The Color Red

— Грэм, — закричала Реджина, но тот и так уже начал действовать. Вместе с Горацием они схватили Эмму за руки и рывком поставили ее на ноги, она закряхтела от мгновенного растяжения в плечах и пальцев охранников, которые, без сомнения, оставят синяки на руках. — Я не буду сопротивляться, — негромко произнесла она, взор все время был сосредоточен на Реджине. Чувство вины отозвалось в груди, когда Реджина отказалась смотреть ей в глаза. Из всего, что ей предназначалось сделать, предавать доверие Королевы — никогда не входило в список. Эта Реджина действительно для нее много значила так же, как и подлинная ее версия. — Конечно же не будешь, — грубо отозвалась Реджина и встала. Щелчком пальцев, выбранная Эммой одежда, исчезла, сменившись черным узким бархатным чудовищным платьем, которое выглядело уродливо теперь, когда Эмма знала истинную причину смены гардероба. Реджина пряталась от мира, закрываясь так сильно, что ни одна эмоция не вырывалась наружу. — Реджина, — прошептала Эмма, слезы ломали голос. — Пожалуйста. — Тебе хватает наглости умолять? — рассмеялась Реджина. Ногти впились в челюсть Эммы и ее подбородок задрожал в мягкой руке Реджины, что всего пару минут назад, проводила этой же ладонью по ее груди. — Отродье Белоснежки и Прекрасного Принца осмеливается просить пощады у Злой Королевы? — Не для себя, — удалось ответить Эмме в крепком захвате Реджины. Королева отпустила ее подбородок, отпихнув при этом с такой силой, что ее шея чуть не сломалась. Эмма двинулась вперед. — Не для меня. Пожалуйста, найди моего сына и вытащи его из какой бы то ни было адской дыры, в которую его засунули в системе и отпусти Белль. Я не оказываю сопротивления, я исполняю все твои указания, — обозначила Эмма надеясь, что Реджина до сих пор чтит их соглашение. Реджина жестоко рассмеялась и Эмма вздрогнула от столь противного звука. Смех был притворным, неестественным и был предназначен для насмешек и пыток, а не для выражения радости. — Я сдержу слово и освобожу мисс Френч. Ты не оставила мне выбора после сегодняшней нашей встречи с той гадкой волчицей, если я конечно не хочу, чтобы она возглавила мятеж. Твой отпрыск сгниет в какой-нибудь адской дыре, — холодно закончила Реджина и отвернулась. — Тогда ты никогда не познаешь и минуты спокойствия, — пригрозила Эмма, голос ее звучал гораздо увереннее, чем она чувствовала себя на самом деле. Она выровняла плечи и грудь немного поддалась вперед. Реджина издала смешок, отчего у Эммы побежали мурашки по телу. — Почему меня должно заботить то, чем ты будешь заниматься запертой в клетке? — небрежно бросила в ответ Реджина, взмахнув рукой и наколдовав что-то, что осталось для Эммы загадкой. — Ты сама сказала, что люди меня любят. Чем больше ты надо мной издеваешься, тем сильнее меня будут любить, потому что уже сейчас все знают, что я добровольно пожертвовала собой ради спасения Белль Френч и если я исчезну, они все равно взбунтуются. Это лишь вопрос времени, когда они об этом узнают, — рассуждала Эмма. Она молилась, чтобы Реджина все еще переживала о том, что о ней думают люди. Это было ее единственной надеждой, что она сможет выбраться из этой передряги живой. Реджина резко обернулась, бархатный подол платья приподнялся к ее лодыжкам. Глаза ее приобрели фиолетовый отеннок, но Эмма стояла на месте не двигаясь, с высоко поднятой головой и расправленными плечами, несмотря на то, что страх сковал ее сердце. Реджина надела на запястье, на котором не было ее знака, ремешок и Эмма почувствовала легкое жжение внутри. И пару секунд поизвивалась от дискомфорта, пока легкое чувство покалывания под кожей не исчезло. Реджина усмехнулась. — Если то, что ты сказала правда, тогда жаль Спасительница. Внутри тебя кроется огромная сила. Попросту растраченный потенциал, — негодовала Реджина, каждое слово было произнесено с отвращением. Она провела пальцем по тому самому шраму, но в этот раз Эмму передернуло. — Я бы с удовольствием тебя обучила, — мрачно прошептала она и Эмму пробило дрожью от мысли: «Почему Реджина хотела, чтобы она овладела своей силой?» Отбросив ее, Эмма начала умолять. — Найди моего сына, приведи его сюда и можешь делать со мной что пожелаешь. Я не буду сопротивляться, если ты мне пообещаешь выполнить наш уговор. У Реджины подпрыгнула бровь. Мирное поведение блондинки выдавал дерзкий огонь мятежа, что до сих пор ярко горел в ее глазах. В мгновение ока рука Реджины сжала ее горло, отвратительная усмешка появилась на губах и они исчезли в облаке фиолетового дыма. Лишь они вдвоем материализовались в изоляционной комнате, и сердце Эммы ушло в пятки настолько быстро, что она могла поклясться, как у нее началось внутреннее кровотечение. — Реджина, тебе не нужно этого делать. Я тебя не предам, я с тобой, и это то, где я хочу быть, — умоляла Эмма. Она лучше проведет месяц в шахтах, чем еще одну ночь в этой комнате. — Мне не важно, чего хочешь ты, — выпалила Реджина. Повернув запястьем, Эмма отлетела прямо в магическую паутину. Как и в прошлый раз, с помощью магии оковы надежно обхватили ее талию и конечности. Вес не особо сильно давил на нее, недостаточно, чтобы измотать, но дракон, находившийся внизу оврага, пугал ее до чертиков, а гробовое молчание добивало окончательно. — Реджина, пожалуйста, спаси нашего сына! — закричала Эмма, когда Реджина уже практически ушла. Колдунья остановилась и взглянула через плечо прежде, чем снова медленно повернуться лицом к испуганной Спасительнице. — Он не мой сын, — опасно произнесла она и огромное, всепрощающее сердце Спасительницы разбилось на тысячи маленьких кусочков. — Не в этом мире, но Генри для тебя является всем там, откуда я. Пожалуйста, — на выдохе молила Эмма. Слезы бессовестно стекали по ее щекам, но ей было наплевать, лишь бы достучаться до Реджины. — Пожалуйста, Реджина, если ты вспомнишь эту реальность, когда я все исправлю, ты никогда себе не простишь. Пожалуйста, он всего лишь ребенок. Наш ребенок. Реджина сложила руки на бёдрах и Эмма потеряла всю надежду. Ее слова не растрогали сердце Королевы. Она опустила голову и заплакала навзрыд. Она его подвела. Она подводила его и раньше, отдав на усыновление, и подвела сейчас, потому что не смогла сдержать свой чертов язык за зубами. Вдруг ее осенило. Если эта реальность отображала ту жизнь, что у них могла бы быть, то решение отказаться от него было ее лучшим принятым решением. По крайней мере, он был любим, его не избивали и не оставили на пороге, а она осталась жива и разрушила проклятье. — Ой, прекрати уже распускать нюни, — приказала Реджина. — Найду я твоего отпрыска. Ее шея запротестовала той силе, с которой она резко подняла голову верх. — Ты не шутишь? — Эмма зашмыгала носом и улыбка появилась на ее заплаканном лице. — Конечно, нет. Мама хотела взять себе ученика, — небрежно бросила Реджина и махнула рукой. — Мальчик подойдет идеально, она довольно искусно умеет ломать непослушных подростков. Мне ли не знать, — закончила она едва пожав плечами, как будто ее не преследовали ночью кошмары из детства на протяжении многих лет. — Нет, — прошептала Эмма, Реджина пошутила и она это сказала, чтобы задеть ее за самое больное. Королева злобно усмехнулась, упиваясь каждым ужасающим подергиванием, мокрого от слез лица своего питомца. — Да, я считаю, — это идеальная погибель рода Прекрасных. Их дочь — мой питомец, сломленная и послушная, а их правнук — мальчик для битья у Матери. Все это звучит довольно… поэтично, — рассмеялась Реджина и неистовое ликование отразилось в ее глазах. — Реджина, — прошептала Эмма слишком шокированная, чтобы сказать что-либо еще. Королева внезапно повернулась и направилась к длинному коридору, единственному выходу. — Реджина! Она тщетно пыталась вырваться из магических оков. — Реджина, не делай этого! Твоя мать его убьет! — она двинулась вперед, но оковы крепко сжимали ее запястья. — Реджина, пожалуйста! — Спокойной ночи, Эмма Свон, — бросила Реджина через плечо, даже не оглянувшись, великодушно махнув элегантной рукой поверх головы. — Реджина! — закричала Эмма, с глухим отчаянием в голосе, перемещая вес тела от безысходности из одной стороны в сторону. — Реджина! Ее ответом был лишь издевательский смех и Эмма потянула оковы еще сильнее. — Не делай этого! Что-то хрустнуло у нее в плече и крик боли отразился от стен вокруг нее. Малефисент засопела где-то внизу в темноте. Эмма опустила голову и тяжело задышала от скачка адреналина и боли в руке. Ей хотелось кричать и дальше, выпустить все те переполняющие ее грудь эмоции, от горя до облегчения, что теперь Реджина знала, кем она является на самом деле. Рано или поздно это все равно раскрылось бы. Чертова Кора. Боль утихла, пока потоки слез лились по ее щекам и падали в черную тюрьму к Малефисент. Крошечный след магии пошатнул баланс в воздухе и голова Эммы медленно поднялась, плечо тут же отозвалось болью, как только она пошевелилась. Гораций огляделся, смутившись лишь на мгновение. Эмма мрачно усмехнулась и снова опустила голову. — Мой личный охранник теперь мой личный тюремный надзиратель, — пробубнила Эмма, потешая себя подобным развитием событий. Гораций заворчал что-то бессвязное и уселся в мягкий стул Реджины. Эмма фыркнула и отклонила голову на магическую паутину позади нее. Он наклонил свое массивное тело вперед и облокотил руки на колени, некрепко сжимая пальцы. Его глаза смотрели в темноту оврага, продолжая молчать. — Ты знаешь, Гораций, я все воспринимала как должное. Я ее, воспринимала как должное, — бормотала Эмма, не зная зачем. Наверное в этой непредвиденной ситуации, она наконец-то стала скучать по дому. Гораций издал какой-то звук, пошевелился и кивнул. — Она будет убивать меня медленно и мучительно, не так ли? — Гораций пожал плечом, взгляд его все так же был прикован к оврагу. — Я могла бы получить все, — продолжала Эмма, не обращая особого внимания на то, что охранник так и продолжал молчать. — В моем мире, Реджина и я… мы, в основном, ссорились, но мы переживали друг за друга, — улыбнулась Эмма и фыркнула от воспоминаний, захлестнувших ее. — Она пыталась научить меня использовать магию. Она… — Эмма запнулась, чтобы тихонько рассмеяться. — Она поставила меня на этот веревочный мост, который разрушался понемногу, все время кричала, чтобы я использовала магию: «Спаси мост, спаси себя!», — ужасно копировала она Реджину, но от воспоминания улыбнулась еще шире. Гораций хмыкнул, почти выдавив из себя улыбку и снова кивнул. Воодушевившись, Эмма продолжила рассказ, — я никогда раньше не видела ее такой испуганной, по крайней мере, не из-за моего благополучия. Я, конечно, знала что ей не все равно, но Реджина крепкий орешек не зависимо в какой временной линии я нахожусь. Эмма закрыла глаза и мысленно перенеслась в тот мир, который, как ей казалось, произошел с ней столетие назад. — Думаю, я влюбилась в нее в Неверлэнде, — с грустью прошептала она. — Она отдала свое сердце фее, которую обманула, и сказала раздавить его, если та так сильно хочет ей отомстить. Когда фея не смогла этого сделать, Реджина посоветовала ей отпустить свой гнев либо она станет в точности такой же, как Злая Королева с темным сердцем и дырой внутри, которую никогда не сможет заполнить из-за мести, которая поглотит то место, где должна обитать любовь. Скупая слеза скатилась по ее щеке. — В тот момент я осознала, насколько ужасным было всё в жизни Реджины и сколько силы потребовалось на то, чтобы вернуться из такого тёмного места. Гораций глубоко вздохнул через нос и наконец-то на нее взглянул, но так и продолжил молчать. Она ценила его внимательность, даже если эта внимательность была молчаливой. — Из-за другого Тёмного Проклятия мы не виделись с ней год. Когда я наконец вернулась к ней, она уже выбрала другого. Он хороший человек и он хорошо к ней относится, но… он ее приручил, понимаешь? С ним она стала «меньше», чем была до него. Я бы никогда так с ней не поступила. Я люблю в ней все. — То, как она пахнет, и тот темный блеск в ее глазах за минуту до того, как она набросится на меня, если я ляпну какую-нибудь глупость, что ее разозлит. Я скучаю по ней… — Эмма улыбнулась. — она так на нее похожа. Если говорить откровенно, она ее точная копия, за тем исключением, что никогда не усыновляла Генри. Между нами так и не образовалась та огромная пропасть, через которую надо строить мост. Я должна была… Я не знаю. — Я ничего не хочу делать с этой Реджиной, чтобы другая ее версия потом не возненавидела меня, если две временные линии каким-то образом объединятся. Если, конечно, я когда-нибудь смогу все исправить. Господи, как я надеюсь, что смогу все исправить, — с придыханием призналась она, слезы обожгли ей горло. — Я скучаю по сыну, по родителям и я даже не знаю, существует ли мой маленький братик в этом мире. Я скучаю по дому. Возможно, я уже никогда туда не вернусь и теперь Реджина меня ненавидит. Она думает, я ее предала, но я не хотела, я просто хотела показать ей, что могу быть ей предана до того, как признаюсь, кто я такая на самом деле. Наверное, я полагаю, это всегда должно было так закончиться, но… — Эмма вздрогнула и пожала плечами, снова почувствовав боль в плече. Неужели она его вывихнула? Реджина с такой силой ударила зеркало об тумбочку, что оно разбилось. Эмма Свон ей соврала и теперь забивала голову Горация небылицами, если бы она не владела его сердцем, то он наверняка стал бы для нее бесполезным. Раздраженная, она встала и быстро прошла из своей комнаты в комнату матери. Кора оказалась права насчет Эммы и ей следовало извиниться. А если Реджина была бы с собой абсолютно честна, то призналась бы, что искала утешение в женщине, которая безоговорочно всегда была на ее стороне. Дверь открылась, когда она только собиралась постучать, и ее рука застыла в воздухе. Кора грустно улыбнулась. — Я переживала, что она разобьет твое сердце, — промурлыкала старшая Миллс. — Мама, мне жаль, — прошептала Реджина душещипательным, эмоциональным голосом. — Все уже забыто, милая моя, — ворковала Кора и раскрыла руки для объятия, которое Реджина приняла не задумываясь. — Теперь все это лишь воспоминание. Она будет нужна тебе для публичных появлений. Начиная с этого момента, все будет намного проще, я всегда тебе помогу, ты же знаешь это, не так ли? Реджина кивнула ей в шею, борясь со слезами, что так отчаянно хотели вырваться. Эмма ей стала небезразличной и предательство ударило по ней намного сильнее, чем она готова была в этом признаться. — Я была глупа, мама, — выдавила из себя она и подавила слёзы. — Любовь — это слабость, Реджина, и ты почти попала в ее сети. Я знаю, ты думаешь, что я временами жестокая, но я хочу лишь самого лучшего для тебя. Я видела ее насквозь и пыталась тебя защитить, — легко вернула Кора доверие дочери обратно. Ее несчастная дочь понятия не имела где правда, а где ложь в данный момент и мать воспользовалась ее растерянностью. — Знаю, Мамочка. Прости, что не слушала тебя. Я исправлюсь, — пообещала Реджина. Кора кивнула, потирая щекой гладкие волосы Реджины. Нежными пальцами она прошлась по волосам Реджины и почувствовала, как тело ее дочери расслабилось. — Все хорошо, моя милая. Теперь мамочка рядом. Мамочка всегда будет рядом.