The Color Red

Эмма понемногу просыпалась и первое, что она почувствовала — это боль, ее плечо пульсировало и нуждалось в уходе. Она медленно подняла голову, мышцы в шее затекли и все болело. Боль в сердце отдалась во все ее тело, в каждый сустав, мышцу и нервное окончание, убивая ее изнутри. Ее, возможно, вывихнутое плечо и затекшая шея не шли ни в какое сравнение с тем мучительным осознанием того, что она снова все потеряла. — Ты определенно никуда не спешишь, — бархатный голос Реджины обратился к ней, в темноту ее закрытых век. — А какой в этом смысл? — прохрипела Эмма, голос ее был безэмоциональным, охрипшим от плача и криков предыдущей ночью. — Порадовать твою Королеву? — лениво предложила Реджина и откинулась в большое, мягкое кресло. Эмма открыла сначала один глаз, а следом и второй. Один взгляд на Реджину сразу же вызвал боль в ее и так уже пульсирующем сердце, яд наполнил душу, хотя не был направлен на Реджину, а скорее на себя саму. Изменилось бы что-нибудь, если б Реджина знала всю правду с самого начала? Наверное, нет, но сейчас уже было поздно строить догадки. — Ты здесь, чтобы пытать или злорадствовать? — спросила Эмма и повертела головой из стороны в сторону, чтобы хотя бы частично уменьшить боль в шее. Ее плечо при этом ужасно болело. Реджина засмеялась. — Я еще не решила. Эмма закатила глаза. — Давай уже приступай. Я не буду сопротивляться, я знаю, что накосячила, но надеюсь, ты пощадишь моего сына, если я буду себя хорошо вести. Так что вперед, покажи, на что ты способна, — бросила она вызов самодовольной женщине, что уставилась на нее. Ее способность наплевать на все, что с ней происходит, достигла своего лимита. С нее хватит, она готова к подчинению. Реджина собиралась ее убить и если Королева не сделает этого сама в ближайшее время, то она была уверена, что Кора с радостью ей в этом поможет. Реджина скрестила ноги, отчего черная кожа на штанах для верховой езды заскрипела. Должно быть сейчас утро. Челюсть Эммы невольно сжалась, когда ее предательский ум напомнил ей, какого это было держать в руке упругое бедро Реджины менее суток назад от их теперешней встречи. Глаза плотно прикрылись и она отвела голову в сторону от сладострастной Королевы, что могла бы стать ее. С этим уже ничего не поделаешь, напомнила она себе. Единственное, что имело значение, — это спасти Генри. — Я, пожалуй, предпочитаю тебя связанной, — двусмысленно бросила Реджина. Эмма закатила глаза и пошевелила раненым плечом, отчего тут же насупилась, что в то же время позволило ей отвлечься от реальности. — Я ведь сказала, что готова на все, — спокойно ответила она, надеясь, что Реджина и правда спит только с теми женщинами, что дают свое полное на то согласие. — И в самом деле, — выдавила из себя Реджина. Она никогда не встречала более талантливого и изворотливого существа, нежели Эмма Свон. Она одурачила всех, а Реджина Миллс гордилась своей способностью выявлять и использовать в своих целях разные эмоции, что были проявлены в ее присутствии. Если бы ее мама не была такой настойчивой и осмотрительной, Эмма могла уже погубить их обоих. — Реджина, мне жаль, — прошептала Эмма, слово жаль прозвучало намного грубее в каменных стенах, отбрасывающих эхо. Реджина махнула рукой и переместила Эмму на кушетку подле нее. Спасительница ахнула и схватилась за плечо, окончательно вывихнув шаровидный сустав в плече от неожиданной свободы. У Реджины вздернулась бровь и она слегка наклонилась вперед, чтобы потрогать ушибленное место. Эмма тяжело задышала от боли, но больше не проронила ни звука. Цокнув языком, она прижала ладонь к месту ушиба. — Не шевелись, — приказала Реджина. Эмма застонала, но рот и глаза держала закрытыми, ожидая, когда Реджине надоест ее мучить. Но спустя мгновение, боль усилилась и послышались скрежещущие и растягивающие звуки, как будто натягивали латекс, но звук был в сотни раз громче и отзывался эхом в пещере. Боль утихла и Реджина убрала руку после, как показалось, вечности, но на самом деле, все длилось не больше десяти секунд. Нерешительно Эмма открыла глаза и посмотрела на плечо. Аккуратно им подвигала, но не почувствовала ни боли, ни самого ушиба. Зеленые глаза посмотрели в темно-карие, с удивлением обнаружив, что те изучают ее с любопытством. Реджина исцелила ее плечо, такого она явно сейчас не ожидала. — Ты можешь исцелять в этом мире, — ошарашено выдала из себя Эмма, утверждая очевидное. — Исцелением сложно овладеть, когда используешь Темную Магию, нужны альтруистические побуждения, а моя магия берет начало в гневе. Но когда цель оправдывает средства, мне это дается довольно легко, — объяснила Реджина, взмахнув рукой. Металлический кубок с напитком появился у нее в руке, по-видимому, именно из него она предпочитала пить, пока находилась в этой влажной пещере. Эмма тяжело сглотнула, наблюдая, как рубиново-красные губы касаются ободка чаши кубка. Она мельком задалась вопросом: «Остались ли до сих пор у брюнетки следы ее губ на коже от их интимного вчерашнего обеденного времяпрепровождения». Эмма отбросила эту мысль и покатила ее по полу, как алюминиевую банку по черной поверхности. Реджина удивленно приподняла бровь над кубком, наблюдая за реакцией блондинки, хотя и не знала, о чем та думает. — Почему? — спросила Эмма. Страха, который, как она ожидала, должен был появиться при виде Реджины — не было. Часть ее знала, что в итоге она окажется в немилости у Королевы, поэтому, наверное, подсознательно к этому была готова. И к тому же она знала Реджину, Кора постоянно промывала ей мозги и Реджина редко кому доверяла, не вырвав для начала их сердца. Она знала, что события развивались слишком стремительно, но эта Реджина дала ей возможность исследовать физические взаимоотношения, в которых подлинная Реджина ей отказывала. Ее чувства к брюнетке всегда были глубокими, поэтому она так быстро и сдалась на милость Королевы, когда у нее появилась возможность завоевать ее благосклонность… черт, даже прогулка за покупками с ней вызвала бурю эмоций. — Что почему, дорогая? — Почему ты меня исцелила? Разве ты не должна волноваться, что у меня припрятан кинжал между сиськами и я собираюсь воткнуть тебе его в горло, когда ты меньше всего этого ждешь? Реджина вскинула бровь и ее глаза бесстыдно задержались на упомянутом участке. — Сильно сомневаюсь, что тебе удастся что-либо там спрятать незамеченно, — поддразнила она и маленькими глотками отпила из кубка, пока глаза блуждали по телу Эммы. Блондинка вздрогнула от внимания, но смогла сдержаться, чтобы не прикрыть себя руками. — Нам надо обсудить твое поведение во время завтрашней обещанной встречи с Мисс Лукас, — начала Реджина, перейдя сразу к делу, не утруждая себя пустыми разговорами. Эмма фыркнула. — Конечно, вот почему ты меня исцелила. Тебе нужно, чтобы я была хорошей маленькой девочкой, что будет держать тебя за руку на виду у самой, наверное, влиятельной простолюдинки в этом Богом забытом месте, — язвительно заметила она, даже не думая о том, чтобы сдержать язык за зубами. Реджина сдавленно засмеялась и провела пальцем по краю кубка. Красный лак на ее прекрасно ухоженном ногте сверкнул, в потрескивающем свете паутины. — Волчица довольно популярна среди толпы. — Что мне нужно говорить? Хотя нет, чего мне не нужно говорить? — полюбопытствовала Эмма, будучи достаточно смышленой, чтобы уловить скрывающийся между строк приказ Реджины. — Она никогда не должна узнать, что ты — Спасительница. Это смехотворная должность умерла, когда ты не смогла снять проклятие в свой 28-ой день рождения и я хочу, чтобы так все и осталось, — пояснила Реджина, ее взор все это время был прикован к кубку. Эмме хотелось опрокинуть его на пол тыльной стороной ладони. Она нервно переминалась с ноги на ногу и с силой сложила руки между бёдер, чтобы не позволить себе даже подсознательно выполнить подавленное желание разума. — Хорошо, что еще? — Ты даже не заикнешься о своем сыне. Я не позволю простому народу гоняться за твоим сыном, когда у меня припасены такие великолепные на него планы, — невозмутимо сообщила Реджина просто для того, чтобы понаблюдать за болью и ужасом, отобразившимися на лице ее питомца. — Пускай он лучше будет мертвым, чем в руках твоей матери. Смотри, что она сделала с тобой, — холодно подчеркнула Эмма. Они смотрели друг другу в глаза, ни одна не хотела отводить взгляд первой, что означало бы поражение. Ее желудок забурчал слишком громко в тихой пещере. Эмма опустила на него свой взор, зная, что его мольба упала на глухие уши. — Ты голодна? — вдруг спросила Реджина, чертовски удивив Эмму. Она казалась искренней, карий цвет глаз сменился легким оттенком карамельного. — Учитывая, что последний раз я ела в час дня и обед состоял из пирога и горячего шоколада? Да, я умираю с голода, — честно призналась Эмма, пытаясь при этом не язвить. Куда вел этот разговор? — Что ж, полагаю, не стоит морить тебя голодом, раз ты сегодня такая сговорчивая, — милостиво уступила Реджина и встала. Эмму передернуло на кушетке, но она так и осталась на ней сидеть, слишком уставшая и слабая, чтобы стоять на ногах, если в том не было необходимости. Реджина остановилась возле края уступа и подложила кулак под подбородок, размышляя. Сердце Эммы снова ушло в пятки. То, что она считала проявлением сочувствия, бросало ее в кирпичную стену, что открывало путь прямо в логово гадюк. Ей следовало промолчать. Реджина взмахнула пальцами и переливающиеся, ярко-красные яблоки посыпались в произвольных промежутках времени в липкую паутину магии. Реджина мило ей улыбнулась. — Если хочешь есть, используй магию, — приказала она. — Я не могу ею пользоваться, я тебе уже говорила, я не могу ее контролировать, — промямлила Эмма и опустила голову меж колен, двумя руками массируя шею сзади. Ремешок, что подавлял ее магию исчез. Она почувствовала покалывания и зуд, магию под кожей, которая стремилась вырваться наружу. За время отсутствия она ощутила ее намного сильнее. Надо же, раньше она никогда ее не чувствовала, тем более не каждой клеточкой своего тела. Ее позвоночник выпрямился и сначала она посмотрела на свои руки, а затем наклонила подбородок, чтобы поймать взгляд Реджины. — Я надеялась, что отсутствие магии заставит тебя ощутить ее сильнее, — объяснила Реджина, перебирая пальцами черный ремешок в руке. Ее взгляд скользнул к магической паутине и обратно к Эмме. — Это, скорее всего, займет тебя на весь день. Я вернусь вечером и проверю прогресс. Развернувшись на каблуках, она направилась к темному коридору ведущему к двери. — Реджина, подожди, — остановила ее Эмма практически у выхода из туннеля. Она грациозно обернулась, руки в ожидании прижались к бедрам. — Ты и правда отдашь Генри Коре в ученики? Ответа не последовало. — Реджина, пожалуйста, не молчи, — мучилась Эмма, отчаянно пытаясь вести себя разумно. Реджина только усмехнулась, хлопая ресницами на раздосадованную Спасительницу. — Тебя это остановит, если я предложу себя вместо него? Я могу играть обе роли, всё, что ты захочешь, только не навреди ему, — торговалась Эмма. Лоб Реджины сморщился, губы разомкнулись в бесшумном вздохе. — Вы с Мамой друг друга на дух не переносите и все же, ты добровольно подвергнешь себя ее испытаниям, чтобы пощадить этого мальчика, который, наверное, тебя презирает? — спросила она повысив голос, выказывая искреннее недоумение. — Да, ради него я пойду на все, ровно как сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть твое доверие, — мягко ответила Эмма, Реджина сильно сжала челюсть, чтобы не выдать своих эмоций. — У тебя никогда не было моего доверия, — высокомерно парировала Реджина, сохраняя свое самоуважение, но Эмма видела ее маску насквозь. — Я тебе когда-нибудь говорила, что у меня есть суперспособность? — Реджина приподняла бровь. — Иногда она барахлит, но в основном работает, а с тобой она всегда работает безупречно. Я знаю, когда кто-то врет… и Реджина, твое вранье я раскусываю моментально. Никакой реакции, даже мускул не дрогнул на ее лице или даже то, с какой силой она сжимала руки. — Я знаю, ты мне не веришь, когда я говорю, что никогда не собиралась причинять тебе боль. Я никогда не собиралась тебя предавать, я просто должна была убедиться, что вот этого… — она махнула рукой вокруг пещеры, — не произойдет. Реджина злобно засмеялась, все больше превращаясь в Злую Королеву. — Ешь свои яблоки, Спасительница, и радуйся, что я не убью мальчика на месте. Реджина снова отвернулась, но остановилась и взглянула через плечо, как кинозвезда. — И еще кое-что. Если ты вдруг захочешь сброситься с обрыва, сделай это шумно. Малефисент любит «свежачок», а не протухшее мясо. — Эмму рассмешил бы тот факт, что Реджина знает предпочтения Малефисент, но то, что ее ручной дракон ел заключенных, разрушило неуместное веселье данной ситуации. — Малефисент ест людей? — пропищала Эмма, но Реджина уже исчезла. Тяжело сглотнув, она встала и подошла к обрыву. Малефисент же не умела летать, не так ли? И в прошлый раз она ею не полакомилась, успокоила себя Эмма, поэтому она находилась в относительной безопасности в изоляционной комнате. Свон уставилась на дверь, за которой исчезла Реджина и дотронулась до своего плеча. Она чувствовала себя в десять раз лучше теперь, когда боль исчезла. Глубоко выдохнув и наклонившись вперед, Эмма облокотилась на колени. Снова шумно выдохнула, пока смотрела на яблоки и пыталась не обращать внимания на скелеты, что свисали над черным обрывом. Слава Богу, Реджина разбросала яблоки как можно дальше от тех несчастных душ, кем бы они не были. Эмма их проигнорировала и сосредоточилась на своем собственном выживании. Отчаянные времена и все такое, сыронизировала она про себя, отстраняясь от реальности. Она до сих пор чувствовала магию кожей и закрыла глаза, сосредотачиваясь на силе. Всегда ли так было? Глубоко вдохнув, она открыла глаза и потянулась за яблоком. Пару раз, когда Реджине удалось помочь ей воспользоваться магией, ей всегда вначале удавалось ее взбесить. Магия брала начало в эмоциях. Она подумала об этой версии себя и как она избивала маленького Генри. Она почувствовала магию на кончиках пальцев. Образ Реджины, избивающий ее просто так, возник следующим и магия усилилась. Она почувствовала ярость, когда узнала правду о родителях, они просто бросили ее, не имея никаких доказательств того, что она сможет пережить путешествие с маленьким Августом, как ее единственным защитником. Глупец, чертов идиот Август, который только о себе и думал. Каким чертовым эгоистом был Марко? Они были лишь детьми, он не должен был отпускать Августа. Эмма сузила глаза, сосредотачивая всю свою энергию на одном ярко-красном яблоке. Оно шелохнулось и она сильнее за ним потянулась. — Чертов Джеппетто! Чертовы Белоснежка и Принц Прекрасный! Почему они сами не могли сражаться в своих битвах! — закричала она в пустую пещеру. Яблоко покатилось и провалилось в бездну. Грохот снизу сбил ее концентрацию. — Извини, Малефисент, — сказала она, голос эхом отбился от стен. — Это бесполезно, я не могу использовать магию, — пораженно призналась Эмма и провела холодными пальцами по спутанным волосам, затем опустила голову. Набравшись решимости, она оттолкнулась от колен и встала на ноги. И снова призвала в голове образы, что вызывали в ней злость. Милое мальчишеское лицо доктора Вэйла с ухмылкой на губах и руки, что схватили Реджину за горло на пороге ее собственного дома после того, как проклятие пало. Она сосредоточилась на мнимой, показной смелости Реджины и на том, насколько напуганной она была во время атаки Рейва в полицейском участке. Шок, что отобразился на ее лице, когда Белоснежка спасла ей жизнь и страх, когда призрак засосал Эмму в портал. Эмма открыла глаза в поисках еще одного яблока. Ее мысли путались, что сбивало ее концентрацию, которую она смогла выработать во время второй попытки. Она подпрыгнула, бросившись в пустоту, когда услышала тихий, падающий звук позади нее, а после несколько еще. Сочные, красные яблоки, что заполняли ровную поверхность пола, выкатывались из оврага в стене и это было дело рук ее собственной магии. Эмма присела на корточки и подняла ближайшее яблоко, протерла его и осмотрелась. Она даже не смогла разозлиться. Как у нее получилось это сделать в этот раз, когда прошлый раз закончился фиаско? Может Реджина пряталась за углом или каким-то образом стала невидимкой, но в комнате была лишь она, не считая Малефисент. И уж точно не она помогла ей с яблоком. Яблоками, поправила себя Эмма. Она наколдовала их все, но как? Она же даже не разозлилась. — Я не разозлилась, — вслух повторила Эмма. — Я не разозлилась! — восторженно заорала она и встала, держа яблоко в обеих руках, как драгоценный камень. С новой уверенностью, она сосредоточилась на яблоке, что лежало на земле, и потянулась к нему. Поскольку ее магия работала лишь в тех случаях, когда рядом была Реджина, не считая попытки Коры завладеть ее сердцем, она снова подумала о темной колдунье. Реджину передернуло, когда та переступала порог «У Бабушки» во время вечеринки по случаю возвращения ее и Мэри-Маргарет из Зачарованного Леса, в руках у нее была знаменитая лазанья с красным перцем. Яблоко покатилось к ней, поднялось с земли в воздух и Эмма улыбнулась, когда вздох, который она сдерживала, шумно вырвался из ее груди. Она пошевелила пальцем, как Матильда, когда перемещала шоколадные конфеты из дома директора*, яблоко покрутилось в воздухе, после чего полетело к ней. Что-то другое высвободило ее магию, но не гнев. Яблоко упало и стукнулось об землю. Сок потек по гладкому камню. Эмма смотрела на яблоко с открытым ртом. Осознание того, как она это сделала, не должно было ее удивить. Хотя внутри нее скопилось много гнева: на ее детство, на людей, из-за которых она стала тем, кем стала, Эмма зачастую умела отпускать свой гнев и цеплялась за позитивные вещи в жизни. Не желая смотреть правде в глаза, она развернулась и направилась к большому, удобному креслу и плюхнулась в него. Яблоко стало тяжелее в ее руках, хотя такого, на самом деле, быть не могло. От одной мысли о еде, у нее скрутило живот, поэтому она положила голову на спинку кресла и скрутилась калачиком, яблоко было надежно спрятано внутри кокона ее рук. Бурные зеленые глаза уставились на раздавленный красный фрукт, лежащий на полу, совсем его не видя. Почему ее магия сработала здесь, когда как недели тренировок с Реджиной ни к чему не привели?