The Color Red

— Похоже, ты как раз успела к обеду, — прошептал охранник в ухо Эмме, толкнув ее через дверь в психушку под больницей. И это здание тоже изменилось со всем остальным в этой адской дыре. Там, где раньше были одиночные блок-камеры, сейчас находились отдельные клетки, которые более походили на темницу, нежели психбольницу или даже тюрьму. Эмма невольно вздрогнула, когда за ней закрылась дверь. Следом в камеру рядом с ее, они притащили Крюка и бросили его неподвижное тело на твердый бетон. От громкого удара, Спасительница поежилась, но подумала, что пират выносил и похуже, поэтому прикусила язык и начала изучать обстановку. В каждой камере на полу лежал матрас, одно тонкое одеяло и ведро, которое, по мнению Эммы, явно служило в качестве туалета. Что, черт возьми, Кора сделала с Реджиной? — Обед здесь намного лучше, чем может показаться на первый взгляд, — произнес знакомый голос, который, подумалось Эмме, должен был прозвучать утешительно. — Белль? — из темноты по другую сторону прохода возникла фигура, обхватив прутья решетки обеими руками. Эмма быстро поспешила к своей стороне решетки, и практически вперилась в нее. — Ты живая! — К сожалению, — отозвалась Белль, прижавшись лбом к прохладному металлу. — Откуда ты меня знаешь? — Белль, тебе придется мне поверить. Пожалуйста, хорошо? — дверь в конце коридора открылась, скрипя и отбрасывая глухое эхо на холодные бетонные стены. Белль подняла палец ко рту, молча указывая Эмме подождать, прежде чем продолжить рассказ. Руби и тот самый мужчина, которого она видела возле закусочной вошли, толкая вперед небольшую тележку и сердце Эммы запрыгало от радости. Если она заставит Руби и Белль поверить ей, может, они спасут Генри, если Реджина все же казнит ее утром. Белль застенчиво улыбнулась и убрала прядь каштановых волос за ухо. Руби указала на проход и мужчина кивнул, практически рванув к концу ряда. Эмма сразу же догадалась, что они встречаются в итоге посередине. Руби терпеливо разносила мешочки с едой жадным заключенным. У системы был смысл. Они с Бабушкой все равно готовили весь день, так почему бы не приготовить пищу для заключенных в обмен на дополнительную прибыль. Зная женщин Лукас, еда намного превосходила то, за что им платили. Остановившись у камеры Белль, волчица прислонилась к решетке и поиграла с мешочком еды, вытащив его с нижней полки тележки. — Привет, Белль, — прошептала она, нервно зыркнув на мужчину в противоположном конце тюремного блока. — Руби, — всхлипнула Белль и осторожно положила руку на прутья решетки рядом с ладонью Руби, соприкасаясь мизинцами. От нежного прикосновения Белль прикусила нижнюю губу, а тело ее заметно расслабилось. — Я запереживала, когда ты не появилась на обеде, — прошептала Белль, кинув еще один тревожный взгляд на мужчину. — Питеру не нравится, что я с тобой вижусь, — грустно поведала волчица. — Королева надавила на нас после моего прошения за твое освобождение. Мы почти потеряли тюремный контракт, — неприкрытое горе наполнило ее когда-то мягкий и добрый голос. Белль тоже его услышала и потянулась к прутьям решетки, чтобы коснуться талии Руби в неловком полу-объятии. — Не беспокойся обо мне, я буду в порядке. Она не убьет меня, пока я нужна ей, чтобы контролировать Румпеля, — убеждала расстроенную девушку Белль, ставшую ее другом на протяжении многих лет и той, кто доставлял ей еду. — Ты заперта здесь в течение 30 лет, Белль. Мы бессмертны, проклятие сделало нас такими. Ты действительно думаешь, что сможешь пережить вечность в этой клетке? — спросила Руби, не обращая внимания на то, что ее голос эхом отозвался от каменных стен и привлек внимание мужа. — Я не могу не думать, что если бы я присоединилась к Снежке в ее битве против Темного Королевства, может, мой волк смог бы остановить это все. Может, я смогла бы тебя спасти. Мягкие пальцы накрыли губы волчицы, и Руби придвинулась поближе, принимая мягкие поглаживания щеки. — Ничто не могло остановить войну. Ты сбежала, чтобы выйти замуж за свою Настоящую Любовь, Руби. В этом нет никакого позора, ты должна была защитить свою семью. Длинные, как у пианиста, пальцы, накрыли более холодные, короткие на ее щеке, и Руби грустно улыбнулась. Большие карие глаза, как у щенка, удерживали взгляд голубых глаз Белль. — Я думаю, что совершила ошибку. — Руби! — грубый голос Питера эхом отозвался от камня и две девушки отпрянули друг от друга, будто их разделил взрыв магии. Волчица глянула на мужчину, который успел уже отвернуться, вернувшись к работе. У Реджины было много пленных, поняла Эмма. Она проигнорировала пока таинственного Питера и остальных заключенных, и сосредоточилась на двух своих давних друзьях, которые не могли ее пока вспомнить. Руби сунула мешочек между прутьями решетки. На вид он был больше, чем остальные, и грохотал, когда она протискивала его сквозь холодный металл. — Я снова принесла тебе Жюль Верна, — объяснила Руби с улыбкой на губах и нежными, большими глазами, как у милого щенка. Эмма поняла, что Руби ищет одобрения Белль. Библиотекарша ослепительно улыбнулась, облегчая все страхи волчицы. — Он мой любимый, — прошептала Белль и забирая мешочек, коснулась пальцев Руби в качестве благодарности. После мговенно исчезла в темноте и вернулась с меньшим мешочком, который передала обратно через прутья решетки. — Мне очень понравился Х.Г. Уэллс, — сказала она слишком тихо, что Эмме с трудом удалось расслышать ее слова. Руби улыбнулась и быстро огляделась, прежде чем взять мешочек и засунуть его на нижнюю полку тележки. Небольшая улыбка растянулась на лице Эммы, несмотря на сложившуюся ситуацию. Настоящая Любовь нашла путь даже с неузнаваемой временной линией, несмотря даже на то, что Руби вышла замуж за другого — это все не помешало им снова воссоединиться. Эмма сильно сомневалась, что они распознали те глубокие чувства, которые испытывали. Осознание их взаимной любви и в первый раз заняло довольно много времени, и это учитывая, что тогда Белль была свободной девушкой, а Реджина не терроризировала Стобирук, да и Руби не была замужем. — До завтра, — прошептала Белль и перед тем как уйти в темноту своей камеры послала Руби воздушный поцелуй. Руби кивнула и продолжила движение по ряду. — Руби, мне нужна твоя помощь, — прошептала Эмма. — Временная линия полностью искажена. — Я не могу тебе помочь, — оборвала ее Руби, едва взглянув на нее, когда просовывала мешочек между прутьями решетки. — Пожалуйста, Руби, ты должна. Мой сын… — Я ведь сказала, что не могу помочь, — отчеканила она с явной угрозой в голосе. — Руби, пожалуйста, ты моя лучшая подруга. Временная линия исказилась. Сторибрук не должен быть таким. Реджина искупила свои грехи в моем мире и всех отпустила. — Эмма следовала за ней, насколько ей это позволило пространство камеры. Плечи Руби сгорбились, когда она бросала мешок с едой в камеру Крюка. — Она отпустила Белль, — наспех прошептала Эмма, чтобы не вызвать у Питера подозрений к их разговору. Молниеносно развернувшись, Руби сквозь решетку схватила Эмму за горло. Желтые глаза засветились в темноте и Эмма застыла совершенно неподвижно. Волчица Руби не контролировалась проклятием и прекрасная девушка, с которой она так сблизилась стала полностью неузнаваемой. — Если ты кому-нибудь расскажешь о том, что ты сегодня видела, я позабочусь, чтобы у тебя больше не было ни единой мирной трапезы. Они больше не проверяют еду, так что никто даже и не обнаружит яд до самой твоей смерти в этой камере. — Прорычала Руби, темный блеск в ее глазах сказал Эмме, что каждое произнесенное слово было истинной правдой. — Я ничего не скажу, — заверила ее Эмма и слегка коснулась запястья Руби, показывая что это не является угрозой. Волчица отпустила ее. — Но ты должна выслушать меня. Меня засосало в портал, и я вернулась в прошлое. Я что-то накосячила. Мир не должен быть таким. Пожалуйста, ты должна мне поверить. Руби повернулась и схватила свою тележку. — Путешествия во времени невозможны. Эмма потрясла прутья решетки, в отчаянии громыхая ими. Те не поддались ни на сантиметр, — Так не должно быть. Почему никто не верит в невозможное? Все в этом городе росли, зная о магии. Белль тоскливо всматривалась в небольшой проход, вслед Руби и Питеру, которые вышли за дверь с телегами и дополнительными мешочками с едой, подготовленные наверняка для охраны. Эмма смотрела ей в глаза, умоляя поверить. Из всех людей в Сторибруке Белль, возможно, была единственной, с достаточно широкими взглядами, чтобы поверить в ее фантастический рассказ. Сердце Эммы дрогнуло от надежды. — Я однажды читала заклинание в библиотеке Румпеля, — начала Белль, а затем огляделась. — Необходимые ингредиенты практически невозможно найти по отдельности, а тем более, вместе. — Ну, их нашли, — сухо отозвалась Эмма. — Я была свободна в этом другом мире? — спросила она нерешительно, как будто, на самом деле не хотела знать ответ. — Ты была свободна, счастлива и влюблена, — подтвердила Эмма. Сколько она может рассказать? — Румпель? — Эмма покачала головой. — Руби? — Эмма посмотрела своими зелеными сочувственными глазами в голубые глаза Белль. Она может разрушить так много жизней. — Ты была счастлива, — повторила она. Белль открыла рот, чтобы начать говорить, но тут же закрыла его, когда дверь снова отворилась, а затем ушла в тень, направившись к матрацу на полу. Эмма чуть не рухнула на месте, когда знакомый мужчина остановился у ее камеры. Он был холоднее, с глубокими линиями от стресса, выгравированными на его лице, со шрамом возле глаза, доходящим аж до кончика носа, но это был точно он. — Грэм? — выдавила из себя Эмма сквозь моментально нахлынувшие слезы, что сдавили горло и обожгли глаза. Он удивился, не ожидая, что она его узнает. — Вот эта, — кинул Грэм через плечо. Он с любопытством изучал ее так, как будто тоже узнал, но вслух больше не проронил ни слова. — Будет сделано, — ответил охранник и отпер дверь. — Сделано что? Что происходит? — потребовала Эмма, у которой из-за страха заметно задрожал голос. Кто-то должен помочь Генри. Она подвела его, как и всех остальных в Сторибруке. — Королева приказала отправить тебя в изолятор, — объяснил Грэм. — Не знаю, что ты сделала, но пусть боги помилуют твою душу. Эмма начала бороться с первой рукой, схватившей ее. Крепко сжав чужую руку, она ударила ею об тяжелую дверь. Хруст локтевого сустава эхом отозвался по всему периметру темницы и охранник вскрикнул от боли прежде, чем опал на пол. Натягивание тетивы на луке мгновенно заставило Эмму остановиться. Двое мужчин, находящихся по обе стороны от Грэма направили на нее стрелы и ей ничего не оставалось как поднять руки вверх. На ее запястья надели кандалы и горячий гнев вспыхнул в ее груди. — Ой, да ладно вам. Что даже не дадите поесть? — закричала она, когда Грэм подтолкнул ее к двери, и что-то подсказывало ей, что это будет намного хуже, чем крошечная камера в холодном зале. По крайней мере, тут рядом с ней была Белль. Чем глубже они спускались по лестнице, тем воздух становился холоднее и дышать становилось тяжелее, а Эмма задавалась вопросом: может, Реджина создала лестницу в ад под больницей? Наконец они подошли к двери на дне массивной лестницы и Грэм легко открыл ее; та оказалась не заперта. Эмма заметила, что у двери даже не было замка. Ее сердце подпрыгнуло из груди прямо к горлу, плюхнулось в трахею, и дышать стало вовсе невозможно. По углам длинного коридора мерцал свет и Эмма застыла на месте, сопротивляясь идти дальше. Грубые руки потянули ее вперед, хотя инстинкт выживания кричал об обратном. Что бы ни случилось, она знала, что хотела бы оказаться где угодно, кроме этой комнаты со светом. И она оказалась права. За углом, ее взору открылась большая пещера. Гигантский мягкий стул стоял у края глубокой темной пропасти. Без сомнения место для Королевы, которая пытала своих жертв. Огромная паутина неонового фиолетового света потрескивалась в воздухе, растягиваясь от одной стороны пещеры к другой, пещера размерами длиною в футбольное поле, не меньше. На вид электрическая, волшебная паутина. Скелеты предыдущих жертв висели в паутине, в различных состояниях распада, у некоторых остались лишь кости, от других исходило настолько ужасное зловоние, что душило Эмму с каждым вздохом. — Нет! — запротестовала Эмма и снова попыталась бороться с Грэмом и другими охранниками. Но ехидный смешок заставил ее тут же застыть. Реджина. Она молилась, чтобы это была Реджина, а не Кора. Эмма затылком чувствовала крошечный след магии. И втянула живот, когда ее ноги поднялись от земли. Оковы исчезли и Спасительница приготовилась к использованию магической паутины на ней. Массивные волшебные пальцы обхватили ее талию и руки, и она ощутила немного щекотливое восприятие магии Реджины. — Оставьте нас! — приказала Королева и откинулась на спинку стула, кубок красного вина стоял рядом, уже приготовленный. Охрана покорно ретировалась, даже Грэм ушел, и Эмма вздрогнула, когда закрытие двери глухим эхом отразилось от стен. — Держу пари, акустика здесь добавляет изюминку к пыткам, — прорычала Эмма, уставшая от всей этой ситуации. Реджина все равно собиралась ее убить, так зачем переживать? — Насколько громкой она бы не казалась, это единственная комната в Сторибруке, где мы можем говорить свободно, — поделилась Реджина, сделав глоток вина, красивое платье сверкало и светилось в тусклом свете ее волшебной паутины. — Значит, дорогая мама не знает всего, что ты делаешь. Я потрясена. Она так хорошо натренировала свою маленькую собачку, — прорычала Эмма, намеренно нажимая на все нужные рычаги Реджины. Горячие угли ярости замерцали в глазах женщины и Эмма вздрогнула от удара кнута, разрывающего кожу на ее груди. — Предупреждение, дорогая, — известила Реджина. Ее глаза засверкали, заметив, как капелька крови окрашивает рубашку Эммы и просачивается на ткань джинсов. — Да, да, ты крутая и все такое, — вздохнула Эмма, не желая показывать боль своему тюремщику. Реджина удивленно выгнула бровь и продолжила потягивать вино. — Хорошо подумайте, мисс Свон о том, что Вы мне говорите — это может спасти Вашу жалкую жизнь. — Эмма сдержала свой острый язык, наконец, увидев выход из ситуации, если Реджина сказала правду. Ей нужно спасти Генри, а Реджина не знает о том, что Эмма может пересечь границу без каких-либо последствий. — Шавку можно обучить, — прокомментировала Реджина, не отвлекаясь на тактику Эммы. Весь контроль был у нее, и они обе это знали. Эмма закатила глаза. — Чего ты хочешь, Реджина? Королева тихо вздохнула, тайно радуясь наглому использованию ее имени, и лишь ее имени, никаких титулов, никаких лживых попыток одобрения. Эмме Свон было наплевать на то, что она думала. Реджина быстро скрыла свою реакцию, сделав глоток вина, но самодовольная усмешка Эммы сказала ей, что заключенная точно знала, что она сделала. Реджину разозлил данный факт. — Расскажи мне о Зелене, — приказала она и села на мягкий стул. — Позволь-ка, мне почесать нос, — сказала Эмма и дунула на упавшую на лицо прядь волос. Реджина удерживала ее взгляд. Быстрые движения грудной клетки вверх и вниз сказали Эмме наверняка, как сложно было Королеве контролировать свой гнев, либо, возможно, возбуждение от того, что наконец-то ей бросили вызов. Так или иначе, ее претенциозность показали ей маленький проблеск за холодной маской Королевы Реджины. Ленивым, незаинтересованным движением кисти, одна из рук Эммы выскользнула из магической паутины. Она сразу же почесала нос и убрала волосы с лица. — Зелена была твоей сестрой. Злая ведьма Запада? Слышала о ней? — Да, слышала, — промурлыкала Реджина, все еще не веря рассказу Эммы. — Кора родила ее до того, как вышла замуж за твоего отца. Я не знаю, кто вырастил ее, и как она стала такой могущественной, но она надрала тебе задницу в Сторибруке. — Эмма вздрогнула, когда ее рука снова слилась с паутиной, а Реджина позволила себе ухмылку, видя ее удивление и разочарование. Для нее все это было игрой. — Она винила тебя в том, что Кора бросила ее, потому что ты дала ей возможность стать настоящей королевской особой, а Зелена ей этого дать не могла, потому как была незаконнорожденной, — продолжила Эмма. Реджина обдумывала информацию, потягивая вино. Эмма просто наблюдала, улавливая нотки боли и горя, которые ее Реджина начала развеивать с каждым хорошим выбором, который она принимала. — Почему ты все это хочешь знать? Твоя мама так промыла тебе мозги, что ты все равно не поверишь в то, что я тебе говорю в любом случае. Глаза Реджины взметнулись к ее глазам, и еще один удар магического хлыста пришелся на грудь Эммы. Она хныкнула и прикусила губу от жгучей боли. Делая глубокие вдохи, она осмелилась снова встретиться взглядом с Реджиной. Горе, поняла она. Боль и горе — все, что было у этой женщины. И гнев. Эта Реджина, должно быть, была неудержимой, поскольку ее магия брала начало в гневе. Королева встала и подошла к краю обрыва, вглядываясь в опасную пропасть. Эмма дернулась, вообразив, что Реджина бросится туда и оставит ее здесь гнить в одиночестве. Королева вылила в пропасть остаток вина. Раздался рев, вспышка пламени снизу и Реджина усмехнулась. — Всегда пожалуйста, старый друг, — прошептала она. — Малефисент? — не веря произнесла Эмма, и глаза Реджины вновь взметнулись к ней. Блондинка знала намного больше, чем казалось на первый взгляд. — Мой единственный друг, — подтвердила та без особой надобности и повернулась спиной к пропасти. — Сегодня она составит тебе компанию. — Реджина, подожди, — умоляла Эмма. — Ты собираешься оставить меня здесь? — Эмма смотрела, как Королева уходит, серебряные цепочки на ее платье сверкали и мерцали в магическом сиянии, удерживающим ее в плену. — Реджина! — Сладких снов, Эмма Свон, — сказала Реджина, даже не обернувшись и зашла за угол. — Реджина, ты не можешь оставить меня запертой на всю ночь с драконом! Злобный смех отразился от стен обширной пещеры. Затем раздался рев в овраге. Эмма вздрогнула.