послушай меня (сборник)

Иногда бывает, что не понимаешь, как можно выражать чувства на бумаге, когда ты сам их никогда не испытывал. Влюблённость, кажется, навсегда была закрыта где-то там, под семью замками в глубине души. Я настолько уничтожил в себе желание быть любимым, что больше не чувствую влюблённости. И не хочу. Это чувство запретно для меня, потому что я не верю в него, хотя мне не удалось испытать на себе этот ад. Иногда случается, что мысль о том, что ничего страшного со мной не случится, посещает голову. Но я дурак, и я слаб перед самим собой. Дурак перед тем, что я есть. Я раб своей головы и сознания, которое хочет, чтобы я глумился над самим собой ещё больше. Я не думал, что всё будет настолько сложно. Меня выносили и родили, воспитывали, одевали, кормили, опекали, и в один момент всё пропало. Вместе со мной и этим миром, который перестал для меня существовать. Я глуп! Потому что думал, что мир дерьмовый, а оказалось, что это я говно, которое не видит его красоты. Погрязая в бедах, которые развивались вокруг и внутри, я не замечал ничего, кроме той боли, которая медленно заполняла моё сердце. Я слаб. Перед самим собой, перед семьей, перед людьми, которые окружают меня. Я ничто по сравнению с другими великими людьми, я крупица. Хрупкий мирок. Внутри меня чёрные звёзды на белом фоне. Там, внутри меня, седина породила свои жизни и затмила разум. Я перестаю быть человеком, но каждый раз отбиваю самого себя у зверья, которое бесчинствует в моменты, когда я слаб. А слаб я всегда. Сейчас, потом, иногда. Попытка быть нужным людям выдалась на славу. Они нуждались во мне, а я мягко улыбался и смотрел в их лживые блядские глаза, потому что их боль мимолётная, из-за парней, домашних проблем или того, что нет денег на новый телефон. Что ж… а у меня нет денег на новую жизнь! Может, кто-то поможет с этим справиться? Я бы хотел выбрать свою судьбу и сделать так, чтобы всё было отлично, но не только у меня. Нет. Я не эгоист. Я буду рад, если мне удастся отдать всего себя людям, которые любят меня и хоть немного ценят. Я буду рад… Тяготы жизни прекрасны. Они заставляют меня страдать больше и больше, заполняют белые сети седины внутри маленькими каплями и я улыбаюсь, потому что так привычно страдать. Я переживаю, что нормально себя чувствую, что нет обычной тупой боли или переживаний, которые сбивают мою жизнь. Я беспокоюсь о том, что всё в порядке, потому что за несколько лет я привык ощущать себя дерьмом. Мне так привычно, а сейчас я пытаюсь удержаться в этом нормальном, необычном для меня состоянии, потому что банально не смогу справить с тем, что меня ждёт. Я всё знаю. Это как надевать кольцо на палец, которое тебе мало. Ты пихаешь, пихаешь, сцепляешь зубы и просишь, чтобы тебе помогли, но дальше фаланги не пускают. Так с жизнью и проблемами в принципе. Я пытался решить то, что мне не под силу, очевидно, что ничего не вышло. Но я пытался, а потом решил «отрубить себе костяшку, которая не пропускала кольцо». Но сейчас я в порядке. Кто бы что не говорил. Я в полном порядке и знаю, что делаю. Внутри меня седина заполнила не всё, но и кольцо на палец не наденешь. Я остался ни с чем и в то же время со всем, потому что жизнь продолжилась, она не осталась где-то позади меня, и я могу свободно вдохнуть. Конечно, чтобы жить, чтобы время от времени писать что-то такое, что позволит людям понять меня так, как никто не мог это сделать.       — Ты закончил? — устало вздыхает Чанёль. — Слушай, я устал ждать, давай скорее, а?       — Почти, — улыбаюсь, — если вдохновение пришло — нужно ловить момент.       — Мы ловим этот момент около часа, — бубнит Пак, закидывая ногу на ногу. — Я хочу есть, Бэк.       — А я дописать, поэтому заткнись и не мешай.       — Ну что за человек?.. Плохой. Отвратительный. Нудный. Поганый, как самая последняя… Нужно жить и любить себя, пускай это очень сложно делать, но у меня всё впереди. Я смогу, я стану сильным глупцом, смогу перевернуть то, что заполнило мою душу. Перевожу взгляд с экрана на Чанёля, который задумчиво разглядывает меня, не замечая, что я смотрю в ответ. Когда-нибудь чей-то огонь проникнет в грудь и заставит паутину сгореть, только… это будет нескоро. Совсем не скоро…       — Бэкхён! — недовольно восклицает Чанёль. — Ну так полжизни пройдёт, пока ты допишешь!       — Хорошо, — вздыхаю. Когда-нибудь это обязательно случится.