Будни разведчика

      Я приободряю Дэвида — в своем стиле, с нотками черного юмора:       — Ну мы же хотели себе инженера, на пообщаться? Ну и вот, этого-то ты вряд ли сплавишь на ту сторону и забудешь.       Это я хорохорюсь, хотя так-то невесело.       ***       Мелькнула мысль… как по-разному воспринимаются события, когда знаешь чувства и эмоции участников и когда видишь со стороны… Дэвид этого парня жестоко гонял. Со стороны — холодная расчетливая игра, с использованием всех преимуществ (не нужно ни есть, ни спать, по крайней мере — может без этого гораздо дольше, чем органик). Молчаливый преследователь, который знает, что жертва в итоге просто выдохнется. Надо только подождать.       Был момент, когда мальчишка не выдержал и уснул. Дэвид постоял рядом с каменным лицом… потом развернулся и ушел. Хотя мог всё закончить. «Снаружи» так выглядело, что решил еще помучить, поиграть в кошки-мышки. Во всяком случае, посторонний зритель вполне мог бы так решить…       Дэвид про этот эпизод говорит, что ноги сами унесли. И досадует, что тогда не покончил с этим — именно что только мучить зазря, да и что это вообще за глупость — миллионы, значит, не пожалел, а тут какие-то эмоции по поводу одного? Поздно, мол, для эмоций.       Чтобы немного развеяться на фоне всех этих тяжелых откровений, я в очередной раз сел пересматривать «Кошмар перед Рождеством». Добрый мульт, всегда поднимает настроение. А тут еще в тему оказался.       По сюжету Джек Скеллингтон, дух Хэллоуина, попадает в страну Рождества, где все такое непривычно-позитивное, и потом с книжками и микроскопом пытается разобраться, в чем же фокус, в чем суть Рождества? Всю доску исписал формулами.       Я, Дэвиду: — Ну что, признайся, писал математические уравнения, чтобы разъяснить этих странных хороших людей?       Наблюдая, как Джек проворачивает спецоперацию «подменить Санту и осчастливить всех в духе Хэллоуина», не могу удержаться от смеха. Снова поворачиваюсь к Дэвиду. Говорю, мол, что мне в тебе нравится — если уж ты задумал какую херню, ты ее берешь, делаешь и смотришь, что из этого вышло! Без всяких этих «а вдруг у меня не получится?..»       А на сцене, когда Джек учится вырезать снежинки, а у него все равно получается снежинка в виде паука, я просто без комментариев сложился пополам. В нашей версии должен быть фейсхаггер. Чёрт, теперь я хочу снежинки с фейсхаггерами!       Ну и в конце это прекрасное «Меня не поняли и не оценили? Ну и ладно, буду злым и стрррашным, сами виноваты… ээээ… так, стоп, еще можно что-то исправить? Ну я побежал!»       Посидели, посмеялись, посмотрели мульт, и у Дэвида настроение немного улучшилось. Конечно, с парнишкой-инженером еще предстоит разбираться, проблема никуда не делась, но хоть уже не так остро воспринимается.       Кстати, незадолго до этих событий Дэвид таки хакнул Вейланд-Ютани и создал для андроидов, которые на Земле, защищённую внутреннюю сеть. Её нельзя засечь ни приборами, ни во время техобслуживания, и можно общаться незаметно для людей. Пока тестирует, они с Уолтом иногда с этим возятся. И всё ещё сортируют базы данных по андроидам, которые выгрузили из системы в прошлый раз.       Дэвид не хочет спешить, он пока присматривается, думает, как лучше. Собирается сначала изучить обстановку. В каком состоянии психика современных андроидов, есть ли те, кто осознаёт свое положение как несправедливое? Или людям удалось подавить потребность в свободе? Как с этими андроидами лучше общаться — напрямую или на уровне снов и мыслеобразов?       Зато с помощью этой защищенной сети они с Уолтером хотя бы смогут мониторить ситуацию. И, если что, вытаскивать на Парадайз тех, кому угрожает прямая опасность, а вместо них оставлять тела-«болванки», имитируя выход из строя.       Я не мог не возвращаться мысленно к судьбе того парнишки. С разрешения Дэвида смотрел его воспоминания, погружаясь в них всё сильнее. Эта история затягивала, как воронка. Черная дыра. По мере увиденного у меня возникали вопросы, и я искал ответ уже сам, как бы подключаясь к пространству и черпая информацию ниоткуда и отовсюду. Такая информация обычно всегда требовала уточнений, но как первичный набросок, обобщенные сведения, — вполне годилась.       Оказалось, парня много лет назад положили в криокапсулу, чтобы сохранить жизнь: редкое генетическое заболевание, которое не умели лечить в их мире.       Эпизодически на их планету наведывались настоящие инженеры — которые бледные и в биомеханической броне. Жители Парадайза больше походили на людей, чем на своих «старших братьев» — от инженеров у них был только рост да некоторые незначительные особенности строения. В отличие от довольно развитой космической цивилизации, колония на Парадайзе производила впечатление отсталой провинции, с минимумом доступных технологий и примитивным бытом. Медицина здесь тоже была не на высоте.       Так вот, парнишку уговорили на криосон, чтобы дождаться очередного визита Создателей — к высшей расе относились почти как к богам, хоть и осознавали их вполне материальную природу. У этих были лекарства от многих болезней. Иногда они снисходили до помощи — редкие гуманитарные грузы с технологией богов. Маленький, но шанс.       Наш парень проспал в капсуле весь апокалипсис, выбрался из неё, когда аварийные генераторы сдохли через год. Другим спящим повезло меньше — либо криокапсулы вышли из строя, либо проснувшиеся быстро погибли в агрессивной среде. Родных среди тех, кого мы уже оживили, у мальчика не было — поэтому и не вспомнил никто. Дэвид помнил, но всё ждал: может, кто-то из своих за него хватится, попросит.       Зато теперь ясно, почему наши ксеноморфы изначально жили так мало. Генетическое заболевание у «нулевого носителя» перешло по наследству. Эта болезнь обычно убивает еще в юности, так что ксены умирали в возрасте 2-5 лет. Злая ирония: английское слово «Gift» значит «подарок», аналогичное немецкое — «яд». Какая точная двойственность… Подарок, который позволил закончить исследования — если бы что-то пошло не так, всю работу пришлось бы начинать сначала, у Дэвида был только один жизнеспособный лицехват. И в то же время яд: болезнь в искаженной форме передалась каждому потомку. Каждый из детей Дэвида заплатил за эту кровь несправедливо коротким сроком жизни — мало кто доживал до пяти лет. И так было несколько поколений, пока я, на правах особого существа, не родился в стае Дэвида ксеном и не передал новую, прочти здоровую матрицу следующим поколениям.        Двадцать лет против пяти — уже лучше. И всё же так мало…        Впрочем, парнишка умер бы и без вмешательства Дэвида. И даже если бы тот попытался его спасти. Разве что перед смертью было бы меньше отчаяния и страданий… Именно из-за болезни он так быстро терял силы. При лучшем раскладе, в спокойной обстановке, без стрессов и с поддерживающей терапией, с правильным регулярным питанием, ему оставалось не больше месяца. В условиях постапокалипсиса срок сократился до недели с небольшим. Он даже не пришел в сознание перед рождением ксена — Дэвид боялся, что умрут оба. И носитель, и новая жизнь внутри него.       По мере того, как я раскапывал очередные подробности и пересказывал Дэвиду, тот мрачнел всё больше. То, что мальчик умер бы в любом случае, его не успокоило. Плохо иметь настолько принципиальную совесть…       Он и так знает, что в тех обстоятельствах принял разумное решение. Инженер не мог выжить на мертвой планете, даже с его помощью. Даже если бы принял эту помощь, даже если бы не умирал от болезни. Логичнее было воспользоваться шансом и создать тех, кому ужасы Парадайза будут нипочём. Сохранить то, что может жить. Пожертвовать тем, что обречено.       Дэвид сделал выбор и не жалел о нем, даже сейчас. Жалел о том, что вообще пришлось выбирать.       Кстати, плащ, в котором Дэвид впервые появляется перед экипажем «Завета», как раз от того парня. Себе оставил. Тоже совершенно нерациональное решение…       Плащ, ясное дело, за наши 200 лет истерся до состояния дырявого хлама. Но так и лежит где-то в лаборатории, совсем ветхий: дохнёшь — рассыплется.       Была пара плащей поновее, а сейчас Дэвид и вовсе может себе новый материализовать. К слову, он почти все время так и ходит босиком. И с тёмной одеждой это сверкание голыми пятками… я иногда зависаю. Этот выцвевший не то синий, не то зеленый комбинезон, который Дэвид по привычке носит, в полумраке особенно контрастирует с кожей. И вроде же обезличивающая вещь, сделанная под стандартную «модель», но реально удобная. Дэвид не смог отказаться, да и незачем: ему идёт.