Время нещадно бежало вперёд. Недели пролетали как дни. Достаточно тёплому сентябрю на смену пришёл холодный и дождливый октябрь. Деревья выкрасились в цвета осени, потихоньку сбрасывая «оперение» и выстилая на земле золотую подушку.
Разговоры о концерте перестали злить меня, и, в конце концов, я относилась к ним как к должному. Розалия случайно спалила Пегги, упомянув, что как раз таки она написала дурацкую статью. Я вспылила и хотела повырывать этой журналюге все её «красноречивые» пальцы, но подоспевшие близнецы успели вдвоём оттащить меня от девушки. Больше Пегги даже не смотрела в мою сторону, что уж говорить о статьях.
Армин, успокаивая меня после ссоры, удачно спросил про игру, которая зря пылилась на полках. Парень долго смеялся над моей недальновидностью, но в итоге помог, рассказав о специальном коде для стима, который всегда кладут в коробки из-под дисков. Благодаря геймеру, мне удалось установить цифровую версию, а вечера стали пролетать ещё быстрее в компании всевозможных монстров. Иногда мы с Армином устраивали кооператив, плечом к плечу сражаясь против зла, неплохо справляясь в команде.
Я постепенно стала лучше узнавать своих одноклассников, оказавшихся на деле очень даже милыми ребятами. Разговорилась с Кентином, однажды на выходных встретив в парке, когда тот нарезал шестой круг. Оказывается, он не всегда был таким спортивным, а даже наоборот, как сам выразился, некогда являлся «очкастым ботаником». Мне сложно представить его таковым, но я рада, что теперь парень расставил другие приоритеты. Я даже примкнула к его рядам, заразившись энергичностью, и стала бегать вместе с Кентином по утрам, решив всерьёз заняться своей физической подготовкой, а парень мне всячески содействовал, рассказывая про правильное дыхание и как контролировать свои силы. Спортсмен даже заставил меня попробовать бросить курить, что у меня неплохо получается, но окончательно завязать со своей дурной привычкой пока не могу. Так и манит, негодница, на ночной перекур.
С Ким и Ирис сдружилась быстро, благодаря школьной сборной. Командный дух, царивший в девчачьей группке, легко утягивал в свои сети, заражая позитивом и боевым настроем. Через Ким удалось завоевать расположение хрупкой Виолетт. Эта милая живая кукла просто афигительно рисует! Не зря художница вечно таскает на себе огромные, больше, чем она сама, папки с листами. А ещё вечно смущается, когда ей делают комплименты. Девушка заливается краской и стыдливо отводит глаза, за чем очень забавно наблюдать.
Натаниэль, как и обещал, никому не рассказал мою историю. Я прониклась уважением к старосте, который больше ни разу не заговаривал об этом и даже не намекал. Пару раз пересекшись в школьной библиотеке, я обменялась с блондином книжными вкусами. Парень открыл глаза на жанр детективов, который до этого момента мне никогда не нравился из-за постоянной интриги и нагнетания ситуаций, а я познакомила его с миром научной фантастики с несильным погружением в философию. Из-за частых моих опозданий на уроки, приходилось садиться на первые парты, так как все последние были заняты.
Оказывается, если сидишь близко к учителю, возможен шанс понять предмет,
но это не точно. Кстати, Мелоди похоже влюблена в старосту. О, этот ревнивый взгляд, пока умник подтягивал мои знания в алгебре, корчась над простейшими уравнениями вместе со мной, не спутаешь ни с каким другим. Забирай, Мел, он весь твой!
Рассеянному Лизандру я очень часто возвращала записную книжку, находя её, порой, в самых неожиданных местах, начиная с лавочек на улице и заканчивая лежащим перед его носом блокнотом. Поэт был безмерно рад и всегда учтиво рассыпался в благодарностях от очередной находки.
Единственное, что не давало дышать полной грудью, так это Амбер со своими детскими шалостями. То подножку подставит, то тетрадь с домашним заданием сворует, то ещё какую-нибудь хрень придумает. За её свитой всё время бегала, как собачка, низкорослая девушка с русыми волосами. Ох, не ту же
суку в кумиры она выбрала. Я на них не обижалась и старалась не уподобляться их уровню.
Над инвалидами не издеваются.
Нескончаемые ссоры и взаимные препирательства с Кастиэлем крепко устаканились в моей жизни. Он прикрывался непробиваемым панцирем грубых шуточек и пофигизма, я — щитом стервозности и горького сарказма. Однако, по выходным парень вытаскивал меня за шкирку на прогулку со своим псом, оправдываясь, что ему якобы скучно одному. А я была не против, мне нравились наши ночные беседы обо всём, и в то же время ни о чём.
— Джессика! Не от меня ли ты убегаешь? — меня схватили за руку, когда я с тренировки спешно улепётывала домой. А, вот ещё одна моя беда в спортивках. — Какая на этот раз отмазка?
Я открыла рот, чтобы мягко ему отказать, но в голове, как на зло, закончились все нормальные причины, и, тяжело вздохнув, согласилась:
— Хорошо, — карие глаза баскетболиста просияли от радости, — но мне бы домой забежать.
Дажан взглянул на телефонные часы и, возведя глаза к небу, предложил:
— В шесть в парке, тебе подходит? — я положительно покачала головой, а парень довольно улыбнулся. — Тогда до встречи.
«Ага» — всплыло в голове, и я, отвернувшись, поплелась домой.
Дажан не пропустил ни одной совместной тренировки с девушками, а Ким, будто бы сговорившись, ставила меня всё время в пару с ним, заговорщически при этом ухмыляясь. Все его «случайные» прикосновения немного пугали, но отдать дань капитанше всё же можно: спарингуясь с ним, я чувствую, как мой уровень мастерства растёт, хоть и парень тренируется не в полную силу, поддаваясь слабой девушке.
Чужеземный товарищ из другой школы всё не сбавлял обороты, каждый раз напоминая о моем «обещании», а я всё время уходила от разговора, отмазываясь довольно-таки правдоподобными отговорками. Но мой запас сегодня иссяк, и придётся пойти с ним… на свидание?!
Да, нет, бред какой-то. Это будет дружеская прогулка. Да. Так определённо лучше.
Я сама себя обманываю, конечно же, это свидание, а что ж ещё то?! Дажан почти месяц ходил за мной и не сбавлял обороты, а моё индифферентное поведение лишь сильнее разжигало его пылкий интерес.
А, может, мне это нужно? Это
свидание? В конце концов, я — свободная птичка, могу позволить себе, что угодно и кого угодно. И даже не помню, когда в последний раз выбиралась официально погулять с парнем. Ладно, во всяком случае, меня никто не заставляет начать сразу же с ним встречаться. Схожу, присмотрюсь, может, это моя судьба?
Я зашла в квартиру, бросила рюкзак на проходе, и направилась в ванную, параллельно стягивая с себя вещи и бросая их на пол. Заглянув в зеркало,
лучше бы не заглядывала, осознала, что пора закрашивать отросшие корни, когда-то бывшие ярко-рыжими, а сейчас превратившиеся в какой-то тёмный пепельный.
Приняла прохладный душ, смывая с себя пот после тренировки, на всякий случай, вымыла голову и благоухающая ароматом белой розы от нового геля для душа я двинулась к шкафу, стоящему в спальне. Открыв двери, впала в ступор, потому как ничего подходящего для
свидания у меня почти нет. Ещё и погода совсем не радует своими проливными дождями.
На одной из вешалок висело ни разу ненадеванное платье, которое заставила купить Розалия. Нет, это слишком вызывающе, по крайней мере, для первой свиданки. У меня есть ещё одно, которое зачем-то я привезла из дома и которое, собственно, надену.
***
— И куда ты собралась? — пока я копалась в замочной скважине, пытаясь закрыть свою входную дверь на нижний ключ, позади внезапно раздался голос, который сейчас совершенно не хотела услышать и от неожиданности вздрогнула.
Потом повернулась к лицом к его обладателю, а стальные глаза начали оценивающе осматривать мой внешний вид.
На мне были скромное чёрное платье, эдакая подделка под рубашку до колен, с лакированным поясом, формирующим отличный вид на стройную талию, такие же черные непрозрачные лосины, обтягивающие длинные ноги, делая их визуально худее, и незастегнутая на пуговицы темно-синяя кофта, почти до щиколоток, с объёмным капюшоном, небольшой клатч на железной цепи через плечо, вмещающий в себя только самое необходимое, а завершали мой сегодняшний образ черно-белые конверсы.
Вырядилась, как на похороны.
— Кажется, это не твоё дело, — съязвила я, наконец подняв взгляд, гуляющий до этого по полу.
Кастиэль, скрестив руки, нахмурил брови и напряг скулы, долго думая, что ответить.
— Не моё, — он отвернулся и принялся нервно открывать ключами дверь.
Спускаясь вниз по лестнице, я услышала, как сверху громко загавкал Демон, радуясь вернувшемуся хозяину, и как с грохотом закрылась его дверь. Большой ребёнок.
Я двинулась в сторону парка, отбросив мысли о бунтаре. Дажан уже ждал меня и выглядел, как подобает настоящему кавалеру. Непривычно его видеть в такой одежде, ведь обычно он либо в баскетбольной форме, либо в серых трениках да футболке. Но сейчас черная рубашка, виднеющаяся из-под бежевого длинного пальто, незастегнутого на пуговицы, синие джинсы с подворотами на штанинах, а на ногах — белые найки. Сам баскетболист облокачивался о чёрный длинный зонт, под стать его росту. Ай, вот что я забыла — зонт. Тучки над головой то полегоньку собирались.
— Вау, — осмотрев меня карими глазами, удивился парень, — ты сногсшибательно выглядишь!
— Спасибо, — я покраснела, от ожидаемого комплимента, хоть и знала, что он будет. Теперь понимаю, что чувствует Виолетт.
— Прогуляемся? — подавая руку, спросил мой кавалер на сегодняшний вечер.
— С удовольствием, — улыбаясь самой милой улыбкой, что есть в моем запасе, я неуверенно взялась рукой за предплечье. Боже, конечно, я знала, что он обладает неплохим телом, но сейчас, держась за это железо, готова растаять прямо здесь.
— Почему ты перевелась в эту школу? — начал непринуждённую беседу парень, не отводя взгляд от меня.
— А что? Стоило в твою? — Дажан усмехнулся от моего изворотливого ответа.
— А если серьёзно? — он задал вопрос, на который ответ я так и не придумала.
— Я переехала, а учиться где-то нужно, — отмахнулась, переводя тему. — Ты давно занимаешься баскетболом?
— Сколько себя помню, — ответил парень с теплотой, — а ты?
— Года четыре, плюс-минус, — выгнув одну бровь, вспомнила я, — раньше играла в небольшой самодельной команде, но… — я замялась, в душе проклиная себя за это «но».
— Но? — поинтересовался он. Ну, раз уж начала, надо выпутываться.
— Но сделала перерыв на год, — я махнула кулаком, — и как видишь, снова в строю!
Дажан улыбнулся, заражаясь моим настроем и, кажется, одобрив мой ответ.
Выкрутилась.
— Для уличной команды у тебя отличный уровень, — заметил он.
— Даже обидно, — парень замедлил наш шаг, удивленно смотря на меня.
— Извини, — карие глаза заискрились виной.
— Да, нет, — я слегка подтолкнула его, ускоряя темп, — ну, знаешь, на улице играют пожестче, чем в зале. С гематомами и разбитыми в кровь коленками.
— Ну, у нас тоже не без травм, — нахмурившись, оспорил парень.
— В стритболе нет понятия «фол», — не унималась я, — так что…
— Сдаюсь, — он поднял руки вверх, забыв, что моя рука держалась за него, но, быстро осознав свою ошибку, вернул всё в исходное положение, а я искренне рассмеялась. — У тебя очень красивый смех. — с лёгкой улыбкой на губах заметил Дажан, заставляя снова меня покраснеть. — А ещё ты очень милая, когда смущаешься.
— А-а-а, — прикрыв лицо свободной рукой, взвыла я, — ну, хватит.
— Хорошо, может, в кафе рванем? — сжалившись, предложил парень.
— Ну, нееет, — протянула я, скривившись в лице, рисуя в голове душное помещение, — давай воздухом подышим.
Мы очень много гуляли по парку, кажется, обойдя его по нескольку раз. С Дажаном было легко, он ничего не требовал, не делал ни каких пошлых намёков, просто был со мной учтив. Но… снова ничего. Никаких чувств. Вообще.
К вечеру, когда городские улицы погружались потихоньку во тьму, начался сильный ливень. К гладкому асфальту приклеивались, будто бы клеем, опадавшие из-за сильного шквала воды листья. Дажан, раскрыв свой огромный зонт, вызвался меня проводить.
— Ну, вот и всё, — подходя к моему дому, уведомила я, не только про подходивший к концу вечер, но и про переставший лить проливной дождь.
— Спокойной ночи, — закрыв зонт, пожелал парень.
Я кивнула, послав напоследок улыбку, и баскетболист, сделав то же самое, ушёл в обратном направлении. Мне осталось проводить его высокую фигуру взглядом.
— Ты теперь с ним? — раздраженно спросил Кастиэль, притаившийся в тени у стены, куда не попадал свет от уличного фонаря, и подкурил сигарету. Кроме алого огонька ничто не выдавало его присутствие, но этот грубоватый голос с хрипотцой я смогу узнать везде.
— Не знаю, — я зашла под козырёк подъезда, так как всё ещё срывались одиночные капли, и, достав из перекинутого через плечо клатча пачку сигарет, закурила.
— Почему он? — корее, красноволосый задал себе этот вопрос, рассуждая, чем он сам хуже.
— Ты же не зовёшь, — выдыхая порцию яда, с сарказмом ответила я, жалея, что в темноте не могу разглядеть его реакцию.
— Ещё чего?! — будучи уже на взводе, прокричал парень.
— Вот, поэтому он. — не докурив даже до середины, я затушила окурок и зашла в подъезд.
***
— Подписывай! — громко сказала я, бросая на парту документ и ручку. Парень раскачивался на стуле, закрыв глаза и всунув в уши наушники. Я стянула левый, на что он перевёл взгляд на меня, удивляясь моей наглости. — Подписывай!
Он перестал ломать стул, оглядел бумагу перед ним и, цокнув языком, откинулся на спинку стула, скрестив руки:
— Нет.
— Я б тебе ответила в рифму, чей это ответ, — я села на край парты, — да твоя ранимая душа на меня обидится.
Поздно, Кастиэль уже был в гневе, а его алые волосы, кажется, готовы были загореться:
— Я не буду это подписывать, — рявкнул он.
— Ты прогулял неделю, — разочарованно произнесла я и придвинула ближе листок бумаги, — будь добр, отвечай за свои проступки.
— Передай своему старосте, — вставляя обратно вынутый мною наушник, отпирался он, — что его королевское величество должно само подходить, а не посылать вместо себя… гонца.
Я выхватила из его рук плеер, когда парень делал громче, и нажала на стоп.
— Кому ты что доказываешь своим отвратным поведением? — глядя в разозлённые стальные глаза, спросила я. — Поставь гребанную закорючку, и дело с концом!
Кастиэль часто задышал, заражаясь ещё большей злобой, а потом в серых глазах загорелся огонёк с идеей, и он разорвал бедный листик на части, театрально рассыпая ошмётки по парте с фирменной ухмылкой.
— Вот же идиот! — я бросила ему в руки красный плеер размером с флешку и вышла из класса, в котором развернулся этот цирк.
Я пошагала в сторону учительской, но была остановлена схватившейся за моё запястье рукой.
— Я ведь тебе говорила, — заверещала блондинка, вцепляясь своими наманикюренными ногтями в мою кожу, — оставь Кастиэля в покое!
Я вскрикнула от разразившей мою правую руку боли и попыталась вырваться, но когти вцепились мертвой хваткой.
— Да забирай своего кретина! — со злостью бросила я. — Меня только трогать не смей.
— Как ты его назвала?! — Амбер ещё сильнее вогнала в кожу свои ногти, а я, закрыв глаза, уже не могла сопротивляться, так как каждое моё движение разражалось сильнейшей болью.
— Кретином, — повторил возникший рядом с нами предмет ссоры, отрывая руку гадюки от моей.
Я взялась за освобожденную руку и понеслась в конец коридора, а на глазах застыли слёзы, застилая обзор расплывчатой пеленой. Забежав в уборную, я подошла к зеркалам, расположившимся над раковинами, и стала махать руками перед лицом, прогоняя тем самым проступившие из-за боли нежелательные слезы, чтобы не выглядеть пандой из-за размазавшейся туши.
— У тебя кровь, — я вздрогнула из-за мужского голоса в женской уборной.
— Ты перепутал двери, — съязвила я и отвернулась, чтобы осмотреть повреждённую руку.
Из четырёх полукруглых глубоких ран несильно сочилась алая кровь.
Вот же мразь! Это уже совсем не смешно. Выходки Амбер становятся всё жёстче и жёстче с каждым разом. Что будет в следующий раз?! Задушит меня бусами?!
— Дай посмотреть, — Кастиэль, нахмурив брови, встал передо мной и нежно взял моё повреждённое запястье в свои огромные тёплые ладони, немного поворачивая к себе.
— Пустяки, — я вытащила руку и, включив ледяную воду, стала промывать раны, наблюдая за реакцией парня в зеркале. Он, скрестив руки, следил за процессом, а его скулы подрагивали в нервном напряжении.
— И часто она тебя калечит? — спросил он, когда я повернула краны, выключая шумевшую воду, и стала сушить руки, стряхивая капли в разные стороны.
Я закусила губу, вспомнив тот огромный синяк на грудной клетке, полученный от глупой блондинки, и который до сих пор не прошёл, находясь в последней стадии заживления, принявшей желтый цвет.
— Почему ты мне не сказала?! — поняв моё молчание, злился красноволосый, метая молнии из глаз.
— Эй, Кастиэль, ты знаешь, меня тут твоя фанатка достаёт, ревнует беспочвенно, — пересказала ему абсурдность предложенного, — не мог бы ты с ней поговорить? Мне ж так не хватает дополнительных синяков на теле! — воодушевленно вскрикнула я и инстинктивно прижала руку к заживающему фингалу.
— Где ещё? — понял он, сжимая кулаки.
— Мне прямо здесь раздеться? — я взялась за край футболки и стала медленно её задирать, оголяя плоский живот. Кастиэль удивленно поднял брови, а я, надменно покачав головой, вышла из уборной и резко остановилась, встретившись взглядом с золотыми глазами. Парень, не ожидая моих пируэтов, врезался в меня, громко захлопывая дверь за собой.
— Интересно, — скрещивая на груди руки, заметила Розалия и подозрительно стала оглядывать нашу парочку, — что ж вы делали там вдвоём? Звонок давно прозвенел.
По закону подлости мы оба залились краской, давая сереброволосой ещё большее раздолье для фантазии.
— Привезли оборудование, Кастиэль, — не отводя пожирающий взгляд от меня, проговорила Роза, — учитель Фарез отпустил нас разгружать.
Парень кивнул и поплёлся в другой конец коридора, а после скрылся за дверью, ведущей на улицу.
— Ну?! — Розалия с усмешкой на губах ждала объяснений.
— Что ты нукаешь? — я наконец вышла из ступора, осознав всю щекотливость ситуации. — Амбер снова за своё.
Я протянула правую руку со следами ногтей.
— Вот же мразь! — озвучила девушка мои слова, крутившиеся в голове по этому поводу, осторожно беря моё запястье и рассматривая «боевые» раны.
— Ты читаешь мои мысли, — усмехнулась я.
— А Кастиэль?! — воскликнула она, а её слова разнеслись эхом по пустынному коридору.
— Героически спас и ничего больше. — говорила я потише, намекая однокласснице делать то же самое. — Что за оборудование?
— К концерту, — наконец-то вспомнила Розалия, — мы должны подготовить подвал, — она помахала ключами и потянула меня за собой, — пойдём!
Далеко идти не пришлось, уборные находятся в двух метрах от двери в подвал. Розалия, вставив ключ в замочную скважину, сделала два оборота с характерными щелчками и открыла дверь, пропуская меня вперёд. Кроме первых трёх ступенек не было видно ничего, кроме темноты.
— Я первая, значит? — усмехнулась я, лёгким движением руки зажгла на телефоне фонарик и, освещая путь белым светом, спустилась вниз вместе с Розой.
— Сюда посвети, — указала рукой направление девушка и, дождавшись, когда я переведу туда фонарь, стала копаться в проводах, а через пару секунд подвал наполнился приятным голубым светом, который излучали световые пушки, выстроенные в ряд у стены.
— Да вы крутые, — заметила я это чудо техники, а потом огляделась.
По полу в хаотичном порядке было разбросано много проводов разных цветов, а в конце помещения уже вырисовывалось подобие сцены, смастерённой на скорую руку и не до конца собранной, деревянные панели и железные балки валились на пару с инструментом. Рядом с незаконченной сценой стояли на подставках две гитары: одна — ярко-алого цвета с белой декоративной пластинкой, моего взгляда хватило на неё, чтобы разгадать марку «Ibanez», а вторая — скромная и черная с грифом чуть подлиннее, чем у первой, тоже быстро выдала своё предназначение — бас-гитары. Также стояли два небольших ящика, полагаю, что это — усилители звука.
— Неплохо, — заметила я, обращаясь к Розалии.
Сердце начало учащённо стучать, а в голове заиграли образы сыгранных концертов. Я вспомнила, как с большим трепетом переживала, будто бы в первый раз выходила на сцену, как неистово ревела толпа, тепло встречающая любимых исполнителей, как не могла разглядеть лица, ослеплённая ярким светом тех самых пушек, сейчас слабо освещающих этот подвал, как адреналин зашкаливал в крови, что по началу дрожали руки, а земля так и норовила сбежать из-под ног, и как потом накатывала эйфория, заражающая убийственной болезнью всё тело. Всё это было в прошлом.
Моём прошлом.
— Аккуратнее, только не отпускай, — за спиной раздались голоса спускающих с лестницы парней большую колонку, размером с них самих, — я не хочу, чтобы меня придавило.
Кентин, Алекси и Армин, кряхтя, кое-как снесли тяжелённый предмет, сильно запыхавшись.
— Я — технический специалист, а не грузчик, — разразился злобой Армин.
— Ещё одна, и будь, кем угодно! — жёстко ответила ему Розалия, выгоняя их работать дальше.
Одноклассники медленно поднялись наверх, пропуская вперёд Натаниэля и Лизандра, тащивших в чёрных прочных чехлах цилиндры, напоминающие барабаны. За ними следовал Кастиэль, нёсший в руках самый большой цилиндр — бас-барабан, в народе «бочку».
Парни с осторожностью поставили свой груз у сцены и поплелись обратно. Я молча в сторонке наблюдала за их действиями, а Розалия, приняв на себя роль лидера, командовала куда-что ставить.
Вскоре подвал обставился ещё одной огромной колонкой, двумя поменьше,
мониторами для вокалистов, к барабанам донесли железные тарелки, ряд светопушек у стены пополнился другими, разных размеров и форм, также появилось несколько микрофонов с предназначенными для них стойками, много-много новых проводов, пока закрученных и перевязанных веревками, легло на пол, и последний предмет, который внёс Кентин, занял своё почётное место, рядом с музыкальными инструментами.
Прямоугольник в плотном чехле, таком же, что барабаны, я не спутаю ни с чем. Синтезатор.
— Куда?! — схватила меня за непокалеченную руку Розалия, когда я попыталась покинуть почему-то уменьшившийся в размерах подвал.
— Ну, всё выгрузили уже, — я оглядела помещение. Уставшие парни отдыхали, сидя на притащенных колонках, — я пойду.
— Куда?! — повторила вопрос девушка, привлекая внимание одноклассников. — Последний урок, пятница. Ты остаёшься. — решила за меня всё девушка.
— У меня тренировка, — вспомнила я.
— Ничего, Ким простит, — потянув за руку, повела меня к парням Розалия.
— Тебе не приятна наша компания? — глядя на то, как я отпираюсь, пытаясь высвободиться, разочарованно спросил Алекси.
— Ей неприятно всё человечество, — отпивая воду из бутылки, с усмешкой заметил Кастиэль.
— Прямо как тебе, — защитил меня Кентин, на что получил свирепый взгляд от бунтаря.
