Траектория падения

Она покачнулась, на секунду утратив равновесие, и с печалью во взгляде прожигала спину архистратига. Это началось опять. Воскресли и заново отстроились каменные стен долга, но едва Азраэль успела отступить на пару шагов, как Михаил, сверкнув глазами, грозно смотря в развинченные небеса, подхватил её за локоть, крепко вцепившись пальцами, словно боялся потерять в вихре столпов света и переместился. На сей раз луч был далеко, архангел ступил на твердую породу гор, вдыхая полной грудью свежий воздух. Здесь еще не коснулась земли карающая рука Рая. — Азраэль, послушай внимательно! — он развернул её к себе, а она нервно усмехнулась, глядя, что стоит над самым обрывом, где голубоватой лентой в сотне метров вниз расположилась река, а острые скалы, словно иглы ежа, росли вверх, плотно сложившись защитным куполом. Михаил зажмурил глаза и легко улыбнулся без особого вынуждения или выгоды: ему нужно успокоить анархиста и лучше этого не сделать, как приоткрыть завесу собственной души. Тогда они будут в равных условиях. — Да, мне жаль Абдиэля, но его смерть не прошла бесследно, ведь никто не скажет, что мой долг не выполнен. — Это слишком прозаично. Мои солдаты ушли — и все равно найдутся те, кто поставит перед этим фактом. Если не сейчас, то после точно, — она скрестила руки и выпрямилась, разогнувшись под неумолимой тяжестью собственных бесполезных чувств, привязанности, которые легко назвать слабостью. — Чего ты добиваешься, Михаил? Расскажи о приговоре, и разойдемся кто куда: я на тот, а ты останешься в этом свете. — Я не буду тебя убивать. И твоих оставшихся солдат тоже, если конечно они будут рассудительны и благоразумны. Без предательства и неповиновения! Мои условия неоспоримы и если будет нарушение безоговорочная смерть. Это понятно? — Предельно, — нахмурившись, кивнула Азраэль и, обняв себя руками, посмотрела вверх. Дышать для ангела было легко, словно высота и не давит на человеческое тело, а мелкие камушки не сыплются вниз, готовы увеличиться и потянуть за собой собратьев покрупнее. Хотелось, как прежде открыть крылья и воспарить над суетой, над природой, огибая скалы и деревья, но за невозможностью оставалось мирно стоять на вершине и надеяться, что больше никогда не придется падать. Вопросы еще остались, но времени катастрофически не хватало, поэтому успокоив судорожно бьющееся сердце, закрыла глаза, разрешая Михаилу воспользоваться связью с кристаллом. Пристально осмотрев её, он скрыл себя для глаз Метатрона, прошептал себе под нос, что пора. План должен оправдать себя, и он слишком надеялся на хороший исход, качественную работу без как таковых последствий. Дело оставалось за ним. Облака были так близко, что казалось, поднимешь руку, и тут же будет позволено зачерпнуть мягкое покрывало и потянуть на себя, укрываясь белой ватой. Михаил опустился на землю и посадил рядом Азраэль, развернув её спиной. Сначала он провел рукой по спине и шикнул: — Расслабься! Сопротивлением, даже необдуманным, причинишь себе вред. — Прости, но не тебе собираются сварить мозги всмятку… — огрызнулась Азраэль, шумно выдохнув, и попыталась удалить напряжение. Хмыкнув, Михаил положил ладонь на лоб, тут же почувствовав напряжение, повисшее в воздухе: её пробирал неконтролируемый страх, словно неизбежность укрывала черными крыльями, а сверху накинув черную похоронную шаль. Она сжала кулаки так, что на руках образовались красноватые полумесяцы. Михаил вздохнул и, аккуратно положив ладони на спину, с легким поглаживанием, прошелся вдоль позвоночника и по бокам. Не прикладывая ни каких усилий лишь легкость движений. — Это что? — сдавленно прошептала Азраэль, пытаясь спрятать улыбку. — Массаж, — односложно ответил он. — Знаешь, есть такая точка на теле человека против страха, называют «божественным хладнокровием»… Повернись, — попросил Михаил и резко развернул к себе Азраэль, от чего та недовольно посмотрела, но промолчала, внимательно следя за ним, с ощутимым подозрением. Раскинув ноги, она подняла бровь и дернулась, когда пальцы скользнули по голени и остановились возле колена. На точку необходимо было легко надавить с двух сторон. — Так и нужно? — полюбопытствовала Азраэль, склонив голову, и облизала губы, не замечая особых изменений. — Да.

***

Громкие земные раскаты грома почти не доставали до Рая; лишь их слабые отголоски и творившийся хаос снаружи не мог разрушить немое молчание душ. Казалось, все замерло и затаилось, притаившись, куда солнце не может добраться. Трон Бога, пустующий как всегда, а за его спинкой идет кровопролитная война, и решаются вопросы: «Кто будет править?», «Кто достоин?». Волны негодования разочарования достают до самых небес отзвуками гнева архангела. Его дух насыщал воздух и, опустив крышку ноутбука, Метатрон задумчиво подпер рукой голову, разглядывая матовое покрытие стола и линии дерева. Незамысловатый узор давал круг где-то посередине и шел до самого конца. К огромному сожалению, архангел снова обрел силу и мощь, а шанс использовать архангельский клинок для выведения его из игры прошел бесследно. Все время казалось неподходящим, а руки ненадежными, которым он бы доверил оружие. Блестящий клинок мог убить первенца и уничтожить надежду в сердцах других ангелов, но Михаил настойчиво не желал попадать в ловушки, а коль такие случались, то нашлись более чем искрение в своих помыслах союзники, которые и помогли ему. Очень удачливый персонаж. Метатрон измерял жизнь книгой, смешивая реальность и выдумку, только персонажей он не жалел, а от некоторых очень даже хотел побыстрее избавиться, не глядя на недовольную аудиторию или фанатов. Но герои настойчиво напоминали о себе, с упорством въедливого ученого-фанатика, разрушая грань нерадивого канона. Когда-то давно его прогнали, и вот он — единственный ангел в Раю, а все остальные изгнаны, пока он милостиво не разрешит переступить порог дома. В его голове знания всех скрижалей и драгоценная информация Бога. Его Слова, Его Замысел и Идея. Недоступное для других, а ведомое только ему и когда-то пророкам. Здесь за всеми замками и небесной силой он чувствовал уют, и скорой расправы не ожидал, даже в мыслях не было сдаться и открыть все козыри. А их у него много, включая сами небеса — неоспоримая сила против неугодных. Единственное, что тревожила, так это энергия когда-нибудь закончиться… А враги еще живы. Махнув рукой, ангел случайно опрокинул чашку с еще теплым чаем и чаинками, плавающими теперь в небольшой лужице на столе. Все было при нем: клинок архангела, кристалл с могущественной силой, которая может соперничать с могуществом шестикрылого и скрижаль. Не успел ангел вытереть лужу, как в коридоре раздался звук открытой двери и чьи-то тихие шаги. Этот кто-то не желал скрывать своего присутствия и намеренно создавал много шума. Камень загорелся красным, хотя раньше бледно-розовый был его постоянный цвет, а холод вечным спутником, но теперь от него шёл жар, словно от раскаленного торфа. Замерев на доли секунды, он поднял брови, что на лбу образовались морщинки, а уголки губ опустились под тяжестью неведомого страха, который постучал в сердце и унес его в самые пятки. Тишина дыхания тревожно расползалась по кабинету, а ранее приятную уютную атмосферу распотрошил зверь — неизвестность. Было несколько вариантов. Самое безобидное: какая-то душа нашла выход из Рая и теперь спокойно бродит по безлюдным коридорам, второй вариант еще более менее сносный: его приспешники смогли пробраться через портал и были рады сообщить какие-то новости, оптимистичные и нет. А третий, от которого волосы вставали дыбом и расправлялись из кудряшек — Михаил смог найти сюда дорогу. Пробрался через неведомую дверь, нарисованную в воздухе и готов отомстить. Блестящие бисеринки пота бежали по лицу и, судорожно вытерев, он не двинулся с места, коря себя за трусость. Один удар в дверь, точно неизвестный знал куда пришел и что хотел от писаря. Второй удар в дверь. Метатрон сжал скрижаль, надел кулон на шею, почувствовав жар через плотную ткань, и взял клинок. Только тогда он почувствовал безопасность, твердую уверенность со смятым листком трусости главного героя в пьесе, как невостребованный товар, на которого нет на данный час покупателя, но это сейчас. А есть немного позже и завтра. — Кто там? — набравшись храбрости, выпалил он, встав напротив двери. — Я, — знакомый насмешливый голос дал ответ, и двери медленно открылись без особых затруднений, словно предатель, не выдержавший даже малейшего натиска. — М-михаил? — выдохнув, ангел не поверил сначала своим глазам, надеясь на галлюцинации, но архистратиг перед ним казался более чем настоящим. — Ну, что доигрался? — хмуро спросил он, иронии больше не чувствовалось, а сталь осела на языке и сердце, холодя сущность и воскрешая трусость. Единственная ясная мысль была «Бежать». И как можно скорее. Неприятно осознавать, что тебя ухитрились обмануть. Всегда найдутся личности умнее, хитрее и превосходящие тебя в жизненном опыте. Это было весьма неожиданно. А почти явная насмешка «Я здесь победитель» стояла гулом в ушах, не желая утихнуть вместе с человеческими молитвами, внезапно обрушившимися на Рай. Михаил замер в ожидании, а глаза сверкали золотом, словно вот-вот сила выйдет, как вода из берегов Нила, окрасившись в алый, и загубит много жизней. Но самое противное, что на кону стоит именно твоя жизнь. Писарь закрыл глаза руками и, выставив клинок вперед, активировал портал, через мгновение, прыгая в него.

***

Михаил ликовал, тяжело вздохнув, потёр виски пальцами и поймал губами капли крови, текшие из носа влажные липкие губы, отдавали металлическим привкусом и, вытерев образовавшуюся лужицу крови тыльной стороной ладони, опустил взгляд. Его дражайшая Азраэль ловила губами воздух, задыхаясь и не могла сделать вдох, как следует. Время поджимало, но пока что он явно чуял след портала. Правда, он не ожидал, что Метатрон так быстро исчезнет, растворившись в синей дымке впрочем, это было к лучшему потому, что сил осталось немного, как у него, так и в анархиста. С трудом разжав зубы, заставляя её выплюнуть кровь, которая потекла в рот и дыхательные пути, он устало гладил влажными пальцами по волосам и шептал успокаивающие слова. Он не желал ей зла, как такового, но где-то внутри жесткий огонек, несчастная искра воспевала и безумно радовалась каждому сгустку боли мятежницы и танцевала на её бессилии. Привязанность и непреодолимое желание защитить было лишним в их целостной картине жизни; нет места чувствам, когда долг, как солнечное затмение, воспарял над землей, не слыша голоса молитв. Они оба поступили, как должны были, как хотели, как жаждали их сердца, прекрасно помня прошлое и ни на секунду не забывая, что были врагами. Архангел мечтал раз и навсегда уничтожить мятежников, стереть их в пыль, но все как всегда пошло под откос, о чем он жалел. Абдиэль уговорил подождать, говорил, что задержит их на пару минут, но вместо знаменательного события, когда самые отпетые бунтари ускользнуть в Пустоту, сам шагнул в пропасть.       Азраэль еще заплатит за это.