Завтра будет лучше

      — Ей неприятно всё человечество, — отпивая воду из бутылки, с усмешкой заметил Кастиэль.       — Прямо как тебе, — защитил меня Кентин, на что получил свирепый взгляд от бунтаря.       — Я смотрю вы уже отдохнули, — Розалия встала между сверлившими друг друга взглядами одноклассниками, — сцену так и не собрали!       Остальные ребята ненавистно оглядели их, сожалея о закончившемся перерыве. Видимо, они давно уже работают над преображением этого подвала, потому что каждый из них целенаправленно отправился по своим делам. Лизандр, одетый сегодня не в викторианскую рубашку, а в обычную людскую футболку, поднялся с места и поплёлся к неготовой сцене, Кастиэль, сплюнув, пошёл за другом. Натаниэль с Кентином приступили двигать колонки, а близнецы, переглянувшись, произнесли хором:       — Нам нужна стремянка!       — Пойдём к Фарезу, — снова взяв меня за руку, чтобы не убежала, приказала Розалия им и потянула меня на выход.       Учителя истории мы нашли в кабинете Б, где и был, собственно, предыдущий урок, успешно прогуленный нашей «маленькой» группкой.       — Мсье, — обратился Алекси к историку, сидевшему за учительским столом и проверяющим тетради, — нам нужна стремянка.       Учитель Фарез, поправив съехавшие очки на нос, поднял глаза и, что-то неразборчиво пробурчав, вышел из кабинета, а близнецы последовали за ним.       — Почему ты такая упрямая?! — довольная оттого, что нас оставили наедине, спросила Розалия. — Не хочешь, не участвуй! — а потом взяла мои руки в свои, устремляя золотой взгляд на меня. — Но помоги нам, ты же с опытом и знаешь как всё это устроено.       Я тяжело вздохнула, рассуждая, а надо ли мне всё это?       — Ладно, — снисходительно ответила я под её напором, — ты кого хочешь уговоришь.       Роза благодарно покачала головой и принялась собирать забытые рюкзаки одноклассников, параллельно впихивая мне в руки. Нагромажденные сумками мы вернулись обратно в подвал и бросили их к остальным вещам.       Близнецы уже притащили высоченную стремянку и устанавливали её напротив сцены, которую собирали Кастиэль и Лизандр, а Натаниэль и Кентин уже передвинули одну большую колонку и, отдыхая, готовились к следующему заходу.       — И как директриса выделила столько денег на это? — осматривая дорогостоящую аппаратуру, спросила я.       — Барабаны отдал друг Ким, переставший ими заниматься, гитары — Кастиэля и Ирис, сцена у школы уже была в разобранном виде, мы докупили только эти причиндалы, — Розалия похлопала по большой колонке рукой, — и свет. — пояснила девушка. — Шермански сжалилась, сказав, что это всё понадобится в будущем и поэтому выделила побольше денег.       — Понятно. — я оглядела сцену. — Это всё, что будет?       — В смысле?! — вопросительно посмотрела на меня девушка.       — Ну… Надо хоть шторки какие-нибудь повесить. — ответила я, глядя на голые стены и железный каркас сцены.       Роза призадумалась над моим предложением, а после ей в голову ударила идея:       — Лей! — произнесла в который раз имя своего парня, а потом поспешила продолжить. — Я найду у него в магазине что-нибудь!       Я согласно закивала головой, а девушка легонько стукнула меня кулачком по плечу:       — Можешь же, когда захочешь.       — Я всё ещё могу уйти. — напомнила ей я, вгоняя в неудобное положение.       — Так уходи, — предложил подошедший сзади Кастиэль, вертя дрель в руках, — без тебя справимся.       — Ну, хватит! — встала между нами Роза. — Вы закончили?!       — Осталось последние панели прикрутить, — с ухмылкой на губах произнёс красноволосый, следя за мной своим стальным взглядом, — но это потом, когда всё подключим, чтобы провода спрятать.       Розалия мечтательно забежала на сцену по одной из лестниц, находившихся по краям, и, указывая руками на пустые места, принялась расставлять мнимые инструменты:       — Вот тут будут барабаны, здесь поставим микрофон, тут Кастиэля, там Ирис, а там… — девушка замолчала, взболтнув лишнего.       — Что там будет, Роза? — с усмешкой спросила я, зная, что она хотела поставить туда клавиши.       — Ничего. — она спешно сбежала по лестнице и, поставив руки в боки, оглядела своих рабов на этот вечер. — Давайте распакуем барабаны!       — Кто у вас на них играет? — поинтересовалась я, наблюдая за забавным зрелищем, как девушка присела над «бочкой», пытаясь открыть заевшую молнию. Она бы в этом барабане поместилась, на столько уж он большой.       — Кажется, я, — подошёл к ней Натаниэль, помогая однокласснице вытащить из чехла бас, пожалуй, самую важную часть в барабанной установке.       — Только через мой труп. — вспылил бунтарь, вынимая из плотной ткани напольный том.       — Кажется? — проигнорировав реплику красноволосого, с удивлением спросила я у старосты, заносящего на сцену свой новый инструмент.       — Я не умею, но быстро учусь, — он улыбнулся, поставив на деревянный пол, тяжеленный барабан. Я то знаю о его весе не понаслышке.       — Боже, во что вы ввязались, — я взялась за голову, представляя будущий кошмар.       — А-а-а, ты тоже чувствуешь, — встав передо мной, Кастиэль начал рукой навевать себе под нос несуществующий запах, а потом, обняв меня за плечо и прижав к себе, громко на весь подвал, произнёс, — запах дерьмица, в котором теперь вместе с нами варишься ты.       — Кастиэль! — разочарованно посмотрел на друга Лизандр, помогающий заносить барабаны, а бунтарь рассмеялся глухим скрежетом, отпустив меня.       Нелегко признавать, но он прав. Это гиблое дело. Конечно, можно купить лучшую аппаратуру за кучу денег, но талант то не купить. И дело не в Натаниэле, не умеющем играть, отстучать ритм сможет каждый дурак, а, в первую очередь, в разладе команды. А натянутые отношения старосты и хулигана оставляют желать лучшего.       — Думаешь, у нас ничего не выйдет? — заметив моё задумчивое лицо, спросил Алекси.       — Если очень постараться, — я влезла на сцену, где Натаниэль пытался собрать инструмент, — можно в небо улететь.       Отпихнув старосту в сторону, я установила ножки к барабанам и в правильном порядке расположила установку, не забыв также про тарелки. Потом подняла взгляд на ошалевших одноклассников, с нескрываемым удивлением наблюдавших за моими действиями.       — Где кардан? — спросила я, на что получила ещё порцию удивлённых взглядов.       Хохочущий Кастиэль сквозь смех подал мне педаль, и я установила её к бас-барабану, параллельно объясняя старосте с сарказмом:       — Знакомься, Натаниэль, это кардан. На него нажимаешь и бас-барабан играет. — облокотившись о парня, чтобы не упасть, я нажала правой ногой на педаль, и по подвалу пронёсся низкий одиночный стук, а потом, взглянув на опешившего старосту, похлопала его по плечу. — Осмысляй.       Под несмолкающий хохот Кастиэля я спрыгнула со сцены.       — Ну, как-то так, — сказала я Розе, гордясь собранной установкой.       Розалия вышла из ступора и захлопала в ладоши, призывая остальных к работе:       — Ну, что встали?! Ещё куча дел!       Кентин с близнецами занялись установкой света: армеец залез на стремянку и начал сверлить дыры в потолке, чтобы приделать железную подставку для светопушек, Алекси поддерживал равновесие железной лестницы, чтобы шатен не свалился, а Армин подавал инструменты.       Остальные ребята занялись колонками, потихоньку, одну за одной втаскивая на сцену. Втроём подняли две большие, расставив их по бокам, потом Лизандр настроил стойку микрофона под свой рост, поставив её по наказанию Розалии на центр сцены, затем парни расставили мониторы, направив их к микрофону.       Розалия села на пол, чтобы распутать свернутые в непонятную кучу провода.       — Не-е-ет, — протянула я, несясь к старосте, пихающему в разъём не тот шнур. — Толстые для больших, тонкие для маленьких.       — Логично, — ответил покрасневший Натаниэль, почёсывая затылок, и сразу же исправил свою ошибку.       Между тем, Кентин уже справился с подставкой и стал спускаться вниз.       — И как их вешать? — держа в руках осветительные приборы, спросил юноша, когда я подошла проверить их дела.       — Сначала подключить, — ответил ему Армин и замкнул провода. Яркий свет ударил Кентину в глаза, на что тот чуть не выронил дорогостоящий аппарат.       — Спасибо! — ослеплённый парень рявкнул на одноклассника, стараясь проморгать слепоту, а Алекси разразился заливистым смехом.       — Ну, это на долго, — заметила я, вспоминая, как глаза отходят от такого ещё продолжительное время.       Из больших колонок послышался оглущающий визг гитары, все присутствующие закрыли уши.       — Упс. — Кастиэль сделал испуганный вид и подкрутил громкость на своей электрогитаре.       Немного побаловавшись, перебирая струны, он вернул гитару на подставку. Затем проверил микрофон стандартной фразой: «Раз, Раз».       Я встала в сторонке, пока все были заняты своими делами, и стала наблюдать за электрогитарой, поставленной Кастиэлем на подставку. Мягкие изгибы дерева, длинный гриф с посеребрёнными порожками, три звукоснимателя.       Я научилась играть на гитаре сама. Своровала у братца акустику и сидела днями и ночами, перебирая струны. В отличие от пианино у неё всего шесть струн, а ноты везде одинаковые. А потом я собрала группу, и брат подарил настоящий фирменный «Gibson». Так началась история появления на моем браслете памяти очередной фигурки — электрогитары.       После нескольких часов совместной работы сцена приобрела нормальный вид. Собранная барабанная установка, две гитары и микрофон заняли свои места и уже были подключены к музыкальной аппаратуре. Свет софитов играл свою музыку на сцене, озаряя всё пространство разноцветными красками. Вездесущие провода убрались под панели, которые быстро заколотили Лизандр и Кастиэль. Всё было готово. Почти. Не было кулис и пустовало одно место с правой стороны сцены, а забытый всеми прямоугольник грустил одиноко в стороне, завёрнутый в плотный чехол.       Я боялась смотреть в его сторону. Боялась, что о нём вспомнят. Боялась, что не устою перед его очарованием.       — Ну, всё, сворачиваемся, — вгоняя последний шуруп в дерево, оповестил Кастиэль.       — А… — хотел что-то сказать Алекси, увидев тот злополучный прямоугольник, но Розалия наступила каблуком ему на ногу. — Ай!       — Извини, я такая неуклюжая! — девушка переиграла. Даже я поняла, к чему она клонит.       Поблагодарив всех за проделанную работу, Розалия отпустила ребят домой. Уставшие одноклассники позабирали все свои вещи, сброшенные в одну общую кучу, и поплелись по домам. Мы с Розалией выходили последними, вырубая всё электричество и погружая преображенный подвал в темноту. Девушка закрыла дверь на два оборота ключа и стала копаться в своей сумочке.       — Держи, — она протянула мне связку ключей, точь-в-точь такую же как у неё самой.       — Это ещё зачем? — удивилась я её… подарку? одолжению?       — Ты теперь часть команды, — она всунула в мою руку ключи, не терпя отказа, — у всех есть, чем ты хуже?       — Действительно, — с сарказмом ответила я, жалея, что девушка его не поняла.       Мы прошли пустынный школьный коридор, задержавшись у шкафчиков, забирая шмотки, и вышли на улицу. Уже давно стемнело, а холодный порыв воздуха заставил поёжиться. Я натянула свою длинную темно-синюю кофту и надела капюшон, а одноклассница — простое, но искусное бежевое пальто по колено с поясом такого же цвета.       — Приглашаю тебя на ночёвку! — с воодушевлением заявила Розалия, обвязывая шею длинным золотым шарфом под цвет её выразительных глаз.       — Извини, я не могу… — отказалась я, на ходу придумывая хорошую отговорку.       — Ну, давай! Соглашайся! — отпиралась Розалия. — Мама сделала отличный пирог, посидим… поболтаем…       Я скривилась, натягивая капюшон на глаза, чтобы не было видно мою реакцию.       — У тебя планы? — понимающе вопросила девушка.       — Нет… — ответила я, не желая лгать ей.       — Тогда что?! — она остановилась у ворот школы, где рассходились наши пути.       Я вздохнула, не находя железной отмазки.       — Может, тогда ко мне? — предложила я, не желая вылезать из своего дома.       — А твои родители не будут против? — спросила Роза, тщетно пытаясь заглянуть мне в глаза.       — Не будут, — я усмехнулась.       — Тогда веди! — она взяла меня под руку, и мы вместе двинулись в сторону моего дома. И когда только мы успели стать подружками?!       — Давай пиццу возьмем? — предложила я, остановившись у кафешки. — А то в моём холодильнике пусто.       — Хорошо. — кивнула Роза и, открыв дверь, пропустила меня внутрь.       Ничего не изменилось с прошлого моего визита сюда. Разве что на столиках появились желтые листики клена, собранные в небольшие букеты. Знакомый мужчина, дежуривший за барной стойкой, сразу же узнал меня и приветливо помахал рукой.       — Доброго вечерочка, — поприветствовала его я, подходя к кассе и снимая капюшон, — можно нам пиццу с собой?       — Конечно! Какую? — спросил логичный вопрос продавец.       Розалия уже изучила меню и ответила за меня:       — Мясную и самую большую! — мужчина кивнул и скрылся на кухне.       Я удивленно глянула на неё. Эта пицца напихана всякими разными сортами мяса. Настоящий ад для вегетарианца.       — Только не говори, что ты веган. — будто бы прочитав мои мысли, утвердила Роза.       — Нет, но это слишком жирно. — представив курицу, телятину и свинину, накрытые разными колбасами, съязвила я.       — Нормально, — она тыкнула пальцем по моим рёбрам, а я закатила глаза, — тебе полезно.       Через пятнадцать минут мужчина протянул огромную коробку с пиццей, только что вынутой из печи. Мы расплатились напополам и вышли из домашнего ресторанчика, направляясь в парк.       — Я хочу всё знать и во всех подробностях! — чуть ли не пропела девушка.       — О чём ты? — удивленно спросила я, заметив её воодушевленный настрой.       — Думаешь я забыла, как ты вышла вместе с Кастиэлем из женской уборной?! — меняя интонацию голоса, Розалия выделяла интересные ей слова.       — Я же тебе уже всё объяснила, — девушка жалобно посмотрела на меня. — Ладно, до дома дотерпи.       Мы прошли через погруженный в темноту парк и вышли к моему дому.       — Ты живёшь в одном доме с Кастиэлем?! — удивилась Роза, когда я набирала код от домофона.       — Знаю, — пропуская её вперёд, язвила я, — не повезло мне с соседями.       — Ох, страдалица, как ты ещё держишься?! — спускаясь к нам на встречу, разозлённо спросил красноволосый.       — Вспомнишь го… — я замялась, осознавая свою ошибку. Демон прошмыгнул ко мне, ласкаясь о ноги, — солнце, вот и лучик. — я потрепала пса за ушком.       — Предатель… — следя за радостным питомцем, игриво виляющим хвостом, проговорил он.       — Завидуй молча, — я увернулась от брошенного в меня поводка и поспешила догонять Розалию, уже стоявшую на пятом этаже.       — Даже этаж знаешь, — заметила я, доставая из рюкзака ключи и открывая дверь.       — Догадалась, — с хитрым прищуром отметила девушка.       Я отворила дверь, пропуская подругу вперёд себя. Закрыв дверь, я бросила ключи на полку шкафа-купе в коридоре и, пройдя в гостиную, зажгла свет. Розалия сняла свои высокие сапоги, стыренные, кажется, у самого Викторианского века, и прошла за мной, оглядывая дизайн моей квартирки.       — Как модно! — с восторгом заметила она, устало падая на фиолетовый диван.       — Другого от тебя я и не ожидала услышать, — кладя квадратную коробку на журнальный столик, ответила я и села рядом с ней.       Роза потянулась ручонками к коробке, а когда открыла, по комнате разнесся приятный запах свежеиспеченного теста и жаренного мяса.       — Едааа, — протянула девушка, отламывая треугольный кусок пиццы и сразу же отправляя его в рот.       Я последовала её примеру и вкусила этот шторм мясного удовольствия.       — Ну?! — заерзвав на диване, устраиваясь поудобнее, с набитым ртом вопросила она. — Что было то?!       Тщательно прожёвывая, я отложила в коробку надкусанный кусочек и сбегала на кухню за салфетками, лежащими на барной стойке в картонной коробке.       — Ну… — начала я, передавая подруге предмет. Девушка вытащила одну салфетку, а на её месте появилась другая. — Всё началось с прогулов Кастиэля.       — Так, — умяв уже свой кусок, кивнула головой Роза и полезла за вторым.       — Староста попросил взять его подпись. — я подняла свой надкусанный кусок.       — Почему он попросил тебя? — в золотых глазах читалось непонимание в перемешку с безудержным интересом.       — Ты с ним, кажется, хорошо ладишь. — я передразнила тон Натаниэля, а Розалия залилась смехом. — Ну, в общем, этот кретин не стал его подписывать. Я пошла в учительскую сообщить об этом, но не дошла немножечко…       — Вода есть? — вклинившись в паузу, спросила Роза.       — В холодильнике есть кола. — она кивнула головой и побежала на кухню, сняла с барной стойки пару бокалов, висевших на железной жердочке вверху, и вернулась на место, протягивая один мне.       — И что дальше? — разливая холодный чёрный напиток, потребовала продолжения истории девушка.       — Амбер вцепилась в меня своими когтями, — я посмотрела на руку. Кровь в том месте запеклась в четыре полукруглые раны, — достала, в общем, со своей ревностью. А мне было больно, и я не могла вырваться. — Розалия заворожённо слушала, глотая каждое моё слово. — Потом пришёл Кастиэль, оторвал её от меня.       — А как вы вместе оказались в дамской комнате?! — не выдержала она, задав интересующий её вопрос.       — Я пошла в уборную, а он увязался за мной. — Розалия ждала продолжения. — Чего?! Дальше ты сама всё видела.       — А где твои родители? — наконец поняв, что мы одни, спросила одноклассница, запихивая в себя третий кусок пиццы, когда я доедала лишь первый.       — Я одна живу. — ответила я, догрызая корочку.       Девушка резко подскочила с места и побежала осматриваться. Я покорно ждала её, сидя на диване и уплетая пиццу. Наконец она выбежала ко мне с воплями:       — Ты куришь?! — Роза направила на меня свирепый взгляд, поставив руки в боки.       Я не ждала гостей и не убрала пепельницу с балкона.       — Нет, это Кастиэль приходит, чтобы на улицу не выходить. — с серьезным видом объяснила я, а девушка растеряно опустила руки, да и её решительность куда-то улетучилась.       Я разразилась смехом и получила за это декоративной подушкой по голове.       — Оно того стоило, — через смех сказала я, никак не успокаиваясь с её реакции.       Мы проговорили с ней до поздней ночи и, когда часы стали показывать четыре утра, а глаза устало закрывались, все же решили лечь спать. Я положила Розалию на свою просторную кровать, а сама ушла на диван в гостиной.       Девушка всё выпытывала причину моего ухода из музыки, но я — тот ещё крепкий орешек. В итоге, мы обсудили всех парней в школе и всех девушек, особенно промыв кости «любимой» Амбер и её компании, и даже умудрились затронуть ненавистную тему о концерте. Хотя уже и не настолько ненавистную.       Я лежала в полумрачной гостиной, освещаемой слабым светом с улицы, доносившимся из окна, и никак не могла заснуть. Думала о ничего не смыслящих одноклассниках, таких разных, но сплоченных общей целью, о благодарных взглядах в мою сторону, когда объясняла простые, как мне казалось, вещи. Я была в своей среде. Как рыба в воде. Как птица в небе. Я была нужной… и мне понравилось.