Нашатырь

      От взмыленного Нашатыря исходил такой дикий смрад, что у Зои сперло дыхание.       — На черта тебе маскировка, если тебя можно вычислить по запаху? — задалась она вопросом, когда Охотник, тяжело дыша, проявился перед ней. — И что вообще с тобой такое творится?       Сегодня, лишь забрезжило пасмурное утро, он привычным образом скрылся в чаще, и теперь вот вернулся далеко за полдень, перевозбужденный и запыхавшийся, сделавшийся от нервного перенапряжения полосатым, точно советский матрац. Его нетерпеливые движения вновь приобрели «птичью» резкость, не наблюдавшуюся уже порядком давно.       Подскочив к спутнице, Нашатырь с жаром принялся что-то ей объяснять, но для Зои все его слова, конечно, были — один лишь сплошной треск. Она подняла с земли щепку, чтобы предложить ему изобразить свою проблему в рисунке, но Охотник раздраженно щепку изъял и далеко выкинул, показывая, что времени на ерунду нет. Схватив обалдевшую Зою за плечо, он настойчиво потянул ее в том направлении, откуда только что явился сам, затем отпустил и ринулся вперед, как бы показывая дорогу. Не понимая, что она делает и, главное, с какой целью, женщина побежала за ним через заросли.       Дыхания перестало хватать на второй минуте. Зоя споткнулась о корень и во весь рост растянулась в грязи. Нашатырь пропал из виду. Час от часу не легче… Что произошло-то, мог он объяснить?       Нечто огромное с рычанием приземлилось рядом, сильные когти рванули за куртку и вытащили Зою из грязи, подняв на ноги. Женщина рукавом вытерла испачканное лицо и запрокинула голову, глядя на своего высоченного спутника и чувствуя себя сейчас двухгодовалым дитятком, навернувшимся в песочнице. Нашатырь, судя по всему его виду, негодовал.       — Ты что так психуешь? — переводя дух, поинтересовалась Зоя, решившая, что надо бы попробовать как-то успокоить здоровяка, может, поговорить с ним ласково или башку почесать, чтоб угомонился и позволил, наконец, понять, в чем дело. Но Нашатырь не дал ее планам осуществиться. Нашатырь в очередной раз отмочил…       Видимо, осознав, что ее способности к быстрому передвижению по пересеченной местности весьма ограничены, он вдруг бесцеремонно схватил женщину поперек туловища и, ринулся вместе с ней через лес, полностью игнорируя любое сопротивление. В первый момент Зоя просто опешила, а потом принялась яростно отпинываться, вереща максимально пронзительно. Нашатырь приостановился и зарычал на нее. За проведенное вместе время исследовательница уже научилась отличать его интонацию, и в данный момент этот рык не предвещал ничего хорошего. Пришлось подчиниться и перестать дергаться, все равно выскользнуть из железных объятий Охотника не представлялось возможным, не говоря уж о том, чтобы разжать их.       — Нашатырь, я серьезно, отпусти меня подобру-поздорову! — принялась из последних сил увещевать его женщина. — Так нельзя делать! Да что за бес в тебя вселился? Что тебе нужно от меня???       Крепко прижимая Зою к себе одной рукой, Охотник зажал ей рот свободной конечностью и шикнул, приказывая заткнуться. Ну, все, обреченно подумала несчастная жертва, джентльменство иссякло… Доигрались…       Послушно обвиснув в лапище Нашатыря, Зоя стала размышлять о своей дальнейшей судьбе. Получалось не очень, так как этот негодяй понесся сквозь лес что есть духу, и у бедной женщины от тряски чуть мозги не стали набекрень. Она даже не догадывалась, что Охотник способен на такую прыть. Держа человеческую особь очень крепко, но вместе с тем не грубо и даже почти осторожно, он то мчался через заросли, то взлетал на деревья и начинал перемахивать между мощными кронами, покрывая одним прыжком умопомрачительные расстояния. От скорости и высоты кружилась голова, сердце Зои давно ушло в пятки; судорожно вцепившись в удерживающую ее лапищу, женщина сейчас думала только об одном: лишь бы не выронил!       На середине пути Нашатырь решил перехватить ношу поудобнее, поменяв руку. То, что проделал он это, стоя на высоте примерно двадцати метров, окончательно Зою добило.       — Нашатырушка, давай назад пойдем, ну что ты опять придумал? — как можно жалобнее попросила она. Охотник фыркнул и сделал какой-то неопределенный жест. Похоже, он и рад бы был объяснить свое поведение, да не мог сообразить, как это сделать.       Стоп. Может быть, это эвакуация? Вдруг, он почуял опасность? Например, бандитов, которые, в отместку за разоренный лагерь, сами открыли на него охоту? Хотя, маловероятно. Маловероятно, что он стал бы бежать. Нашатырь бы принял бой, еще и поделок бы потом из отрубленных голов настругал…       Ну, а что тогда?       Не дав Зое додумать мысль, он снова рванул вперед, уходя в очередной головокружительный прыжок. Деревья, ветки, кусты, лианы, куски неба… Все мелькало вокруг. Вверх-вниз и снова бегом.       Сколько прошло времени? Час? Больше? Было не определить. Охотник не сбавлял темп, но становилось заметно, что он уже слегка выдохся. Что же заставляло его так торопиться? Почему-то возникла мысль, что солнце, потихоньку клонящееся к закату… Но к чему Нашатырю солнце при его замечательном ночном зрении?       Внезапно Охотник остановился. Легко запрыгнув на ближайшее дерево, он поставил Зою в широкую развилку и наконец перевел дыхание. Женщина оперлась на ствол; у нее дрожали ноги, будто бы это она сама пробежала без отдыха весь этот километраж. Нашатырь потянулся к ней рукой, и она невольно отпрянула, едва не упав. Тогда он приблизился более решительно, снова поймав человеческую особь, и закрыл ладонью нижнюю часть ее лица. При этом он склонил голову и дождался, когда Зоя склонится в ответ, показывая, что поняла спутника.       Уже не сопротивляясь, женщина позволила Нашатырю снова ее сграбастать, после чего он двинулся дальше, но теперь уже очень тихо, буквально крадучись. На ходу включилось скрытие, и Охотник прижал Зою к груди, подхватив под колени и частично закрывая таким образом собой. На нее невидимость полностью не распространялась, но, контуры ее тела слегка размылись. Женщина ощутила покалывание как от статического электричества. Было неудобно, пришлось одной рукой обхватить здоровяка за шею, на что он, впрочем, совершенно никак не отреагировал. В бок больно давил какой-то из элементов его доспеха, а над головой в неприятной близости заворочалась ожившая вдруг заплечная пушка.       Зоя тихонько сглотнула, не ожидая ничего хорошего, и поглядела вперед, туда, куда направлялся Нашатырь. Среди деревьев замаячил просвет… Постепенно они пробирались к большой, похоже, что искусственно созданной, прогалине. Просвет с каждым шагом все увеличивался. А за ним… Там ходили какие-то люди.       Ближе… Еще ближе…       Нашатырь шел поверху, бесшумно перебираясь между сплетенными ветвями тесно стоящих деревьев то на двух, то на всех трех свободных конечностях. Ему приходилось ступать на гораздо более тонкие сучья, чем обычно, и они угрожающе прогибались под внушительным весом, но пока выдерживали. Зоя вся сжалась, впившись пальцами в какой-то металлический выступ за его спиной. Нашатырь периодически посматривал на нее сквозь маску, непонятно, желая тем самым подбодрить женщину или показать, что ему не нравится, как она цепляется за его обмундирование. Но каждый раз он отводил взгляд и вновь сосредотачивался на своем продвижении к цели.       Зоя уже стала различать голоса. Замаячили очертания лагеря — довольно большого, судя по всему, человек на шестьдесят… Интересно, а шестьдесят — это для одного Нашатыря уже много или самое то…       Теперь-то до Зои дошло: они не убегали, они сами вышли на охоту. Но какого фига Нашатырь потащил ее с собой??? И первое, что пришло на ум в качестве ответа, ее совершенно не обрадовало. Возможно, увидев вчера, как спутницу впечатлили его упражнения, Охотник решил ей показать нечто большее. Например, реальное истребление ее же сородичей… Да только неужто он способен на подобное варварство? Хотя, разве, есть в этом сомнения…       Зое категорически не хотелось присутствовать при очередной резне. Она худо-бедно смирилась с тем, что Нашатырь где-то кого-то когда-то убивал не на ее глазах, но то, что он, вероятно, задумал сейчас, уже никак не укладывалось в ее бедную голову. Нужно было любым способом предотвратить эту дикую выходку, грозящую обратить Нашатыря из слегка чудаковатого, но добродушного и заботливого компаньона обратно в пугающее, беспощадное чудовище…       Почувствовав, что человеческая особь забеспокоилась, Охотник сжал ее чуть сильнее, чтобы не дай бог не выскочила. Он еле слышно застрекотал и снова поглядел на нее в упор, задержав взгляд немного дольше обычного, после чего полез вместе со своей ношей дальше. Что-то подсказывало, что договориться с ним будет не так просто.       Наконец, они оказались на высоте нескольких десятков метров, где расположились под прикрытием колышущейся на ветру густой темно-зеленой кроны. Отсюда взору открывался отличный вид на достаточно крупный военный лагерь. Самих «разведчиков» из лагеря заметить были не должны. Нашатырь по своему обыкновению опустился на корточки, а Зою, к немалому ее изумлению, аккуратно усадил на свое колено, продолжая придерживать поперек туловища. Как он умудрялся при этом балансировать на ветке, можно было лишь диву даваться. В ответ на обращенный к нему непонимающий взгляд женщины, Охотник указал полупрозрачным пальцем в сторону перемещающихся по территории людей, будто предлагая за ними понаблюдать. Зое ничего другого не оставалось, как получше вглядеться и прислушаться.       Люди, сновавшие по лагерю, были одеты в камуфляж и говорили по-английски. Вероятно, какие-то американские или европейские войска. И совсем не нужно было являться знатоком военных стратегий, чтобы догадаться о прохождении здесь некой операции. Может, как раз бандитов ловили… Если после Нашатыря, конечно, оставалось кого ловить.       Это были либо миротворцы, либо какая-то группа зачистки. На вид — нормальные цивилизованные люди. Не преступники, не боевики. Да только понимал ли это Нашатырь? Была ли для него хоть какая-то разница между двуногой земной дичью? Этого по его поведению определить не получалось. Равновероятно его недавний жест мог означать: «Смотри, вон твои сородичи, иди к ним!» и «Смотри, вот опасный противник, превосходящий числом, сейчас тебе выпадет честь наблюдать, как я уничтожу его». В первом случае было непонятно, почему он просто не отпустил Зою на краю поляны и не позволил выйти к военным. Во втором случае… Во втором было ясно все.       Приходилось признать, что Охотник вряд ли настолько детально разбирался в людях. Солдаты были вооружены и одним этим фактом бросали ему вызов, одновременно вынося себе приговор. Окажись на их месте мирные селяне, все наверняка сложилось бы куда проще, но неумолимая реальность приберегла пути с наименьшим сопротивлением на какой-то иной случай, подкинув инопланетному головорезу очередное искушение. Приникнув боком к напряженному брюху рептоида, Зоя улавливала исходящую от него едва заметную возбужденную дрожь. Каким-то образом женщина чувствовала, что это не усталость и не следствие усилий по сохранению равновесия, а отголоски все тяжелее дающегося самоконтроля. Вся Нашатырова суть рвалась сейчас в битву, но что-то неведомое пока сдерживало ее, словно спусковой крючок… Сдерживало явно ненадолго.       Зое отчаянно захотелось что-то предпринять, пока Охотник не поддался своим разрушительным порывам. Эти люди могли дать ей шанс на возвращение домой, нельзя было допустить их убийства! Но что она могла сделать? Возможно ли было отговорить Нашатыря от нападения? Как-то объяснить, что для Зои попасть к сородичам — важнее, чем ему завладеть еще несколькими трофеями? Мысли пришли в беспорядок. Попытаться предупредить их? Но как? И что за подобную попытку сделает с ней Нашатырь? Сбежать от него нереально — только упасть с дерева и сломать шею… Вякнуть тут в укрытии тоже не вариант — того и гляди застрелят обоих. А если и выйдет каким-то чудом просигнализировать об опасности, то как Зоя будет себя чувствовать, если из-за нее Охотника ранят, поймают или убьют? Неужели, перед ней вот-вот встанет жестокий выбор: сородичи или коварный инопланетянин, к которому она уже успела проникнуться какой-то ненормальной привязанностью? Господи, да за что же…       Вдруг сам Охотник неожиданно прервал Зоины душевные терзания, чуть тронув ее за плечо. Она обеспокоенно повернулась к нему. Нашатырь указал на женщину, а потом на лагерь и качнул вопросительно головой. Потом, сделав паузу, указал на себя, на лагерь, после чего, согнув правое запястье, выдвинул лезвия, повторяя свой вопрос. Он, что… Спросил ее, хочет ли она уйти к тем людям? А потом спросил разрешения на них поохотиться, если она к ним не уйдет??? Зоя глазам своим не поверила, замерев от нежданной радости. А после чуть не кинулась обнимать Нашатыря. Нет, ну не умница ли? И почему она не догадалась, что в его голове могут быть сразу оба варианта? Он ведь для того ее и принес, чтобы узнать ее мнение на сей счет. Даже до темноты домчать успел, дав возможность разглядеть, понаблюдать, сделать правильный вывод…       Нашатырушка… Каких только обидных прозвищ он не заслужил за время, прошедшее от полного непонимания до понимания с полувзгляда. Зоя обзывала его и дурнем, и негодяем, и засранцем… А он на самом деле оказался на редкость проницательным, ответственным, думающим существом. Он делал для нее все, что мог и как мог, поставил ее интересы выше собственных, ни на минуту не усомнившись, что поступает единственно верным способом. И почему только Зоя продолжала ждать от него подвоха…       Она растрогано улыбнулась и благодарно провела рукой по унизанным кольцами головным отросткам. Охотник слегка встряхнулся, дескать, давай не сейчас, и снова уже почти требовательно ткнул своим кривым когтем в сторону лагеря. Зоя послушно обратила свой взгляд туда и принялась наблюдать. Нашатырь терпеливо ждал ее решения.       В лагере, тем временем, вовсю кипела работа. Несколько человек отдавали приказы, остальные занимались установкой палаток, возведением каких-то временных сооружений и наладкой разного оборудования. Было похоже, что отряд сделал тут остановку три-четыре часа назад и собирался остаться на насколько дней или даже недель. А это означало… Ну, прежде всего, это означало, что до сегодняшнего дня солдаты находились где-то в другом месте.       И Зоя вдруг поняла… Длительные вылазки Нашатыря, его то растерянный, то сердитый вид, его забывчивость касательно провизии — все, что в последнее время вызывало столь яростное недовольство женщины… Все это в каком-то смысле по ее вине и происходило. Охотник занимался долгими, выматывающими поисками; выслеживал военных, методично прочесывая лес — для нее выслеживал, не для себя.       Похоже, он изначально знал об их лагере, находящемся в относительной близости от его собственного убежища. Знал и о скрывающихся в лесу бандитских группировках. Знал также о недавно прибывших в составе экспедиции ученых. То есть, держал в поле зрения всю потенциальную добычу в радиусе нескольких километров. Ему оставалось лишь выбрать, с кого начать. Логично, что начинать надо было с малого и действовать по возрастанию сложности. Зоологов он отмел почти сразу — те не представляли интереса, так как были слабы и безоружны. Но, они привлекли боевиков, которые, в свою очередь, невольно показали Нашатырю путь к своей стоянке. Там он, что называется, оторвался по полной. Далее он начал нападать на другие бандитские штабы — видимо, более крупные и хорошо оснащенные. Его даже умудрились нехило задеть, но, похоже, Охотник, в итоге, истребил все намеченные жертвы. На очереди оставались хорошо вооруженные и потому особо опасные иностранцы. Нашатырь приберег этот бой напоследок, предвкушая блестящее завершение охоты. Но Зоя внесла в его грандиозные планы настоящий хаос. Когда она сперва увязалась следом, а потом отказалась оставаться в пустом научном лагере, он с разочарованием осознал, что самая желанная добыча одновременно может являться и единственным мостиком к цивилизации для его новой спутницы.       Каким только образом он сделал подобный вывод? Возможно, заметил, что солдаты также преследуют боевиков. Скорее всего, изначально это лишь дополнительно его раззадоривало — что может быть приятнее, чем сперва опередить конкурентов, а потом с ними покончить. Но с появлением Зои его отношению пришлось несколько поменяться: враги ее врагов могли запросто оказаться одного с ней племени, а значит, сколь это ни прискорбно, пришлось бы оставлять их в живых…       С другой стороны, Нашатырь мог попросту уловить отличия чужаков от местного населения, одновременно найдя в их внешнем виде определенное сходство со своей бледнокожей спутницей. Кстати, это объясняло также и то, что он не повел ее к ближайшему населенному пункту — местные, ранее пленившие Зою, похоже, теперь воспринимались им как враждебный женщине народ.       Да какая, в конце концов, разница? Главное, что Нашатырь сознательно отказался от новых трофеев, переключившись на другую задачу: возвращение человеческой самки к сородичам. Это прямо льстило…       Дальше события развивались уже более понятным образом. Приведя спутницу в свое убежище, Нашатырь отправился проверять, не ушли ли куда-то военные со времени его последнего разведывательного визита. И, к его великому негодованию, оказалось, что ушли-таки! Как же он был зол и расстроен в тот день… Зоя не поняла тогда… Думала, он просто дурью мается, с жиру бесится… А у него-то реально был серьезный повод для беспокойства. Куда бы он дел приблудную человеческую самку, если бы ее сородичи так и не обнаружились?       Тогда Охотник срочно взялся за поиски, лишь через три дня напав на верный след. После — предпринял все возможное, чтобы доставить Зою к лагерю. Он торопился, опасаясь, что военные снова уйдут куда-то, но, к большой удаче, они решили обосноваться всерьез и надолго. Теперь Нашатырь наконец смог дать женщине время присмотреться и поразмыслить, а сам лишь молча терзался видом ускользающей из когтей добычи…       Зоя, как было велено, смотрела, размышляла и все больше колебалась. По лагерю ходила толпа незнакомых мужиков, прибывших не пойми с какой миссией. Что они сделают, если к ним внезапно из чащи выйдет одинокая наивная барышня? Должны будут, конечно, предложить помощь… Но где гарантия, что они не захотят воспользоваться ее беззащитностью? Здесь глушь, непролазная сельва, а цивилизация — где-то очень далеко… Кто знает, что может блуждать в разгоряченных военными действиями мужских головах? И тут Зоя поймала себя на неприятной мысли: она совсем перестала доверять людям, она боялась к ним идти…       Видя, нерешительность спутницы, Нашатырь снова указал на нее, на лагерь и в довершение легонько постучал когтем по ее лбу: «Подумай хорошо, стоит идти к этим людям, или они тебе враги?»       — Я не знаю, — одними губами проговорила женщина, беспомощно глядя на него и все больше увязая в паутине сомнений. Тогда Нашатырь вздохнул, поднялся, прижимая Зою к себе, и двинулся прочь, все так же стремительно и бесшумно унося ее от лагеря.       Спускались сумерки. Люди начинали выставлять дозорных и готовились к вечернему обходу, так что уходить пришлось бы в любом случае.       Лишь оказавшись на достаточном расстоянии, Нашатырь отключил маскировку и опустил Зою на землю, наконец, позволив ей идти самостоятельно. Они возвращались обратно, оставляя людей позади, но, как ни странно, на данный момент у женщины не было никаких на то возражений. Наоборот наступило какое-то облегчение, что ли…       Как и много раз до этого, они двинулись сквозь лес — Охотник впереди, Зоя за ним. Но, чем быстрее наступала темнота, тем труднее приходилось идти. Зоя перестала различать, что у нее под ногами, спотыкаясь и медленно, но верно отставая. Однако, ей отнюдь не улыбалось опять оказаться в роли поклажи. Видимо, у сородичей Нашатыря вообще было не принято брать кого-либо на руки, так что он проделывал данную манипуляцию весьма неуклюже. Либо конкретно у него, не имеющего ни самки, ни детенышей, не было подобного опыта…       Рискуя рассердить спутника, Зоя нагнала его и взялась сбоку за его пояс, запустив под грубую ткань пальцы. Нашатырь притормозил, опустил взгляд и на пару секунд замер, очевидно, решая, можно ли простить такую вольность. Но почти сразу зашагал дальше, не издав ни звука. В конце концов, он себе сегодня гораздо больше лишнего позволил.       Так они и шли до самого убежища на сейбе, словно совершая странную молчаливую прогулку по ночной чаще. Нашатырь уверенно продвигался вперед сквозь почти кромешную тьму, подстроившись под мелкий торопливый шаг Зои. Тыльной стороной руки она чувствовала шевеление могучих мышц, переставляющих его динозавровые ножищи, поражаясь в который раз, насколько крепко ее проводник сложен и насколько снисходителен к человеческой слабости. Зоя следовала за спутником, уже почти прижавшись к нему, и озиралась по сторонам, улавливая незримое движение, перетекание, колебание подступающего отовсюду и с каждой секундой густеющего мрака. Вокруг влажно дышала неусыпная дремучая сельва. То тут то там вспыхивали огоньки бессчетных любопытных глаз, среди ветвей высоко над головой носились стремительные крылатые тени, воздух звенел от несмолкающих трелей насекомых. И Охотник, прибывший из другого мира, невероятным образом казался частью этого леса. Он настолько органично вписывался в царящую под шепчущим пологом таинственную, будоражащую атмосферу, что казалось, на самом деле он был здесь всегда, как некое древнее языческое божество, предания о коих до сих пор хранят местные самобытные племена. Но одной только Зое посчастливилось увидеть его, прикоснуться, понять… И остаться при этом в живых.       Глубокой ночью они добрались до места назначения. Отцепившись, наконец, от Нашатыря, утомившаяся исследовательница приготовилась лезть на платформу, но призывное щелканье остановило ее. Охотник указал головой на расчищенную двумя днями ранее площадку, намекая, что вот теперь-то самое время поговорить. Убедившись, что спутница подошла, он наклонился и принялся вычерчивать что-то когтями. Только Зоя его самого едва различала в темноте, а уж что он там рисует и подавно не могла разобрать. Пришлось сходить за ХИСами, дающими более равномерное и менее яркое свечение, чем фонарь. Разложив три последние святящихся колбы по периметру Нашатырова художества, женщина обнаружила свое изображение в компании нескольких вооруженных мужчин. Она подтвердила правильность хода его мыслей. Тогда Нашатырь убрал с лица маску и поглядел на Зою, недоверчиво щуря один глаз.       — А что? — не поняла она.       Охотник резко вернулся в согнутое положение и перерисовал мужчин таким образом, что они нападали на Зою, после чего снова воззрился на нее: «Я уже один раз спас тебя от твоих же сородичей, сейчас ты точно уверена?»       Нет, уверена она не была. В душе снова шевельнулись сомнения. Но что Зоя могла ему ответить? Она не знала этих людей и опасалась их, только и особого выбора не оставалось. Нельзя же было шастать по лесам вечно. Они с ним слишком разные, чтобы продолжать следовать одним путем, пора с этим заканчивать…       Решительно выдохнув, женщина подобрала какую-то вичку и при помощи нее вернула солдат в мирное расположение духа, но добавила с краю пиктограммы дерево, на которое посадила Нашатыря, наблюдающего за происходящим. Охотник заворчал, да так и быть согласился. Он первое время присмотрит за ней и, в случае чего, придет на выручку.       Вот и все. Наконец-то спокойствие и определенность. Только почему так грустно?       — Как же тебе, наверное, трудно приходится, — с сожалением проговорила Зоя, ковыряя палочкой землю. — Все твои планы я, похоже, благополучно похерила, еще и вынуждаю дальше на меня время тратить. Тебе, поди, уже и домой давно пора?       Уловив в ее голосе печаль, Нашатырь успокоительно заворковал и вытянул жвала: «Ты можешь рассчитывать на поддержку».       — А могу я рассчитывать на то, что вы когда-нибудь перестанете нас убивать?       Нашатырь насторожился. Зое, порой, казалось, что он уже начинает понимать смысл некоторых ее фраз, но все же гораздо вероятнее он реагировал на интонацию, мимику и сопровождающие речь незначительные движения. По крайней мере, она сама ориентировалась именно подобным образом.       Возникший внезапно вопрос Зоя решила продублировать графически. Ну, мало ли, а вдруг… Она нарисовала человека и Охотника, нападающих друг на друга, потом поменяла им позы так, что они жали друг другу руки, ну, или, держались за руки. Зоя не могла ручаться, что Нашатырь опознает подразумевающееся перемирие, но он, видимо, все-таки понял. И надолго задумался. Когда он напряженно о чем-то думал, его взгляд будто бы тускнел, а жвала начинали беспорядочно шевелиться, периодически со стуком задевая друг друга. В этот раз скрежетал он долго, то поглядывая на Зою, то переводя взгляд на рисунок. Наконец прикоснулся к своему лбу и показал пустые ладони — очевидно, имелось в виду, что у него нет определенных мыслей на этот счет. Он не знал. Он не решал такие вопросы.       — Так, что же… Завтра? — Зоя осознала тщетность этого разговора и вернулась к основной теме. — Завтра ты меня проводишь? Мы все решили?       Нашатырь повертел головой, прислушиваясь к прозвучавшим словам, поднялся и вместо ответа легонько подтолкнул ее к месту подъема на дерево. Конечно, все решили, к чему опять переспрашивать? Ему, похоже, не терпелось передохнуть после дневной беготни и, заодно, получить очередную порцию вечерних нежностей. У Зои даже появилось подозрение, что основная причина их сегодняшнего возвращения на сейбу, крылась не в стремлении Охотника дать спутнице время на раздумья и не в его заботе о том, чтобы она могла забрать все свои вещи — хотя, для женщины это действительно было немаловажно; Нашатырю, скорее всего, просто очень хотелось, чтобы единственная в мире дружелюбно настроенная человеческая особь еще немного побыла с ним рядом. Как ни странно, в этом их желания полностью совпадали.       Ночь они провели уже почти привычным образом: Зоя уютно устроилась под пахучим Нашатыровым боком, а Нашатырь практически свернулся вокруг нее в клубок. Только вот заснуть на этот раз не удавалось долго. В голове женщины творился сумбур. Зоя лежала с открытыми глазами, вороша память и отчаянно пытаясь успеть поверить во все случившееся, пока темный лес и Охотник не ушли из ее жизни как фантастический сон. Без страха облокотившись на своего инопланетного друга, она отстраненно почесывала под его ужасающей челюстью. А он замер с нелепо вытянутой шеей, будто бы боялся, что, стоит ему пошевелиться, и эти приятные касания навсегда прекратятся. Возможно, сейчас ему доводилось ощущать чью-то ласку в последний раз.