The Color Red

Песня: Catch my Breath — Kelly Clarkson Веки Эммы запорхали и дыхание Реджины участилось, неожиданное воодушевление затрепетало в груди при мысли увидеть эти прекрасные зеленые глаза. Долгие часы Королева ожидала пробуждения Эммы и больше терпеть было невмоготу, невзирая на то, что в комнату все еще не проступал дневной свет. Она провела подушечкой пальца вдоль шрама на груди Эммы, без сомнения оставленный ее рукой. Легкий поцелуй в край подбородка вырвал крошечный стон из горла Спасительницы, и Реджина негромко хихикнула, для себя сделав вывод, что наблюдать за тем, как просыпается Эмма стало ее новым любимым занятием. Она оставила такие же легкие, едва ощутимые поцелуи на ее ключице и груди. Наконец, сонные зеленые глаза распахнулись достаточно, чтобы увидеть, кто ее дразнит, поморщиться от солнечного света, снова их зажмуривая. — Хорошее пробуждение, — пробормотала Эмма, легко обхватив шею Реджины. — Дай-ка мне эту девушку, — полупропела-полупрохрипела Эмма. — Ты с ума сошла? — обалдела Реджина, поднимая голову только для того, чтобы увидеть блаженную широкую улыбку Эммы. — Это песня такая, — объяснила Эмма, открывая наконец глаза. Реджина нависла над ней, на лице не было ни грамма макияжа, волосы слегка спутаны ото сна и предсонной активности. — Довольно подходящая к нынешнему моменту песня, — добавила она. Реджина вздернула бровь и продолжила медленно покрывать поцелуями грудь Эммы. Спасительница довольно мурлыкала, ощущая, как ее тело мгновенно отзывается на ласки Реджины. — Я твой питомец, разве должно быть не наоборот? Я ведь здесь, чтобы служить моей королеве, не так ли? — поинтересовалась она тоном, поведавшим Реджине, что Эмма не особо спешила просыпаться и шевелиться. — Ты не правильно поняла, что означает быть моим питомцем, — рассеянно прошептала Реджина, слишком поглощенная медленно возбуждающим соском, чтобы сосредоточиться на разговоре, впилась в него губами, вбирая как можно больше кожи в горячую влагу рта. Эмма застонала, пальцами сильнее сжимая волосы на затылке. — Реджина, — проскулила она. —Я пытаюсь с тобой поговорить. Королева отпустила ее плоть с причмокивающим звуком и опустилась подле упругого тела, оказываясь лицом к лицу с партнершей. — Как я уже говорила ранее, Эмма, ты отчитываешься только передо мной. Я благоволю тебе, и показываю свою признательность так, как считаю нужным. Ты отвергла мои подарки, но похоже довольно восприимчива к этому, — Реджина коварно улыбнулась и Эмма шумно и неспешно выдохнула. Женщина хотела убить ее оргазмами, и только что это подтвердила. Палец снова прошелся по шрамам на ее груди. — Твое тело великолепно, — похвалила Королева, целуя ее отметины и удовлетворенно выдыхая в кожу. — Реджина, мы совершили ошибку прошлой ночью, — выпалила Эмма. Голова Королевы резко взметнулась вверх: смерть, разрушения и ужас читались в прекрасных карамельных глазах. — Черт, я не это имела в виду, детка, — мгновенно оправдалась Свон. — Кора пообещала причинить тебе больший вред, если я все расскажу тебе, если расскажу хоть кому-то, вот что я имела в виду. Я была слишком слаба, и теперь не представляю, что она с тобой сделает. Прости. — Лицо Эммы напряглось, словно она боролась с непрошеными слезами, и Реджина разгладила глубокие линии на ее лбу, нежно проведя по ним большим пальцем. — Мама не сможет больше причинить вреда ни одной из нас, — утешила Реджина беспокойного питомца тем же формальным голосом, который использовала в большинстве случаев. На растерянное выражение лица Эммы, Реджина указала кивком на антикварную шкатулку, украшенную вычурным орнаментом, стоявшую на прикроватном столике. — Я владею ее сердцем, Эмма, и к тому же она отправлена в изоляционную комнату пока я не выясню насколько глубоко посажены корни ее измены. — Мм, — бессвязно пробурчала Эмма, не зная, что предпринять и как отвечать после полученной информации. — Ты в порядке? — спросила, явно не подумав Свон. Реджина была привязана к матери, одержима получением ее одобрения и любви. Чтобы избавиться от такой зависимости, определенно требуется больше времени, нежели несколько недель, а в большинстве случаев, избавиться окончательно не получается никогда, ведь крохотная частичка человека всегда нуждается в любви и одобрении, даже оставляя эти чувства позади и признавая токсичность погони за ними. — У меня есть определенные чувства, — призналась Реджина, не совсем уверенная, как пока их назвать. Ее плечи вздрогнули и напряглись, физическое проявление внутреннего состояния, которое Эмма не могла увидеть. Реджина глубоко вздохнула и взглянула в сочувствующие зеленые глаза, изучающие ее. — За всю свою жизнь я не понимала многих вещей, и поэтому предпочитала игнорировать непонятные чувства внутри, пока не раскрыла правду, — попыталась объяснить Реджина как смогла, и Эмма поняла ее. Вначале она хотела устного подтверждения всем тем дерьмовым поступкам, совершенными Корой по отношению к ней, прежде чем попытаться понять, что открывшаяся правда заставит ее почувствовать. Это было в стиле Реджины. — Погоди! Постой! У Коры на самом деле было ее сердце? Я имею в виду, в ее сраной груди все это время билось сердце? — мозг Спасительницы напрасно пытался осознать тот омерзительный факт, что Кора олицетворяла в своем лице чистейшее зло. Она ничего не чувствовала, в прямом смысле этого слова, даже с сердцем внутри. — Да, я вырвала его из ее груди прошлой ночью, — подтвердила Реджина. — Я надеялась, что твоя теория об удалении ее собственного сердца окажется верна, но она кажется совершенно невероятной, учитывая, что мамино сердце сейчас покоится рядом с моей кроватью, — Реджина решила продолжить в своем королевском стиле вести формальную беседу, защищая себя таким образом от обманутых надежд когда–нибудь спасти мать и почувствовать ее любовь. Сердце Эммы снова распалось на мелкие кусочки из-за разбитой женщины, обнимавшей ее. Если бы все они получше обращались с Реджиной - она стала бы совсем другим человеком. — Ты все это провернула после того как я заснула? — Реджина кивнула и поцеловала ложбинку меж грудей, не в силах прекратить ласкать тело своего питомца, не тогда когда оно так охотно и комфортно было выставлено перед ней напоказ. — Ты вовсе не спала? — Реджина покачала головой, не отрывая губ от Эммы, покусывая и поочередно проводя языком по ореолам ее груди, отвлекая ее. Сон не внял ее молитвам, слишком сосредоточен был ее разум на теле, лежащем под ней. Эмма уснула в ее объятиях, а она оставалась в сознании и наблюдала за ее размеренным дыханием, защищала ее сакральную уязвимость, обнажавшуюся во время сна. Никогда ранее не вверяли ей в руки абсолютного доверия, и от мысли запятнать его кошмаром — результатом собственной слабости пугало Реджину до бессонницы. Она чувствовала теплоту в груди и новизну ощущений, но не пыталась дать им название или разобраться в их ответном проявлении, помимо доставления Эмме физического удовольствия. — Куннилингус — единственный случай, когда мое тело предает мой разум, — выпалила Реджина на одном дыхании, уводя тему разговора от беспокойных причин, скрывающихся за отсутствием сна, и Эмма резко дернулась, будто от удара хлыста, в попытке угнаться за потоком смешанных мыслей Королевы. — Хорошо, — Эмма приняла новую полученную информацию без толики осуждения, припоминая как бормотала вопросы уже отключаясь. — Хочешь об этом поговорить? — мягко подтолкнула она, зная, что Реджина может в любой момент закрыться. Реджина глубоко вздохнула через нос, выдыхая теплый воздух Эмме на грудь, где ее губы оставляли очередной поцелуй. — Нет, я не желаю обсуждать это, но твоя настойчивость заставила меня пообещать предоставить тебе утром объяснение, обещание, которое я хотела бы почтить, — по-королевски подытожила Реджина. — Я слушаю, — поощрила к продолжению Эмма, и расслабила тело на мягком удобном матрасе, зарывая пальцы в темные волосы. Реджина не отрывая взгляда от ее груди, погрузилась в рассказ, используя отрешенный монотонный голос, ранивший сердце Эммы так же, как и сама история. — В ночь нашей свадьбы, Леопольд уложил меня в постель еще девственной, и предпринял попытки возбудить меня используя известные методы, но мое тело отказывалось отзываться на его ласки. Мой страх и неопытность предотвратили проявления какой-либо физической реакции, полагаю. Еще не прошло месяца как похоронили Дэниэла, и мое горе помешало мне возжелать Короля. Эмма нахмурилась, желудок уже успело скрутить. По сути, используя монотонную королевскую речь, Реджина подразумевала, что была против всего происходящего той ночью, и скорее всего каждую ночь после. Она тяжело сглотнула, оставаясь молчаливой, пока Реджина собиралась с мыслями. — Когда он осознал, что его попытки оказались тщетными, он решил не останавливаться, невзирая на причиненную боль. Боль была… невыносимой для меня на то время. Я думала, ничего не бывает более ужасающим, нежели физическое ощущение толчков внутри. Он проклинал меня за испорченный сексуальный акт, за неспособность моего тела принимать его ласки. Реджина незаметно вытерла щеку, а Эмма провела подушечкой большого пальца вдоль виска, негласно выказывая поддержку. Реджина и так слишком раскрылась ей, даже если она никогда не закончит рассказ, это мгновение укрепило что-то между ними — обоюдное доверие и возможность поделиться сокровенным, ранее отсутствующие. В сердце Эммы происходила борьба между любовью и ненавистью. Она любила Реджину больше, но ненависть на них всех достигла неимоверных высот. «Спасительница не должна чувствовать столько ненависти», мельком проскользнула мысль в голове Свон, прежде чем она сосредоточила все свое внимание на женщине, лежавшей на ней. — Он удалился, не завершив акт, и я предположила, что все закончилось. Я тогда так мало понимала в сексе, — Реджина с секунду поглумилась над собой. И, Эмма едва не улыбнулась, вспомнив свой первый сексуальный опыт: моменты неловкости и удивительных открытий. — Он возвратился спустя несколько минут с одной из моих молодых горничных, девочкой не старше 13 или 14 лет на то время и приказал ей достичь того, чего не сумел он сам. Она удерживала мой взгляд долгое время, прежде чем опуститься на колени. Такая практика была довольно распространена: использовать горничную, чтобы подготовить Королеву для совокуплением с Королем, но страх, испытанный нами обеими той ночью, и многими ночами после связал нас невообразимым образом. — Ни одна из нас не хотела быть использованной в таком ключе, и мы обоюдно обвинили во всем его, несмотря на то, что никогда не говорили об этом в моменты уединения в течении дня в моих личных покоях. Той ночью ее руки тряслись так же неистово, как и мои собственные, а ощущение ее гладкой щеки настолько разнилось с грубой щетиной Короля. — Не уверена сколько длилось данное действие, но Король терпеливо наблюдал за происходящим, возбужденный от вида молодой девочки, лицо которой было испачкано моей кровью, и в конечном итоге моей влагой. Она привела меня к кульминации и шокированно посмотрела на меня, что было бы комично, будь ситуация иной. Мы поняли, что мое тело находит удовольствие, несмотря на отказ разума. Ее прикосновения были нежеланными, и в то же время усладительными. — Королю не потребовалось много времени, чтобы… — голос Реджины сломался, а глаза молили Эмму остановить ее рассказ. — Все в порядке, — успокоила Эмма, легко проводя по темным волосам. — Тебе не нужно продолжать. Думаю и так все понятно. — Леопольд упивался собой, несомненно слишком увлеченно, что у того даже и мысли не возникло о том, как он надругался над ее телом и разумом. — Я не могу отличить свои истинные желания от реакции тела во время кунилингуса, —завершила негромко Реджина, пряча глаза. — И выходит, даже если ты даешь свое согласие, то не можешь насладиться процессом? — уточнила Эмма ради своего же блага, больше всего на свете желая понять Реджину. Королева кивнула, не поднимая глаз. — Реджина, если ты никогда не захочешь попробовать, ничего страшного. Я все еще хочу заставить… — глаза Реджины моментально расширились, и Эмма стремительно закрыла рот, клацнув зубами. — Заставить тебя почувствовать блаженство, — быстро исправилась Свон. Реджина кивнула, пропуская мимо ушей осечку Эммы, продолжив разговор. — Я знаю какие блаженные ощущения данное действие может вызывать, Эмма, и я пробовала с Грэмом и с Азалией, но всегда было не то. — Все в порядке, — заверила ее Эмма, чувствуя себя виноватой за свою напористость. Она знала историю Реджины и должна была проявить больше сочувствия. — Как я уже говорила, если этого никогда не произ… — Думаю, с тобой может произойти, — выпалила Реджина, неосознанно впиваясь ногтями в грудь Эммы, цепляясь за реальность вместо того, чтобы ужаснуться собственных слов. На секунду Эмма забыла как дышать, ведь Королева никогда не давала повода, ни разу, но Свон подозревала, что Реджина, возможно, тоже в нее влюбляется. Эмма улыбнулась и нежно обвила в ладонях лицо Реджины, ловя ее слезы подушечкой большого пальца. — Тогда когда будешь готова — только скажи. А если будешь чувствовать себя некомфортно, есть множество других вещей, которыми мы могли бы заняться либо вовсе прекратить. Никогда не думай, что секс — это обязательство. Уверена, будут и у меня дни, когда я буду уставшей или отвлеченной, и могу тоже не захотеть. Реджина усмехнулась, пряча тяжелые эмоции в темную темницу разума. — Сейчас ты тоже уставшая или отвлеченная? Отзеркаливая ее усмешку, Эмма легко откликается на игривый флирт. — Я все-таки отлично выспалась, — дразнит она, и усмешка ее перерастает в улыбку. Свон приподняла колено брюнетки, поглаживая ее бедро. — Обожаю твою выносливость, — проворковала Реджина и сомкнула их губы в горячем поцелуе. Легкий толчок бедра Эммы и они поменялись местами. Когда ее тело прижалось к телу Реджины, она почувствовала скованность Королевы, после чего та приподнялась. Реджина с минуту приводила дыхание в норму, перемещая взгляд с лица Эммы меж ее бедер и обратно. Эмма поняла ее немой вопрос и снова опустилась на постель. — Не сегодня, — прошептала она в шею Реджине, прежде чем игриво прикусить ее. — Когда будешь готова — решение полностью за тобой. Я не буду больше спрашивать, хорошо? Реджина кивнула, растворяясь без остатка в страстном поцелуе, подаренном Эммой. Она чувствовала себя раскрепощенной в своем желании, и впитывала его пока они обе не ощутили полную удовлетворенность и устало рухнули на матрас, мокрые от пота и соков. Удобно умостившись, Эмма стиснула Реджину в сильных и надежных объятиях. Ее сердце наполнилось счастьем, и обе девушки погружались в сон в предрассветных лучах наступающего утра, оставаясь в абсолютном неведении о звуках, оповестивших о частичном снятии проклятия тогда, когда слезы Реджины пали на грудь ее возлюбленной. — Эмма, — ахнула Королева, и руки Свон в защитном жесте крепче обняли ее тело. Эмма не собиралась ее отпускать, что одновременно пугало и вселяло надежду… потому как, а что если когда-нибудь отпустит? —Я организовала для тебя встречу с твоими родителями ближе к обеду. Гораций и Грэм тебя проводят из особняка. Слезы Эммы начали падать рядом со слезами ее любовницы по той же причине. Они влюблялись друг в друга, и впервые со времени их встречи в этой временной линии на душе у обеих было легко. — Спасибо, — прошептала она в темные волосы и еще плотнее сжала Реджину в своих объятиях.