Завтра будет лучше

      Если это чья-то глупая шутка, то заверяю: мне ни черташеньки не смешно. Пранк не удался, ведущий не вышел с цветами, а розыгрыш не заканчивался.       Я растеряно наблюдала за воркующей перед собой парочкой. Моё сердце только что нагло растоптали и смешали с грязью.       Почему он её не отталкивает? Почему тупо стоит, пока она виснет на нём? По-че-му?! Так много вопросов, но нет ответов.       — Джесси, — обеспокоенный голос сново произнёс мое имя, а потом меня потрясли за плечо.       Я подняла взгляд пустых глаз. В них не было слез. Они ничего не выражали. Статный блондин с неподдельным волнением осматривал меня с головы до ног своими синими глазами, а его рука всё ещё лежала на моём плече.       — Пойдём воздухом подышим. — Подхватив за талию, парень повёл моё податливое тело к выходу.       Я обернулась посмотреть, чтобы убедиться в своей правоте в последний раз: Кастиэль стоял вполоборота и что-то рассказывал, а шатенка, мило хлопая глазками, глотала каждое его слово. Но я поняла одно: та девушка ему важнее, раз уж он даже не заметил моего отсутствия.       Выведя меня на улицу, парень снял с себя куртку и накинул на мои плечи. Мне было плевать на погоду, и дрожала я совсем не от холода. Резко остановившись, я вцепилась в руку парня, заглядывая в глаза и жалобно моля: — Увези меня от сюда. Куда угодно. Просто увези.       Ему больше слов не требовалось: быстро словив такси, блондин открыл заднюю дверь и запустил меня внутрь, потом обошёл желтую машину в чёрную шашечку и присоединился ко мне, присев с другой стороны. Он что-то шепнул водителю, и тот повёз нас в неизвестном направлении.       Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Мне ломало рёбра изнутри, кость за косточкой перемалывая в пыль. Парень невесомо положил свою голову на мою и начал гладить рукой волосы. От него пахло его любимым кофе с корицей вперемешку с сигаретным дымом.       Меня всегда тянуло к плохишам. Курящим, пьющим и временами дерзким. Дотянулось.       — Что ты здесь делаешь? — Наконец вспомнив, с кем нахожусь в машине, спросила я и не смогла открыть глаза, боясь, что он — иллюзия и может испариться, стоит только мне пошевелиться.       — Агата шепнула, что ты снова в деле, — он усмехнулся моему недовольному вздоху, — я не смог это пропустить.       — И как? — Отстраняясь, я нарушила нашу идиллию и заглянула в глаза цвета глубоководного моря. — Зрелище то ещё, да?       — Мне жаль, что узнал это не от тебя. — Он предпочёл не отвечать на мой вопрос.       Я отвернулась, рассматривая уплывающие пейзажи за стеклом. Бесполезно, мои мысли сейчас заняты вещами поважнее, чем разглядывание улиц ночного города.       — Том, скажи мне, какого хрена, я всегда влипаю в неприятности? — Найдя грязевое пятнышко на стекле, я уперлась взглядом в эту точку.       — У меня к тебе тот же вопрос. — Он усмехнулся и притянул меня к себе, обвив рукой шею.       Спасибо, жизнь! Я оценила твою иронию. Быть с парнем, который тебя любит, или страдать по парню, которого любишь ты? Я обещаю подумать над твоей грубой шуткой.       Между тем, пока я была в глубокой задумчивости, такси приехало на пункт назначения. Томас протянул водителю купюру, вышел из машины и, обойдя её, открыл дверь, подавая мне руку. Вылезая, я приняла джентльменские ухаживания.       Мы оказались в самом центре города. Небольшие магазинчики и торговые лавочки наполнились рождественскими товарами. Всё мерцало и переливалось разноцветным светом ярких гирлянд, а улицы пропахли сладким вкусом жареных каштанов. Том поправил съехавшую куртку на моих плечах и, взяв за руку, повёл меня в глубь кипящей предрождественской суеты.       Люди толкались у уличного рыночка, выбирая подарки к большому празднику. Мне стало не по себе, ведь зимний воздух веял холодом, а Том был одет только в тонкий свитер, поэтому я завела его в ближайшую кафешку.       Внутри было тепло и пахло елью вперемешку с готовившиеся едой. Мы разместились на коричневом диванчике с высокой спинкой, служившей ещё и оградой от посторонних глаз.       — Латте с корицей, — заказал парень у подлетевшей к нам официантки и вопрошающе посмотрел на меня.       — Два. — Я улыбнулась и показала на пальцах цифру «два».       Девушка кивнула и убежала восвояси.       — Ты не меняешься, — я усмехнулась, вспомнив, что он никогда не выпускает из рук свой любимый кофе, заправленный корицей.       — Зато ты изменилась, — Том пододвинулся ближе и тыкнул пальцем в россыпь шипов на моей груди, наигранно вскрикнув от укола, — наконец выпустила свою сущность.       Из-за его «плоской» шутки я не смогла сдержать улыбку, встретившись со взглядом синих глаз, искрившихся добротой. Мне не хватало этого: его улыбки, лучившейся только для меня, ведь обычно с другими людьми он сдержан и холоден, и также его проникновенного взгляда, видящего меня насквозь.       Том, почувствовав уверенность, начал приближаться к моему лицу, а когда до соприкосновения наших губ оставалось всего пара сантиметров, нас прервали.       — Ваш заказ, пожалуйста, — официантка сняла с подноса две чашки, до краев наполненные кофеином, и выставила на стол, а мы от неожиданности резко отпрянули друг от друга, будто бы были пойманы на воровстве с поличным.       Девушка, сверкнув заинтересованным взглядом, извинилась и, пожелав «приятного» вечера, удалилась.       — Где ты остановился? — Спросила я, пытаясь восстановить светскую беседу, но покрасневшие щеки выдавали мою растерянность.       — В отеле недалеко отсюда. — Парень придвинул мне мою чашку, а из своей сделал глоток.       Бросив два кусочка сахара, я принялась нервно размешивать горячий напиток, громко трезвоня ложкой по керамике. Черт, черт, черт! Мои ключи от квартиры остались у Кастиэля. Вот же дерьмо! И вообще все вещи в школе. Дерьмо! Дважды!       — Наверно, теперь ты хочешь, чтобы я вернулась? — Спрятав взгляд в кружке, до краев наполненной молочной пеной и посыпанной сверху корицей, поинтересовалась я.       — Да, — твёрдо ответил парень, а потом дополнил, — ко мне.       Я усмехнулась. В этом весь Том. Говорит, что думает, делает, что хочет. Другими словами, он — прямолинейный и упёртый.       — Всё пошло не совсем гладко, когда ты ушла, — парень почесал затылок, взъерошив свои пшеничные волосы, — был момент, когда мы чуть не распались. Но… — Том накрыл мою руку, лежавшую на столе, своей большой ладонью, — если ты не хочешь, я не буду настаивать.       — Мне нужно время, чтобы всё обдумать, — наконец я подняла взгляд. Блондин кивнул, принимая мой кроткий ответ.       На протяжении около двух часов мы разговаривали с ним на различные темы, в основном, заново узнавая новую жизнь друг друга. Но наше общение нельзя было сравнить с тем, что было около полугода назад. Тогда мы делились всем самым сокровенным и были очень близки. А теперь наша встреча стала похожа на встречу двух старых знакомых. Напряжение царило в воздухе, а незримый барьер всё никак не желал разрушаться.       Чем дольше я смотрела на своего бывшего парня, тем больше понимала, что он очень изменился. Вроде бы все те же черты лица: острые выпирающие скулы, ямочки на щеках, проявляющиеся только при редкой улыбке, которую всегда старательно прячет, и глаза, сравнимые с кристально-чистыми льдами Антарктиды. Том возмужал. Плечи стали намного шире, ладони в два раза превосходили мои, да и сам он вытянулся ростом, хотя, казалось, куда уж выше.       Ему исполнилось восемнадцать лет ещё в марте, он сразу получил права и сам купил себе поддержанную машину-иномарку. Без пап, мам и кредитов.       — Расскажи о своих успехах в университете. — Отставив пустую кружку, я положила голову на руки, следя за ним.       Его взгляд упал на мою руку, подпирающую голову. Он повернул серебряный браслет той стороной, где была последняя фигурка, появившаяся на нем. Сердце. Его сердце.       — Ты его ещё носишь, — Том улыбнулся, теребя фигурку, а на щеках проступили ямочки, в которые я когда-то влюбилась.       Летом, в июне, я вместе с ним ездила исполнять его мечту: подавать документы в университет на композиторский факультет. Том всегда болел музыкой, наверно, даже больше, чем я. Перед своим прослушиванием он подарил ещё одну историю моему браслету воспоминаний, последнюю на данный момент. Тогда то мы и договорились, что будем вместе всегда, поступим в одну академию музыки, он — на композитора, я — на эстрадно-джазовый вокал. Но всё рухнуло в один момент… в один июль.       Сколько же боли я внесла в его жизнь, прикрываясь своей депрессией? Боюсь даже представить.       — Ношу. — Я погладила его руку, сжимающую фигурку, а потом переложила её за спину, на свою талию, кладя голову на крепкое плечо и прижимаясь к его телу сильнее. — Прости, я такая дура. — Чуть слышно прошептала я, признавая свою глупость и утыкаясь носом в его грудь.       Том провёл подбородком по моей голове, вдыхая запах волос.       — Как всегда благоухаешь розой. — Он усмехнулся.       Мы стали такими далекими друг от друга, будто были чужими людьми. Как же мне стыдно за свою слабость и незрелость. Похоже, это моё кредо — сбегать от проблем. Но на тот момент мне казалось, что поступаю правильно. Как же я ошибалась.       — И куда теперь? — Когда мы вышли из кафе, спросил Том, потирая руки от холода.       — Думаю, мне нужно вернуться в школу. Мы так быстро ретировались, — парень просиял от упоминания слова «мы», хоть «мы» уже как полгода не парочка, — что я оставила все свои вещи там.       — Могу приютить тебя на ночь, — предложил он, а я покачала головой.       — Один вопрос, — Том заглянул в мои глаза с опаской, — кто тот красноволосый парень?       — Не понимаю о ком ты…       — Понимаешь. — Утвердил он, перебив меня и ревнуя? — Он за руку вывел тебя на сцену, вы переглядывались всё время, когда выступали, и были вместе, когда я тебя нашёл.       Я обомлела и не знала что сказать, открывая и закрывая рот как глупая рыбешка. Неужели это так заметно и очевидно? Тряхнув головой, я очнулась и, обвив железный торс парня, обняла, стараясь не сильно прижиматься к нему, чтобы не нанести случайно «колотые» раны шипами от чудо-лифчика.       — Я счастлива, что ты здесь и со мной. — Прошептала я, а Том прижал меня к себе сильнее.       Парень всё понял и повёл меня вдоль торгового временного рынка, развернувшегося прямо в центре города перед праздником. Словив такси, мы поехали обратно. По пути к школе никто из нас не проронил ни слова, думая о своём, но Том не выпускал мою руку из своей.       И что теперь получается? Мы снова встречаемся? Ведь я уже успела отвыкнуть от ухаживаний и нежности, а каждое его прикосновение вызывало во мне смутные неразборчивые чувства.       — Подожди меня здесь, — возвращая одолженную куртку, попросила я и, оставив Томаса на улице, зашла в школу.       Коридоры были пустыней, по сравнению с недавней толкучкой. На дрожащих ногах то ли от холода, то ли от нервов я дошла до конечной рекреации. Из-за железной двери доносились голоса и задорный смех, а сделав над собой усилие, я вошла внутрь.       В подвале были почти все задействованные в прошедшем концерте одноклассники, которые веселились, образовав у сцены небольшой круг. Я оглядела собравшихся и расслаблено выдохнула, не увидев красной макушки. Потом поцокала высоченными каблучищами к ребятам.       — Эй! Мы тебя потеряли! — Завидев меня первым, завопил Алекси и как всегда стиснул в дружеские объятья, но сразу же отпрыгнул, потирая уколотую грудь.       — О, я нашла защиту от несанкционированных обнимашек. — Я улыбнулась надувшемуся парню.       — Куда ты пропала?! — Поймала боевой настрой Розалия, продолжая расспрашивать.       — Я встретила старого друга. — Не желая оставаться на допросе, я проскользнула за кулисы.       Быстро собрав вещи и переодев неудобные туфли в любимые кеды, я вынырнула в зал, параллельно натягивая толстовку. Длинный подол рубашки все ещё тащился следом за мной, но убирать его времени не было.       — Не так быстро. — Путь преградил Армин. — Ты даже с нами не посидишь?!       — Извините, ребят, я бы с радостью, но меня ждут. — Я пересеклась с задумчивым взглядом изумрудно-янтарных глаз, с интересом сканирующим мой напор свалить побыстрее.       — Один бокальчик и беги на все четыре стороны. — Розалия пнула локтем в бок Лизандра.       Тот, сообразив, плеснул в стакан шампанского и протянул мне. С протяжным вздохом я приняла его. Вот прилипалы, не отвертишься же!       — За ахренительное выступление! — Армин произнёс тост, а ребята принялись поздравлять друг друга и чокаться, разнося стеклянное эхо по всему периметру.       Я присоединилась к всеобщему веселью и, выпив по-быстрому содержимое, поставила пустой бокал на сцену, собираясь поскорее ретироваться.       — Можно с тобой поговорить? — Отводя меня в сторону, спросил Лизандр, полный мучительных дум.       Я растерянно кивнула, уже и не надеясь выйти от сюда хоть когда-нибудь.       — Кастиэль искал тебя, — уведомил он, заглядывая в глаза. От произнесённого им «запретного» имени, сердце предательски забилось быстрее, — он сейчас на улице, курит.       Так всё-таки он здесь?! Ай, плевать я на него хотела, также как он на меня.       — Всё в порядке, Лизандр, — я улыбнулась и похлопала его по плечу, но парень не поверил моей хреновой актерской игре, — мне пора, меня уже заждались.       Попрощавшись со всеми и вдоволь наобнимавшись, я пошагала к выходу. Поднявшись наверх, в пустынный коридор, я расслаблено выдохнула.       — Уже уходишь? — От раздавшегося голоса за моей спиной у меня всё скукожилось внутри.       — Верни, пожалуйста, ключи от моей квартиры. — Не оборачиваясь к собеседнику, вежливо попросила я.       — Подойди и забери. — С усмешкой предложил тот.       Я на пятках развернулась на сто восемьдесят градусов. Бунтарь стоял в привычной позе, подпирая стенку своей тушей и скрестив руки на груди. Я протянула руку, не делая ни шага ближе, но парень, ухватившись за неё, притянул меня к себе.       — Не смей ко мне прикасаться. — Процедила я сквозь зубы, приправляя каждое слово частичкой ненависти.       — В чем дело? — Не понял он, но отпускать не спешил.       — Что в моих словах тебе не понятно? — Я старалась себя сдерживать, чтобы не закричать или не надавать тумаков по его наглым щам. — Слова «не смей» или «не прикасайся»?       Он опустил руки и начал сканировать меня стальным взглядом, а я попятилась назад.       — В чем дело?! — Теперь он начал злиться, краснея от ярости.       — Действительно, в чем? — Я задумалась, напыщенно приставив руку к подбородку. — Наверно, это не ты обжимался с другой девушкой на моих глазах. Наверно, это не ты делал вид, что меня не существует, пока наслаждался обжиманиями.       — Ключи. — Напомнив причину моего присутствия здесь, я снова протянула руку, буравя его взглядом.       Бунтарь нахмурился, закипая злобой, но все же достал из внутреннего кармана своей кожаной куртки заветную связку.       — Давай спокойно поговорим и обсудим это недоразумение. — Предложил он, подходя ближе, но я стала отходить назад.       — «Недоразумение». — Я нервно усмехнулась. — Так вот, что это было.       — Джессика… — С нежностью назвав моё имя, парень одарил меня виноватым взглядом. Я больше не поведусь на его лживость.       — Ты сделал свой выбор, а я… сделала свой. — Если бы не дрогнувший на середине фразы голос, я бы сама себе поверила, но, осознав допущенную оплошность, я вырвала свои ключи и направилась к выходу.       Идя вперёд, я слышала преследующие меня шаги и ощущала тяжёлый взгляд, буравящий мою спину, но всё же успела выйти на улицу. Ожидающий парень, расслабленно выдохнул, увидев мою фигуру в проёме двери.       — Джесс, я… — Кастиэль вышел в след за мной, но остановился и напрягся, увидев незнакомого парня.       Меня распирала ненависть, и я, нежно притянув к себе лицо блондина, прильнула губами к его на зло бунтарю. Томас долго ждал этого поцелуя, поэтому сразу же ответил.       За моей спиной послышался звук удара, но не тот, которым разозлено хлопают дверью. Это был глухой звук удара кулака о бетонную стену.       Не удостоив Кастиэля такой чести, даже как презрительный взгляд, я повела вновь обретенного парня к воротам школы.       — Надеюсь, это было искренне, а не чтобы его позлить. — Том разочарованно посмотрел на меня.       — Что? Конечно, искренно. — Оскорбилась я, но сердце предательски кольнуло.       Удар был настолько сильным, что бунтарь точно разбил костяшки в кровь или, может, даже хуже — до трещины в кости. Так стоп. О чём я думаю?!       — Уже поздно, — вымолвила я, подсчитывая в голове, сколько могло пройти времени, а Том нахмурился, готовясь к худшему… к разлуке, — останешься у меня? Я тебе кофе сварю, только за корицей надо бы…       — Останусь.