Дело №1881

      Атсуши думал, что, казалось бы, за столь короткий период времени отведенный на практику, он успеет испытать весь спектр чувств связанный с работой и не только.       Переживания, связанные с неспособностью выполнить свою работу. Получение сложного дела по вине своего сокурсника. Боязнь за жизнь своих друзей. Проникновение на территорию вышестоящего отдела. Мертвецы, что из реальности проникают в сознание и подолгу остаются там, напоминая о том, что Атсуши не смог им помочь. Пусть парнишка и понимал, что здесь не только его вина. Отдел расследований делает все, что может, но к жизни это никого не вернет. Но, возможно, еще многих спасет. Точно спасет.       Отчего-то две недели спустя во снах к оборотню стали приходить погибшие в расследовании. Первую ночь Идзуми Кека только смотрела на него своими большими голубыми глазами и молчала. Было настолько неловко и даже стыдно, что беловолосый не выдержал и поначалу только что-то неразборчиво бормотал. Плохо помнит – то ли просил прощения, то ли бросился томиться в ненависти к самому себе. А потом он громко говорил, что ее убийцу поймали и новых жертв нет вот уже неделю. Дело хотят закрывать. Да, ей это не поможет и осознание этого только больше съедало изнутри. Грызло, мучительно обгладывало кости. Перед пробуждением девочка закрыла глаза и что-то сказала. Но, что именно Накаджима не услышал.       Были и Тачихара, и Хигучи, и даже Гин. Оборотень стал нервным, плохо спал, выглядел как ходячий труп, готовый присоединиться к тем, кого буквально убило «Дело № 1881». Это не укрылось от работников Специального отдела. Но Куникида поверил в то, что парнишка повторяет некоторый материал к возвращению в коридоры Академии. Рампо тактично промолчал, а вот вездесущий Дадзай вообще отказывался оставлять бедного практиканта в покое только и докучал вопросами и не давал нормально закончить работу, да поставить на этом чертовом деле печать «Закрыто».       - Ну же, Атсуши, - шатен в очередной раз садится на краешек чужого стола и выключает экран монитора нехитрым движением руки. – Расскажи мне, что тебя беспокоит.       Накаджима догадывался, что этот вопрос просто вежливость, которую оказывает демон, ибо наверняка понял, что именно сводит с ума его подопечного. Но только не знал, каким образом и почему именно сейчас. Да и правильно, поздно метаться из-за чьей-то смерти столько времени спустя. Беловолосый и раньше не спал сладким сном после очередного вызова по убийству, но теперь это просто переходило все видимые и невидимые границы.       Нервная улыбка наплыла на чуть пухлые, но непривычно бледные губы.       - Скоро начнется учеба, - гетерохромные глаза спешат прервать зрительный контакт и слишком внимательно всматриваются в темный экран, как будто бы он от этого включится. – Боюсь, нам устроят тесты.       - Да брось, - Осаму закидывает ногу на ногу, показывая то, что явно не собирается уходить и оставить парня в покое. – Насколько мне известно, ты довольно хорошо знаешь любой материал.       - Я давно его не повторял, - звучит менее убедительно и это не ускользает от мужчины.       - Если ты действительно что-то знаешь, то вряд ли забудешь это за месяц, - лаконично подметил он на что получил несколько раздраженный взгляд. – Уже злишься на меня?       Парня, как холодной водой окатило, его удивление заметно отпечаталось на лице. Только что он действительно собирался начать чуть ли не собачиться с Дадзаем, только потому, что тот совершенно прав. Шатен хмыкнул, включил монитор и слез со стола, не сказав ни слова направляясь на выход из офиса, оставляя практиканта наедине с самим собой. Вот та самая раздражительность от недосыпа начала брать верх над, обычно державшим себя в руках, Атсуши. Он обязательно извинится, когда придет в свое нормальное состояние, а все, что ему остается сейчас это украдкой осмотреться, вставить флешку и быстро перекинуть на нее содержимое документа под названием «Дело № 1881».       Он чувствовал себя параноиком и задавался многочисленными вопросами, и два из них звучали настолько громко, что уже болела голова. Все ли детективы перед закрытием дела чувствуют то же самое, что и он? Словно они все что-то упустили. Одну важную деталь в этом большом деле и теперь за ней скрывается, возможно, еще один убийца или бомба замедленного действия. А если и так, то второй вопрос звучит следующим образом: что именно ускользнуло от внимания детективов? Даже от Рампо. Эдогава недовольно морщился и нос воротил, когда оборотень чуть ли не в лицо ему тыкал папкой и просил пересмотреть дело. Поперек слов других утверждал, что они о чем-то забыли, что-то упустили. Вскоре зеленоглазый не выдержал и выхватил папку из рук надоедливого однокурсника и, ворча, все-таки открыл дело.       - С чего ты вообще взял, что что-то не так?       Он не может объяснить. Просто не может! «Знаешь, я вижу сны, в которых те, кто был убит, смотрят на меня так, словно я делаю все неправильно». Да, после такого его только на прием к врачу, чья работа связана с психическими отклонениями, а может сразу в белую рубашку да комнату с мягкими стенами? Накаджима тряхнул головой, отгоняя подобного рода мысли и наконец-то покинул офис, направляясь прямиком домой.       В его квартире царил настоящий хаос, и казалось, что она не видела уборки настолько долго, что вот-вот тут все затянет паутиной. Старенький ноутбук тяжко запыхтел, пытаясь открыть достаточно тяжелый файл, но все-таки справился со своей задачей.       Буквы плывут перед глазами, фотографии кажутся размытыми, как будто их делали в спешке. Но только после нескольких секунд все принимало четкие контуры и становилось понятным. Глаза болели, но оборотень не собирался останавливаться. Еще несколько ночей под пытливым взглядом мертвецов и его действительно можно будет оформлять в ближайшем отделении психиатрической больницы. Его глаза пробегаются по строчкам, где описывается стих, который видели ясновидящие, и у парня в груди неприятно сжимается сердце. Он вспомнил, как Дадзай рассказывал о том инциденте, а потом позвонил Доппо и с благодарностью за теплый прием покинул скромную обитель студента. Атсуши тогда задался вопросом, почему привычно веселые глаза были поддеты пеленой горечи и посмел предположить, что один из них (Ясновидящих) был призывателем демона.       Беловлосый прикрыл глаза и потер их пальцами, с ужасом осознавая, что начал думать ни о том. Метки. Сколько детективы не пытались, нигде нет упоминания о том, откуда они взялись и что значат. Куникида подал заявку на поиск информации в Особом отделе, но, как сказал ранее Рампо, соглашения от них не дождешься, учитывая, что дело уже было «решено».       Сознание медленно уплыло, и теплые руки прижали к себе оборотня, Морфей напевал свою колыбельную.       В этот раз вокруг только пустота, никого рядом не оказалось. Атсуши огляделся и сделал несколько шагов вперед. Вместо привычных отгласов пустоты раздался скрежет трескающегося стекла. Внизу лежали осколки. Этот сон ему не нравился больше остальных.       Позади раздался шум и беловолосый резко обернулся. Там стояла все та же Кека со своими большими голубыми глазами. И в ней в этот раз было что-то не так. Непримечательное, оно ускользало от цепкого взгляда Атсуши. Девочка привычно прикрыла глаза, и в этот раз Накаджима был уже готов не услышать ее послание. Точнее говоря, послание от его больного разума, воспаленного серией убийств и его самого изнурением в попытках отыскать, возможно, призрачно ложную зацепку.       - Печать.       Раздался тихий голос. Девичий, тонкий, хрустальный. Он ударился об осколки на полу, и они задрожали. Шум нарастал, из-за чего желтоглазый закрыл уши, но смотрел на то, как позади малышки вырисовывается печать, что была нарисована на ее загривке. Девочка захныкала, а потом закричала. Ее объял огонь. Оборотень не думая поспешил к ней, но ноги пронзила острая боль. Осколки впивались в мягкую кожу ступней.       Идзуми Кека сгорала на его глазах.       Его вдруг подхватила волна холодной воды, и теперь парень наблюдал за тем, как медленно толща воды перед глазами нарастала. Послышался звук колоколов и выстрел.       Треск стекла.       - Проснись!       Атсуши резко подскакивает и пытается схватиться за что-то, что должно быть впереди него. Дыхание сперло и сердце в груди заболело, вынуждая парнишку болезненно простонать и схватиться за футболку. Та промокла от холодного пота, но не это сейчас волновало парня. А то, что дверь в его квартиру захлопнулась и из-за нее послышались быстрые детские шаги и смех.       Это было жутко и ненормально, но кто бы сказал об этом беловолосому, ибо он не думая подорвался с места, выбегая в подъезд и быстро спускаясь по ступенькам вниз, стараясь нагнать ребенка. На улице из-за поворота мелькнули синие хвостики, и оборотень поспешил туда.       - Подожди!       Но его не послушали, вместо этого только тихо посмеиваясь над нерасторопным, по сравнению с ребенком, взрослым. Хотя какой Атсуши взрослый. Дыхание, которое вообще не приходило в норму, только сильнее сбилось, а легкие кололо от холода. Конечно, попробуйте и вы вечером выбежать на улицу в самый расцвет осени, совершенно позабыв о теплой одежде и имея на себе только футболку да домашние широкие брижди, которые едва ли прикрывали ваши колени. Когда Накаджима выбежал на более широкую улицу, то не сразу заметил, куда именно подевалась девочка. Но она быстро нашлась на противоположной стороне улицы. Идзуми тяжело дышала и помахала рукой, как бы зазывая его быстрее следовать за собой, а после пустилась в бег.       Оборотень сделал шаг на проезжую часть, сбоку послышался громкий гудок и его осветил яркий свет фар. Парнишка почувствовал, как его схватили за руку и оттащили с дороги, а перед самым его носом пронёсся автомобиль.       - Не думал, что ты так спешишь на тот свет, - парнишка даже не посмотрел на буквально спасшего его мужчину, а только махал головой в разные стороны, кого-то явно выискивая.       - Мне нужно…- тихо проговорил он, заставляя Дадзая напрячься, чтобы разобрать, что там бормочет этот недосамоубийца, а после двуцветные глаза, словно за что-то зацепились и практикант начал вырываться из чужой хватки. – Подожди!       Кека обернулась и, надо же, послушно остановилась, махая рукой, поторапливая беловолосого. Шатен проследил взглядом за желтоглазым, но никого так и не увидел.       - Атсуши, там никого нет, - он резко дергает на себя парнишку, приводя того в чувства, заставляя посмотреть его на себя.       - Да что вы говорите? Вон она! – мужчина чуть наклонился и как бы понюхал парнишку, боясь, что того могли чем-нибудь накачать. Но нет, тот просто был взъерошен, как после кошмара и не пах ничем особенным, не считая своего естественного запаха. Накаджиме же это, видимо не понравилось и его лицо серьезно перекосилось от злости. – Отпустите меня, иначе…       - Иначе что? – воздух разрезали голубые ленты, и лицо Дадзая удивленно вытянулось. Атсуши попытался использовать против него свою способность. Шатен заметно помрачнел. – А вот это уже не хорошо.       Мужчина наклонился еще ниже и сделал несколько глубоких вдохов, после чего светловолосый покачнулся, раздал какой-то нечленораздельный звук и упал прямо в чужие руки.       Некогда спасительная темнота сна, где иногда Атсуши видел Тигра, превратилась в самый худший ночной кошмар. Если бы Вселенная его услышала хоть раз, то непременно исполнила такую нужную сейчас мечту: просто забыться. Кошмар длится всего больше недели, а оборотень готов был поклясться, что это происходит с ним уже чуть ли не всю жизнь. Нет, прошлое парнишки не было облито медом, ибо поверх него толстым слоем дегтя расползалась реалия под названием приют. А до этого… беловолосый даже не помнит, что было до этого. Воспитатели говорили, что его родители настолько сильно над ним издевались, что у молодняка даже память отшибло. Не единого воспоминания, только единственная черная прядка в неровной челке, говорила о том, что кошмар был намного ужаснее, чем он сам мог бы себе представить.       Но это не сравнится с тем, что испытывают те, кто видят своего убийцу и понимают, что сейчас от них ускользают последние секунды их жизни. Гин стояла напротив студента и привычно легко ему улыбалась. Хотя, насчет привычно, Атсуши скорее перегнул, так как такой улыбки он никогда не был удостоен, только ее брат, и светловолосый совсем об этом не сожалеет. Сожалеет только о том, что Акутагава больше никогда не увидит свою сестру. Брюнетка опускает голову, прикрыв глаза. Они все закрывают глаза.       - Я пересмотрел дело, но не понимаю, в чем мы ошиблись. Его голос звучал надломано. Оборотень держался из последних сил, ему просто хотелось понять, что, что они делают не так?! Что замечают мертвые, но старательно ускользает от живых? Лицо убийцы. Правда смерти.       - Я знала, что умру, - вдруг раздался чужой голос, который резал едва трепыхающееся сердце. – Но ничего не могла поделать.       - Ты могла сказать об этом Акутагаве, - впервые за все время призрак из сна пытался с ним заговорить. – Он бы помог.       - Крик Банши всегда предзнаменует чью-то смерть, - пол, если его можно так назвать, под ногами младшей сестры Рюноске стал намокать, так же как и она сама.       - Помоги мне понять, - Накаджима делает несколько шагов вперед и слышит, как под его ногами что-то громко ломается.       - Помочь можешь только ты сам.       Пол ломается под ногами и Атсуши опять падает в воду, чувствуя, как его собственное горло кто-то сжимает, перекрывая кислород. В груди закололо, и он начинает махать руками, пытаясь всплыть, но все бесполезно. Гин не всплыла и он не сможет. Его тянут на дно, кто-то, кого он не может увидеть. Его тянут мертвецы, что молят о своем спасении. Из переполняющего его отчаяния на этот раз парень выбирается мягко, не как в прошлые разы.

***

      Больше всего Накаджиме нравился вечер, потому что вновь «возвращается» море и к нему примешивается некий аромат, у которого нет точного определения и Атсуши не уверен, что именно он чувствует, но точно знает – так пахнет уют и комфорт. Так пахнет заходящее солнце, сияющая луна и звезды. Так пахнет Дадзай Осаму.       Оборотень тяжело дышал и сжимал кулаки, всматриваясь в полумрак комнаты. Он вспоминает сон, а следом и то, что вообще-то его последнее воспоминание это улица и убегающая от него мертвая Идзуми Кека. И демон, который спас его от смерти, но не получивший даже простого «Спасибо». А что вообще произошло после?       Парнишка только сейчас чувствует, что его мягко гладят по голове, перебирают волосы, успокаивают, а в воздухе остаточно развеиваются ленты чужой антиспособности.       - Так вот, что тебя беспокоит, - прозвучал знакомый бархат чужого голоса, вынуждая светловолосого перевернуться и посмотреть в чужие карие глаза. Осаму, должно быть впервые выглядел обеспокоенно по отношению к парню. – Если для тебя это так тяжело, то не стоило подаваться в Министерство Безопасности.       - Что? – Накаджима попытался подняться, чтобы вести диалог было удобнее. Его сейчас кране мало волновало, как Осаму попал в его квартиру и как сюда попал сам оборотень, хотя кое-какие мысли все же пробегали в его голове на эту тему. Но, какой бы хорошей попытка не была, закружившаяся голова и внезапная слабость не позволили светловолосому исполнить задуманное. Мужчина второй рукой нажал на его грудь, вынуждая опуститься обратно на услужливо расстеленный футон. Из груди практиканта вырвался хриплый стон боли. – Что вы имеете в виду?       - Твои сны, - Дадзай, отклонился назад и пощелкал несколькими клавишами клавиатуры того самого старенького ноутбука. – И твоя паранойя.       - У меня нет паранойи, - желтоглазый скривился, начиная догадываться к чему клонит шатен.       - Именно она у тебя и есть, - детектив прикрывает глаза и тяжело вздыхает. – Послушай, я знаю, что это может быть сложно, просто прими все, что произошло.       - Почему вы говорите такое? – Атсуши именно в этот момент стало очень обидно. Ему не верили, хотя он и не пытался что-то доказывать и громко кричать, но даже уже произнесенное им не возымело никакого эффекта. – Почему вы мне не верите?       - Атсуши…       - Я не схожу сума, - беловолосый вдруг закрывает лицо руками, сильно зажмуриваясь. Глаза защипало.       Он надеялся, что если расскажет Дадзаю о своих мыслях, о том, что с ним происходит, то тот его хотя бы выслушает. Каждый раз, когда шатен подсаживался, каждый раз, когда начинал говорить с ним по поводу и без, когда интересовался, по какой причине его подчиненный находится в таком удручающем состоянии. Где-то в груди так сильно закололо, что дышать стало очень тяжело, из-за чего наружу вырвался всхлип. Так поверьте ему! Поверьте его словам! Если бы Атсуши мог доказать их, то это чувство безысходности сошло бы на нет? Оборотень злился, но не мог понять на кого: на себя или мужчину. Хотя, Осаму ведь действительно не виноват. Сколько на его памяти хороших детективов сходили по наклонной из-за какого-то серьезного дела, где убийца играет с ними в игру? Бесчисленное множество. А практикант только ступил в этот мир преступлений, написанный кровью, и ему уже досталось такое дело. Многие бы сдулись, что уж говорить. Может, в их первую встречу, демон попросту переоценил возможности паренька? Может, своим решением, он в очередной раз сломал чужую жизнь? Атсуши странно дернулся и замер, а потом убрал руки от лица, уставившись в потолок.       - Я вспомнил.       Перед глазами пронеслись остатки его самого первого сна. Даже не первого. Накаджима в тот момент не отнес его ко всем этим разговорам с мертвецами, потому что он был другим. Там он стоял в пустом коридоре Особого отдела и смотрел на приоткрытую дверь в архив. Ему еще показалось странным, что он здесь один, без Рампо, хотя тот был непосредственным участником того вороха, что они устроили. Пожав плечами, беловолосый просто решил, что ему отчего-то нужно зайти внутрь архива и тогда сюжетная линия сна сдвинется с мертвой точки. Ему тогда показалось, что на него кто-то смотрит, но, сколько бы он не оглядывался, никого не было. По коридорам прошелся легкий ветер, словно подгонял существо двигаться дальше, быстрее зайти внутрь и отыскать там что-то, что ему было так нужно. Но когда оборотень потянулся к двери, чтобы толкнуть ту, она с силой захлопнулась. Оттуда повеяло чем-то нехорошим, а тишина разбилась об оглушающие звуки тиканья.       Тик – так.       Ровно шесть раз, а потом стрелка отматывалась назад со скрипящим звуком.       За ним уже шли, но он не знал, кто и откуда ему ждать опасности. Однако ловушка давно уже захлопнулась, и Атсуши угодил прямо в нее. На двери начала выжигаться печать, та самая, которая была у всех жертв в персональной карте – «Неизвестная».       «- Проснись!»       - Что ты вспомнил? – Атсуши резко сел из-за чего у него закружилась голова, но он только и сделал, что схватился за чужую руку, крепко ее сжимая. Он впервые за последние дни абсолютно ясными глазами посмотрел в чужие.       - Дадзай – сан, тот, кто помогал Гончарову, работает в Особом Отделе по Делам Существ.       - Атсуши, - почему-то вместо удивления или шока на лице демона просияла его привычная улыбка. – Ты меня все больше удивляешь. Только практикант, а уже недолюбливаешь практически начальство, - это даже звучало восторженно. Шатен обхватил свой подбородок пальцами и скорчил задумчивое лицо. – Хотя, мне бы следовало тебя отругать, такие слова просто так говорить нельзя.       - Потом отругаете, если захотите, - беловолосый придвинулся настолько близко, что лицо Дадзая опалило чужое горячее дыхание. – Печати. Их нельзя отследить, потому что сведений о них нет ни в одной базе данных, так?       - Да, - от такого напора со стороны младшего мужчина несколько опешил.       - Так откуда можно узнать, что у тех или иных существ эта печать есть? – видно было, что Осаму озадачился этим вопросом, хотя не с таким упорством, которого ожидал от него беловолосый.       - Ее могли увидеть, - наконец-то произнес он. Сейчас Накаджиме показалось, что демон делает все, чтобы опровергнуть его слова.       - Да, ведь Акутагава и Рампо каждый день бегают по городу и машут своими персональными карточками.       - Не ерничай.       - Эти сведения есть у Особого отдела. Мы не заметили слона в посудной лавке!       - Атсуши, ты накручиваешь, - детектив аккуратно приобнял парнишку за плечи и внимательно посмотрел в глаза, так чтобы его хотя бы попытались выслушать и оставили все свои бредовые идеи до лучших времен. – Высказав это кому угодно, но не мне, ты рискуешь лишиться всего.       - Мы лишимся всего, когда будет совершено еще одно убийство, - телефон в кармане Дадзая завибрировал, а потом из него донеслась мелодия и глуповатая песенка в которой говорилось про какое-то там очередное самоубийство и как это хорошо. Осаму еще несколько секунд рассматривал чужое лицо.       - Прости, нужно ответить, а потом мы продолжим ровно на том месте, на котором закончили, - шатен отстранился и нажал на кнопку приема вызова. – Да Куникидушка, - его счастливое лицо тут же померкло. – Ты уверен? – уже проговорено серьезно. – Да, я понял, - он убрал устройство от уха и сбросил вызов.       - Вы что-то помрачнели, - нервно улыбнувшись проговорил Накаджима. – Куникида – сан сказал, что в городе запретили продавать веревки? – карие глаза метнулись к парню и на этот раз Осаму словно пытался что-то в нем увидеть, одному ему известное.       - Сказал, что в городе совершили еще одно убийство, Атсуши. Это наш случай.