, попутно обцеловывая грудь и живот, и устроился у Хенке между ног. Взяв в руку его возбужённый член, я медленно двинул рукой вверх, закрывая головку, а потом вниз, полностью обнажая её. Посмотрев ему в глаза, провёл по ней языком. Хенрик резко с шипением втянул в себя воздух. А я продолжил свои ласки, обводя головку языком по кругу и останавливаясь на уздечке, стимулируя её частыми движениями, при этом ни на секунду не отпуская его взгляд. Я хотел возбудить Хенке до предела, понимая, что чем он больше будет заведён, тем меньше будет боли. И, кажется, я был на правильном пути — Хенрик часто и шумно дышал, иногда срываясь на стоны. Наконец я решил, что пора приступать к главному. Упершись руками в его бёдра около коленей, я заставил его поднять ноги. Медленно, обласкав языком промежность, приблизился к тугому колечку мышц. Кстати, я называю его тугим, не для красного словца, вход Хенке был просто невероятно сжат. Я почувствовал это, проведя по нему языком. Но также, я почувствовал дрожь пробежавшую по телу Хенрика и услышал его сладкий стон, от которого на меня накатила новая волна возбуждения. Я продолжил свои ласки, стараясь не обращать пока внимания на свой истекающий член, и пытался скопировать всё, что раньше делал Хенке со мной. Через некоторое время я ощутил, что мышцы расслабляются. Вскоре я уже смог просунуть в это тугое колечко кончик языка. Мысленно поздравив себя с этой победой, я кинул взгляд на Хенке. Он выглядел так, словно его накачали наркотой, расширенные зрачки делали выражение его лица совершенно безумным и… совершенно прекрасным. От одного взгляда на такого Хенрика у меня сносило крышу. Боже, что же будет, когда я окажусь внутри него? Я потянулся к тумбочке и вынул из ящика смазку. Слюны было явно недостаточно, чтобы подключать к процессу пальцы, а ждать уже не было сил. Я хорошенько смазал пальцы, помассировал ими вход и аккуратно протолкнул один внутрь, следя за реакцией Хенрика. Он судорожно всхлипнул и посмотрел на меня широко открытыми глазами. — Всё хорошо? — спросил я. — Да… да, продолжай, — прошептал он и попытался улыбнуться, но в этот момент я задел пальцем точку удовольствия, и Хенке застонав, откинул голову на подушку. Надо сказать, растяжка оказалась трудоёмким и довольно продолжительным процессом. Но я старался сделать всё, чтобы избавить Хенрика от боли. Зная, что при полной эрекции простату можно нащупать в промежности, я решил использовать это знание, так сказать, на пользу дела. И не ошибся. Когда я начал нежно прикасаться к нужной точке внутри, одновременно надавливая на помежность, Хенке застонал, шепча что-то неразборчивое и впустил в себя уже третий по счёту палец. Вскоре он уже вовсю двигал бёдрами в такт движениям пальцев. Его стоны сводили меня с ума. Я понимал, что если так пойдёт дальше, то я вряд ли достойно продержусь до конца. Хенрик первым не выдержал и простонал: — Хватит… Я хочу наконец тебя. Мой перевозбуждённый член к этому времени уже болезненно пульсировал. Я вновь потянулся к тумбочке, на сей раз за презервативом. Хенке поцеловал меня и забрал из рук блестяший квадратик. Обласкав губами мой член, он сам раскатал по нему презерватив и размазал сверху лубрикант, отчего я едва не кончил. — Как бы ты хотел это сделать? — дрожащим голосом спросил я. — Я бы хотел видеть твоё лицо, но думаю, всё-же будет удобнее, если я лягу на живот. — Окей, — шепнул я, целуя его. Наконец Хенрик лёг на живот и раскинул ноги, а я пристроился сверху, приставив головку члена к его узкой горячей дырочке. Целуя и покусывая его шею, я сделал первый осторожный толчок. Хенке зашипел, но тут же сам повёл бёдрами, давая понять, что я могу продолжить. Несколькими медленными глубокими толчками я вошёл в него полностью и чуть не потерял сознание от нахлынувших ощущений. Внутри он был настолько узким, словно не его я растягивал целый час к ряду. Мой член оказался зажат в тиски наслаждения. Господи, помоги мне всё это выдержать! Я замер, понимая, что могу кончить от малейшего движения. Немного отдышавшись и дав Хенрику привыкнуть, я начал осторожно двигаться. Первые толчки давались с трудом, внутри было нереально тесно. Но когда Хенрик сам повёл бёдрами мне навстречу, у меня буквально сорвало крышу. Я начал двигаться чуть быстрее и через некоторое время почувствовал, как он расслабился. Теперь я мог шевелиться свободнее. Я приподнялся на руках, стараясь совершать вертикальные толчки, зная, что таким образом, буду попадать по нужной точке внутри. Точке, приносящей наслаждение. И Хенрик застонал, подаваясь навстречу. Его стоны, такие сладкие, заставили моё сердце забиться в бешеном ритме. Я видел, что ему очень хорошо. Он что-то бессвязно шептал, выгибал спину, откидывая голову назад и уже смело сам двигал задом, насаживаясь на мой член. И от понимания, что ему так хорошо от моих, по сути неумелых, действий, взрывался мозг. Я обцеловывал его вспотевшие плечи, шею и понимал, что долго не продержусь. Мой член болезненно пульсировал, готовый взорваться в любую секунду. — Хенке… — зашептал я ему, срывающимся голосом, — Хороший мой… Я… кажется… больше не выдержу… — Малыш, несколько секунд, — простонал он в ответ, — Я тоже почти всё. Я протянул руку вниз и обхватил его, уже каменный член. Хватило всего нескольких движений. Мы кончили одновременно. От наших стонов по-моему сотрясались стены. Упав на него сверху и пытаясь отдышаться, я думал, что нет ничего охуеннее, чем кончать и чувствовать, как под тобой выгибается в оргазме тело любимого. — Люблю тебя… — выдохнул я. — И я люблю тебя, малыш. — ласково улыбнулся Хенрик. — Блин, а сколько времени? — опомнился я, понимая, что мы занятые друг другом, совершенно потеряли ему счёт. Хенке лениво потянулся к тумбочке и взял телефон. — Не волнуйся, мы даже ещё можем проваляться больше часа. — Это хорошо, — я удобнее устроился на его плече, но тут же спросил — Что там? — видя, что Хенрик копается в телефоне, с самым серьёзным видом. — Да, мама звонила… Волнуется, — ответил он, закатывая глаза, — Я ей, конечно, написал, что всё окей, но вообще-то она просила привезти тебя к ней «в любое время и в любом состоянии». — он усмехнулся. — Да, вот кстати, о твоей маме… — я слегка замялся, но всё-таки продолжил, — Что теперь делать со всей этой ситуацией? — А что делать? — не понял Холм. — Н-ну… Как теперь мне вести себя? Я чувствую себя таким идиотом. Я теперь не смогу показаться ей на глаза. — я тяжело вздохнул. — Не волнуйся, я ведь уже говорил тебе, что моя мама не питается вредными мальчишками? — он, улыбаясь, притянул меня ближе к себе, и поцеловал в макушку, — Она сама до смерти перепугалась, когда поняла, что перегнула с этим разговором. Так что, не переживай, всё будет хорошо, ты поговоришь с ней, поймёшь, что она всегда имеет в виду то, что говорит, и… — И, кстати, ещё о том разговоре, — перебил я Хенрика, — Если твоя мама имела в виду то, что имела… — я скептически посмотрел на него, — То нам что? Реально придётся тащиться к этому долбаному врачу? Хенке рассмеялся. — Ну, вообще-то, я уже был у этого «долбаного» врача, и, поверь мне, он совсем не такой страшный, как ты себе, наверно, представляешь. — сквозь смех сказал он, — Когда я признался маме, что… ну словом, что интересуюсь не только девушками, она меня вынудила посетить врача. Но ничего полезного этот врач мне не сказал, вся его речь сводилась к тому, что в сексе допустимо всё, что приемлемо для обоих партнёров. — Ну, тогда разбирайся со своей мамой сам, — улыбнулся я, — А то у меня это плохо получается. — Хорошо, хорошо, — усмехнулся он, — Но, вообще-то, знаешь… Нам придётся «тащиться» к врачу, — Хенрик откровенно смеялся над моей удивлённой физиономией, — Я, просто, хочу раз и навсегда, избавиться от чёртовых презервативов. — Оу… Понятно, — ответил я, слегка смутившись. Блядское смущение, откуда оно только берётся? — Надеюсь, ты не против, — Хенке вскинул брови. — Нет, — закатил я глаза, — я не против. Слушай, если у нас ещё есть время, может немного поспать. Мы всё-таки очень мало спали, в частности ты. — Ты очень хочешь спать? — спросил он с улыбкой. — Да нет, не очень… — улыбнулся я в ответ. — Я тоже не хочу. — А чего хочешь? — шепнул я. Хотя прекрасно знал ответ. Хенке рассмеялся и опрокинул меня на постель, целуя. А я, расслабляясь в его обьятьях, думал «Какое счастье, что бог иногда даёт ещё один шанс, дуракам вроде меня.» Я ведь мог потерять Хенке… Навсегда. Но теперь я чувствовал себя так, словно у меня открылось второе дыхание.