Синяя птица

      Рима сидела в повозке и не могла оторвать взгляда от окошка, ведь все вокруг казалось таким необычным и прекрасным. Она хотела запомнить все, что увидит сегодня, и до сих пор не могла поверить такому счастью — родители позволили покинуть особняк и поехать в гости к принцессе, правда, только вместе с Аму, но так даже лучше. С ней можно не беспокоиться о необходимости носить маску «леди», а спокойно радоваться поездке, то и дело показывать на облака и говорить, как сильно их форма напоминает кролика или сердце. — Смотри-смотри, — Рима снова заливисто засмеялась. Она слишком давно не позволяла себе веселиться, но теперь для этого был повод. — Если эту корягу нарядить в платье, получится вылитая госпожа Лилит! — Точно, — Аму в ответ лишь улыбнулась, радуясь, что подруга наконец-то стала чувствовать себя лучше, но даже это не избавляло от беспокойства. А что, если Тадасе тоже будет там и узнает ее? — Но, думаю, подруги госпожи Азуми в большей степени напоминают эти камни и по характеру и по внешности. — В этом ты права, — Рима посмотрела на большие булыжники, которые непонятно как оказались там, и улыбнулась. Она наконец оторвалась от созерцания вида из окна и спокойно вздохнула. Всякий раз, когда к матери приходили в гости подруги, приходилось прятаться в своей комнате, потому что они были теми еще сплетницами. «Мне не нужно, чтобы они проболтались о тебе кому-нибудь при дворе», — всегда говорила леди Маширо после того, как велела слугам принести еду дочери в комнату, чтобы та уж точно не спускалась в гостиную и никому не попалась на глаза. На самом деле, Риме такое положение дел очень даже нравилось, потому что она могла спокойно сидеть в комнате вместе с Аму и не уделять ни капли свободного времени учебе, танцам или игре на фортепиано. — Все в порядке, Аму? — спросила Рима, замечая грустный вид подруги. Похоже, она о чем-то задумалась, и эти мысли никак не давали покоя. — Выглядишь опечаленной. — Просто задумалась, — она натянуто улыбнулась и устремила взгляд в окошко. Повозка совсем скоро прибудет во дворец, и некогда будет думать. — Что я буду делать, пока ты проводишь время с принцессой? — Прогуляйся по саду или коридорам, — ответила Рима, потихоньку возвращаясь в привычное состояние. — Я была бы рада иметь возможность осмотреть все, но… скорее всего, принцесса будет настаивать на том, чтобы остаться в каком-нибудь большом зале и, скажем, играть на фортепиано. — Не думай так, — теперь Аму улыбнулась искренне, ведь, в конце концов, не о чем волноваться. Кто сказал, что Тадасе до сих пор во дворце? — То, что говорит твоя мать, не всегда правда. Конечно, она часто бывает в гостях и выходит в свет, но она не знает принцессу настолько хорошо. Все будет в порядке.       Повозка остановилась возле главных ворот, и через несколько секунд дверь открылась. Лакей учтиво подал руку даме и оповестил о том, что будет ждать ее столько, сколько потребуется. Аму не была удостоена такой вежливости, но она вполне могла выйти без чужой помощи. Гостей встречал слуга принцессы, который со стороны казался несколько удивленным, словно все вокруг было чем-то новым и неизведанным для него. — Принцесса желает видеть только леди Маширо, — слуга обратился к Аму, но она вполне ожидала такого исхода. Она кивнула головой и собиралась уйти, но следующая фраза заставила передумать. — Она настаивает на том, чтобы Вы полюбовались прекрасным королевским садом, пока ожидаете госпожу. — Свежий воздух определенно пойдет тебе на пользу, Аму, — Рима произнесла это с неким снисхождением, но чувствовала себя виноватой. Она ненавидела вести себя так с единственным близким человеком, но Аму все понимала и услышала «крик о помощи». — Вы так великодушны, госпожа, — она склонила голову якобы в знак благодарности, но на самом деле этим жестом пыталась скрыть невольно появившуюся улыбку. Рима всегда казалась забавной в образе высокомерной аристократки.       Слуга, удовлетворенный ответом, предложил обеим проследовать за ним. Рима с трудом сумела сохранить самообладание, когда увидела, что внутри замок так же прекрасен, как и снаружи. В прошлый раз, на балу, не было возможности прогуляться по коридорам, хорошо рассмотреть картины, украшения и витражи, ведь даже потолки здесь казались произведением искусства. Она даже не заметила, как дошла до нужного места, и пришло время взять себя в руки. Аму повели дальше, а Рима осторожно толкнула тяжелую дверь и прошла в комнату, напоминающую гостиную.       После прогулки по темным коридорам, солнечный свет казался непривычным и заставлял глаза слезиться. Рима прищурилась и увидела принцессу сидящей за пианино, но почему-то она не играла. Надесико словно ожидала кого-то, но не трудно было догадаться, кого именно. Риме уже было плевать на убранство комнаты, взгляд был сосредоточен только на фигуре принцессы, которая, услышав скрип закрывающейся двери, наконец-то обернулась, одаривая гостью нежной улыбкой. — Я счастлива, что Вы не отказались от приглашения, — она поднялась и подошла ближе к гостье, осторожно беря за руку и проводя вглубь гостиной. Она несколько опешила от такой неожиданности, но быстро нашла, что ответить. — Это было бы невежливо с моей стороны, ваше Высочество, — принцесса предложила расположиться в кресле перед небольшим столиком, где уже стояли кружки с теплым чаем и сладости лежали в небольших тарелочках. — Вы можете звать меня по имени, — Надесико подвинула одну из кружек ближе к Риме и снова улыбнулась. Сложно было понять, что она сейчас чувствовала, но надежда на то, что Рима — именно та, о ком она думала, за два дня успела угаснуть, как и надежда на то, что рано или поздно получится найти… — Но взамен я попрошу о том же. — Вам нравится нарушать границы личного пространства? — колко и холодно, как и всегда. Улыбка исчезла с лица Надесико. Видимо, заставить ее открыться будет нелегко. Рима сделала глоток чая, словно ничего из произошедшего не могло взволновать. В конце концов, то, что она добрая и милая принцесса, — не значило, что можно лезть незнакомым людям в душу. — Раз так, я не думаю, что мы достаточно знакомы для этого, принцесса. — В таком случае, узнаем друг друга получше? — предложила Надесико, которая даже не притронулась к чаю и угощениям. — Можете попробовать, — Рима поставила чашку на стол и посмотрела на собеседницу. Она приложила достаточно усилий, чтобы не выдать интерес ко всему вокруг. — Думаю, ничто не раскроет человека лучше, чем танец, — принцесса поднялась и протянула руку гостье, приглашая на самый обычный вальс, который зачастую танцевали на балах. — Осмелюсь предположить, что Вы умеете танцевать. — Действительно смелое предположение, — сделала вывод Рима и аккуратно прикоснулась холодной рукой к теплой ладони Надесико. Сердце пропустило удар. Это прикосновение показалось ей таким знакомым, словно… словно совсем недавно они уже танцевали. Но это глупо. Рима танцевала разве что с Аму, да с незнакомцем на балу, но ни под одно из этих описаний принцесса не подходила.       Они танцевали без музыки и без слов, даже не смотрели друг другу в глаза. По крайней мере, Рима не поднимала глаз, но принцесса и без того могла понять одно — ни в одном движении, ни в одном взгляде не было души. Она танцевала хорошо и легко поддавалась заданному ритму, но больше напоминала куклу, чем живое существо. Даже холодные руки казались по-настоящему фарфоровыми — холодными и хрупкими одновременно. Вскоре они остановились, но никто не решался что-либо сказать. Девушка, живущая взаперти долгие годы, совсем не разбиралась в чувствах других, и этот танец не имел для нее никакого значения, а Надесико просто не решалась спросить о том, что, как выразилась гостья, снова нарушит ее личное пространство. Тем не менее, вопрос вырвался сам собой. — Как считаете, ледяное сердце может стать причиной холодных рук? — Рима, услышав вопрос, заставила себя улыбнуться, и в этой улыбке не было ни капли искренности. Надесико снова стало не по себе, хотя подобные чувства слишком редко возникали в душе. — Это определенно отсутствие сердца, — она подошла к окошку, из которого можно было полюбоваться цветущим королевским садом. — Лед имеет свойство разбиваться, как и стекло, фарфор, всякий хрупкий материал. — Интересно, почему Ваши родители прятали от мира такую красивую розу? — пожалуй, только этот вопрос и интересовал принцессу по-настоящему. Действительно ведь, почему? — Потому что есть много желающих ее сорвать, — Риме с трудом удалось сохранить самообладание, ей не хотелось сейчас вспоминать о том, что случилось давным-давно, но Надесико быстро сменила тему на более нейтральную, только в ответ на некоторые предположения все равно получала больно колкие высказывания. Она определенно решила, что стоит узнать истинную причину заточения юной леди Маширо в особняке и холодности ее сердца. Если надежда умерла, то почему интерес нужно отправлять вслед за ней?