The Color Red

Песни: Unconditionally — Katy Perry, Ultimate Sacrifice — Madilyn Bailey (Emma) — Несмотря на то, что овсянка отличная еда для медведя, я не мог не спросить у мамы, придет ли Златовласка к нам на обед. Отец все еще мог услышать мой вопрос, направляясь в гостиную, где он обычно обедал ровно в три часа пополудни. Мне хватило одного его взгляда, чтобы стремглав помчаться в направлении лестницы, забираясь наверх, перескакивая через одну ступеньку. * Эмма завернула за угол больничной палаты, в которой находилась Руби, как раз тогда, когда Белль перелистнула страницу книги, которую читала волчице. — В самом деле, Рубс? — рассмеялась она, зная наверняка какую книгу та принудила читать для нее Белль. Она правильно поступила, сохранив ей жизнь. Этот момент лишнее тому подтверждение. Чувство вины задавило бы ее, не сумей она вылезти из шкуры вон ради спасения и счастья этих двух дамочек, даже ценой личного счастья. — Что? Я устала от Жюля Верна, — возразила Руби, улыбаясь, словно Чеширский кот, не открывая глаз. Реджина говорила она много спит. Руби должна была умереть, ее спас лишь ее волчий генотип. — Не уверена, что Челси Хэндлер хорошая замена, — подытожила Эмма, стоя в дверях, облокотившись плечом на дверной косяк со скрещенными на груди руками. — Согласна, — присоединилась к разговору Белль. — Тем не менее, я нашла многие строки этой прозы забавными, несмотря на то, что это не совсем подобающая литература. — Эмма хмыкнула и потерла ладонью лицо. Она никогда бы не подумала, что увидит тот день, когда Белль Френч — сказочная принцесса, — будет критиковать книгу под названием «Ты здесь, Водка?», ей должно быть довольно тяжело дается эта жертва ради любимого человека. Эмма улыбнулась. — О, детка, но она меня смешит, — надула губки Руби и коснулась лица своей девушки, не открыв глаз, будто точно знала, где находилась каждая частичка ее тела все это время. Зная Руби, то можно было знать практически наверняка, что ее волчья натура отслеживала любое движение возлюбленной, включая количество сделанных вдохов и сердцебиение. — И с твоим акцентом книга звучит намного лучше, — приторно сладко добавила она. — Диабет, — заворчала Эмма как тот тип из телевизора, и дернулась от желания приблизиться к Руби, но не захотела нарушать их личного пространства. За последние три дня, на всеуслышание заявив о своей взаимной любви друг к другу, им удалось создать тот уровень милашности до коликов в животе, которую оригинальные Руби и Белль смогли создать лишь спустя три года. Ей хотелось быть ближе. Но им надо немного отойти от происшедшего. «Херня», закричала на себя в уме Эмма. Часть ее хотела смерти Руби, дабы пощадить Реджину, и сейчас она чувствовала себя недостойной непоколебимой дружбы волчицы. Она была лишь человеком, Руби поняла бы ее, не так ли? — Превосходно, доктор Вэйл, — голос Реджины прервал ее размышления за мгновение до того, как сама женщина встала рядом с Эммой. Сомкнув впереди себя руки, она слабо улыбнулась младшей сестре, наконец открывшей сонные глаза. Красные кровяные линии резко констатировали с белком в ее красивых карих глазах и бледностью лица. Она выглядела лучше, но яд оставил свои отпечатки. Она все еще была слаба. — Доктор Вэйл заверил меня, что ты сможешь отправиться домой, если сегодня днем анализы крови окажутся в норме, — объявила всей комнате Реджина с явным облегчением. — Давно пора, — проворчала Руби, несмотря на то, что глаза ее снова закрылись после попытки распахнуть их, чтобы одарить старшую сестру взволнованным взглядом. Взгляд Белль забегал от ее возлюбленной к новоприбывшим и обратно. После неловкой минуты молчания, она опустила книгу на колени Руби и переместилась на другую сторону кровати, не переставая наблюдать за обеими сестрами. Реджина прошла мимо Эммы, зашла в комнату и села точно на то место, которое занимала до этого ее бывшая пленница. Откашлялась и крепко скрестила руки. — Мисс Лукас, я бы хотела на время переселить вас в мой особняк для защиты, пока вы не восстановитесь. Глаза Руби снова распахнулись, а Белль от шока, пронзившего сердце, заметно дернулась. Волчица сжала ее руки немного крепче, и принцесса успокоилась. — Думаю, я буду в большей безопасности у Бабушки, — невозмутимо сказала Руби, встречаясь взглядом с Эммой всего на секунду, прежде чем снова возвратить его к Реджине. — Но, спасибо. — Я не понимаю, — воскликнула Реджина, тяжело принимая столь быстрый отказ. — Мой дом предназначен для защиты и обороны. «Ни за какие шиши я не собираюсь спать под одной крышей с Корой», мысленно отчеканила Руби. — Я не хочу находиться там, пойдет? — оправдала свое решение Руби с привычной для нее дерзостью, скрывая за ней страх, возникший от одной лишь мысли о бессердечной женщине.— Я хочу быть рядом с Белль, — добавила она намного мягче, немного приврав, чтобы защитить Реджину от горькой правды причастности ее матери к нападениям на волчицу. — Мисс Френч может вас сопровождать. У меня достаточно жилого места, — пошла на компромисс с младшей сестрой Реджина. Ее лицо выражало столько надежды, что Руби едва не сдалась. Белль спасла ее от принятия опрометчивого решения. — Черта с два! — выразилась бывшая принцесса и холодным взглядом вперилась в лицо Реджины. Королева попыталась перебороть желание отчитать молодую девушку, в то время как Руби и Эмма затаили дыхание. Если бы пришлось выбирать между Белль и Реджиной, Эмма действительно задалась вопросом какое решение приняла бы она на месте Руби, довольно долго искавшей близких отношений с обеими девушками. Ввиду чистой гуманности, Реджина кивнула, освобождая Руби от ужасно неловкой ситуации, реши Реджина поступить иначе. — Разумеется, я распоряжусь о мерах безопасности в гостинице, — уступила она, слегка склонив голову. На подсознательном уровне, но Реджина только что признала влияние Белль в жизни Руби. Был сделан гигантский шаг вперед, и комната снова наполнилась кислородом. — Ты же знаешь, что рано или поздно люди начнут задавать вопросы, почему ты меня так рьяно оберегаешь? — отметила Руби, выказывая страх, тайно проигрывающийся в голове каждой из них. Эмма неловко топталась возле двери, и опустила глаза, когда волчица резко метнула в нее многозначительный взгляд. Немного смутившись, Реджина одарила проницательным взглядом троих присутствующих. Руби закатила глаза и пояснила, — Все в этой комнате знают кем я тебе прихожусь, Реджина, а учитывая последние пару дней, я уверена, что и все остальные задаются тем же вопросом. Реджина выпрямила спину и перекинула ногу на ногу. — Возможно пришло время рассказать, — проговорила она, от шока у всех троих отвисла челюсть. Глубоко втянув воздух через нос и не давая никому опомниться, Реджина поднялась и поцеловала Руби в лоб. — Мне нужно идти. — Эмма сильно сомневалась в ее неотложной необходимости присутствовать где-либо, но Королева только что приблизилась к тому, чтобы признаться Руби, что она ее любит, насколько для нее это было возможным. Невзирая на реакцию как города, так и ее матери, вызванную подобным рода признанием Реджины. Эмма уже ощущала этот гнев. — Мисс Свон, пожалуйста, всегда оставайтесь рядом с Горацием, — через плечо кинула она, после чего исчезла в клубах фиолетового дыма, будто и не она только что огорошила их всех. Она не только не была в бешенстве от того, что Руби рассказала Эмме и Белль их секрет, но она также рьяно поддержала решение «камин-аута»** так сказать. — А ведь это что-то новенькое, — легкой шуткой нарушила напряженное молчание Руби. Эмма хихикнула, Белль влюблено закатила глаза. — Милая, — прошептала Руби, обняв ладонью лицо Белль и нежно поглаживая щеку большим пальцем. — Не могла бы ты спуститься в столовую и принести мне одно из тех пирожных, которые ты ела сегодня? — Оно называется Даниш***, Руби Лукас, — отчитала официантку, обязанную знать название выпечки, Белль. Руби очаровательно улыбнулась и Белль закатила глаза, наконец уловив шутку. — У тебя странная одержимость моей тягой тебя исправлять. — Это возбуждает, когда ты превращаешься в сексуальную библиотекаршу, — промурлыкала Руби. — Не заставляй меня тебя успокаивать, — на большее Белль была не способная. С тех пор как ее освободили, она большую часть времени уделяла поиску информации о библиотеках и различных библиотекарских клише. Руби нравилось называть ее сексуальной библиотекаршей, поэтому как могла она не искать? Эммы хмыкнула, отчаянно заглушая собственные голоса, не желая представлять Руби с кляпом во рту и Белль в доминирующей коже. Мысли Руби похоже были схожи с ее, если судить по пылающим щекам и отведенному в сторону взгляду. Белль, не знаючи о грязных мыслишках этих двоих, прижалась в долгом поцелуе к уголку губ Руби. — Я возьму с собой двоих королевских стражников, — пообещала она, прежде чем Руби успела открыть рот, слабо кивнула и снова умостилась на подушке. Она выглядела уставшей, но даже ее волчице требовалось время на восстановление от неизвестного вреда, причинившего организму яд, особенно его последствия на вены. Эмма широко улыбнулась принцессе, покидающей комнату и зацокавшей каблучками по коридору. Руби слегка наклонила голову, будто прослеживая за удаляющимися звуками любимой, после чего тяжело вздохнула прежде, чем открыть глаза и впериться суровым взглядом в лицо Спасительницы, мгновенно ее парализовавшим. — Что ты сделала? — потребовала она. Даже лежа на больничной койке, от волчицы исходила сила и дух лидерства. Она отдавала приказы, точно как и ее старшая сестра. От этой мысли, Эмме захотелось улыбнуться. — Что ты имеешь в виду? — полюбопытствовала Эмма, отчетливо помня заключенную с Корой сделку. Никто не должен знать. — Я имею в виду причину по которой я до сих пор жива, Эмма, — прокричала Руби. С Реджиной ей нужно было быть сильной и внимательной, а с Белль — милой и жизнерадостной. Но с Эммой она могла не скрывать страх. Эмма всегда оставалась рядом с ней, была свидетелем всего происходящего, позаботилась о Бабуле, успокаивала Реджину и вытащила ее с того света. Эмма спасла ее, и спасла бы всех, кем она дорожит в случае ее погибели. Она носила титул Спасительницы не просто так; не каждый может быть таким самоотверженным, безоговорочным и непоколебимым. Закрыв дверь, Эмма наконец придвинулась к кровати Руби. Взяла ее руку, сцепив свой большой палец с немного длиннее, чем ее, большим пальцем Руби в знак единства и дружеских отношений. — Послушай меня, Руби, — начала она, убеждаясь, что покрасневшие глаза волчицы следили за ней с пристальным вниманием. — Я ничего не делала, — повторила она. — Кора взяла с тебя обещание молчать, как одно из условий сделки. — Сделала вывод волчица. Эмма сжала ее руку. Глаза волчицы тут же метнулись в сторону движения. Облизнув губы, она перешла в наступление. — Она заставила тебя разорвать отношения с Реджиной, не так ли? Вот почему ты два дня не вылезала из постели, — Руби выискивала причину, фокусируя внимания на беглом объяснении отсутствия Эммы последние два дня. Кора всегда причиняла боль Реджине. Это было ее зависимостью, а сейчас, ничего не могло разрушить ее сильнее, чем нелюбовь единственной девушки, способной вынести ее взрывной характер. Эмма намеренно снова сжала ее руку. — Я не заключала никаких сделок, Руби, — уверенно заявила Свон. — Не знаю, что ты там могла услышать в больнице той ночью, но до того как отключиться, ты находилась в бреду. — Эмма солгала на словах, но не глазами и не легким давлением на ее руку после каждого заданного вопроса. — Не правда, — приглушенно произнесла Руби, мгновенно забыв о допросе, вспомнив о своей неминуемой смерти. Эмма нахмурилась, силясь распознать подтекст в словах Руби. Но прежде чем Эмма успела спросить, волчица продолжила говорить глухим и монотонным голосом, — Я не могла ни пошевелиться, ни вымолвить ни слова, ни даже открыть глаза, но слышать и чувствовать я могла все. Я… — Ее глаза закрылись, наполняясь слезами. Яд вызвал худшую боль, которую она когда-либо испытывала, как физически, так и психологически. Неспособность двигаться и говорить мучила ее так же сильно, как и физическая боль в теле пока она медленно умирала. — Я видела последействия такого яда и раньше, будучи ребенком. Химера терроризировала нашу деревню. Потребовался почти месяц, чтобы истребить ее. Краснота глаз, странная ерунда с венами, — она посмотрела на свое тело, темные линии все еще виднелись на ее теперь уже бледной коже. По крайней мере, кожа приобрела свой естественный бледный цвет. — Ходили слухи, что химера съедала свою добычу живьем, — тихо проговорила она, перемещая едва в состоянии держать открытыми глаза на частично зашторенные жалюзи на окне. — Руби, — прошептала Эмма. Она ожидала последствий после пережитого Руби, но совершенно недооценила насколько травмированной окажется волчица. Вот что делало ее особенной. Руби боялась до опупения большую часть времени, но не смотря на страх поднималась и боролась до последнего. — Я никому не рассказала, и никто ничего не говорил. Даже Вейл казался озадаченным моим внезапным выздоровлением и видом яда. Я хотела сперва поговорить с тобой. Видимо они никогда не узнают, за исключением Бабули, — заверила Руби охрипшим от непролитых слез голосом. — Эй, — Эмма негромко привлекла ее внимание и сжала руку в качестве неоспоримой поддержки. Как могла она желать Руби смерти ради своих эгоистичных целей? — Выплесни все, пока не вернулась Белль, — Эмма позволила ей момент слабости без доли осуждения или снисхождения. Она могла быть для Руби ее тайной группой поддержки и рукой помощи. Руби сделала бы для нее то же самое, вне зависимости в какой временной линии она оказалась бы. — Мы с Бабулей даже не знали, что существует лекарство от яда химеры, — призналась она хриплым голосом. — Руби, — твердо сказала Эмма и обвила рукой ее шею, удерживая ее взгляд. — Выплесни все до прихода Белль. Я здесь. И Руби выплеснула, в то время как Эмма стояла рядом и обнимала сотрясающуюся в ее руках волчицу. Просунув одну руку под шею, а другой обхватив лопатку, Свон придерживала слегка свисающую с кровати Руби, плачущую на ее плече в рубашку. Несколько собственных слез проронила на свои щеки и Эмма, а после закопалась лицом в волосы Руби. — Теперь ты должна ее спасти, Руби, — прошептала она. — Она ведь не дура. И догадается, что я не просто так не прикасаюсь к ней и отвергаю ее. Я не могу ей рассказать или она пострадает сильнее, — едва слышно выдохнула Эмма свои секреты волчице на ухо, зная, что благодаря суперслуху та словила каждое слово ее откровений. — Я не могу спасти ее, Руби. — Не дай нам с Белль умереть, Эмма, — ответила Руби между всхлипами, сильнее вцепившись руками в рубашку Эммы, держась за Спасительницу так же крепко как и та держалась за нее. — Просто сохрани нам обеим жизни, и я о ней позабочусь.