Траектория падения

Тонкая вязь судеб грозилась разорваться, не успевшая приобрести даже тонкий намек на золотую нить. Она расплеталась и ссыпалась в руках, превращаясь в мелкую крошку морского песка. Кому верить, где найти свой уголок, уютный дом и друзей, где прошлое будет отзываться лишь лепестками цветов, а не огня, не жалить, а лелеять? Азраэль душила ярость обеими и руками и, наконец, справившись с чувствами, разбито приложила голову к влажному кирпичу. За спиной давно уже утихли шаги, а она продолжала идти, словно взбираясь на самую вершину, спасаясь от погони, от очередного разговора, который не принесет ничего нового, лишь подзадорит или утопит в отчаянии, разрывая естество. Руки то и дело находили кристалл, найдя в нем давний талисман удачи и частичку тепла так необходимого. Небо неумолимо темнело, заключая город во тьму и сметая редких прохожих с дорожек и тротуаров. Включались огни, озаряя улицы и немного поделившись светом, охраняли свою территорию фонари, умножали безопасность от коварной тьмы. При свете всегда спокойней, если тьма не твой верный спутник. Тряхнув головой, она собрала волосы в хвост и, придержав левой рукой рыжие пряди, искала резинку и, не найдя, вздохнула, разжимая холодные пальцы. Хотелось чем-то занять руки. Она не могла спокойно сидеть, дышать и знать, что Михаил явится через часа два, может больше. Сделку нельзя попустить. Копье нельзя снова потерять. Так всегда, планы срывались и только по её вине. Глупости, которые совершает практически на каждом шагу. Естественно, на фоне Михаила она кажется дурой, ненормальной и, пожалуй, невменяемой. Слишком ненадежным существом. Он пришел раньше. Архангел, поравнявшись, невозмутимо стоял рядом, принесенный на крыльях с кристально чистыми и слепящими перьями. Мягкими и нежными. Она, скосив глаза, взглянула на оперение и сжала пальцы, приказывая, что так опрометчиво она не поступит. Фонари неожиданно заморгали и потухли, шикнув напоследок стеклом. — Интересно, — облизав губы, Азраэль прищурилась, вглядываясь в темноту, и зябко поежилась от ночных видений. Михаил улыбнулся уголками губ, взъерошив черные волосы, казалось, он готов встретить все преграды, все опасности и не позволит хвосту страха коснуться себя. Его решимость и сила видна невооруженным взглядом и даже не стоило присматриваться, щурится, как от яркого солнца и выискивать лупу, чтобы найти хотя бы едва заметную борозду, как у неё. Попробуй, найди! Главнокомандующий небесного воинства — тремя словами можно описать мужчину. Лидер, великий стратег, полководец, бесстрашный святой воин. Раньше она хотела хотя бы немножко коснуться его света, и сложно признаться, что когда-то враг был кумиром. И Азраэль бы себе не поверила, но точно знала это трепетное чувство, когда хочется не дышать, улыбаться и прикоснуться. Её преставления разбились уже потом, развеялись с наивностью и мечтами, исчезли в гонке за жизнь. На место восхищения пришла холодная ярость. Она тайком улыбнулась. — Я хотел предложить начать тренировки. Из всех ангелов, кого я знаю, твои навыки более совершенны, — Михаил говорил холодно, но учтиво. Ветхое перемирие унесло ветром. — Хорошо, — кивнула ангелесса, отворачиваясь. — Завтра начнем? — Да. Архангелу хотелось сказать слишком много, впервые за общение с Азраэль он почувствовал себя предателем, будто без причины и следствия рубанул кинжалом по горлу. Как удержался Эфраим от коктейля боли, горя и печали, архистратиг не догадывался, но предполагал, что лекарю пришлось трудно, и только желание жить поднимало анархиста ввысь, так как обстоятельства забрали крылья. Азраэль летала в мечтах, и не отзывала себя в моментах полной свободы, забираясь повыше, будь у неё больше времени, все вершины были её. Сильный ангел. Михаил потер лицо и протянул анархисту руку, позволяя ей самой решить, нужна ли помощь. Азраэль с опаской бросила оценивающий взгляд из-под опущенных ресниц, долго не задержавшись на лице, и посмотрела на ладонь. Подушечками холодных пальцев она коснулась его руки, по нервным окончаниям прошелся ток, и ладонь мятежницы снова в его плену. Спасительный жест от врага, только самый преданный способен понять насколько вокруг сгустились краски. И когда мир собрал отрицательную энергию, окружая ураганным ветром и штормами, ломающими деревья и дома, то лучше это оценит враг, который стоит на соседнем корабле, с ужасом глядя в темно-синюю даль. Он явно привык к мятежнице, её чуть откровенному взгляду, не достаточно боязливому, решительному, то, как она думает и действует, нарушая приказы, но, тем не менее, успешно выполняет их позже. С годами она стала умнее, не кричит об анархии, руша все границы и переходя Рубикон. А они воевали. И оба выжили. В этом сумбурном, загадочном мире, где почти все возможно. Им обоим казался твердым шаг и каждый занимал свое место, их роли, наверное, были определенным с самого начала. Его гордыня и тщеславие продлевали жизнь опальному ангелу, а орудие пыток пыталось тонким лезвием пробраться к внутренней силе, переломить стержень и крылья. Михаил точно знал, что она слишком дорожит темным оперения, свободой полета, раньше он забирал все понемногу, крушил её иллюзии, так как она подрывала его авторитет. Око за око, боль за боль. И архистратигу с трудом представлялось, чего стоило ей собственноручно отобрать свободу и навсегда приземлится на ноги. Его грыз червячок сомнения, что если это не все неправда? Что если Азраэль, как всегда, открывая карты, проигрывая, выкинет туз из рукава и, ухмыляясь, сбежит, чтобы потом вернуться. В этом наверняка подозревали её и Доминик, и Абдиэль. «— Если оставлю ей жизнь, смогу я совладать с анархистом? Или эта женщина взорвет меня вместе с Раем? Когда, наконец, могу довериться и доверить что-то важное», — подумал Михаил и, чуть сжав ладонь, погладил большим пальцем мягкую кожу. Возможно, он выбрал слишком сложную задачу, желая взять новый уровень и получить больше опыта, но, сколько можно биться об ту же стену и так её не сломать? Одни вопрос, но даже его опыт не дает полные ответы на вечное. — У тебя странный взгляд, Михаил, будто ты меня уже расчленил, — Азраэль хмыкнула и ткнула ему в ребро пальцем, чуть склонив голову, заглядывая в глаза. Архангел усмехнулся, посмотрев сверху вниз. Она смотрела и читала мысли, проникала в голову и пыталась извлечь полезную информацию. — Не молчи, мне страшно, — она сжала его руку в ответ, дергая на себя, словно проверяя прочность их связи. Он посмотрел на неё с замешательством, но затем сжал ладонь. — Нет, Азраэль, об этом я не думал, — тихо подытожил он, спокойно смотря на мятежницу. — Я и, правда, рассказал о тебе Бартоломею, но можешь гордиться, я как раз таки ставил тебя в пример. Они надоели мне, очень сильно. Почти каждый считает своим долгом напомнить, что у них нет крыльев. Я не знаю, как их вернуть, могу возвратить Рай, но чтобы подарить полет, нужно что-то особенное... Знаешь, у Отца больше всего времени уходило на крылья. Он очень качественно подходил до работы, и минуло много веков, пока ангелы оживали, их крылья и сущности были слишком разные. Очень кропотливая работа, с любовью. Он любил всех, дорожил всеми и любовался творениями, — Михаил, погрузившись в эйфорию прошлого, удаляясь от реальности, все больше заходил в лес прошедшего, уклоняясь от сегодняшнего. Строгое лицо сменилось с озабоченного на задумчивое, с ноткой мечты и трепетного благоговения. А на губах появилась улыбка, словно расслабленные мышцы уже не могли держать маску и былое хладнокровие смело теплыми водами нагретого на солнце водоема. Почему-то холодный вечер не удручал идущую от архангела теплоту, его ясный блеск в глазах не забрала темнота, и Азраэль задержала дыхание, боясь омрачить своим присутствием атмосферу, испортить воспоминания и снова вобрать в себя хаос. Отца она тоже вспоминала с улыбкой, божественные прикосновения не запылились и не стерлись в памяти тысячелетий. Его слова навсегда остались в сердце, а уважение перед Богом, Его подсказки наглухо встряли в сознание. Они не мешали, они давали ей направление для существования, словно вели под руку своей дорожкой и возвращали на праведный путь. Наверное, Творец предполагал, что её мятежный дух будет навсегда принадлежать Раю, что она будет помогать и оберегать. А получилось как всегда, наоборот. И теперь не ясно, убежала ли она от своей судьбы или возвращается к намеченному пути.

***

Перекресток был пуст, ни одно живое существо не пробежало рядом с собранием нечистых сил и легкого перехода в мир живых. Казалось, что даже холодные ветра поднимают снизу запах серы, раскидывая его по перекрестку устилая дорогу, ведущую к греху и пороку. Но небо открылось тысячами звезд, и они мягко освещали холодным светом тьму. Михаил нахмурился, оглядываясь, направился к указанному месту. Они пришли пораньше. — Кажется, здесь скоро будут люди… — архангел чувствовал дуновение людской души, обреченность и желание, как казалось некоторым, легкой наживы. Что та душа, когда в руках может оказаться миллиард долларов или родной человек откроет красные от болезни глаза, с еле заметной улыбкой на худом лице, посмотрит на тебя, ощущая прилив сил и странные знания, что болезнь, смерть отступила. — Ни один перекресток без них не обходится, — философски подметила Азраэль и поправила капюшон курточки, перебросив волосы за спину. Усталость брала свое, изматывающие дни напролет тянули соломинкой силы, оставляя жалкие капли для существования. Азраэль склонила голову, разглядывая носки ботинок и услышав странные шорохи со стороны кустов, повернула голову на звук. «— Люди? О них говорил Михаил?» — подумала она, делая шаг вперед и подняла бровь, встречаясь взглядом с молодыми людьми. Двое малолетних мальчишек лет по шестнадцать замерли на месте, а расширенные зрачки выдавали страх. — Ну вот, они тебя испугались, — произнес Михаил, закатывая глаза и театрально горько вздохнув, потянул Азраэль на себя, чуть приобняв за талию. — И что же, вы здесь делаете? — обратился архангел на притихших юнцов, которые переводили взгляд то на перекресток, то на двух неизвестных людей. — А вы… Вы тоже пришли на перекресток? К демону? — мальчик по смелее чуть слышно пробормотал и надеялся, что слова унесло сильным ветром, но, судя по тому, как мужчина усмехнулся и покачал головой, его расслышали отлично. — Почти, — лаконично ответила Азраэль, сказав полуправду. Неужели сегодня душа одного из них навсегда подпишет себе приговор в Преисподней? Она содрогнулась и сжала ладонь главнокомандующего небесных легионов, казалось, кости хрустнут под её хваткой, но Михаил, даже не поморщившись, сжал в ответ, выражая поддержку. Весьма из-за печальных событий наполненных болью, тихой, от которой нельзя выгнуться дугой и излить душу криком, наводящим ужас. Она никому не желала попасть в Ад, он стал её полноценным кошмаром, в который Азраэль больше никогда не согласится спуститься, даже если Михаил прикажет пробыть там неопределенное количество времени, чтобы остаться жить. В Аду она держалась твердо, её тешила встреча с врагом и слабость там была совершенно неуместна, ведь задача не пробудить к себе жалость, а как раз наоборот, показать твердость. — Мне нужна помощь, — еще тише буркнул мальчик и его друг потянул за рукав теплой куртки, намекая, что они могут придти в любое время, даже завтра ночью. — Родные живы? Дом есть? Еда и кровать? — мальчишка кивал — Друзья, как вижу тоже, ты здоров и занимаешься спортом. Вся жизнь впереди, а ради несчастного спора, в котором разменной монетой станет твоя душа не стоит настолько рисковать, — Михаил чуть улыбнулся, чтобы не казаться детям таким строгим, но его металлический тон уже оглушил человечков. — Откуда вы знаете? — взъерошив светлые волосы, юноша глядел карими глазами, непонимающе осматривая незнакомцев. На первый взгляд ничего необычного, кого только не встретишь, особенно парочки гулящие в полночь. Окраина города и пустые дома на ближайшие четыре километра также не остановили двух мальчишек. — Призвание у меня такое: направлять людей к свету, — Михаил подмигнул и махнул рукой. Азраэль моргнула и, задумчиво пожевав губу, решилась: — Выбросьте коробочку. Ту в рюкзаке, — указав ноготком в сторону другого мальчишки, она подозвала его ближе, и трясущими руками, словно увидев приведения, отдал. — Ну, вот, теперь придется стирать память, — Михаил еще минуту смотрел, как удаляются спины, мелькая между стволами деревьев, и спустя короткий отрывок времени они совершенно исчезли из виду, оставив после себя странное послевкусие. Дело они совершили доброе, не дали детям продать души и даже забрали коробку с фотографией, костью черной кошки и кладбищенской землей. Архангел хмыкнул и огляделся, здесь раньше рос тысячелетник, по крайней мере, еще месяца два назад, когда холода не ударили по Америке. Азраэль стояла, рядом перекатываясь с пятки на носок, и флегматично наблюдала за его действиями. — Что случилось? — хрупкая ладонь легла на плечо и, склонив голову она, пытливо щурилась — Демоны везде. Все меньше людей отправляются на небеса и все больше в Ад. Они заключают сделки, сотнями по миру, а у скольких срок уже заканчивается? Мы никогда не сможем оградить человеческий род от темной силы. Люцифер делал все со вкусом. — Только твоему брату не нужны души, те же демоны. Только месть, — мрачно усмехнувшись, она сморщила нос, словно пытаясь забыть навязчивое воспоминание. Прошлое постоянно преследовало их, опаляя то яростным огнем злобы и ненависти, то шествовала теплота, от которой хотелось улыбаться, как никогда прежде, и, широко раскинув руки, обнять пламя, растворившись в нем. Будет правильно сказать, что прошлое остается в прошлом, а сейчас — это сейчас. И отрезки одного времени слишком разные, будто другая жизнь, другая книга и часть, связанные лишь острыми поворотами сюжета и полученным опытом. Но как можно забыть подлость, ложь, что так легко окутывала туманом, ядовитым испарением черной мертвой земли? Правильно, они забывалась слишком медленно, постепенно и только, когда шаги к перемирию взаимны. Михаил не хотел отпускать Азраэль, хотя в зрачках больше не горит пламя революции, желание вновь возвыситься, часто её лицо было без эмоциональное, с примесью умиротворения, особенно, когда испарилась необходимость постоянно оглядываться и проверять нет ли ангельского клинка за спиной. Она получала ответы, более развернутые и точные. Доверие... Вздрогнув, он почувствовал, как в плечо впились пальцы, сжавшись под звон неведомого страха. В нос ударил запах серы и греха. Он вился вокруг искусственными цветами и блестел капельками ненастоящей росы на них. Алыми розами, сгнившими внутри, веяло от демона. Азраэль поджала губы и опустила руку, слыша яростный стук сердца в ушах и тягучую боль между лопаток. Неужели призрачная боль будет каждый раз воскресать, едва демон приблизится? — Ну, здорова, небожители, — усмехнувшись, демон вальяжно поправил черный пиджак и поднял брови. — С кем будем сделку заключать? Я бы предпочел её, — указал кивком головы на невозмутимую ангелессу. — Что? Анархист хмыкнула, скрестив руки на груди, смотря на демона с подо лба: — Без комедии, Кроули, ты не на театральном помосте, да и не в том положении, чтобы условия ставить. Заключать буду сделку… — Я, — перебил архангел. — Какого чёрта? Абаддон буду убивать я. Это моя сделка! — Азраэль вкинула голову. — Не упоминай брата без особой нужды. Тем более, чем ты надумала убивать Рыцаря Ада, Азраэль? Кинжал я тебе пока не надумал отдавать… — он запнулся, бросив внимательный взгляд на анархиста, разглядев охватившую её злость. — Уж что-то придумаю и без твоей помощи, — махнула рукой она, отойдя на пару шагов. Михаил тяжело вздохнул, у него заходили желваки, а взгляд помрачнел. — Вы, как старые супруги, — внес свою лепту красноглазый. — Я, конечно, неотразим, но чтобы архангел и анархист бились насмерть за сделку, такое впервые увидел. — Больно ты нужен, — махнула рукой она и всем корпусом повернула к архистратигу. — У меня старые счеты с демоницей, это мой долг перед… — Азраэль, боюсь даже представить, у кого с тобой нет старых счетов! Михаил злился и бесился из-за упрямства мятежницы. Почему нельзя просто уступить и не лезть на рожон, а мирно отсидеться в сторонке? Впрочем, о чем он это говорит, это же Азраэль. Михаил досчитал до десяти, ему не хватало прежней выдержки, но, возможно, это был все же плюс. Ничего сверх нормы не случилось и вполне объяснимое желание отомстить за смерть своих друзей — Даже не думай, ангел, я уже не жду от тебя смирения и полного подчинения, но, подумай, одна ошибка с Абаддон и все полетит крахом. К тому же, копье мое и все равно попадет ко мне, а не так как ты изначально хотела. Он будет у меня, — едва не распевая, архангел подталкивал ее к решению проблемы и прочь от очередного их раздора. Но настойчивее небожительницы было не сыскать на всей планете, и упрямо скрестив руки на груди, она заняла оборонительную позицию, недовольно хмуря брови и едва ли не кривляясь. — Михаил, я должна отомстить! Ты должен понять, насколько тяжело терять родных, насколько тяжело после этого смотреть в глаза своих солдат и как трудно признать, что не справился с каким-то демоном, даже Рыцарем Ада. Однако архангела терзало громкое предчувствие, он точно знал, позволит отомстить на этот раз и произойдет что-то страшное. В ушах шумело, а сердце методично отбивало ритм, подсознание, чуточку повышая голос до едва различимого шепота и стуча молотком в голове, не позволяло согласиться с очередным безумным планом. Если бы он и правда хотел смерти и жажды мщение анархисту, то придумал ей отвратительную смерть, без чести, без почестей, как великой командующей, но разве Азраэль это понимала? Михаил не знал, поэтому, вздохнув, опять приготовился к скандалу. Азраэль бросила злой взгляд и, сжимая кулаки, не знала бежать ей сейчас или подождать пару секунд, сердце ухнуло и забилось где-то в горле. Она опустила руки, сделала полушаг назад. Не успеет сбежать, ничего не успеет. — Кроули, сделка со мной, — повернувшись к демону, он ухмыльнулся и, вынув из кармана свиток, бросил красноглазому в руки. — Как ты уже понял, заключать демоническую сделку не намерен. Это против правил небес. Там все написано, от тебя требуется лишь информация о нахождении копья. Подпись кровью, пожалуйста.

***

Архангел покачал головой, устало падая на диван и увлекая с собой мятежницу. Все его усилия ушли, чтобы вынудить Кроули принять сделку и, наконец, принудить замолчать ангела, затем разговорить. Без единой эмоции на лице она смотрела в пол, а атмосфера угнетения проникала в каждую клеточку, заставляя тревожно подводить взгляд. — Ты только и ждешь, когда уступлю я, Михаил. А когда начнешь ты? — услышав ровный вопрос, с налетом легкой задумчивости и оскорбленной невинность, облегченно вздохнул. Компания Азраэль его больше не бесила, её улыбка даже согревала. Иногда она была похожа на лучик солнца, а иногда на хитрую лисицу, которая затаившись, ждала, выводя коготком круги. Вокруг неё вилась практически незаметная огненная страсть. — Сказать честно, плохое предчувствие. Я не хочу, чтобы ты шла на бой с демоном. Это можно сделать проще, — архистратиг говорил уклончиво, не позволяя себе вернуться к приказам. Казалось, именно тогда окончательно испортиться их союз. Михаил не дождался отповеди Азраэль, холод забрался в самое сердце, страх ангелов их смятение и смирение обстоятельствам давили с огромной силой, они словно предчувствовали новый конец света конец. Сколько мыслей и планов, все они должны быть тщательно обдуманные. Он же чертов Главнокомандующий, должен думать наперед и просчитывать все варианты, готовиться к неожиданным последствиям. Наверное, такова его судьба — быть постоянным заложником правил и собственного естества. Опустив голову на холодную кожу дивана, он медленно закрыл глаза, устало вытягиваясь, и не заметил, как провалился в тихие объятья сна.