Красавица и чудовище

Она сама не понимала, чему так рада. Она почти неслась обратно к берегу. Несмотря на странное ощущение фальши после разговора с Нимуэ, Моргану переполняло что-то, что она могла бы назвать счастьем. Теперь у нее была законная причина вернуться к брату. Впрочем, свою роль сыграл и тот факт, что теперь она могла с чистой душой изучать Мерлина. Моргана не могла отрицать, что он был ей интересен. Хотя, иронично подумала она, с содроганием прыгая с берега прямо в лодку, а кто бы не заинтересовался кем-то таким печальным, могущественным и окутанным тайной? Утренний туман рассеялся, и девушка с одинаковой четкостью могла видеть и лес Нимуэ, и приближающиеся развалины Острова Блаженных. Она сглотнула. Иногда ей казалось, что ненависть Утера была порождением зависти. И, если это была правда, то Моргана его понимала. Магия была… Невероятной. Потрясающей. И если одна вылеченная царапина наполнила Моргану таким теплом, то сложно представить, как бы она отреагировала на что-то большее. Здесь, на острове, где магия просто витала в воздухе, она бы может и смогла бы увидеть это большее. Может, если она попросит Мерлина… Нет! Едва ли друид с улыбкой согласится и осчастливит Моргану, наколдовав дождь, например. Старик Эмрис вряд ли будет слушать чужачку. Может быть, Мордред? Мальчик не показался принцессе озлобленным. Скорее, усталым и грустным. Остров магии, остров печали. — Мордред! — Зачем вернулась? Моргана обернулась на голос. Он стоял за ее спиной, крепко сжимая кинжал в руках. Девушка вздохнула и от неожиданности произнесла не то, что собиралась вначале: — Я видела такой же у твоего отца и дедушки. Они для защиты или ритуалов? — Как получится, — недоверчиво ответил мальчик, но оружие опустил. — Отец сказал, чтобы ты вернулась в Камелот. — Да, я… — она пожала плечами. — Я не послушала. — Он не любит, когда так делают. — Я сегодня впервые видела, как колдуют. Мне интересно, — сказала девушка, как будто это все объясняло. Мордред склонил голову набок: — Тебя правда только магия интересует? Принцесса закусила губу: — Честно говоря, не только. Но, — быстро добавила она, видя, как мальчик собирается уйти, — я правда хочу понять. — Мы друиды, — после паузы объяснил Мордред. — Мы пользуемся рунами и, как ты уже вроде знаешь, ритуалами. — Извини, — Моргана закусила губу. — По-моему, тебе очень неловко все это говорить. Мальчик иронично поднял брови: — Хочешь задавать вопросы? Девушка оглянулась и, ткнув пальцем в корягу, уселась на нее, расправив платье: — У меня их море, — с легкой улыбкой сказала она. — Присаживайся. Помедлив, Мордред сел на дальний край: — Давай свои вопросы. — Зря-я ты это сказал… — девушка хихикнула. Юный друид пожал плечами. — Ну ладно. Зачем нужен алтарь? — Ритуалы, — немало позабавленный мальчик едва заметно покачал головой. — Можно, конечно, проливать кровь на землю, но это как-то неуважительно к древним богам. — А почему обязательно кровь? Вы же не упыри, — внезапно смутившись вопроса, Моргана прикусила ноготь. — Ты была на рынке? — А ты? Извини, — быстро и смущенно добавила она в ответ на вопросительный взгляд. — Увлеклась. Да, конечно, была. — И что там делают? — Торгуют. — Так вот, ритуалы по сути та же самая торговля. Принцесса подхватила мысль: — То есть алтарь это торжище… А боги — торговцы? — В упрощенной версии — да, — Мордред поболтал ногами, ожидая следующего вопроса: — И я могу попросить что угодно? — голос Морганы стал тише. — Да, — друид серьезно посмотрел ей в глаза, и девушка замерла от их недетской печали. — Но есть правило. Закон. — Какой? — шепотом спросила она. Мордред явно кого-то процитировал: — За то, что сердцу твоему дороже, отдашь то, что дорого тоже. Просишь жизнь — будь готов ее отдать. Девушка отвела взгляд от мальчика к зеркальной глади озера: — Поэтому Мерлин в обмен на безопасность Камелота потребовал то, что дороже всего Утеру? Мальчик слабо улыбнулся: — Нечто вроде издевки. Отец такое любит — маленькие, поначалу незаметные подвохи. Даже ненавидя магию во всех ее проявлениях, Утер Пендрагон будет подчиняться ее правилам. — А ты? — Моргана развернулась к нему всем телом. — Что — я? — Ты не ответил, ты был на рынке? Или… — она нахмурилась. — Вы так и живете на острове, не бывая за его пределами? Мальчик дернул плечом: — Конечно, мы иногда уходим отсюда. Здесь, — он махнул назад, указывая на развалины, — здесь один песок, проплешины травы и голые скалы. Здесь даже вырастить ничего невозможно. Разве что, используя магию, но это требует слишком много усилий. Легче сходить в деревню. Хотя именно так нас обычно и ловят, — ожесточенно проговорил он. — Нас? — Друидов, — после недолгого молчания объяснил Мордред. — Моргана? — Да? — Я могу задать тебе вопрос? — Разумеется, — все еще думая о друидах, ответила принцесса. — Ты знаешь, что у тебя зрачки, как королевский щит? — Извини? — все еще пребывая в своих мыслях, сказала девушка, но затем нахмурилась и уставилась в глаза мальчика. — В каком смысле? — В смысле размером, — со вздохом пояснил юный друид, — Ты же по дороге никаких грибов или ягод не ела? — Нет. В растерянности, Моргана сама не заметила, как ее руки заплели волосы, и теперь растерянно накручивала на палец кончик косы: — Нет, никаких грибов или ягод. Только… — Что? — Чай… пила, — прошептала она. — Отец угостил? — с подозрением спросил мальчик. — Нет, это… Это… Что-то мне нехорошо… Мордред растерянно моргнул и потянулся к ней, но не успел. Глаза Морганы закрылись, и она, потеряв равновесие, откинулась назад и упала на спину. — Папа? — быстро, со странной улыбкой, позвал юный друид. *** Моргане казалось, что кто-то все время стягивает с нее одеяло, а она ползет за ним, и, едва догоняет, как все начинается сначала. В какой-то момент, протянув руку, она нащупала стену, а значит, загнала одеяло в угол. Удовлетворенно улыбнувшись, она, обняв подушку, снова заснула. А вот Мерлину было совсем неудобно. Твердый подбородок Морганы врезался ему в грудь, а стройная на вид ножка оказалась довольно весомой, и теперь прилично давила на живот. Попытки выбраться из-под незваной оккупантки закончились ничем. В конце концов Мерлин смирился и, поглаживая ее обнаженную спину, уставился в темноту. Когда он пришел на зов сына, тот развлекался тем, что ходил вокруг лежащих на бревне ног. Вначале колдуну показалось, что ноги существуют отдельно от чьего-то тела, но, едва он, как и Мордред, заглянул за корягу, то понял, кому они принадлежали. Моргана лежала с совершенно расслабленным видом, раскинув руки. Грудь мерно вздымалась, словно она прилегла отдохнуть и заснула ненароком. Платье задралось почти до колен, и Мерлин взглянул на сына со странным выражением лица: — Ты? Мальчик тяжело вздохнул, без слов выражая свое мнение относительно родительских мыслей, и истаял в воздухе. Ничего на это не сказав, друид поднял девушку на руки и понес туда, откуда слышалось брюзгливое бормотание Эмриса. Он пронес ее несколько шагов, прежде чем понял, что что-то не так. Она по-прежнему была совершенно расслаблена, темные волосы подпрыгивали в такт его шагам, одна рука болталась в воздухе, но другая… Друид заломил бровь, чувствуя, как пальцы легонько поглаживают его шею и плечо под рубашкой. С каждой секундой пальцы смелели, а теплое тело все крепче прижималось к его груди. — Ты что, издеваешься? — вполголоса спросил колдун. Ресницы Морганы затрепетали, но она не открыла глаз: — Я не завтракала, она предложила попить чаю, и теперь я странно себя чувствую, — невнятно пробормотала она, — Очень странно. — Я сказал тебе, чтобы ты шла в Камелот, а не заходила в гости к болотным ведьмам. — А она сказала, что она твоя тетушка и тебя слушать необязательно. Рука Морганы добралась до позвоночника и теперь гладила его, обводя пальцем каждый позвонок, до которого дотягивалась. — Будешь баловаться, уроню, — холодно сказал друид. — Она мне что-то в чай подлила, да? — По-моему, она тебе ничего не подливала… Ты выпила чистой воды концентрат. — Концентрат чего? — Судя по тому, что ты тянешься расшнуровать мою рубашку, это был афродизиак. Моргана резко открыла глаза, но не потому, что знала, какое действие оказывают подобные напитки, а потому, что впервые за все время услышала в его голосе нотку юмора. — Ты улыбаешься, — охнула она и дернулась. Мерлин прислонил ее к стене и растерянно потрогал собственное лицо: — Я же ничего не пил, — ошеломленно прошептал он. Моргана смотрела на него и не верила своим глазам. Ее губы медленно, но верно разъезжались в улыбке, а в глазах стоял вопрос. — Зачем ты вернулась? — быстро развернувшись к ней, колдун прищурился и сделал шаг вперед, но затем опустил взгляд и отшатнулся. Девушка тоже посмотрела вниз — на свою руку, комкающую подол и тем самым, поднимающую его вверх. Она открыла рот, но, подумав, почти мгновенно его захлопнула: — Расшевелить… тебя, — наконец придушенным голосом ответила она. Мерлин, все еще смотревший на ее ноги, как-то странно вздохнул: — Тебе это удалось. — И что теперь со мной будет? — Зависит от того, — он отвел взгляд, — что и сколько ты выпила. — Чашка, на вкус как обычный чай, — тихо ответила девушка. — Что будет… в самом худшем случае? Друид фыркнул: — Осознаешь, что такое афродизиак? — Осознаю, — уныло ответила Моргана, покосилась на собственные мелко подрагивающие руки и облизала губы. — Под твои запросы подходит либо Артур, либо я. Мордреда ты не найдешь, а Эмрис успеет сбежать… Или он будет ОЧЕНЬ рад, и тогда лучше бежать тебе, — друид пожал плечами, дернул рукой, словно хотел снова потрогать собственную щеку и, помахав, устремился в противоположную сторону той, куда вначале нес девушку. — Ты куда? — в панике выкрикнула Моргана. — Подальше от тебя. Я не собираюсь во всем этом участвовать. Пока принцесса осознавала его слова, он скрылся из виду. Она несколько раз глубоко вдохнула, обводя пустым взглядом землю под ногами, рассматривая, словно сквозь увеличительное стекло каждую песчинку, и пыталась представить, что ее не бросает в жар и внутри ничего не дрожит от ужаса, смирения и предвкушения. Стоп. …Не собираюсь… Тогда, кто… А-артур?! — МЕРЛИН! *** Теперь ему казалось, что он хотел этого. Поэтому шел так медленно, не делая попыток скрыться с помощью магии, даже осознавая, как это нечестно… Подло? Низко? Поэтому, когда она, покрасневшая то ли от ярости, то ли от переполнявшего ее жара, догнала его, с силой дернув за рубашку и развернув к себе лицом, Мерлин просто закрыл глаза, не вырываясь и позволяя мыслям растаять. — У вас, у колдунов, — гневно бормотала Моргана. — Везде подвохи! Чаю попить нельзя, чтобы с тобой ничего не стряслось! Так что имей в виду, — яростно выдохнула она ему в лицо. — я собираюсь получить компенсацию!! Колдун открыл глаза, опять ощущая, как дрожат губы, силясь улыбнуться. Да что же это такое… Принцесса, Моргана Пендрагон, тяжело дыша, одной рукой вцепилась в ворот его рубахи — видимо, чтобы не сбежал, а другой пыталась разобраться со шнуровкой корсета. Моргнув, друид ухватился за ее запястье и повел к своим каменным комнатам: — И тебя не интересует, что здесь случайно может пройти твой брат? Разозлится, попытается напасть… Умрет, — со странной интонацией спросил маг. Девушка, еле успевая перебирать за ним ногами, съежилась: — У меня чувство, что я сейчас взорвусь… Как ты мог сказать такое про Артура?! — Про его смерть? Так это правда. — Про него и меня! Господи, у меня все тело чешется от этой одежды… — она всхлипнула. Мерлин остановился прямо перед темнеющим входом в скалу: — Послушай меня. Я делаю тебе одолжение, ты делаешь мне одолжение, и в конце концов мы квиты, и ты больше не повизгиваешь по этому поводу. Тебя опоили, я тоже как-то странно себя веду, и нам еще придется разбираться с этим, не говоря уже о том, что я все еще собираюсь убить твоего отца. — Можно побыстрее? — выдохнула принцесса и поморщилась. — Оно так быстро… Мне больно. — Как хочешь. Он вел ее куда-то в темноту, а она только и могла, что кусать губы и пытаться сдерживать стоны. Становилось все хуже. Это не должно было быть… так! Должна была быть свадьба, платье и радостное нетерпение, и слезы накануне, потому что страшновато, и веселые комментарии Гвен и… и… Чувство влюбленности. Наслаждение тем фактом, что еще немного, и он будет твоим. И ты его. Священник, поцелуй, бокал вина и робкий взгляд на прячущуюся за балдахином пышную кровать. А у нее? Болотная ведьма, как ее назвал Мерлин, сводящий с ума напиток и что, каменный пол? Набитый соломой тюфяк? И этот мужчина, этот странный мужчина, который, стоит ему пристально вглядеться ей в глаза, становился чем-то большим, чем просто человек. Он будет раздевать ее, прикасаться… Я никогда не смогу выйти замуж, отчетливо поняла Моргана. Ни одному рыцарю не… Ох. Разумеется, принцессу с радостью возьмут замуж — и тут уже неважно, невинна она или нет, красива или является счастливой обладательницей кривых ног. Принцессу и прилагающуюся к ней возможность стать королем. А по любви? «Прости, любимый, ты опоздал»? «У меня не было другого выхода, но я все равно тебя люблю»? «Морально ты мой единственный»? Кто поверит в такую чушь? — Gweld trwy’r tywyllwch. Моргану словно на мгновение окунули в кипяток, но затем тьма вокруг нее рассеялась. Рассеялся и кураж ее праведного гнева. Комната была пуста, за исключением кровати. Она стояла в углу, большая, без спинки, укрытая серым покрывалом, с одной единственной подушкой. Девушка нервно повернулась к своему… — кому? — и обмерла. Его глаза горели пылающим золотом. Выше зрачка оно рассеивалось, смешиваясь с льдисто-голубым цветом радужки, а затем погасло. Мерлин смотрел серьезно, почти торжественно: — Моргана, — медленно произнес он, и девушка забыла о тянущей боли и чересчур быстро бьющемся сердце: — М? Его ладони скользнули по ее, затем выше, к запястьям, локтям, плечам — к груди. Не касаясь кожи, он спокойно распутывал шнуровку, принцесса, помедлив, сунула руки под полы его рубашки и потянула вверх. Ему пришлось остановиться и помочь ей, но, когда рубашка была снята, Моргана, закусив губы, уставилась на его шрамы. Их было так много… Он словно и не заметил ее реакции, но его руки дрогнули и колдун резко дернул ткань. Послышался треск, платье осело у ее ног, и в ту секунду, когда ее разгоряченное тело обдул сквозняк, боль вернулась. Помимо воли, Моргана вонзила ногти в его плечи и, приподнявшись на носочках, неумело впилась в губы Мерлина. И все вокруг исчезло. Влажная кожа под подушечками пальцев, странно чувствительных до того, что могли ощущать тепло, еще не прикоснувшись. Кажущееся или настоящее золотое пламя в глазах, его шрамы — еще больше на спине, как будто от кнута. Его тело, обжигающее, напряженное, словно все перевитое жилами, пальцы, больно сжавшие бедро — утром будут синяки, как и на шее, укусы, повисшая на мгновение тишина и снова жадный рот, словно выпивавший из нее всю жизнь. Каждый поцелуй — и больно, и сладко, и Моргане хотелось повиснуть на нем, притиснуться ближе, вжаться и остаться так надолго. Что-то еще упало на пол, кажется, его штаны, а потом ее спины коснулось жесткое покрывало. Она запрокинула голову и закрыла глаза, подчиняясь жестким рукам, изучающим ее тело. Наверно, мне должно быть стыдно, мимолетно подумала она. Должно быть. Боль эхом расходилась по всему телу, к каждому нерву, каждой клетке, и Моргана наконец смогла дать ей название. Желание. Она выгнулась, царапая его плечо и бок, и сильно толкнула, переворачиваясь и оказываясь сверху. Нетерпеливо отбросив волосы назад, принцесса склонилась и охнула ему в губы, ощутив руку, сжимающую грудь, и горячие пальцы на внутренней стороне бедра. Волна дрожи прокатилась по ее телу, девушка запрокинула голову, ловя губами воздух. Ее словно прошила молния, и Моргана обессиленно рухнула на него, тяжело дыша куда-то ему в ключицу. — Ты… Она хрипло рассмеялась: — Почему я никогда не знала… О, боги-и-и… — она дотянулась до его подбородка и звонко благодарно чмокнула его как будто сердитое лицо. Руки Мерлина заставили ее подняться, она мотнула головой, смахивая влажную от пота прядь с лица, откинулась назад, опираясь на его колени, и медленно выдохнула, ощущая, как скользит ее тело навстречу ему, как его ладони блуждают по ее спине, опускаясь к бедрам, как он целует ее в шею… Низ живота свело судорогой, Моргана вскрикнула. Друид притянул ее, заставив прижаться близко-близко, и, подняв ее подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. Девушка закусила губу и быстро заморгала, пытаясь прогнать навернувшиеся слезы. Мерлин усмехнулся, перевернул их сплетенные тела и пробормотал: — Ноги. — А-а? Пальцы друида пробежались по ее бедру, пощекотали под коленкой и закинули ногу за спину. — Ноги, — повторил он, — И не закрывай глаза. С каждым медленным, тягучим движением на Моргану накатывала теплая волна, пробегающая по позвоночнику и заставляющая сердце вздрагивать. Она всхлипнула и вцепилась в его спину, надеясь удержаться на поверхности, но ощущений было слишком много, они затапливали, погребали под собой… Пульсирующая боль, жар, страх, что когда все кончится, ее сердце остановится. Ей хотелось снова его поцеловать, но она не знала, можно ли, хотела попросить его о чем-то, но из губ вырывались лишь приглушенные стоны и резкие вдохи. На самом пике, Моргана, задушенно охнув, закрыла глаза, но все равно видела его лицо, его распаленный взгляд, полный плещущегося золота. Ей казалось, что она купается в раскаленном металле, словно Мерлин сам — обволакивающее жаром золото, в котором она тонет. Это было мгновение чистого экстаза, но оно прошло. Она открыла глаза и поняла, что лежит, прижимаясь губами к рубцу на его груди. Сквозняк приятно остужал мокрую от пота шею, длинные волосы принцессы оказались намотаны на левую руку друида, правая же вальяжно расположилась на ее ягодице. Девушка поцеловала шрам, скользнув по нему языком, и повернула голову, улегшись на щеку. Моргана лежала на Мерлине и пыталась понять, как дальше жить. Друид же казалось, мирно спал, забыв о своих мстительных планах и холодном равнодушии… И о кончиках пальцев, испачканных в крови и маленькой руне, нарисованной этой кровью на спине Морганы…