послушай меня (сборник)

Такой сильный и стойкий. Такой самостоятельный и уверенный. Такой хладнокровный и самоутвержденный… Эй, Чанёль, что случилось? У тебя правда проблемы?       — Проблемы, Пак?! — орёт Бэкхён. Взмах.       — Нет. Нет. Нет… — словно в бреду еле выговаривает тот, вскрикивая от ударов, рушащихся на тело лавиной. — Нет, Бэк! Но уже никто не остановится, потому что Бэкхён не выносит, когда Чанёль ломается; когда прекрасный всемогущий принц трескается; когда парень показывает своё настоящее «я» — гнилое и изуродованное.       — Ебаный же ты… — шепчет Бён, буквально задыхаясь от своих же действий. — Беспроблемный, сука?! Да?!       — Да! Что угодно подтвердит, лишь бы перестало болеть. И тело, и то, что в груди, ведь всё банально просто, но вгоняет в ужас, когда осознаешь, в чем дело… Бэкхён бьёт наотмашь, так больнее, так сильнее. Но заплывшие глаза уже ничего не видят, и Бён на мгновение отшатывается, ощущая ужас от того, что сотворил. Опухшие посиневшие глаза уже не могут открыться, они ничего не видят.

«И слава богу», — думает Бэк, с рыком впечатывая кулак в бок Пака, которого сразу начинает тошнить кровью. — «Хорошо, что не видит самого себя»

      — Бэкхён… Это тихое умоляющее только раззадоривает, и парень наконец отрывается. Тяжело дыша, он оглядывает в мясо содранные руки, и удовлетворённо кивает самому себе.       — Не болит, Чанёлли? — ласково спрашивает Бэк, прикладывая к опухшему посиневшему лицу пальцы. — Уже лучше?.. Вопросы остаются без ответа, потому что не болит — Бэкхён и сам видит, поэтому встаёт с тела и идёт мыть руки, тщательно смывая чужую кровь несколько долгих чёртовых минут.

«Вообще-то это страшно», — считает он, оглядывая распластавшееся тело на красном полу, — «жаль, что по-другому паковскую ничтожность не заглушить…»