Прислужник

      – Подойди сюда, дорогая, – сказал сидящий на троне чужак. Изломанное тело короля, валяющееся немного в стороне, резко контрастировало с мягким тоном, которым была произнесена фраза.       Молоденькая девушка в пышном платье, к которой это было адресовано, не сдвинулась с места. Взгляд расширенных от страха глаз был прикован к помятой короне, которую крутил в руках убийца, от чего на той появлялись новые вмятины. Лицо красавицы сравнилось по цвету с покрывающей его белой пудрой, призванной придать коже аристократическую бледность.       – Я не люблю повторять свои просьбы, – все еще спокойно, но уже утратив доброжелательность, произнес здоровяк. В это время крупный алмаз инкрустированный в драгоценность, с громким хрустом треснул и чужак с презрением отбросил перекрученные остатки короны в сторону, после чего немигающим взглядом уставился на девушку.       – Иди, – раздался сзади тихий женский голос, после чего фрейлина почувствовала толчок в спину, вынудивший ее сделать шаг вперед. Девушка беспомощно оглянулась на стоявшую сзади подругу, но та отвела взгляд в сторону, и сделала вид, что разглядела нечто новое и невероятно интересное в давно уже засмотреннойдо дыр фреске.       Собрав всю оставшуюся храбрость, молодая аристократка нетвердой походкой направилась к трону.       – Вот видишь, все не так страшно, – с улыбкой произнес незнакомец, когда девушка подошла на расстояние пяти метров, где остановилась, не поднимая глаз от пола.       – Как тебя зовут?       – М..меня зовут Крилта, – ответила девушка, и немного подумав, неуверенно добавила, – Повелитель.       – Крилта… – медленно, словно пробуя имя на вкус, произнес сидящий на троне. А в следующий миг он уже стоял перед фрейлиной, подняв ту за горло, так, что ее маленькие ступни в модных желтых туфельках, нелепо дергались, пытаясь найти внезапно исчезнувшую опору.       – Ты слишком долго думала, Крилта, – прошипел здоровяк, приблизив свое лицо вплотную к лицу жертвы.       Девушка попыталась что-то ответить, но пережатое горло оказалось неспособно издавать членораздельную речь, и сквозь разжатые губы вырвалось лишь глухое сипение.       В глазах Крилты одна эмоция сменяла другую. Ужас от происходящего сменился робкой надеждой, когда она бросила взгляд в сторону придворных, которая тут же уступила место отчаянью.       Те, кто мог вступиться, уже были мертвы. Те же, кто выжил, молча приняли новые правила игры и в лучшем случае стыдливо отводили взгляд. Отчаяние тоже не задержалось надолго. Все осмысленные чувства, отодвинула дикая жажда сделать хотя бы глоток вожделенного воздуха.       Чужак жадно следил за каждым новым выражением на лице жертвы, боясь упустить малейшую деталь ужасного действа. И чем сильнее дергалась девушка в попытках освободиться из мертвой хватки, тем алчнее и безумнее становился его взгляд.       Наконец глаза несчастной закатились, и тело задергалось в посмертных судорогах, пока не затихли и они. Желтые туфли безвольно повисли, так и не найдя для себя опоры.       Полюбовавшись еще какое-то время на налитое кровью лицо убитой, с красными от лопнувших капилляров, закатившимися глазами, здоровяк отбросил тело в сторону, и рассмеялся счастливым, чистым смехом.       – Как же я по этому скучал… – произнес он, и с довольным видом развернулся обратно к трону.       Однако дойти до своего прежнего места чужак не успел. Сделав несколько шагов, он замер на месте к чему-то прислушиваясь, и бросив полный ненависти взгляд в сторону убитого короля, с разъярённым рычанием бросился обратно к телу девушки.       Перепуганные его предыдущими действиями, и введенные в замешательство очередной выходкой незваного гостя придворные, отскочили назад. В любое другое время, существо бы их испуг позабавил, но сейчас у него были более важные дела.       Не обращая внимания на окружающих, здоровяк отрастил на руках острые когти, и распоров грудь убитой, стал чертить ее кровью прямо на полу множество мелких символов, попутно бубня под нос непонятную тарабанщину на полном шипящих звуков языке, периодически обеспокоенно поглядывая на тело короля.       Эффект от его действий не замедлил проявиться. Ближайший к месту ритуала мужчина с криком схватился за лицо и упал на колени. Спустя мгновение так же поступил стоящий рядом, а затем еще один.       Придворные, к тому моменту были уже порядком напуганы жестокой расправой с королем и верными ему людьми, а так же одной из фрейлин неудачно подвернувшейся захватчику под руку. От действий непонятной магии, они пришли в ужас и не взирая на последствия бросились к выходу. Только было уже поздно.       Раскручивающийся маховик заклинания подобно лесному пожару все быстрее захватывал одну жертву за другой, пока все присутствующие не оказались катающимися в мучениях на полу. До заветной двери не добрался ни один.       К счастью страдания продлились недолго, и скоро все затихли. Из мертвых тел сквозь глаза, уши, поры на коже стала просачиваться наружу ведомая магией кровь. Она словно лишенная влияния сил тяжести, множеством мелких капель поднималась к потолку, где собиралась в ручейки и стекалась в одно место над головой чужака, образуя над ним огромную красную лужу.       На этом действие заклинания не закончилось. Лишенные влаги тела усыхали, сморщивались и рассыпались невесомой серой пылью, которая волей колдуна покинула оставшиеся от людей одежды, и бесформенным облаком зависла между ним и единственным не тронутым магией телом – телом короля.       Когда последняя песчинка заняла положенное ей место, облако голодным хищником рванулось к телу монарха, но не долетев до него жалких десяти сантиметров, столкнулось с невидимым до той поры магическим щитом, и рассыпалось безобидной пылью, скрыв тело короля от глаз нападавшего.       – Дыхание жнеца. Давненько я не встречал этого заклинания. С кем-нибудь попроще могло бы и сработать, – раздался молодой голос из-за пылевой завесы.       Парящие в воздухе частицы плоти резко осели на пол, и стал виден говоривший. В его внешности все еще угадывались черты прежнего владельца тела, но они исчезали на глазах. Пропадала седина и морщины, втягивался выпуклый живот, менялись черты лица и даже одежда.       Спустя десяток секунд, которые понадобились противникам на изучение друг-друга, на месте короля стоял уже совсем другой человек. Если конечно это существо можно было назвать человеком.       Молодой щуплый парень в сером костюме, с черными до плеч волосами и карими глазами, в которых нет-нет, да и проскакивали зеленые сполохи, стоял на месте и усталым взглядом смотрел на своего оппонента.       – Убирайся откуда пришел! Я больше не вернусь в ту пустынную дыру куда вы засунули меня в прошлый раз – не выдержал первым здоровяк, и из лужи крови над его головой в юношу полетели острые красные иглы длиной с ладонь.       Лугасатаки кажется даже не заметил. Не долетая до него, иглы поворачивали в сторону, теряли форму, и разбрызгивались по полу безобидными пятнами.       Ответные действия не имели визуального эффекта, но оказались гораздо более эффективными. Лужа крови, все еще висящая на потолке, лишилась удерживающей ее энергии, и окатила стоящего под ней демона, а сам он застыл на месте, без способности пошевелиться.       – Конечно не вернешься. Не знаю кто в прошлый раз оставил тебя в живых, но я его ошибки повторять не буду.       Новый пришелец подошел к застывшему здоровяку и небрежным движением пальца с отросшим когтем, вывел у того на лбу заковыристый знак. После чего отошел в сторону и начал наблюдать за последствиями своих действий.       По скованному магией телу прошла дрожь. Сквозь приоткрытый рот и зрачки убийцы начал изливаться наружу свет, становящийся все более и более ярким, пока не дошел до такой кондиции, что в сторону здоровяка уже нельзя было смотреть.       Выжженное новой магией оцепенение спало, но воспользоваться своей свободой демон уже не сумел. По пустому тронному залу разнесся мучительный вой полный ненависти и разочарования, который оборвался, так и не достигнув своей самой высокой точки.       Свет погас, а ничем более не удерживаемое тело убийцы рухнуло на пол, подобно его недавней жертве.       Лугас подошел к поверженному и посмотрел на его лицо. Массивный подбородок, который начал трансформироваться в зубастую пасть, но не успел закончить свою трансформацию прерванный магическим оцепенением, неестественно выпирал. Заострившиеся резцы, в оскаленной пасти уже нельзя было назвать зубами, но до клыков они еще не дотягивали, раздутые в гневе крылья носа слишком широкие для человеческого существа…       Весь вид монстра выражал ненависть испытываемую им в последние мгновения жизни. Кроме глаз. На месте зрачков зияли черные опаленные провалы, резко контрастирующие с идеально белым, никак не пострадавшим белком.       – Покойся с миром, – сказал лугас, – может в следующей жизни из тебя выйдет что-то путное.       На этом его миссия в данном мире была завершена. В нем все еще бушевали эпидемии, и войны которые успел начать монстр до того как его остановили. Но разбираться с ними будут уже другие лугасы и сами местные жители. Ларм боевик, и свою задачу он выполнил.       Парень с сожалением осмотрел серый прах. Единственное что осталось от наполнявших зал людей. Оживить их было уже невозможно. Дыхание жнеца помимо большой мощности и способности доставить неприятности даже энергетическим формам жизни, обладало еще одним неприятным для лугасов свойством. Оно надежно убивало тех, кто послужил материалом для его создания.       Людей все еще можно было оживить, но для этого нужно было потратить слишком много сил, чего сейчас Ларм себе позволить не мог. И это оставляло у него неприятное ощущение не до конца выполненной работы.       Подавив несвоевременные мысли, лугас погрузился в свое сознание, прислушиваясь к просящим помощи голосам, от чего едва не оглох, и был вынужден снизить чувствительность к чужим проблемам на самый минимум. С прошлого раза, голосов стало больше, хотя казалось больше уже некуда.       Это была еще одна причина одолевавшего его в последнее время плохого настроения. Вселенная плакала квадриллионами голосов. Пока лугасы, и сильнейшие из других существ закрылись в изолированном мирке, пытаясь продумать новый мировой порядок, изо всех щелей начали вылезать почувствовавшие безнаказанность твари. Оставшиеся лугасы и немногие другие существа способные дать отпор, с ситуацией не справлялись. И чем дольше сильнейшие отсутствовали, тем больше появлялось паразитов.       А еще Ларм безуспешно гнал от себя мысль, что кто-то из лугасов специально подогревает ситуацию, выпуская на свободу монстров, тысячелетиями заточаемых в изолированные от внешнего мира темницы. Потому что этот демон был уже не первым из встреченных тварей, которому положено было тихо сходить с ума в заточении.       

***