Нашатырь

      — Давно тебе надо было помыться, — проворчала Зоя, присев на траву рядом с Охотником. Аммиачный запах почти исчез — хоть переназывай его теперь. Правда, сейчас Нашатырь рисковал провонять уже рыбьими кишками, так как принялся потрошить паку с редким остервенением, используя только когти. Зоя поморщилась и отошла, но промолчала. Она уже начала привыкать к подобным зрелищам.       Подобрав ножик и зажигалку, она взялась за разведение небольшого костерка и нарезание «шампуров». Улов по виду вытягивал килограммов на десять — может быть, не самый крупный экземпляр, но на двоих вполне должно было хватить. Закончив с обработкой рыбы, Охотник разложил филе на привычных уже листьях, собранных в соседних кустах, и подождал, пока Зоя отрежет себе несколько кусков. Свою долю он проглотил в считанные минуты, в то время как спутница еще только нанизывала филе на палочки. К ее радости, Нашатырь, не дожидаясь намеков, сразу пошел ополоснуться от требухи, застряв в воде еще на добрых полчаса в течение которых она успела поесть. Интересно, что перепонок между пальцами у него не наблюдалось, а к воде была явная слабость. С другой стороны, слабость — не есть необходимость…       Отобедав и вторично искупавшись, Нашатырь пожелал отдыхать. Ну, по крайней мере, так показалось на первый взгляд. Он завалился на бок прямо среди камней, прогретых солнцем, и прикрыл глаза. Так как разместиться было особо больше негде, Зоя, сильнее запахнувшись в простыню и прикрыв от палящих лучей голову, опустилась рядом, на расстоянии вытянутой руки от него. Валуны лежали таким образом, что присесть удалось лишь с краю, спиной к Нашатырю, занявшему своей расслабленной тушей почти все место. Устроившись поудобнее, Зоя стала глядеть вдаль. На другой стороне заводи высилась непроницаемая зеленая стена. Над величественно уходящими в небо кронами перепархивали стайки птиц. Далеко-далеко полз темный грозовой фронт, предвещающий неизбежный конец этого теплого, солнечного дня.       В спину ткнулся острый коготь. Зоя подскочила на месте и обернулась. Нашатырь «как будто спал». Может, задел случайно, когда поворачивался? Она вновь отвернулась и продолжила созерцание дышащего спокойствием леса… Но тут ее снова ткнули когтем, на сей раз под ребра. Обернулась — рептоид был сама невозмутимость. На третье касание женщина отреагировала быстрее, успев перехватить нахальную лапищу. Нашатырь остался лежать, хитро посматривая одним глазом.       — И чего ты добиваешься? — вслух сказала сбитая с толку исследовательница. В ней опять зашевелились некоторые подозрения. Нашатырь негромко заворчал и, изловчившись, ткнул ее когтями другой руки в живот, разразившись странным высокочастотным стрекотом. Зоя готова была поклясться, что услышала в этих звуках четкую насмешливую интонацию!       — А ну прекрати, негодяй! — вспылила женщина, пытаясь схватить вторую его конечность. Что интересно, первую он и не думал высвобождать. Резко отведя руку в сторону, озорник заставил Зою на секунду потерять равновесие, и этой секунды ему хватило, чтобы снова ткнуть ее куда-то подмышку. — Ах ты ж черт!!!       На этот раз она успела хлопнуть его по руке и вскочила на ноги. Нашатырь притворно опрокинулся на спину, похоже, изображая, что побежден и сдается, но при этом украдкой норовя цапнуть человеческую самку за лодыжку, очевидно, с целью уронить.       Да он же… дурачится! Играет! Внезапно осенившая Зою мысль не укладывалась ни в какие рамки. По всей видимости, грозный инопланетный убийца сейчас вызывал ее на какой-то нелепый, шутливый поединок! Дразнил, как человек со скуки дразнит кошку! Хм, кошки-то обычно подобный вызов принимают, стоит ли принять его ей? И если она это сделает, не пришибет ли ее ненароком увлекшийся здоровяк? С другой стороны, это первая его попытка пошутить, повести себя несерьезно — отличный шанс узнать больше о поведении… Была не была!       Увернувшись в очередной раз от когтистой пятерни, лениво шарящей по камням, Зоя подскочила к «противнику» и с неожиданной легкостью спихнула его с валунов — на самом деле она явственно почувствовала, как он поддался. Скатившись вниз, Нашатырь, жизнерадостно щелкая, уцепился за простыню, но Зоя не став дожидаться, когда он ее стащит, ловко выскользнула сама и резко накинула ткань на ухмыляющуюся рожу. «Противник» то ли реально запутался, то ли снова притворился, но простыню одним движением разорвал почти пополам, после чего высунулся из дыры заинтересованный и явно довольный происходящим.       Получив небольшую фору, женщина припустила от него по пляжу, что едва не стало роковой ошибкой. Все произошло очень быстро — слишком быстро, чтобы осмыслить. Охотник настиг ее в два прыжка и свалил с ног, подмяв под себя. Массы в нем было где-то под сотню, если не больше, плюс инерция — как бы он ни контролировал свою силу, ситуация для хрупкой женщины сложилась весьма опасная. Показалось, что у нее где-то хрустнуло. «Что ж у тебя никогда прежде идеи поиграть с трехметровым крокодилом не возникало, дура ты эдакая?!» — мысленно обругала себя Зоя.       — Нашатырь, слезь, больно! — пропищала она вслух. — Хватит, ты победил!       Но он и сам уже понял, что выбрал соперника не по росту, так как поспешно встал и со слегка виноватым видом поднял женщину на ноги, тихо рокоча. Благо, обошлось без сильных повреждений — отделалась парой синяков. Испугаться как следует тоже не успела. Знаками показав, что все в порядке, Зоя, стараясь вести себя как ни в чем не бывало, вернулась к догорающему костру. Нашатырь, на которого последнее событие видимо подействовало весьма отрезвляюще, на некотором отдалении последовал за ней.       И только сейчас, после инцидента, герпетолог впервые задумалась о возрасте клыкастого. Сколько живут эти существа? Как быстро взрослеют? И вообще доживают ли с таким ритмом жизни до преклонных лет? Оставалось только догадываться. Зоя лишь прикинула, что этот Охотник может быть весьма молодым. Его психика оказалась настолько пластичной, что допустила мирный контакт с потенциальной добычей. Да вот разбаловался еще как шкодливый мальчишка — матерые самцы так себя не ведут. Или она неверно истолковала его поведение? Хотя, а как еще толковать? Это именно была какая-то неловкая, неумелая попытка организации «совместного досуга», возможно, даже несерьезное «заигрывание». Легко можно было представить, как развлекается молодняк таких вот существ — меряются силами, испытывают друг друга на прочность, всячески поддразнивают собратьев. Да что там, любой молодняк мало-мальски социальных организмов имеет склонность к такому времяпрепровождению. И тем более удивительно, что Нашатырь решился применить такую тактику поведения к представителю другого вида. Правда, не получив ожидаемой реакции, он весьма резко прекратил свои глупые приставания, значит, уже неплохо соображал, что не могло не радовать. Наверное, его психологический возраст тянул на человеческих лет двадцать пять. Он и внешне не очень походил на особь, достигшую полной физиологической зрелости — это, если уже судить по аналогии с земными пресмыкающимся. Зоя снова мысленно сравнила его с аллигатором, и тут ее профессиональное чутье давало инопланетянину пятнадцать-двадцать из восьмидесяти возможных аллигаторовых лет. Опять же, делая поправку на то, что существо являлось разумным и цивилизованным, можно было предположить, что двадцать — это минимум, чтобы обучиться технике боя, владению оружием и прочим вещам, необходимым на охоте. А еще вряд ли год на его родной планете был равен земному году, но не суть важно.       Пока Зоя размышляла, рептоид, успокоившись, снова растянулся на теплых камнях, поерзал немного и через какое-то время закрыл глаза. Казалось, он даже начал дремать. Жвала расслабились, приоткрывшись — зрелище было то еще…       Отвернувшись, женщина тихонько побрела по берегу, продолжая размышления. По расчетам Зои, они с Нашатырем провели в совместных скитаниях по лесу уже чуть более двух недель. И случалось за это время с ними разное. Но самым интересным, на взгляд женщины, приключением было непростое и, подчас, противоречащее нормальной логике формирование их взаимоотношений, нахождение точки понимания между двумя столь различными по своей природе существами. Все их общение напоминало движение в ритме вальса. Такое вот неожиданное, излишне романтическое, но весьма верное сравнение всплыло в Зоином мозгу. Как только Нашатырь делал шаг вперед, Зоя отступала назад, но, стоило ей двинуться в его сторону, как отдалялся он. Зоя привыкла к спутнику и давно перестала его бояться — пожалуй, с тех пор, как впервые поднесла ему воды. Она делала свой стремительный шаг вперед, надеясь лучше изучить Охотника, наладить с ним контакт, но он незамедлительно делал шаг назад, словно пытаясь сохранить незримую границу. Иногда это походило на раздражение, а иногда на испуг… Как только дистанция восстанавливалась, наступал черед Нашатыря. Его шаг всегда был достаточно осторожным, но вместе с тем крайне непредсказуемым, что заставляло Зою в очередной раз задумываться о намерениях спутника и отодвигаться от него на безопасное расстояние. Однако, не чувствуя с его стороны дальнейших попыток сблизиться, Зоя вновь смелела, и вся последовательность повторялась сначала. И, похоже, вела в этой странной паре, все-таки, именно землянка…       Было ли при этом между ними доверие? Сложно сказать… У Зои, например, не оставалось выбора, кроме как довериться компаньону, даже несмотря на периодически вспыхивающие нехорошие подозрения. Но, учитывая, что Нашатырь еще ни разу их не оправдал, она имела основания доверять ему все больше. А что же сам Охотник? Оберегал — да, с самого начала, делился пищей, сопровождал практически неотступно — все это не вызывало никаких нареканий, спасибо ему большое… Но доверять — не доверял. И лишь сутки назад сделал первый заметный шаг: привел в свое потайное убежище. А сегодня, нарушив привычную «вальсовую» последовательность, приблизился еще. Сегодня Зоя впервые увидела его… Не обнаженным, нет — это вообще с его точки зрения, очевидно, не играло никакой роли. Гораздо важнее было то, что она впервые увидела его безоружным. Правда, оружие он при этом запрятал в надежное место, ну, не все же так сразу… На километры вокруг жилища пришельца не ощущалось ни одного признака присутствия человека, и все же он до сих пор не расставался с копьем, лезвиями и пушкой ни на минуту, даже во сне. Но сегодня почему-то изменил своим привычкам. Настолько, что даже на некоторое время снял свою серьезную мину. Одно из двух: либо этот одиночка начал потихоньку оттаивать, либо просто осознал, что с человеком можно вести себя и попроще. Действительно, с его стороны «держать марку» перед Зоей было почти так же бессмысленно, как Зое пытаться произвести впечатление, к примеру, на домашнего кота (человеческо-кошачьи взаимоотношения в последнее время все чаще стали приходить Зое на ум в качестве аналогии). А если так, то почему бы не передохнуть от жестких рамок и не побыть самим собой?       Вот он и стал самим собой: пристроил свою полосатую задницу на солнышке и бездельничает, загорает. И что примечательно, таким он нравится Зое гораздо больше. Странненько это все, конечно…       Она снова перевела взгляд на блаженствующего рептоида. Нашатырь валялся на солнцепеке, впитывая спиной ласковые лучи, как большая солнечная батарея, обнявшись с каменной подушкой и сыто жмурясь. Настолько было непривычное зрелище, что хотелось протереть глаза. Зоя вдруг поймала себя на том, что ее лицом завладела дурацкая ухмылка. По ходу, дрыхнет ведь… Да точно дрыхнет, не прикидывается! Видимо, между его зубами застряли частички рыбы, так как большая назойливая муха опустилась на ротовые складки и забегала по ним. Почему-то комары его не любят, а этой помойной твари было хоть бы что. На следующие несколько минут Зоя, что называется, «залипла», гладя на ту муху и на то, как она обследовала пасть внеземного существа, пытаясь найти для себя что-то съестное…       И вот только женщина подумала, что все-таки муху стоило бы согнать, как… Нашатырь ее случайно задохнул. В мгновение ока он взвился со своего каменного ложа, кашляя, отплевываясь и, точно ополоумевший, тряся головой; запнулся о валун, едва не упав, и резко замер, пытаясь удержать равновесие. И тут Зою просто накрыло. Она давно так от души не смеялась, аж слезы на глазах выступили. Но… Проржавшись, женщина почувствовала некое повисшее в воздухе напряжение. Охотника ее реакция явно задела. Пристыженно втянув голову в плечи, он бросил на нее полный укора взгляд и поплелся в сторону деревьев.       Случившееся заставило почувствовать себя неловко. Проследив путь Нашатыря, Зоя быстро накинула подсохшую одежду, залила костер и, забрав вещи, пошла за клыкастым. На секунду она даже испугалась, что он сейчас обидится и вообще уйдет, но страх оказался напрасным: спутник уже ждал ее в тени деревьев, надев полное обмундирование. На женщину снова взирала бесстрастная металлическая маска. В очередной раз проклятая Зоина бестактность спугнула чье-то хрупкое доверие…       — Нашаты-ырь, — протянула женщина умиротворяюще, — ты прости меня, ладно?       Что-то пробубнив на своем, Охотник опустился перед ней на корточки — в этом положении он оказывался лишь чуть-чуть ниже стоящего человека — и уже по своему обыкновению поглядел на нее в упор. Зная, что теперь может поплатиться за свою наглость, исследовательница все-таки набралась смелости и ласково погладила его по голове. Вообще, ей давно хотелось это сделать, а тут случай представился — может, сойдет за извинение?.. Отростки, составлявшие гриву, были удивительно мягкими, упругими и прохладными на ощупь, точно как собачий нос. Прикосновение Зои заставило Нашатыря заметно вздрогнуть — не ожидал, видимо. Вздрогнул, но не отпрянул, не огрызнулся, не отвел от себя ее руку, а так и остался сидеть. Значит, не сердился…       — Тебе что, нравится? — удивилась исследовательница, попробовав глубже запустить в гриву пальцы, отчего Охотника слегка передернуло. Тут он уже поспешно встал, не давая ей больше возможности трогать его голову. Ясно. Не захотел показаться слабым. Подумаешь, мухой поперхнулся, что с того? Настоящие воины никому не позволяют чесать себя за ухом!       Кстати, об ушах… План Зои потихоньку разглядеть, чем же Нашатырь слышит, только что с треском провалился.       — Ну что, пошли домой… — вздохнула она.