***
Быть начеку среди толпы орков оказалось очень непросто. Прежде всего, если все, что рассказывали об Анаконде, было правдой, то она могла с легкостью разорвать всех присутствовавших на куски. Не будь Анебриэль наядой, неуязвимой к любым ударам, она сошла бы с ума от страха, просто находясь с подобным чудовищем в одном лагере. Но даже так, у убийцы было полно возможностей — она могла взять в заложницы одну из девочек, или подослать одного из орков для предательского удара в спину. У феи от паранойи начала болеть голова, и она вздохнула с облегчением, когда отряд разделился надвое — Анаконда, Кобра и десяток орков пошли в одну сторону, а Тарак, его пленницы и еще десяток орков — в другую. Но прежде, чем это случилось, к вождю подошла Кобра. — Можно мне поговорить с Дату? - спросила она. Наяда посмотрела на нее с подозрением — молодая оркша нравилась фее, и ей очень не хотелось бы, чтобы та оказалась частью плана своей сестры по уничтожению Тарака. Однако у вождя выдержки было побольше, и он, пожав плечами, подтолкнул эльфийку к Кобре, еще раз напомнив быть начеку. Девушки отошли в сторону от обеих групп орков, и убийца, видя, как волнуется фея, поспешила сказать: — Я не знаю, о чем вождь поспорил с сестрой, но она никогда не использует меня для своих злодейских планов... да ей и не нужен был бы никакой злодейский план, если бы она правда хотела вас убить — я много раз видела, как она это делает. Просто подходит и говорит, что будет убивать... Думаю, насчет вас она еще не решила. — Я тоже не знаю, чего они не поделили... - отозвалась эльфийка. - И я не знаю, что мне делать... Если я просто трофей, разве я не должна предоставить им драться друг с другом и смиренно перейти к победителю? Но вместо этого я почему-то защищаю его... Она поспешно прервала это невольное откровение, заметив на лице Кобры что-то, что могло бы быть сочувствием, не будь лицо орочьим. — Нет, продолжай — я об этом и хотела поговорить, - предложила убийца. — Да нет, я... у нас, эльфов, военнопленные просто сидят в лагерях, пока их не выкупят или не обменяют, но у вас другие традиции, и я просто стараюсь быть хорошей пленницей... — Мало стараешься, - сказала оркша. - Послушай, моя сестра любит только силу. Ей нужен муж, который отлупит ее и поставит на колени — а того, кто на это неспособен, она не воспринимает серьезно. Мы с тобой не такие — мы просто хотим отдохнуть от убийств и получить немного заботы. Подумай — у вождя нет жен из-за Ранд-ор-бага, а тебя этот дух убить не сможет. Ты, возможно, одна такая, кто подходит ему. С другой стороны, любой, кто посмотрит на тебя — даже орк, даже моя сестра — увидит чудовище, к которому страшно повернуться спиной, не то, что лечь в постель. Только вождь, похоже, считает, что он новый Рагар, и видит в тебе женщину, а не духа. Вы подходите друг другу — так не заставляй его ждать. Он уже проявил гораздо больше терпения, чем ты заслуживаешь. Анебриэль хотела сказать, что вовсе не считает орочьего вождя подходящей парой, и что феи вообще вряд ли могут считаться женщинами, и что Тарак хочет от нее только охху-на-жон, и что единственное ее желание — поскорее оказаться в Весмире... но почему-то не смогла. — Ты ведь и о себе сейчас тоже говорила? - спросила она вместо этого. - Тебе тоже нравится вождь и, в отличие от меня, ты одной с ним расы и можешь родить ему детей. Почему не попросишься к нему в жены? — Чтобы быть второй после эльфийки? - фыркнула Кобра. - Ну уж нет, я не переживу такого позора... Если бы вождь встретил меня первой, все могло быть по-другому, но теперь мне остается только уступить... Не тупи и воспользуйся этим. — Кобра! - окликнула Анебриэль удаляющуюся оркшу. - Я не знаю, какие отношения между вашими племенами, но может быть мы еще сможем увидеться? — Быыф... - фыркнула молодая убийца. - Тебе сейчас не об этом надо волноваться. Если твой вождь не помирится с моей сестрой, вы оба покойники. Это я как друг тебя предупреждаю. — Значит, мы все же друзья... - улыбнулась эльфийка. — Быыф, я не дружу с рабынями... Вот когда будем обе старшими женами вождей, тогда будем друзья.***
Никто из орков, вместе с Тараком отделившихся от отряда Анаконды, не принадлежал к племени Туд Гарыдан Саг Урх. Не было и орков из Нигта Марадур — они редко ходили в летние походы, и никогда не стали бы возвращаться домой через Дахок — ведь для них был открыт путь через священное для них Плато Газарла. Двумя другими племенами, жившими на южном берегу озера Вруг, были Туд-а Зису Хаку* и Варванд Кижун**. Оба племени были очень сильны — слабые племена, обитавшие по соседству с Империей, давно уже были порабощены и поглощены ею — и часто вступали в союз с племенем Тарака, в том числе и против имперцев. Новости о возможном присоединении Кровавых Рук к Империи огорчали их, но все же орки из этих племен хорошо знали младшего вождя и относились к нему уважительно. В отряде было трое варвандовцев и четверо хаковцев. Еще четверо орков были наемниками из далекого Тиригаза — им предстоял еще очень долгий путь домой... но приглядевшись к ним получше, Тарак понял, что наемниками были лишь трое, а четвертым был весьма успешно старавшийся не попадаться вождю на глаза Шагок. Пока в отряде было два десятка кирутов, это было возможно, но теперь Тарак, изучив своих спутников повнимательней, сразу же узнал соотечественника, несмотря на закрывавшую нижнюю часть лица маску. — Хей! Шагок, тсат! Тар дат Тиригаз ошиг ух-во, ыры тар дат тар рон? (ороч. «Эй, Шагок, поди сюда! Ты решил в Тиригаз податься вместе с этим тремя, или домой возвращаешься?») — Мар дат мар рон (ороч. «Я иду домой»), - честно ответил беглец. Это заявление должно было стоить ему жизни — в идеальной вселенной. Едва изгнанный орк пытался вернуться в свое племя, первый же член племени, узнавший об этом, должен был убить его. В идеальной вселенной Тарак — барат и младший вождь — должен был быть намного сильнее Шагока — кирата и беглеца. Но в идеальной вселенной Шагок никогда не стал бы беглецом — прежде всего, ему никогда не удалось бы одолеть вождя племени один на один. Этот мир явно не был идеален, и Тарак, уже навлекший на себя гнев одного крайне могучего кирата не желал ссориться еще с одним. Если Шагок и правда собирался вернуться в племя, его убили бы, так или иначе — но никто из видевших его знаменитый поединок с вождем не полез бы на него в одиночку. — Толкат мар, - предложил ему Тарак. - Ко тар шисат Жонрон? (ороч. «Скажи мне... Что ты думаешь про Империю?») — Мар Тешжан... ры хат. Ко мар шисат Жонрон, жон? (ороч. «Я — скорпион... был когда-то. Что я могу думать про Империю, вождь?») Тарак кивнул. Эту историю знали все орки. Когда-то давно, больше ста лет назад, когда Империя была еще молодой, ей противостояло племя Барак Туш, поклонявшееся духу-скорпиону Жтешу. Эта борьба была очень жестокой — особенно противостояние между шаманами Жтеша и жрецами Белой Змеи, доходившее до того, что они приносили друг друга в жертву своим божествам. В конце концов, Империя победила, и племя Барак Туш было полностью уничтожено — мужчины убиты, а женщины забраны в рабство, чтобы рожать детей для других племен. Однако поклонение Жтешу не исчезло — другие племена сохранили традиции воинов-скорпионов. Самые искусные из кирутов избирали Жтеша своим покровителем и становились Тешжанами. Ни барат, ни убийца из Братства, ни воин-жрец Шиссат не могли быть уверены в легкой победе над одним из них. Повсюду, где Империя устанавливала свою власть, она искореняла поклонение Жтешу, но в большинстве племен эти традиции все еще сохранялись — в том числе и среди Кровавых Рук... Тарак невольно задумался о причинах предательства Шагока. Шестнадцать лет назад, когда все случилось, вождь был мальчишкой, еще не принявшим участия в своем первом походе, и не понимал многого из происходящего. Но теперь он вырос и готовился захватить место вождя — и он знал, какие дела делают вожди. Старый вождь Рабыр, вероятно, еще тогда вел переговоры о присоединении к Империи, и это могло вызвать недовольство Тешжанов — и Шагок, который был младшим братом вождя, мог чувствовать перед единоверцами вину за то, что его семья предает их в обмен на союз с Империей. Быть может, он пытался убедить кого-то из барутов племени выступить против Рабыра, но баруты не поклоняются Жтешу, и им было не понять возмущения Тешжанов... а быть может, Шагок и не говорил с ними. Быть может, памятный поединок был лишь результатом зашедшей слишком далеко ссоры между братьями. Тарак уже собирался спросить об этом, но изгой заговорил первым. — Анаконда-паран толкат тар на-паран-отак ошиг ву га тар рон Жонрон? (ороч. «Анаконда требует, чтобы ты отказался от эльфийки в обмен на вступление твоего племени в Империю?») Барат удивленно вздохнул — Шагок был старше и опытней него, но сейчас проявил проницательность, присущую обычно лишь старейшинам. «Какы во жан барат, хат во?» (ороч. «И почему только он не родился баратом, как его брат?»), - подумал он, кивком подтвердив догадку кирата. — Мар шисат во, - произнес Шагок. - Такы мар дат мар рон. Тар шисат га-жон. Мар нарох тар. Тар жон — тар хат на-паран-отак, хат тар? (ороч. «Я знал, что так будет... Поэтому я и возвращаюсь. Ты хочешь стать вождем. Я поддержу тебя. Когда ты будешь вождем — ты ведь не отдашь эльфийку, верно?») — Хат на (ороч. «Не отдам»), - подтвердил Тарак. — Кура ко слухат. Такы тар рон хат га Жонрон. Тар га тар гаран, Тешжун га ву оххи. (ороч. «Отлично. Тогда племя не возьмут в Империю — у тебя останется твоя женщина, а у скорпионов — их дух.») Барат вздохнул. Даже если бы все случилось, как говорил Шагок, путь назад в племя для изгнанника был закрыт. Став вождем Тараку пришлось бы убить его или хотя бы выдворить за пределы племени — но говорить об этом было бессмысленно, так как Шагок уже знал это. — Ко тар рох ошиг Анаконда-паран шисат рагат мур? (ороч. «А что будешь делать, если Анаконда решит убить нас?») - спросил младший вождь. - Ы мур жон ы куражун, во шисат рон га Жонрон... (ороч. «Не говоря о нашем собственном вожде и старейшинах, которые хотят вступить в Империю...») — Ошиг Жтеш мар рагат мар жан-ы-жон, хат паран-варох Шиссат-наран... Ы тар шмот паран-оххи — охху-на-жон ы кура барат-варох а-ро. (ороч. «Во имя Жтеша я убил своего вождя и брата, думаешь я побоюсь шиссатовской шлюшки? К тому же, у тебя есть женщина-дух — охху-на-жон и помощь в бою, два в одном.») — Хыхы... Дату! — Господин? - эльфийка, до того шедшая позади вместе с девочками, немедленно подбежала к Тараку. — Анаконда уходить — можно снова сажать ты на цепь. Наяда не стала спорить и задрала подбородок, позволяя пристегнуть ледяную цепь к ее ошейнику... Впрочем, такое послушание оказалось не случайным. — Мар шмот-жон, - немедленно нажаловалась фея. - Те орки как-то злобно на меня смотрят... Увидев, на кого показывает Анебриэль, Тарак и Шагок расхохотались. — Охохо... Тар... болтать... много... - выдавил из себя вождь. — Да в чем дело-то? - воскликнула эльфийка. — Они не нравится, что ты говорить, - объяснил беглец. - Они Варванд Кижун — отрезать парун язык. — Отрезают языки? Зачем? — Они считать, что бабский болтовня оскорблять слух дух-ветер, Ванд-жон, - объяснил Тарак, лучше владевший человеческим языком. - Поэтому отрезать языки свои бабы. — Ничего себе... Неужели орки даже на такое способны?! Всмысле... - Анебриэль замялась. - Ну вы же совсем не такой, и Кобре тоже никто ничего не отрезал... — Разный племя, - пожал плечами Тарак. - Есть племена, где эльфы жарить и жрать. Твой дух лучше делать мой племя могучий и великий, пока другой дух не делать это кто-то еще.***
Последние два дня путешествия прошли довольно спокойно. Анебриэль вздохнула с облегчением, когда Варванд Кижуны отделились от отряда и свернули на дорогу, ведущую к стоянке их племени. Вечером того же дня ушли и хаковцы. Наяда выкупалась в озере и причесалась. Тарак уклончиво отвечал на все вопросы о том, что ждет фею в его племени, но та хотела, по крайней мере, выглядеть достойно. Странно, но воды озера даже не попытались захватить эльфийку — должно быть Ха-на-жон действительно боялся цепи у нее на шее. С другой стороны, наяда почувствовала в воде присутствие незнакомой магии и вспомнила, что именно из этого озера вытекает Аркан-Тория — вполне могло быть, что Дух Бездны вовсе был не властен над здешними водами. Эльфийка сидела на берегу и заплетала волосы в косу, когда Тарак остановил ее. — Оставлять, - сказал он. - Без коса лучше. Анебриэль вздрогнула — орк подкрался незаметно. Он, конечно же, следил за ней, когда она купалась, но наяда не видела смысла возмущаться — в конце концов, это означало, что Тарак защитил бы ее от посягательств тиригазских наемников. — Ну вот что вы говорите... - произнесла фея, глядя на свое отражение в воде. С распущенными волосами и в леопардовой шкуре она выглядела какой-то дикаркой. - Вылитая грабительница караванов — только топора не хватает... — Ты никогда не грабить корованы, - фыркнул орк. - Что ты сказать они: «Я не хотеть драться вы, поэтому отдавать ваши золото и шмот пожалуйста»? Наяда хихикнула. Тарак подошел к ней и тоже заглянул в отражение. — Ты похожий на большой желтый кошка, - сказал он. — Так поэтому вы купили мне ошейник? Я для вас зверюшка? — Глупый Дату, - усмехнулся орк, обнимая эльфийку за плечи. Одна из его рук будто бы случайно соскользнула на грудь. - Гаран, хат риктар. — Господин разбойник... - прошептала наяда. - Обзывайтесь по-человечески — я не знаю, что такое «гаран»***. — Это слишком умный слово, чтобы человек понимать он. — Ну-ну... А по-моему, в человеческом языке есть немало слов, какими ваши соплеменники наверняка назовут меня... — Не бояться — никто не обижать ты, - пообещал Тарак. - Бабы болтать и все. — А я слышала, что ваши женщины не только болтают, но и побить могут... — Ты же фея — побить они сама. — А разве можно? - удивилась Анебриэль. - Я же рабыня... — Ты мой. Слушаться только я или мой старший жена — остальные можно бить, - пожал плечами орк. Эльфийка вздохнула с облегчением, и вождь усмехнулся. - Видеть — тебе нравиться.***
Возвращение Тарака домой нельзя было назвать триумфальным — он уводил с собой три десятка воинов, а назад пришел один. Но это не было и провалом — провалом было бы вернуться проигравшими и без добычи. Орки из отряда Тарака погибли, но защитили вождя и позволили ему принести — или, точнее, привести — домой добычу. Едва приближение Тарака было замечено, орки высыпали из хижин встречать его. — Кат ву? (ороч. «Где остальные?») - коротко спросил младшего вождя седой орк со сморщенным лицом и коротенькой бородкой — видимо, один из старейшин. — Памрат варох барат вараг (ороч. «Пали от рук достойного врага»), - ответил вождь и это было не только ритуальной фразой, но и правдой. Оркши — в основном среди встречающих были именно они, так как мужчины либо были на охоте, либо отсыпались после тренировок, либо еще не вернулись из походов — зарыдали, хотя и не слишком громко, чтобы их плач не оскорбил достойно павших воинов. Анебриэль побледнела — за триста лет войн она впервые сталкивалась лицом к лицу с вдовами убитых ею врагов — и покрепче прижалась к Тараку. В то же время немногочисленные воины-орки отреагировали на известие о гибели соплеменников совсем иначе — принялись стучать оружием о щиты и бить в барабаны. Племя Тысячи Кровавых Рук, как следовало из его названия, было очень многочисленным, и могло выставить на бой тысячу одних только воинов-барутов и втрое больше кирутов. Тарак был младшим вождем, который работал с небольшой группой единомышленников, чтобы прославиться и стать вождем племени — последний поход явно не добавлял ему славы, но и большой трагедией потерю тридцати воинов назвать было нельзя. — Тар га хогр (ороч. «Ты привел добычу»), - произнес старейшина, обращаясь к Тараку. — Кирун — во рон, паран-отак — во мар (ороч. «Мелкие — для племени, эльфийка — для меня»), - отозвался тот. — Мур шисат-баро во, - кивнул старый орк. - На во ро-кар. (ороч. «Мы оценим ее... приведи ее завтра.») — Кут, - в привычной манере пожал плечами младший вождь и на том торжественная часть была завершена. Тарак осмотрелся по сторонам и, отыскав среди печальных женских лиц одно радостное, направился к его обладательнице. Наяда, которая, даже не будь она на цепи, не горела бы желанием остаться наедине с толпой орков, поспешила следом за ним, а следом гуськом последовали девочки. — Мар дат рон (ороч. «Я вернулся»), - сообщил Тарак, обращаясь к невысокой круглолицей оркше, которая, как показалось Анебриэли, была даже моложе Кобры. — Га парун? (ороч. «С бабами?») - отозвалась эта оркша, бросив недовольный взгляд на эльфийку. Фея вздрогнула — она знала, что у вождя нет жены, и подумала сначала, что юная оркша — его сестра, но теперь усомнилась в этом. — Кут (ороч. «Ага»), - усмехнулся вождь. - Во — Карун, ы во — Нигта (ороч. «Это — Карун, а это — Нигта»), - сообщил он, выталкивая вперед девочек. - Шисат ву. (ороч. «Присмотри за ними.») — Ы во? (ороч. «А она?») - строго поинтересовалась девушка, кивая в сторону эльфийки. — Хат (ороч. «Не-а...»), - орк говорил так беззаботно, что наяда задумалась, правда ли он не замечает недовольства своей собеседницы, или намеренно издевается над ней. - Во дат мар хушак. (ороч. «Она пойдет в мою хижину.») — Рррррр... Ранд-ор-баг барад тар! (ороч. «Рррррр.... Пусть Ранд-ор-баг тебя накажет!») - буркнула оркша, но Тарак лишь с усмешкой погладил ее по макушке. — Тар ки-охху-га, хат на-варох мар оххи во мар (ороч. «Шаманка-неумеха, тебе не натравить на меня моего же духа»), - сказал он, в ответ на что, девушка, не найдя ничего лучшего, вцепилась зубами ему в руку. — Карун, Нигта, это Рана, - представил ее орк, не обращая особого внимания на укус. - Она плохо говорить человек-язык, но не обижать вы. Делать, что она говорить. Дату, идти. Анебриэль, не имевшая никакого желания выяснять отношения с недовольной оркшей, последовала за Тараком, понадеявшись, что девочек и правда не обидят. — Кто эта девушка? - шепотом спросила эльфийка, когда они отошли подальше. - У вас ведь вроде нет жены? — Рана не жена. Она младший сестра мой жена Гарух****, который помереть давно-давно. — Кажется, она очень... заинтересована вами... и я очень ей не понравилась. — Ты не понравится все женщины в племя, потому что красивый, - отозвался Тарак, заставив наяду задуматься, были ли его слова комплиментом или предупреждением. - А Рана просто завидовать. Она — шаман-неумеха, никто не хотеть брать она замуж, она... как это... подлизываться все мужики, чтобы кто-то взять она. — Господин, вы такой глупый! - фыркнула эльфийка. - Я не знаю вашего языка, но даже мне было видно, что она хочет быть именно вашей женой. — Кут, - пожал плечами орк. - Я — вождь, все бабы хотят быть мой жена. Он свернул с дороги, которую лишь с большой натяжкой можно было назвать улицей, и подошел к дверям одной из хижин... впрочем, Анебриэль видимо слишком поспешила приравнять орочий «хушак» к «хижине» — жилище Тарака имело все права называться как минимум «избой». Это был бревенчатый дом на сваях, весьма похожий на тот, в которых живут многие эльфы из болотистых регионов. Главным отличием было то, что в орочьих домах не было окон — чего и следовало ожидать от расы, которой свет мешал спать днем. Эльфийка вошла внутрь следом за орком, отметив, что он не снял сапоги у дверей — пример, которому она все равно не смогла бы последовать, ибо, как и большинство фей, не носила обуви. Если до этого наяда еще сомневалась, правда ли у Тарака нет жены, или он просто пользуется привилегиями младшего вождя, чтобы проводить каждый день с новой женщиной, то теперь убедилась окончательно — дома у орка царил такой бардак, что стало очевидно — Анебриэль была первой женщиной, жившей здесь за многие годы. Пробираясь между беспорядочно стоящими ящиками с трофеями, эльфийка вдруг вскрикнула — в углу, в темноте, кто-то сидел. — Тихо, - сказал Тарак, глазам которого было вполне комфортно. - Это Шагок. — Легко пройти, - подтвердил беглец. - Большой племя, много лет, никто не узнать. — Тсат, - сказал вождь. - Кура шарку ы тар жан гак мур рон. Мар рох башга-рох. (ороч. «Оставайся здесь. В племени живет полно стариков и твой младший брат — они могут узнать тебя. Я придумаю план») — Кут, - согласился Шагок. — Дату, делать здесь порядок, - распорядился Тарак, снимая с эльфийки цепь. — А вы куда, господин разбойник? - испуганно спросила та — на цепи она по крайней мере все время была поблизости от вождя и могла надеяться на его защиту. — Идти в дом мой братья, говорить их жены. Хотеть с я? — Нет-нет, - поспешно отказалась наяда. Женщины, к которым орк собирался обратиться со словами утешения, были вдовами убитых ею братьев вождя, и, хотя Тарак и говорил, что не жаждет мести, эльфийке не хотелось лишний раз маячить у вождя перед глазами, когда он станет оплакивать своих братьев. - Я приберусь здесь, но можно мне зажечь свет? Пожа-а-а-луйста... - жалобно протянула фея. Ее просьба, вероятно, была не слишком уместной — свет, без которого она не могла нормально видеть, оркам, напротив, причинял неприятные ощущения. Тарак спал ночью и путешествовал днем, пока вел пленниц в племя, но наяда не была уверена, делал ли он это для их удобства, или чтобы укрыться от глаз разведчиков враждебных племен. Если наяде предстояло жить с орком под одной крышей, то освещение дома непременно должно было стать камнем преткновения. — Вряд ли здесь есть факел, - пожал плечами Тарак. - Идти где костры, брать огонь. Наяда прошептала несколько слов на лингвике, и прямо у нее в руках зажегся небольшой но яркий язычок белого пламени. Он воспарил ввысь и повис под потолком, заливая хушак светом. — Хххррр... Когда я приходить, тушить это, и сидеть в темнота. — Кут, мар шмот-жон, - прошептала эльфийка на орочьем, демонстрируя свою благодарность и покорность. Ей разрешили пользоваться светом, пока хозяина нет дома — это было не так плохо, как могло бы быть. Тем не менее, стоило Тараку уйти, как Анебриэль осторожно поинтересовалась у Шагока: — Я не слишком мешаю? - этот орк был знаменитым преступником и, как говорили, великим воином, и эльфийке не хотелось портить с ним отношения. — Бегать места, где светло и темно, - отозвался беглец. - Терпеть легко. Наяда кивнула и принялась за уборку. Подходящих тряпок она не нашла — и весьма удивилась бы, если бы оказалось, что они у Тарака были — поэтому пустила на тряпки обрывки собственного платья, которые все еще хранились в одном из рюкзаков орка. Эльфийка первым делом стерла пыль со всех предметов мебели в доме — большинство из которых были ящиками явно неорочьего происхождения. Фея попыталась передвинуть их так, чтобы создать хотя бы видимость системы и порядка, и не удержалась от искушения заглянуть внутрь. Кое-где обнаружились ювелирные изделия и даже редкая в северных землях слоновая кость, но в основном имущество Тарака состояло из предметов, которые сама эльфийка никогда бы не стала брать даже в качестве добычи — гномий шахтерский шлем с фонарем еще можно было счесть занятной штуковиной, но зачем орку понадобился штурвал, оторванный, судя по всему, от эльфийского речного корабля, Анебриэль не могла даже вообразить. Однако затем наяда обнаружила ящик с шелковыми эльфийскими платьями и сразу же забыла об уборке. От разглядывания гардероба, пусть и весьма пестрого, но содержащего и такие платья, в которых она сама сочла бы не зазорным появится перед Ка'лианом, эльфийку оторвал окрик Шагока. — Кто-то идти, - сообщил он, выглядывая наружу черезь тонкую шель между бревнами. - Не вождь. Наяда щелкнула пальцами, и огонек под потолком погас — как раз вовремя, потому что без какого-либо стука дверь отворилась и вошла оркша с подносом. Анебриэль узнала ее в лучах восходящего солнца, проникших в дом через открытую дверь — это была та же девушка, заботам которой Тарак поручил Карун и Нигту. — Вождя нет, - сообщила эльфийка, поднимаясь навстречу оркше. Та издала звук, который должен был быть вздохом разочарования, но больше походил на рычание. Вопреки словам Тарака, эта девушка была достаточно близка к нему, чтобы носить к нему в дом еду и входить без стука — и она была явно разочарована, не застав орка дома. — Я давать арух, - сообщила она, протягивая поднос, на котором лежала какая-то странная еда, состоящая из множества небольших белых плодов непонятно чего. — Я скажу вождю, что это от вас, - пообещала Анебриэль, принимая поднос и ставя его на один из ящиков, ибо стола в доме у Тарака не было. - Обязательно. — Вождь говорить ты работать он вещь, - произнесла оркша, озираясь. - Много раз говорить я не делать это... - девушка устремила на эльфийку взгляд, полный то ли зависти, то ли и вовсе ненависти. — Такая грязная работа подобает рабыне, а не шаману... - попыталась оправдаться Анебриэль, но это не слишком помогло — оркша явно испытывала сильнейшее искушение заняться рукоприкладством, и Шагок пошевелился в углу, склонив голову набок с явным любопытством. Шаманка вздрогнула, только сейчас заметив другого орка. — Мар кират (ороч. «Виновата...»), - выдохнула она, склоняя голову. - Хат шисат тар тсат. (ороч. «Я не заметила, что вы здесь.») — Мар дат толкат Тарак-жон варох-ы-марадар рох (ороч. «Я пришел поговорить с вождем Тараком о военных делах»), - сообщил Шагок без тени волнения. Он был изгнан из племени еще до рождения юной оркши, и не боялся быть узнанным. Племя Тысячи Кровавых Рук действительно было слишком большим, и даже шаманка не могла знать в лицо всех кирутов. Шагок поддерживал себя в хорошей форме и уже один его возраст говорил о том, что он должен быть весьма искусным и уважаемым воином. Тарак же только что вернулся из не слишком удачного похода и новость о том, что он не отчаялся и уже планирует новое предприятие, могла лишь обрадовать переживавшую за вождя девушку. Рана, которую звали «неумехой» и даже не хотели брать замуж, поспешила выказать Шагоку свое уважение. — Мар дат? (ороч. «Могу я идти?») - спросила она, склоняя голову еще ниже. — Хат (ороч. «Нет...»), - усмехнулся Шагок, и похлопал ладонью по бревенчатому полу рядом с собой. - Толкат мар. (ороч. «Поговори со мной.») Рана подошла к нему и села на пол. Анбериэль вздохнула — с ее точки зрения, беглец рисковал случайно выдать себя в разговоре, однако шаманка выглядела куда более напуганной, чем Шагок. Ей, видимо, казалось, что орк собирается как следует проучить ее за невнимательность. Так или иначе, незамужней оркше не подобало отказывать воину, тем более почетному ветерану, коим выглядел Шагок, в своем обществе. — Тар нарох жон, хат ошиг во ога Ранд-ор-баг? (ороч. «Ты прислуживаешь вождю, несмотря на то, что он поклоняется Ранд-ор-багу?») - немедленно поинтересовался орк. Единственным способом для него не быть раскрытым было вывести Рану из равновесия, задавая каверзные вопросы — что вполне согласовывалось с его желанием преподать юной оркше урок. — Мар... мар кура-паран-рон жон шмот, ы мар нарох ошиг во памрат... (ороч. «Я... Моя сестра была женой вождя, и я служу ему вместо нее, с тех пор, как она умерла...») - на примере Кобры наяда уже знала, что оркшам не чуждо смущение, но на лице у Раны оно выглядело прямо-таки милым. — Тар шисат на-шмот жон ку-кар? (ороч. «Ты надеешься однажды стать женой вождя?») - спросил Шагок, явно вознамерившийся окончательно засмущать девушку — и ему это удалось. — Мар ки-гаран (ороч. «Я совсем непривлекательная...»), - ответила шаманка, потупив взгляд. - Жон хат шисат мар...***** — Ки-башга-шмот паран... - фыркнул орк. - Жон хат шисат Ранд-ор-баг га тар. Тар на-га во. (ороч. «Глупая женщина... Вождь не хочет, чтобы Ранд-ор-баг тебя забрал. Тебе стоило бы его поблагодарить...») — Кут... - прошептала девушка. — Тар дат (ороч. «Теперь иди»), - милостиво разрешил Шагок, решив наконец, что достаточно проучил оркшу. — Толкат жон мар на арух... (ороч. «Скажите вождю, что это я принесла арахис...»), - попросила Рана и поспешно удалилась. — Вы слишком жестоко с ней обошлись... - произнесла Анебриэль. Она почти ни слова не поняла из разговора орков, но прочувствовала атмосферу. Впрочем, ей тут же пришла мысль о том, что раз орку позволено так обращаться с абсолютно случайной незамужней девушкой, то с пленницей-эльфийкой он может обойтись и того суровей. - Но все же вы меня спасли... спасибо, - поспешно добавила фея. — Вождь надо брать она хотя бы младший жена... - произнес Шагок. - Даже если не хотеть она, паран не надо так пропадать... — Что за еду она принесла? - поспешила сменить тему Анебриэль. - Я никогда не видела такого. — Арух — орех без скорлуп и соль, - пожал плечами орк. - Она не верить ты говорить вождь, что она приносить. — Конечно же я скажу! - воскликнула фея. - Присваивать плоды чужой работы — как можно до такого опуститься? К тому же, я совсем не хочу с ней ссориться... Вождь сказал мне просто бить всех, кто будет ко мне приставать, но я не уверена, что это правильно. Я же рабыня, значит они выше меня по положению... — Выбрасывать из башка эльфийский глупость и весь этот «положение», - фыркнул Шагок. - Молчать и делать твой работа, слушать мужик и отвечать он, баба не слушать и не отвечать. Если лезть бить ты — бить в ответ, пока она не говорить ты старший. Если проигрывать — звать она «кура-паран-рон» и делать, что она говорить. — Вот как... - потянула эльфийка, в очередной раз поражаясь столь варварским обычаям. - Ну, спасибо за науку... — Если вождь брать ты старший жена, ты учиться поскорее, - сказал орк. - Важный работа для старший жена — бить и учить младший жена, чтобы они хорошо служить вождь. Наяда вернулась к уборке, переваривая услышанное. Найдя в вещах Тарака циновки и одеяла, она постелила Шагоку в углу, а вождю — поближе к очагу, за пирамидой из ящиков, которые были единственной перегородкой в не разделенном на комнаты доме. Стелить для себя эльфийка видела не больше смысла, чем класть вождю валик под голову — у орка была любимая подушка, и этой подушкой была она сама. Тарак вернулся, когда солнце уже приближалось к зениту. Анебриэль, начавшая привыкать к орочьему режиму дня, задремала на приготовленной для орка постели. Шагок бодрствовал и поднялся, чтобы приветствовать вождя. Тарак лишь пожал плечами — у него еще не было внятного плана захвата власти, которым можно было поделиться с беглецом. — Ро-кар шарку шисат-баро Дату, - просто сказал он. - Тар башга-рох мур рох. (ороч. «Завтра старейшины оценят Дату... Потом придумаю план.») — Кут, - согласился Шагок. - Кура охху-на-жон паран-оххи тар шмот а паран-рон. (ороч. «Правильно... Охху-на-жон будет более убедительным, если женщина-дух официально станет твоей собственностью и частью племени.») Тарак кивнул и подошел к спящей эльфике. Можно было бы разбудить ее легким пинком, но орк вспомнил, что есть более действенный способ. Наклонившись к Анебриэли, он схватил ее уши и начал двигать ими из стороны в сторону. — Господин разбойник... - прошептала наяда, лениво приоткрывая глаза. - Вы пришли... - она подвинулась к стенке, освобождая вождю место на циновке. Орк с усмешкой улегся рядом. Рука Тарака легла эльфийке на плечи и та почувствовала холод намотанной на нее цепи Пакарат-Ракаба, однако орк не спешил пока пристегивать цепь к ошейнику, и наяда покрепче прижалась к груди вождя, надеясь, что он и вовсе забудет об этом. — Я говорить жены мой братья... - сообщил Тарак эльфийке. — Что вы им сказали? - осторожно спросила фея, не зная, к чему именно ведет вождь. — Что они умирать, чтобы помочь я пленить могучий дух, который делать я вождь. — Правда что ли? - воскликнула наяда. За ящиками Шагок сердито фыркнул, напоминая о своем присутствии, и Анебриэль перешла на шепот. - Разве это разумно, господин? — Они хороший бабы, - пожал плечами вождь. - Их сыны-баруты быть младшие вожди когда-то если я стать вождь. Должны знать, что их отцы погибать для великий дело. Анебриэль не могла с этим согласиться — снова и снова возвращаясь к дню своего знакомства с Тараком, она думала, что побоища вполне можно было избежать — конечно, вождь напрасно вывел ее из себя, но и ей самой следовало быть терпимей. Теперь, зная Тарака лучше, она была уверена, что тот не стал бы жестоко с ней обращаться, даже не будь она сосудом Ха-на-жона, и что в конечном счете ей удалось бы доказать вождю свою полезность, даже не убивая его воинов. — Рана принесла вам арухи... - решила перевести тему эльфийка. — Я видеть. Арух — мой любимый еда. — Эта Рана — она ведь очень хорошая девушка, да? Иначе вы не оставили бы с ней Брило... Карун и Нигту? — Рана послушный и добрый, но глупый, - в голосе орка чувствовалось сожаление. - Пытаться быть как Гарух — хотя и не такой красивый, делать и говорить все, как она. Ты знать, у орки бывать такой младший сестра, который хотеть быть жена один орк с их старший сестра... — Да, - отозвалась фея. - Отец Кобры был женат на двух сестрах, и каждая хотела быть старшей — она рассказала. — Да, Рана именно такой. Быть слишком мелкий, когда я женится Гарух, но завидовать и до сих пор пытаться стать мой жена. Не понимать, что день, когда я говорить, что любить она, Ранд-ор-баг убивать она. Давно надо отдать она какой-нибудь хороший вождь из другой племя, но она малогаран и трудно втюхать... «На самом деле вы любите ее... - подумала Анебриэль. - Но не можете позволить себе признаться в этом — даже самому себе — чтобы она не умерла.» — Вы очень хороший, господин... - прошептала растроганная эльфийка, не сумевшая придумать менее неуклюжей фразы. - Заботитесь о всех глупых женщинах, которые вас окружают... — Ты тоже, - усмехнулся орк. - Ты надо не Рана думать. Вечер вести ты к старейшины — они оценивать ты. — Оценивать меня? Зачем? - испуганно прошептала наяда. — Чтобы платить... Смотреть, каждый орк отдавать делить свой добыча на шак-ро часть. Один часть давать старейшины, один давать шаман, остальной оставлять. Но не отрезать куски от раб — старейшины оценивать и назначать цена, и орк платить золото. — Шак-ро это восемь, верно? - припомнила фея. - Они определят мою цену и вы будете должны заплатить налог — четверть моей стоимости золотом... А у вас столько есть? — Старейшина Абук должен я дофига золото и не платить, - фыркнул вождь. - Он отдавать вместо я. Так что они пытаться занизить твой цена, чтобы он платить меньше... Ты выступай хорошо — хоть немного золото получить назад с этот старик... Хотя они лучше не знать про Ха-на-жон — иначе никакой долг не хватить. — Господин, что еще за «выступай» такое? - обеспокоенно спросила эльфийка. - В этом вашем оценивании будет что-то, что мне не понравится? — Дофига всего, - ухмыльнулся Тарак. - Ваще — это просто обед, где ты прислуживать вожди и старейшины, а они смотреть ты и что ты делать, чтобы решать, какой ты хороший женщина. — И я там буду без одежды? - предположила Анебриэль, приподнимаясь на локте и глядя на орка сверху вниз. — Хыыыы... а ты плясать уметь? - задал вождь встречный вопрос. — Нууу... я танцую немного, но вряд ли могу что-то из того, что нравится оркам... — Тогда лучше сразу без одежда. — Эээто точно необходимо? - спросила наяда, нервно заерзав. - В этом костюме и так ведь все видно... — Дату! - строго прервал ее орк, надавив ладонью на макушку эльфийки и укладывая ту обратно в постель. - У я пока нет хороший план как объявить твой охху-на-жон. До тех пор делать все по закон. Ты не задирай-нос, как разный эльфийский баба, ты хороший женщина и все уметь. Просто показывать это. — А если я не выдержу? - прошептала Анебриэль. - А если Ха-на-жон не выдержит? — Тогда убивай они все, - пожал плечами Тарак. - Если кто-то узнавать ты, или шаман заметить, что ты дух — тоже убивай они все. Я вести ты к ним без цепь и быть готовый к это. Но наш племя сильный, старейшины быть когда-то могучий воины и шаманы, и наш дух рядом, и он не давать ты убивать старейшины за просто так. Быть готовый, что ты и я оба умирать. — А девочки? — Я уже отдавать они в племя. Если Рана сидеть тихо, никто не трогать они... хорошо если так. — Я постараюсь сдерживаться и сделать все правильно... - пообещала эльфийка. Орк погладил ее по спине, а затем вдруг развязал узел между лопаток и снял с наяды шкуру. — Господин? - испуганно спросила та, крепче прижимаясь к вождю, хотя по логике вроде бы следовало отстраниться. — Привыкать, - отозвался орк. - Я посмотреть как ты сдерживаться. — Уууугу... - пролепетала наяда. Уткнувшись носом в грудь Тарака, она чувствовала, как тот стягивает с ее бедер второй кусок шкуры.- Мможно я сама? — Нельзя. Терпеть, - ответил вождь, сопровождая слова легким подзатыльником. - Завтра прятать лицо не выходить. Его руки медленно стащили с эльфийки нижнее белье, ощупав, казалось, каждый дюйм ее грудей и бедер. Затем орк перевернул Анебриэль на спину и, нависнув над девушкой, окинул ее обнаженное тело изучающим взглядом. От стыда наяда была готова превратится в воду, и Тарак, заметив, что ее щеки начали растворяться, начал угрожающе разматывать цепь на руке. — Нет-нет, я терплю... - прошептала фея, закрывая лицо ладонями. Орк немедленно схватил наяду за запястья и раздвинул ее руки в стороны. — Орки — раса извращенцев... - пробормотала Анебриэль, закрывая глаза, лишь бы Тарак не увидел ее плачущей от стыда. - Природа дала вам ночные глаза, чтобы даже в полной темноте пялиться на голых женщин... — Верно говорить, - подтвердил орк, ложась на эльфийку сверху. - Но никакой женщина-орк иметь такой мягкий и гладкий тело, как у ты. Природа давать эльфы такой тела зачем? Чтобы усталый орк быть на чем спать — думать я.