Красавица и чудовище

Руины Острова Блаженных были окутаны туманом. Ежась от холода, источаемого каменными стенами, Артур оглянулся на отошедшую от суши лодку и повернулся к темному проходу. Где-то там, впереди… Что дальше? Смерть? Прикрыв глаза, он снова и снова прокручивал самые свои счастливые воспоминания. Маленькая Моргана, сидящая перед зеркалом. Волосы спутались и, мама, напевая песенку, крутит в руках щетку, надеясь, что обрезать прядь не придется. Отец в это время еще в тронном зале, заканчивает свои дела, а позже он придет, и они все вместе сядут за стол, и Артур и Моргана будут пить чай, а родители как всегда чокнутся маленькими кубками с вином на травах, а потом они пожелают друг другу доброй ночи, и он и его сестра наперегонки побегут к своим комнатам… Краснеющая Гвен. Ее улыбка, смех, теплые ладони… Ее смешной испуг, когда он ловил ее в коридоре за фартук, а потом она, оторвавшись от его губ, слабо ударяла его кулаком в плечо и просила больше так не делать, а он все равно… Первый меч, полученный из рук отца. Потом король стоял на балконе и смотрел, как лучший рыцарь королевства учит юного принца хитростям боя. И на лице Утера была написана гордость… — И долго ты будешь предаваться мечтам? Артур вздрогнул и открыл глаза. Перед ним, оперевшись на каменную кладку, стоял мальчишка лет пятнадцати в выцветшем, когда-то кроваво-красном балахоне, с лохматыми темными кудрями и мрачными зелеными глазами. — Я Мордред, — коротко представился мальчишка. — Ты Артур Пендрагон, — не спрашивая, констатировал он. — Да, — тихо согласился принц. — Пошли, я проведу тебя. Смерть откладывается, иронично подумал Артур и последовал за Мордредом. В туннеле, по которому они шли, было темно и влажно, и по спине принца почему-то пробежал холодок. Несколько минут спустя, ход привел их к развалинам башни. Основания стен ее еще сохранились, и казалось, что стоишь на дне огромного колодца. В центре стоял выбеленный временем каменный алтарь. Артур, онемев, уставился на него. Кажется, где-то в другой жизни, он был уверен, что магические алтари обязательно заляпаны кровью невинных жертв, а рядом стоит и ухмыляется служитель зла — то есть колдун — с огромным кинжалом в руке. Послышалось кряхтение, и из-за алтаря встал белобородый старик в такой же красной хламиде, как и у Мордреда. Он едва слышно бормотал что-то под нос, но Артур расслышал только «Ковентина» и что кто-то будет злиться. — Мордред! Мордред, дрянной мальчишка! Где ты? Артур обернулся, но за его спиной никого не было. Мальчик исчез. Старик, фыркнув, поманил пальцем принца: — Иди сюда. Быстрее, неумеха. Про себя пожав плечами, Артур не решился спорить и подошел, только чтобы быть схваченным за ухо: — Где Мордред?! — Не знаю, — просипел принц, подпрыгивая от боли. Старик, продолжая бормотать, потащил Артура за собой к другому краю алтаря. — Где же… Где же… — У дедушки Эмриса маразм, — раздался бесплотный голос Мордреда в голове принца. — Впрочем, иногда бывают и просветления. И это еще хуже, чем его бред, потому что он сразу начинает рассказывать мне все его приключения за предыдущие триста лет. И про траву. Это совсем ужасно. — Какая еще трава, — вслух спросил Артур, потихоньку начиная самого себя подозревать в маразме. Мордред промолчал. Старик ловко выхватил из-за пояса незамеченный ранее Артуром кинжал и воткнул его в каменную плиту. Кинжал вошел как в масло. Принц сглотнул. — Разоблачайся, — деловито приказал Эмрис. — Так сразу, — неуклюже попытался пошутить Артур, но, видя, что шутка не оценена по достоинству, медленно развязал тесемки рубашки и потянулся к поясу. Старик брезгливо поморщился: — Свои мослы оставь себе. Ложись. Пальцы юноши расслабились, рубашка упала в мокрую траву. Артур отстраненно подумал, что она ему теперь вряд ли понадобится. Камень приятно холодил разгоряченное тело, небо на востоке начало розоветь. Принцу хотелось хотя бы в последний раз увидеть рассвет, но он торопился, волнуясь о людях Камелота. Может, стоило идти медленнее? Еще несколько часов жизни… Эмрис быстро выдернул кинжал из плиты алтаря и занес его над принцем: — Rhoi cynigion sanctaidd! Юноша не посмел закрыть слезящиеся глаза и не увидеть напоследок стремительно светлеющего неба. Вот и все. Сталь вонзилась в плоть и вновь вошла в камень. Артур Пендрагон резко выдохнул и замер. *** Моргане было так страшно, как не бывало никогда в жизни. Артур сел в лодку, и она плавно отчалила к теряющемуся в туманной дымке острову. Минуты шли, а лодка не возвращалась, и тогда девушка, надеясь, что тяжелый боевой меч Артура недостаточно тяжел, чтобы ее утопить, вошла в озеро и поплыла. От ледяной воды посинели губы, мокрые волосы облепили лицо, и риск, что сведет мышцы, возрастал с каждым мгновением, но Остров Блаженных не приближался. Отчаявшись, Моргана развернулась обратно, надеясь, что успеет доплыть, но что-то тонкое больно захлестнуло ее лодыжку и потянуло на дно. От ужаса девушка отпустила меч и, едва успев глотнуть воздуха, ушла под воду. …Моргане показалось, что она горит заживо. Легкие, объятые огнем, горящие губы, невозможно вдохнуть и боль, так больно. Что-то сильно ударило ее в грудь, и внутри нее словно прорвалась плотина. Вода все лилась и лилась из ее рта, словно она выпила реку. Пальцы беспомощно заскребли по гладкой земле? … полу. Наконец она смогла дышать. Боже, Моргана никогда раньше не понимала, какое это наслаждение — просто дышать этим холодным, живым воздухом. Она зажмурилась, беззвучно плача и не совсем понимая, плачет ли от радости или от отчаянья. Ее окружала тьма, и как она не вглядывалась в темноту, нигде не видела даже намека на далекий свет. Она наткнулась на что-то теплое и отшатнулась. Спустя несколько секунд перед ней загорелись два золотых огонька, ее лицо окутало теплое дыхание, а затем она зажмурилась, потому что с ближайшей стены ярко полыхнул факел. — Кто ты? Девушка подняла голову. Если бы нужно было найти одно слово, описывающее человека перед ней, самым верным было бы «дикий». Или «холодный». Или «безумный». Моргана запуталась. Она ни у кого не видела таких красивых, цвета речного льда, глаз. Но глаза этого человека внушали ужас. В них не было ни надежды, ни жалости, лишь одна огромная, звериная тоска. — Кто ты? — повторил он. — Н-никто, — шепотом выдохнула девушка. — Я ошибся, и ты не тонула, а топилась? — Нет. Не ошибся. — Тогда поблагодари и уходи. Он прошел мимо, не оборачиваясь. — Где я? — осмелилась подать голос Моргана. — Я сказал, поблагодари и убирайся. — Я… Я Моргана Пендрагон. Человек обернулся. Медленно вернулся к ней и склонился к самому ее лицу: — Ты ли то, что е м у дороже всего? Мысли девушки заметались, как звери в клетке. Что ответить? Спасет ли это брата? Раскроется ли обман? И где Артур? Глядя в эти невозможные глаза, она, мало надеясь, что это сработает, солгала ему в лицо: — Да. Она ожидала не совсем этого ответа. — Раздевайся. — Что? — оторопело переспросила она. — Раздевайся, — спокойно ответил он, выхватил из воздуха какую-то тряпку и швырнул ей в лицо, — Иначе околеешь. А затем мы поговорим. — Отвернись. Пожалуйста, — умоляюще добавила девушка. Мужчина послушно повернулся к ней спиной: — Ты умеешь обращаться с мечом? — Не очень, — сдавленно ответила Моргана, пытаясь быстро расправить задравшуюся ткань. — Тогда зачем он тебе? — Внушает ложное чувство безопасности. — Ложное? — Я же сказала, что не слишком хороша в этом, — девушка в последний раз оглядела себя, убедившись, что выглядит максимально пристойно. — Я… все. Он, не говоря ни слова, пошел дальше, в темноту зала, и вслед за ним факелы занимались ровным пламенем. Моргана, оглянувшись на сиротливую цветную лужицу платья на полу, последовала за ним. У дальней стены располагалось возвышение, на котором стоял трон, увитый паутиной. Не секунды не сомневаясь, ее спаситель сел на него. Рука с тонкими пальцами слабо пробарабанила какой-то ритм по подлокотнику, и вся паутина стремительно стекла на пол. Моргана, не зная, куда девать руки, крепче стиснула меч. — Моргана Пендрагон, — проговорил он, словно пробуя имя на вкус. — Его дочь. То, что дорого его сердцу. Если бы Моргана не смотрела на него так внимательно, то не заметила бы, как дернулась его щека. — Ты можешь называть меня Мерлином, — снисходительно проговорил он, проведя пальцами по подбородку. Моргана, странно очарованная этим жестом, уставилась на его губы. — Я оставлю тебе твою жизнь, — мягко сказал он. Девушка облегченно вдохнула, чувствуя, как замедляется бешеный ритм сердца. — Спасибо! — При одном условии. Сейчас ты вернешься в Камелот, — он улыбнулся с холодной уверенностью. — Там уже все в порядке, не волнуйся. Люди будут удивлены, с какой скоростью наполнятся их амбары, и как чиста вода в колодцах. Болезни покинут Камелот, — он сделал паузу, Морганой овладело нехорошее предчувствие. — Он захочет отпраздновать. Еще бы… Безнаказанно убивать волшебников, да еще и любимая дочь вернулась живая и невредимая… Ты дождешься, когда он выйдет на балкон перед народом… Скажет прочувствованную речь… И тогда ты — перед всеми, и чтобы он сам хорошо тебя видел — размахнешься и воткнешь этот прекрасный меч ему в живот. В живот, не в сердце, я хочу, чтобы он помучился. А потом делай, что хочешь. Твоя жизнь в твоих руках. Моргана онемело опустила взгляд к его ногам. Сапоги. Сапоги как сапоги, немного запыленные. Почему у такого жестокого человека обычные сапоги? — Жестокий? — задумчиво повторил Мерлин. — Сомневаюсь. Я желаю смерти лишь одному человеку. А он уже истребил сотни. — Он мой отец, — выдохнула Моргана. Он сошел с трона, подошел близко-близко и заставил Моргану поднять подбородок и посмотреть ему в глаза: — Ты смотрела на казни? — вкрадчиво спросил он. — Любовалась? — Никогда. — Но видела же… — Мерлин прижался лбом к ее лбу. — Может, ты видела, как отрубили голову моему отцу? Ах да… Ты слишком юна, в конце концов, прошло почти двадцать лет… Но ты наверно была достаточно взрослой, чтобы видеть, как сжигали мою жену. Это было совсем недавно, — доверительно прошептал он. — Иногда кажется, что это было вчера. — Он мой отец, — беспомощно повторила Моргана. — Я хочу, чтобы он сдох! — злобно выкрикнул друид ей в лицо. — СДОХ!!! Как последняя шавка! Но я подарю ему напоследок возможность увидеть собственную дочь. Мне он шанса не дал, — не улыбка, не ухмылка — его лицо словно треснуло. — Фрейя была беременна. Я никогда не увижу свою жену. Своего ребенка. — Мы можем найти другой путь, — сквозь слезы пробормотала Моргана. Она почти забыла, с кем говорит. — Артур, мой брат… Он будет другим королем. — А я не избираю тот же путь? — Мерлин стер всякое выражение со своего лица. — Артур будет совершенно иным королем, не сомневаюсь. И ты расчистишь любимому брату дорогу к трону. — Пожалуйста. — Разве я говорил, что мне нужно твое согласие? Он шагнул назад, Моргана, словно помимо собственной воли, покачнулась. — Ты сделаешь что сказано, Моргана Пендрагон. Это мое слово. — Пожалуйста… Друид откинулся на спинку трона: — Иди. — Нет! — с ужасом вскрикнула девушка, чувствуя, как ее предает собственное тело. Руки сами закрепили перевязь меча на талии, ноги уверенно повели ее к возникшему в стене проему. — Нет! Мерлин! Она успела оглянуться и увидеть как он прикрыл глаза, словно от усталости, прежде чем с шага перешла на бег — вперед, к лодке, к Камелоту и смерти Утера… — НЕ-ЕТ!!!