Две половинки

Прошло около месяца, пока я смог встать на ноги и уверено пройтись. Чувствовал себя куда лучше, меня больше не волновала тошнота, больше не было корсета, который сковывал движения, головокружение быстро ушло. Наконец-то я мог спокойно выйти на крыльцо больницы, чтобы покурить и поговорить со своим новым другом. За это время, многое изменилось между нами. Вечерами он приходил ко мне, мы курили и говорили по душам. Ситуация в его семье оставалась неизменной, ещё и Анна уехала в отпуск вместе с малышкой Николь, поэтому Йохен оставался в больнице допоздна. Я помогал ему скоротать этот тяжёлый отрезок времени, он совсем закрылся от внешнего мира, и это неудивительно. Каждую ночь он доводил себя до полного истощения мрачными мыслями, и часто оставался рядом со мной, чтобы не оставаться одному. Теперь, желание попасть домой у него совершенно отбилось. В наших разговорах он находил своё убежище, а я хотел ему помочь, поддержать насколько это было возможно. Я с нетерпением ждал момента выписки, чтобы своими ногами пройтись по парковым аллеям поздней ночью. Больница слегка изменила мой взгляд на происходящие вещи, но моя философия осталась неизгладимой. Я подолгу бродил по улицам, углубляясь в собственные рассуждения, даже к своей работе стал относится проще, что ли... Я всего добился в этой жизни, зачем мне гнаться за новыми вершинами, если уже есть всё, о чём я только мог мечтать? Теперь я смотрел в небо, стал ценить лёгкий вечерний ветер, подолгу задерживаться на парковых аллеях, чтобы насладиться и восхититься звёздами. Мне стало легче дышать, легче думать, легче жить. И всему я был благодарен своему новому приятелю, который всё так же искал в наших беседах своё утешение. Вскоре, Йохен стал говорить моими же словами. Он понял, что, если иногда нужда заставляет нас сближаться, мы вновь разъединяемся, как только потребуют наши интересы, так как эгоизм — это первейший закон природы и к тому же самый справедливый и священный. Он наконец-то понял, что жизнь существует для риска, для поиска новых ощущений, для удовлетворения собственных услад и удовольствий. В один из таких спокойных дней, я вернулся домой после работы, полный приятной дневной усталостью. Бокал вина, холодный душ, крепкая сигарета, и вот, я готов отдыхать. Мне приносило особое удовольствие стоять на балконе, наблюдать как медленно засыпает город. Мой покой прервал тревожный звонок. Ничего не подозревая, я открыл дверь, даже не посмотрев в глазок. И кого это могло принести в такую позднюю ночь ко мне? На пороге стоял Йохен, пошатываясь, держась за стены подъезда. - Алекс... - хрипел. Он был пьяный, при чём настолько, что не мог стоять на ногах и сразу же упал ко мне на руки. Я с трудом удержал его в таком положении, закрывая за этим пьяным телом дверь. - Я смотрю, ты что-то празднуешь, и без меня? – наигранно показал обиду. - Нет. Мне плохо, и одиноко. Зачем ты ушёл? - его речь была не такой ясной, но я уже достаточно хорошо знал этого человека, чтобы разобраться. - Ты сам меня выписал, - я стал затаскивать его в коридор квартиры. - И что? Почему ты мне не звонил? - он держался за мои бицепсы, тянув за собой ноги. - Я не обязан тебе звонить, - держал на руках его, чтобы он не упал на пол. - Почему ты ведёшь себя как мудак? Ты вечно... Вечно так со мной... Все со мной ведут себя как последние мудаки! Разве я заслужил этого? - это было больше похоже на мольбу, говор пьяного человека, у которого на душе столько скопилось. - Не заслужил, - я тяжело вздохнул, открывая дверь в ванную комнату. В таком состоянии я его не оставлю. - Не бросай меня... - неожиданно он прижался к моей груди и крепко обнял за торс, уткнувшись носом в тело. - Ты так приятно пахнешь... - пьяно промурлыкал. - А вот ты не очень. Что ты пил хотя бы? От тебя разит как от заправского рабочего, - я обнял его за плечи, чтобы он не упал на кафель. - Давай, раздевайся, будем приводить тебя в чувство. - Нет. Ты раздень меня, - Йохен прижался ко мне с такой силой, что я от него этого не ожидал. - Хорошо, - я наконец-то смог отстраниться и освободиться от этих объятий, и стал его раздевать. Он наблюдал за этим с интересом и я заметил в его глазах необычайно привлекательный блеск. Избавив его от одежды, я подвёл его к душевой кабинке и направил струю холодной воды на голову. Йохен сопротивлялся, и пытался оттолкнуть меня от себя, но у него это не получилось, и он смирился со своей участью. Что-то мыча, эта пьянь хваталась за мои руки, в попытке вновь угодить в объятия. Он пьян. Он просто пьян... Закончив поливать его водой, я заботливо вытер тело полотенцем, и на плечах понёс в спальню. - Ты же меня не оставишь? - он дрожал от холода, и опьянения. - Не оставлю. Только если будешь слушать меня, и сейчас проспишься, - я положил его на кровать и стал надевать на него свои шорты. Он послушно поднимал ноги, облегчая мою задачу. - Я буду... Не уходи, - он срывался на хриплый крик, больше похожий на отчаянный стон. - Я никуда не уйду от тебя, - строгим тоном. - Что я тебе сказал? Отдыхай. - Нет. Я хочу, чтобы ты лег рядом, - завопил как маленький ребёнок. Твою же мать, Зайберт! Я недовольно прорычал и снял с себя футболку, с неохотой лёг рядом с ним. Йохен перевернулся на бок, лицом ко мне, его руки отчаянно искали моё тело для нового объятия. Носом уткнулся в мою грудь, и глубоко вздохнул, еле сдерживая свою дрожь. Я аккуратно и мягко обнял его, таким образом прижав к себе, пусть так, чем он будет вопить и орать как конченый. - Что мне делать? - шептал. - Спать, - я укрыл это тело, и его дрожь стала менее ощутимой. - Если ты будешь дрожать, я выгоню тебя спать на ковёр, - строго. Он расплылся в пьяной улыбке и посмотрел в мои глаза. - Ты всегда так груб ко мне. Ко всем. Но с тем же, в тебе кроется нерастраченная нежность, - его рука легла на мою щеку. В этот момент мне хотелось ударить его, но я понимал, что он просто пьян, и возможно сейчас принимает меня за другого. Или же другую, не знаю, мне наплевать. - Ты ничего обо мне не знаешь... - сказал его же фразой. - Того, что я знаю, мне уже достаточно, чтобы доверять тебе, - его глаза в темноте поблескивали, и меня это начинало несколько напрягать. - Конечно, ты же пришёл ко мне, - я мягко убрал его руку, прижав к своему телу так, что он больше не мог пошевелиться. - Я давно хотел этого... - Йохен уткнулся в мою шею и горячо выдохнул, от чего у меня пошли мурашки по телу. Шея - слабое место... - Я - нет, - вяло улыбнулся, пытаясь справиться с тем приятным трепетом что доставляло мне его дыхание. - Мудак... Я ненавижу тебя... Я ненавижу, когда ты ехидно улыбаешься, когда начинаешь рассуждать о тёмных сторонах общества, о удовольствиях. Я ненавижу тебя, Вессельски, слышишь меня? - всё это он говорил в мою кожу, и теперь стал дожать уже я. - Слышу, - пора это прекратить. Я слегка отстранил его от себя, внимательно вглядываясь в такие знакомые черты лица. Что я вижу? По его щекам потекли слёзы, и он тихо промычал. Душевная боль и переживания сломали эту мужскую твёрдость, и я его не осуждал за это. - Почему ты плачешь? - стал нежно вытирать его слёзы. - Я устал... Я очень устал, Алекс, - тон срывался на предательский всхлип. - Я знаю. Я знаю, что ты устал. Но... Посмотри на себя сейчас. Ты разбит, ты подавлен, и ты приполз ко мне, в надежде услышать слова утешения? Этого не будет, - отрицательно покачал головой. - Как бы не было больно и сложно, нельзя сдаваться, превращаться в то, чем ты являешься сейчас. Он опять всхлипнул и горячие слёзы потекли по щекам. - Почему ты так груб со мной... Что я сделал тебе плохого? - Йохен зажмурился, от чего слёзы потекли сильнее. - Ничего. Ты должен понять, что в этом мире нет места для душевных переживаний. Даже с болью можно совладать... - Ты опять говоришь это равнодушно. Почему? - шептал несвязные предложения, которые я понимал с трудом. - Потому что я испытывал боль множество раз, и уже привык к ней. Даже сейчас, ты делаешь мне больно, - сказал это искренне, чему он даже удивился. - Я делаю тебе больно? Чем? Тебе наплевать на мои проблемы. Ты вечно ведёшь себя, как последняя сволочь. Тебя ничего не волнует кроме собственных мыслей, гордыни, и желания потрахаться по-быстрому! Ты не беспокоишься ни о чём, кроме себя самого. Ты говоришь об эгоизме так, будто это единственное, что можешь ощущать. За это я тебя ненавижу... - он выплеснул на меня поток собственных мыслей. Чтобы остановить этот бред я взял его лицо в руки и направил взгляд на себя. - Хватит. Я не хочу больше это слышать, - нахмурил брови. - Ты даже не хочешь услышать меня. Я всегда слушал тебя, я стал говорить твоими же словами, твоими репликами и коронными фразами. Я слушал и услышал тебя. Так слушай же ты меня сейчас! - он стал вырываться из моих рук. В ответ на это, я только прижал его к себе крепче. - Тише... - спокойным тоном. - Тише, Йохен, успокойся, я прошу тебя, - мой тон стал невольно мягким. - Нет. Какое же ты животное! Я никогда не встречал ничего подобного, - он продолжал упираться руками в мою грудь. - Если это так, то почему же ты пришёл ко мне сейчас? Почему не остался дома, либо же там, где ты так нажрался? Почему я сейчас должен это всё выслушивать, и пытаться разобрать, что ты говоришь мне? Плевать, какого ты обо мне мнения. Ты пришёл. И я рад, что с тобой ничего не случилось, - постепенно его сопротивление стало ослабевать и он вновь уткнулся в мою шею носом, громко всхлипывая. Ведёт себя как истеричка, как маленькая девочка. Взрослый мужик, который обнимает меня и плачет как последняя сучка. - Это забота? - он разорвал тяжёлое молчание между нами, - забота в твоём стиле? - Да... - я склонил голову к нему, - хватит уже разговаривать. Завтра будешь рассказывать, как ненавидишь меня. А сейчас, отдохни, я тебя очень прошу, - мне нужно было как-то его заткнуть. - Я уже... Уже отдыхаю, - он вновь горячо выдохнул в мою шею, от чего я в очередной раз вздрогнул. - Рядом со мной? - Рядом с тобой, - тихим тоном. Теперь я ощущал его влажные щеки своей кожей. Он долго молчал, и я уже подумал, что уснул, но нет же! - Скажи... Когда мы были в больнице, и я делал тебе лечебный массаж... Ты ведь был в напряжении? Тебе это нравилось, и ты заводился? - этого вопроса я ждал давно. - Да, - кратко ответил. Да, это было так, и я не стеснялся собственного тела, своих потребностей и желаний. Йохен закусил губу, и прижался ко мне так, что наши ноги сплелись по простыню. - Ты хочешь меня? - Ты только что рассказывал мне, какой я плохой, а теперь спрашиваешь, хочу ли тебя? - с усмешкой, - глупый маленький человек... - Ты ушёл от ответа. - Да. И ответ ты мой не получишь. - Ты боишься взглянуть правде в глаза? Ты столько мне рассказывал о реализме, столько рассуждений... И что теперь? В очередной раз убедился, что ты - лицемер, - пьяно фыркнул. Это меня забавило, и я даже хотел засмеяться, но сейчас не самый подходящий момент для этого. - Пусть так, - я с трудом сдерживал свой смех. Йохен опять хотел что-то сказать, но не смог из-за нового кома в горле. Какой же он слабый, мне даже сложно описать собственные эмоции. Но одно я знал точно - он сломался, и завтра ему будет стыдно за сказанное. Дальше он стал говорить, но я ни слова не понял, этот пьяный баварский акцент приводил меня в бешенство. Йохен пытался осыпать меня новыми ругательствами и оскорблениями, пока мои губы не закрыли его наглый и дерзкий рот. Он был так близко, что я не смог совладать с этим притяжением. На вкус его губы были неприятны из-за алкоголя, но вместе с тем я ощутил, как он задрожал сильнее. Он тихо промычал в мои губы, обнимая за шею, таким образом только подтягиваясь ближе. Да, я хотел этого. Сейчас он пьян, и я легко мог воспользоваться ситуацией. Губы медленно сплетались в нежном поцелуе, несколько желанном и даже чувственным. Чёрт, я таял от этого, потому что не ощущал ничего подобного. Никогда не пробовал на вкус мужские губы, но всегда хотел этого. Он об этом тоже, очевидно, думал и не жалел. Вновь по щекам потекли слёзы, и я мягко смахнул их, не отрываясь от поцелуя. Постепенно, он оторвался и взглянул на меня, с явным удивлением и лёгким испугом. - Что... Что ты делаешь? - сглотнул. - То, что хочу, - равнодушно ответил. - Тебя не смущает, что я - женат? - А тебя не смущает, что я - мужчина, и только что ты целовал меня с явной охотой? - лукаво улыбнулся. Йохен нахмурился и вновь приблизился ко мне. - Ненавижу эту улыбку, - теперь уже он прильнул к моим губам, очевидно чтобы не видеть этого. Мне даже показалось, что в его глазах появилась трезвость, а речь стала более похожая на разборчивую. Я не ошибался, он действительно очень чувственный, это ощущалось потому, как мягко сжимал мои бицепсы, обнимая другой рукой за шею. Я сделал вывод, что его жена - идиотка, и теперь она потеряла такой хороший материал для сладострастия. Но если честно, это была последняя мысль, которая могла меня волновать в данный момент. Мои руки невольно стали бродить по горячему телу, привыкая к чему-то необычному. Новое не означает плохое, а те эмоции, который я испытывал в данный момент были сильнее, чем что-либо. Я не страшился, и осталось только убедить его в этом. Медленно, но уверенно, я навис над ним, не отрываясь от процесса, постепенно стягивая с него простынь. Всё тело приятно охватило то нарастающее возбуждение, тот коктейль эмоций заставлял меня трепетать от одной мысли. Я оторвался, а он с таким страхом и отчаянием посмотрел в мои глаза. - Не бойся... Я не сделаю ничего такого, что тебе не понравится, - с этими словами я принялся охотно целовать его шею, переходя на крепкие плечи и ключицы. Мне даже не нужно было представлять кого-то по-женственнее, чтобы возбудиться. Его руки стали бродить по моему торсу, в надежде что происходящее - всего лишь пьяный сон. - Перестань... Алекс, не делай этого, - он говорил одной, но бедром я ощущал характерную твёрдость. Тело никогда не сможет меня обмануть. - Почему же? - игривым тоном. Медленно опустился поцелуями по груди, лаская его бедра крепкими руками. Йохен замер от такого, и я услышал, как участилось его дыхание, а пьяное "нет" быстро превратилось в ритмичные движения тазом в мою сторону. Я отстранился, чтобы снять последнюю преграду к его наготе. - Алекс... Я не хочу... Я же не серьёзно тогда спросил это, - нервно сглотнул. Ему хотелось убежать, но моя хватка не позволила этого сделать, - Алекс... - шептал он, отрицательно мотая головой, изворачиваясь от моих поцелуев. Я не слышал его. Я был опьянён эмоциями, которые поразили моё тело, сознание и разум отдавался этому моменту. Взгляд стал хищным, и это его испугало не на шутку. - Алекс! - теперь он стал сопротивляться сильнее обычного, на что мне пришлось грубо прижать его запястья к постели. - Ты просил тебя слушать. Но услышу ли я? - вновь закрыл его рот горячим поцелуем, на что получил чёткое мычание. Он отнекивался, но жаждал продолжения. Его тело было возбуждено в той же мере, что и моё, и именно это не давало мне остановиться. Сколько же в нём противоречий. Если ты чего-то желаешь, то лучше подойти и спокойно взять, чем противится себе до последнего момента. Мои поцелуи перенеслись на торс, низ живота. Когда я провел языком по паховым мышцам, он томно застонал, и прикрыл довольно глаза. - Что ты делаешь... Что ты хочешь от меня? - его голос был томным и выдавал желание. - Ничего. Расслабься и доверься мне, насколько это возможно, - я сам трепетал от подобной реакции. Его нет заводило меня сильнее обычного. Всё же, мне удалось хотя бы приспустить шорты, несмотря на то, что он продолжал упорно строить из себя невинную овечку. Когда в моей руке оказалась его влажная от вожделения плоть, когда мои губы коснулись горячей головки члена, сопротивлений не осталось. Он лишь двигался мне навстречу, постанывая от собственного удовольствия. Очень скоро я нашел слабые места, на что делал упор. Это было интересное ощущение, его вкус мне даже понравился. Я внимательно следил за каждый вздохом, за движениями, за реакцией, и ему это начинало нравится. Нежные движения кистью, языком и я постепенно уловил нужный ритм, играя контрастом темпа. - Быстрее... - срывая на стон молил меня он, - Алекс, прошу, не останавливайся... - из его губы вырывались сладкие стоны, смешанные с тяжёлым дыханием. Голос был трезвым, и кажется, остатки опьянения окончательно ушли, вместе с нежеланием продолжать. Этого я добивался. Я довёл его до состояния дрожи, когда его тело практически подкидывало от моей ласки. Но мне хотелось потомить, чтобы он запомнил этот сладкий Момент. Практически перед самым извержением, я мягко прикусил головку в определённом месте, из-за чего он грубо зарычал. - Зачем! Зачем ты это сделал?! - в ярости выругался. - Я ещё не разрешил тебе кончить, - хладнокровно заявил, заласкивая свой укус влажным, от его сока, языком. - Сучка! - вновь прорычал, выгибаясь и подавая грудь вперёд. - А не ты ли сейчас стонешь как сучка? - азартно подметил я, продолжая свои томительные ласки. Он ничего не ответил, а только крепко сжал простынь, стягивая ту с кровати. - Я больше не могу... - Что? Повтори, я не услышал, - моя рука ритмично двигалась по основанию ствола, от чего он неистово дрожал. - Пожалуйста... - стонал, отрицательно качая головой. - Это невыносимо... Пожалуйста... - отчаянно кричал, пытаясь совладать с позывами собственного тела. Я ехидно улыбнулся и вновь наклонил голову, чтобы закончить дело. Его дыхание сбилось, стоны эхом катились по пустой квартире, приятно лаская мой слух. Пару уверенных движений и эта пульсация говорила только об одном... Я ощутил горячую жидкость на собственном языке, та стекала по моим губам, капая на его пульсирующую плоть. Да, это не из лёгких заданий, должен отметить. Сразу ощутил, как начало сушить. Я встал и вытер наспех губы, припав к бутылке с водой. Так лучше.... Только спустя пару минут я услышал от него какие-то движения, и протяжный и довольный стон. Молча лёг рядом, поправляя под собой простынь, которую он стянул. Йохен лежал без движений, устремив свой взгляд в потолок. - Я хочу покурить, - хрипло произнёс. - Я тоже. Пошли, - я встал и протянул ему свою руку. Он с трудом поднялся на дрожащие ноги и направился за мной, опираясь на мою руку. Мы стали на балконе и сладко закурили. Моё ноющее тело перестало меня беспокоить, как только никотин проник в кровь. Йохен жадно припал к сигарете, переваривая то, что только что произошло. - Больше этого не делай... - Тебе не понравилось? - с насмешкой. - Понравилось... Вессельски, ты сосешь лучше, чем некоторые проститутки, - тут я заметил на его лице довольную улыбку. - Сам приползешь за продолжением, - я ведь знал это. - Спасибо за комплимент. Когда твоя очередь? - захихикал. Он пошатнулся и опять довольно выпустил колечко дыма в открытое окно. - Это получается... Мы опидорасились, что ли? - Что за бред. Я только взял у тебя в рот, не более, - я спокойно говорил об этом. - Больной ублюдок, - он покашлял из-за едкого дыма. Я только пожал плечами и направил свой взгляд на него. - Да, - ответил я. - Что да? - Я хочу тебя, - мои глаза вновь затянулись дымкой возбуждения. Йохен невольно сглотнул, посмотрев на меня. - И давно? - А давно ты хотел кончить от моей инициативы? - Давно, - нервно сглотнул, отрицательно качая головой. - Теперь и ты начинаешь признавать реальные вещи. - Это неправильно... В смысле, мы - мужчины. Это неестественно... - Какая разница, если тебе это приносит удовольствие? Зачем отказывать себе в этом? - я потушил сигарету и закрыл окно. - Ты раньше это делал? - Нет. - Тогда почему так уверенно говоришь об этом? - удивлённо покосился на меня. - Это моя философия. Мне не важно, каким образом я получил эти эмоции. Мне важно само послевкусия от полученного удовольствия. Это я называю самым настоящим эгоизмом. Использовать людей так, чтобы они не ощутили этого. - Ты использовал меня для того, чтобы попробовать на вкус член, или я что-то не пойму? - хмыкнул. - Плоско мыслишь. Хотя, на вкус ты неплох, должен заметить. Кушай побольше сладкого, - захихикал, от чего Йохен вздрогнул. Он внимательно посмотрел на меня, кусая нижнюю губу. - Что ты на меня так смотришь? - я вновь лукаво улыбнулся. - Теперь мне интересно, каков ты на вкус...