Будни разведчика

      ***       Я предлагаю тех, с кораблей, забрать и передать «нашим» инженерам прямо сейчас — чего ждать-то?       Дэвид, мрачно: — Нет.       Пусть посидят на обесточенных кораблях недельку-другую, без связи и объяснений. Не слишком милосердно, и да, это откровенная месть. За ксенов в космической пустоте. Но в противном случае он не выдержит и сделает с ними ещё что похуже…       Наши спасёныши начали в гнездо формироваться, клубком-комком, спать после стресса. Дэвиду, видимо, придется остаться с ними. Лирка и остальных приняли в гнездо, но явно понимают, что они не из этой стаи.       Я в который раз замечаю, что при встрече с чужаками, с которыми потенциально можно вступить в контакт, наши ксены используют один и тот же ритуал. Оказалось, новеньким он тоже знаком. Значит, что-то врождённое, инстинктивное? Общее для всех?       Выглядит это так: те, кто проявляет инициативу и хочет познакомиться, подходят первыми, но не слишком близко. Дистанция — шагов тридцать. Садятся на хвост, подобрав под себя ноги, руками уперевшись в землю перед собой. Головы держат чуть приподнятыми. И ждут. Если другая сторона отвечает тем же — можно, спустя несколько минут, встать и подойти ближе. Лирк, Раасс и Фай знакомились с новой стаей именно так.       Среди спасенышей есть один, типа королевки, с немного другой формой гребня, чем у остальных. Именно через него инженер управлял стаей, передавал команды. Его и еще нескольких выбрасывать из шлюза не стали — судя по всему, оставляют самый костяк, чтоб не тратить каждый раз время на дрессировку. Новенькие просто слушаются тех, кто уже сломлен и управляем.       Ива высказала предположение, что ксены с такой формой гребня — это альфы, которые при наличии в улье королевы становятся чем-то вроде промежуточного звена, передают её команды остальным. У таких лидеров гребень немного крупнее, чем у прочих, и с характерными выростами. Ива видела такое в одном из миров, где была только наблюдателем. Это не противоречило тем данным, что у нас были, так что мы условились называть ксена альфой. А потом и вовсе с большой буквы, как имя.       Дэвид общается с Альфой — гладит, успокаивает. У наших ксенов с тыльной стороны гребня несколько чувствительных зон между сочленениями в экзоскелете, у этих, как оказалось, тоже. Дэвид легко отыскал эти чувствительные точки — привычным, уверенным движением. Своих он часто балует таким массажем. Ксен блаженно расслабился, как кошка, которой чешут за ухом.       Дэвид, вроде бы, успокоился. Точнее, переключился. Сосредоточился на ксенах. Мурчит им — иначе этот низкий вибрирующий звук не назовёшь. Он мог бы сам превратиться в ксена, чтобы общаться с новой стаей, но не стал. Пусть привыкают сразу, что не все чужие — враги. Впрочем, андроида они приняли быстро, только Альфа поначалу шипел, агрил и челюстью щелкал. Но сейчас уже разомлел, ткнулся гребнем Дэвиду в грудь, затих. Гнездо в спячку входит, тоже успокаивается…       Внезапное пополнение семейства… а сколько ещё таких — или на положении рабов, или в конфликте с разумными соседями по планете. Сколько погибших было, выброшенных в космос или отравленных тем био-оружием. Многих даже некому вспомнить — расходный материал войны…       Гнездо утихомирилось и спит. Дэвид изо всех сил старается не думать о том, что ему хочется сделать с их обидчиками.       Дэвид уже навострился быть в двух местах одновременно (освоил многотельность), так что он сейчас в гнезде ксенов и одновременно допрашивает нашего… хм… гостя. Генерала, или кто он там. Что-то мы даже имени его не спросили. Выяснилось зато, что он напрямую участвовал в том нападении на наших ксенов, и он же отозвал атаку. Но он не главный среди прибывших, у них что-то вроде совета командиров. Он достаточно осведомлён в текущей ситуации, вот только осторожничает, лишнего слова не вытянешь… Впрочем, его можно понять.       С его слов нам удалось составить примерное представление. Между двумя цивилизациями инженеров была продолжительная война в стиле выжженной земли, с уничтожением колоний и разрушением производства. Те, которые относительно мирные, воевали и до сих пор воюют с кликой военных. Военные, судя по всему, те ещё черти, их социуму не позавидуешь. Раз используют ксенов как оружие — их-то надо из кого-то выводить.       «Наших» инженеров, которые прилетели на Парадайз, мы условились называть прогрессорами, чтобы как-то различать. Они себя и сами примерно так идентифицируют. Прогрессоры из них, конечно, так себе, но те, военные, ещё хлеще.       Итак, прогрессоры сейчас пытаются восстановить колонии, зачистить зараженные планеты и наладить дипломатические связи с выжившими. Нападения на колонию они не ожидали — во-первых, давно не было открытых столкновений, во-вторых, на этот сектор раньше не нападали.       Для расы, сумевшей выйти в космос, у них на удивление примитивные общества. Все эти дрязги, кровавые разборки. Разруха какая-то…       Впрочем, нам наверняка говорят не всё, так что придётся разбираться самим. Пару раз в разговоре проскакивали намёки, что весь этот мутный затяжной конфликт из-за патогена и его использования.       Почти весь следующий день мы провели в гнезде спасёнышей. Отогревали, создавая безопасный и спокойный эмоциональный климат, в том числе через Альфу. Новенькие физиологически отличаются от наших: классические такие шипуны, больше всего похожие на Чужих из четвёртой части. В отличие от стаи Дэвида, трели на высоких нотах выдавать не могут, даже стрёкот глухой, хрипящий. Совсем другой.       Когда стая отогрелась окончательно (в эмоциональном плане), Альфу прорвало — почувствовал себя в безопасности, поверил, что его услышат и поймут. Долго жаловался Дэвиду, звук такой жуткий: низкое, но при этом визгливое стрекотание, переходящее в монотонный вой. От наших я такого никогда не слышал. Может, конечно, у них просто повода не было…       Оказалось, ксены отлично понимают разницу, когда охотятся сами, для себя, а когда по приказу. Если бы стая оказалась в колонии случайно, они бы точно устроили там резню. Но принуждение убивать воспринимают как насилие, им от этого по-настоящему плохо. И Альфа жаловался в том числе на это. Вот тут Дэвида аж до слёз прошибло. Он ведь тоже собирался их использовать, пусть даже в общих целях и за общее место под солнцем.       Ива: — Дэвид бы не заставлял их, разве можно это сравнивать. Предложил бы, в расчете заинтересовать, попросил бы — но это же другое совсем. Разве он стал бы настаивать, чувствуя их нежелание? А он бы точно почувствовал.       — Да понятно, но говорит — страшно думать, что на войне просто делал бы, что необходимо, не замечая, как превращается в такое… хорошо, что вообще по этому пути не пошел.       — Да… Звереешь — и сам не замечаешь, как дальше — больше. И оправдываешь тем, что это необходимо, а потом уже неважно…       — Вот и я про то ж… он ведь двух ксенов тоже не от большого желания сдал… и точно предпочел бы этого не делать. Именно, что на войне звереешь.       Когда я только пытался выяснить, что произошло с колонией, самый первый образ, который я увидел — инженер, положивший ладонь на гребень Альфы. В тот момент мне показалось, что это даже заботливое, мягкое прикосновение. Телепатический контакт двух если не равных, то хотя бы привязанных друг к другу существ. Но когда я мысленно показал эту картинку Альфе, тот аж взвыл. Он поначалу вообще шарахался от телепатического контакта — однозначно воспринимал как насилие, способ подавления и причинения боли. При том, что между собой эти новые ксены общаются преимущественно мысленно.       Мне показалось, что новички менее интеллектуальные и менее эмоционально развитые, чем наши, но трудно судить объективно — их с рождения подавляли. Генетически они более склонны к подчинению, и на кораблях инженеров везде натыканы приборы, которые излучают волны попеременно сверхвысокой и сверхнизкой частоты, от которых реакции ксенов становятся заторможенными. Чем быстрее сменяются частоты, тем сильнее и болезненнее воздействие, вплоть до летального. Частоты подобраны так, чтобы действовать только на ксенов, сами инженеры почти не ощущают дискомфорта.       Дэвид принёс с корабля одно такое устройство, они с Альфой отвели душу, раздолбав его в хлам.       Потом мы отправились на разведку — в прошлый раз осмотрели корабли вскользь, искали только ксенов. Во второй заход обнаружились почти две сотни колонистов в криокапсулах — пленники с уничтоженной колонии. И очень много коконов — мы даже со счета сбились. Точно больше трехсот. Логично: «сырьё» плюс яйца — меньше проблем перевозить, чем стаю ксенов в отсеке. Безопаснее.       Мы перенесли коконы в новое гнездо, а колонистов сразу на их планету, к нашей команде разведчиков.       Дэвид, с мрачным удовлетворением наблюдая за паникой и беготнёй на кораблях:       — Если военных приговорят на трибунале, я готов привести приговор в исполнение. Вывести из них ксенов, а потом оживить. И мои претензии к ним будут закрыты. Может, даже претензии ксенов. Все в выигрыше. А чтоб совсем честно было, можно предложить на выбор: или так, или прогрессоры с ними сами разберутся. Но тогда на скорое оживление могут не рассчитывать. Без них проблем хватит.       Я фыркаю: — Главное, чтоб у самих прогрессоров метод казни не был с помощью патогена. А то ж выйдет один хрен. Как в том анекдоте про лялямбу…       В том, что попавшихся военных приговорят к высшей мере, мы особо не сомневались. По законам военного времени, за нападение на гражданских. Да и от ксенов будет претензия, через представительство Дэвида.       Пока мы строили кровожадные планы, из подпространства вышли еще десять кораблей. Значит, успели таки послать сигнал тревоги, вот и подкрепление пожаловало. Дэвид, не долго думая, вырубил и этих. Пошли смотреть, что там у них. А у них на борту тоже ксены, в специальных капсулах (на первых трех кораблях таких не было), но немного, десятка три. Раскиданы по двум кораблям.       Мы долго обсуждали, будет ли неоправданной жестокостью, если Дэвид нейтрализует все способы влияния на ксенов, вроде биологического оружия, излучателей и телепатического контроля, а потом выпустит пленников из капсул — и пусть те сами решают судьбу экипажа. Я сразу сказал — отговаривать не буду. Сам бы на такое посмотрел. И даже мы не совсем при делах, только честный расклад создадим, а остальное на усмотрение ксенов-пленников. Вот чего заслужили их хозяева — то и получат.       И всё же, мы можем обезвредить противника бескровно — значит, насилие не является острой необходимостью. Просто месть — отвести душу. Но как же хочется…       В конце концов, «хочется» победило. Ксенов мы выпустили, всё опасное для них оружие убрали.       Кровавая месть как-то сразу не задалась. Ксены пролезли в рубку, там были двое: один, похоже, капитан корабля, второй — младший по званию, да и по возрасту намного младше. И старший так его защищал, аж рычал на ксенов, пытался командовать, хоть телепатический контроль и не работал. Те попятились и присели от такого напора. Но всё равно напали бы…       Дэвид плюнул и этих двоих вытащил с корабля. Проникся. Мол, отчаянный всё-таки мужик. Оказалось потом, что младший — его сын.       Я не удержался, чтоб не подначить: — Что, злодей, теряешь хватку?       «Злодей» только глазами сверкнул. Всё-таки подкупают его проявления настоящей человечности. Такой… отчаянной, нелогичной, вопреки всему.       «Как превращение кислорода в золото»…       Остальные инженеры тоже отделались лёгким испугом. Нет, конечно, ни разу не лёгким, кого-то даже пожевать успели, но не насмерть. Дэвид их вытаскивал в отдельный локус, хоть и ругался сквозь зубы. Раньше бы не пожалел, да и сейчас его порядком раздражает, что не может просто отойти в сторону и наслаждаться зрелищем охоты. В этом его любимые ксены тоже прекрасны. Совершенны.       Ксены поначалу были не слишком довольны, что добыча ускользает из-под носа, но потом, кажется, прониклись азартом новой игры: напугать до полусмерти.       Дэвид утешается тем, что вспоминает Роя: тот тоже мог убить своего врага, но в последний момент выбрал спасти ему жизнь. Пример, которым сам он искренне восхищается. Пример, достойный подражания. А ещё думает о традиции судов на Земле Алестры — в мире, куда сами мы доступа не имеем, но всегда с большим интересом следим за новостями. Это мир наших «старших», которые и показали мне возможности разведработы. Когда я только познакомился с Германом и Татой, мысль о воскрешении для всех казалась мне чем-то нереальным. Бессмертие душ и перерождения — это ладно. Но так, чтобы просто оживлять умерших? Ведь это же столько трудноразрешимых проблем сразу!       Так вот, суды там зверские. «Кровавый арийский базар», по меткому определению одного из участников сего действа. Разбирают по косточкам, кто, что и кому сделал. Не отвертишься. Так что Дэвид про это дело вспомнил… и решил, что лучше сдержать благородные мстительные порывы. Хотя бы в меру сил. Потому что если всех перебить и забыть — то и так сойдет, а если всем как-то в этом новом мире жить, и чтоб было лучше, чем раньше — то они потом тоже имеют право предъявить… за моральный ущерб. Мол, если будет потом разборка, кто кому чего сделал, не хочу, чтоб эти ныли на тему моего самоуправства, не доставлю им такого удовольствия.       Удовлетворился учинённой паникой и общим саспенсом. Ксенов забрал в новое гнездо.       Закончив с военными, Дэвид переместился на LV223. Постоял над мумией инженера, который когда-то чуть его не убил. Подумал… и отошёл. Потом подошел снова, но всё равно пока не решился. Не сейчас. Разговор там будет не на пять минут… и всё-таки тяжело. Дэвид злится на себя, мол, пора уже с этим заканчивать, многим от меня куда сильнее досталось.       Да, говорю, но тебе ж не легче оттого, что кому-то там больнее прилетело.       Хорошо, чтобы и у нас в итоге сложилось что-то вроде алестровских арийских судов. Тогда все смогут на всех пожаловаться, разрулить старые обиды и жить дальше уже по-новому. Дэвид ведь не хотел вмешиваться в конфликты инженеров, но узнав, что там замешаны ксены, не смог остаться в стороне. Помог поймать военных преступников, которые убили почти пять тысяч человек. За такое полагались трибунал и смерть на месте, но Дэвид, подумав, сам настоял, чтобы был суд, на котором и у обвиняемых будет право голоса. Его возможностей боялись… поэтому согласились.        Я знаю, почему он вступился за военных. Несмотря на то, что сам едва сдержался, чтобы не выбросить их в космос, как они выбросили в шлюз стаю ксенов — «отработанный материал».        Если бы инженеры или люди решили предъявить ему счёт, Дэвид предпочел бы суд — иметь возможность высказаться в свою защиту и быть услышанным. Сам он убил гораздо больше народу, чем было в той маленькой колонии… и таких же гражданских.        И, может, однажды дойдет до такого суда — инженеры не простили его, они просто боятся его. Боятся способностей Дэвида и того, что он практически всесилен.       Да, оживить мы их оживили, но всё равно было насилие, всё равно натерпелись ужаса. Вот ксенов мы спасли, а они наверняка предъявят счет бывшим мучителям. Одно другому не мешает…       Эрвин внезапно откликнулся — если что, я на таком суде буду выступать в его (Дэвида) защиту.       У этих двоих сейчас нейтралитет: поговорили, но теперь каждый сам свои мысли варит.       С Эрвином я потом перекинулся парой слов, спросил, откуда такая решимость. Он ответил в том духе, что «нет, ничего еще не закончилось, ни разу ещё не договорили, но всё-таки Дэвид дал мне даже больше, чем если бы тогда не трогал или помог, и больше, чем те, с кораблей. Я же это понимаю».       Он, конечно, злится… но «сородичи» его так кинули, что на обёртку он теперь не ведется. Да и вообще, в капсулу Эрвин ложился с мыслью, что вряд ли проснется, разве что дома его болезнь лечить научатся. Но кому тогда нужен будет безродный мальчишка, у которого и родни-то не осталось?..       Хотя не чувствуется, что тоскует по родне… одиночка поневоле. Или просто не готов пока. Или боится оживлять — с братом вот были сложные отношения, Эрвин сильно ревновал, а после его смерти стыдился тех своих чувств. Думал, что это его вина — ведь хотел, чтобы брата не было, чтобы всё стало как раньше. Думал даже, что заслужил — и болезнь, и отношение тех военных на корабле…       Родители любили младшего больше, или просто Эрвину так казалось…       Но было и хорошее — игры в прятки, например. Те самые, которые он потом вспоминал, гоняясь за Дэвидом. Знали бы они в тот момент мысли друг друга… Дэвид видел в нём мальчишку, но старался не забывать, что это сильный и опасный противник, и нечего тут возрастом обманываться. А Эрвин при плохом освещении тоже ловил это неловкое чувство «он как ребенок», напоминал себе, что вот ни разу, что это враг, притом сильный и опасный.       Эрвин наверняка ещё попросит за родню, но не сейчас. И даже не попросит, а сам вернёт. Он уже работает в колонии на подхвате, постигает азы разведдеятельности.       Наши разведчики уже закончили подготовительный этап и полным ходом возвращают погибших. Я жалею, что пропустил первую встречу Магнита и Зандера. Не видел их физиономии в тот момент. У нас тогда были замёрзшие в космосе ксены, не до того…       Когда краем глаза заглядывал, застал следующую сцену. Эти двое молча стоят рядом, перебирают документы на колонистов. Время от времени один другому всё так же молча какую-нибудь папку подсовывает. Мол, этот по твоей части. Явно с намёком. Но всё молча, и рожи каменные. И только Эрвин спокойно перебирает бумаги, не обращая внимания на напряжённую атмосферу.       Хотя наверняка он удивился, в первый раз увидев Эрика, который с Дэвидом — одно лицо. И это Эрвин ещё с Уолтером познакомиться не успел.       Позже я видел, как Дэвид заходил к инженерам (которые отец и сын), но пока не общался, закинул их в криокапсулы. Сдаётся мне, что этих он в обиду уже не даст, что бы там ни решили на суде наши новые союзники…