"С.В.Е.Т."

Земля Тьмы могла похвастаться изобилием копченой земли, так как походила она на одно огромное пепелище. Изогнутые в больном бреде корни, заброшенные дома и строения. Спертый воздух и иные отвратительные атрибуты – вот как земля, некогда обетованная, предстала перед живыми. Если бы где-либо проводили конкурс на самый мерзкий макет инопланетного мира, это место принесло бы создателю заслуженное первенство и золотую чашу кубка – священный Грааль соревнования. Так повелось, что охота идёт не только за обладание заветным золотом, но и за возможностью поставить его на полку и предать забвению в пыли, пока вся жизнь летит мимо пути, позволившему оный и заполучить. Ирония. Эти мысли крутились в голове у парящей над раздробленным асфальтом летучей мыши. Но мир этот был также реален, как она сама. И могильный холод бил по лёгким также, как и её собственные крылья бились кожаными перепонками о воздух. Смердело просто невыносимо. Мышь сверкнула бирюзой глаз, вглядываясь далеко во тьму: на линии горизонта, неведомо как далеко, стрелами стремились ввысь лучи прожекторов. В их темно-желтом свете виднелись очертания ржавого перламутра, причудливые формы массивного строения. Издалека мерещилось, что это всего лишь груда металлолома, но как стало известно через несколько часов пешего пути – вовсе не то, чем казалось. Огромные трубы, стеклянные панели и балки образовывали массивный купол, на который падал мутный искусственный свет. Сейчас было очевидно, что впереди ждёт отнюдь не увеселительная прогулка. Летучая мышь начала жалеть о своём решении присоединиться к походу до места, названному Цистерной. Жажда наживы тянула прямиком под купол, но здравый смысл брал верх и заставлял бежать без оглядки. Под ложечкой засосало нехорошее предчувствие, что пепельная мышь старательно пыталась погасить. Внутренний монолог зависшей в воздухе фигуры прервал кашель снизу, глухой и короткий. Подул ветер, принося с собой горький песок. Она прикрыта нос и рот предплечьем и плавно спустилась к тёмному силуэту. – Отсюда его видно уже намного лучше. Милый, у меня крайне отвратное предчувствие по поводу этого места. В темноте, здесь – на мёртвой коре, под сводом Земли Небес, две маленькие фигуры терялись среди скалистых утесов, простирающихся до бесконечности и дальше; в густом мраке не было видно и собственных стоп. Свето-представление далеко-далеко на севере угнетало ещё сильнее. С востока, от пустынного острова, тянулась вереница грязно-бежевых туч. Оттуда же, сквозь парящий остров земли далеко наверху выглядывала еле заметная полоса зарева. – Руж, я не тянул тебя с собой. Что-то не нравится – прошу. Рука в белоснежной перчатке указала на тьму густого леса, откуда они вышли пару десятков минут назад. На фоне иссиня-чёрной линии деревьев засияло извне золотое кольцо на запястье. Повисло гнетущее молчание. Летучая мышь проглотила то, что ей пробасил черный ёж. Тот же оскалился в смешке. – Я думаю, что Вам, сеньор Шедоу, не стоит сильно переживать по поводу моих решений, – колко бросила Руж в сторону собеседника, – мы здесь по обоюдному решению, полагаю. Она провела ладонью по своим коротким волосам. Шедоу пристально глядел на её телеса в чёрном латексе, поскрипывающем при любом кротком движении. Летучая мышь стояла очень близко, он слышал её неровное дыхание. Ежу казалось, что скрип комбинезона Руж уже плотно поселился в его ушах вместе с назойливым свистом пустоши. Сколько времени прошло? Сутки, двое? Неделя? Вряд ли, но Шедоу потерял чувство времени, и его сознание отчаянно цеплялось за каждую мелочь, чтобы отвлечься от ощущений, которые он старательно запирал и не пускал танцевать мимикой и вырываться злостным рычанием. Так, атакуя взглядом прелести спутницы, назойливо выпиравшие из костюма, пришёл к мысли, что межвидовое кровосмешение – штука забавная, и почему бы не... – Дорогуша, на твоем месте я бы такой взгляд приберегла на потом. Думаю, если ты истратишь его сейчас, то усатые дяди перестанут тебя бояться, – томный голос вырвал Шедоу из странных мыслей. Стало невозможно дышать. Рванул сильнейший ветер. Хабуб накрыл двоих полностью, и синеватая дымка превратилась в тусклый песчаный свет. Пыль ослепила в один миг. – Я думаю, что тебе стоит замолчать, – рявкнул в ответ ёж, заглушая своим голосом страшный вой клубов из песка. Летучая мышь прижалась в плотную к Шедоу и возмущённо фыркнула ему в ухо, проронив короткое: «Да пошёл ты». В любой иной ситуации Шедоу не задели бы высказывания подобного рода. Но сейчас изнутри все тело молотило, теплился огонёк тянущей злости. Он уже было схватил Руж за плечо, дабы высказать все, что думает о ней, как мощный порыв ветра кинул ему в морду клуб пыли, отчего ёж согнулся в тяжёлом кашле. Шедоу проглотил то, что собирался сказать в отношении своей вспыльчивой спутницы и, прикусив язык, а после и край перчатки, выпрямился и уверенно направился дальше по расколотой дороге, прямиком к руинам РоботникЛэнда - Цистерне. Мертвому долгое время центру Робополиса, стоящему широкой стеной разрушенных высоток и магистралей. Цистерна ждала путников в своём ещё пульсирующем механическом сердце.

***

– Рисовая водка! – манерно продекламировала Руж, доставая из своей наплечной торбы вместительную железную флягу. Словив на себе отсутствующий взгляд, она хитро улыбнулась и продолжила: – Чистейший продукт, между прочим. Полезно для организма. – Мне все равно, – послышался короткий и весьма емкий ответ. Шедоу сидел на бетонной плите, наскоро размалёванной синими полосами – остатке былой цивилизации и её представлений о строительных работах. Еж звенел титановыми трубками на бортах своей обуви, болтая ногами в воздухе и монотонно стуча задниками. Звон отражался от высотных зданий, стоящих четкими квадратами на таких же геометрически четких улицах. Каждый удар пятки о пятку сопровождался механическим щелчком из отверстий, запускающих аэропотоки. Забиты песком. Руж оценивающе смерила взглядом главу похода, вместе с тем слегка осудив за нежелание разделить с ней небольшую радость. Водка отправилась обратно в сумку. От ботинок ежа стали отлетать холодные искры. Шэдоу задумчиво вглядывался туда, откуда он и его спутница пришли, выискивая следы песчаной бури. Южнее запульсировало странное гудение. Летучая мышь плюхнулась рядом с ежом и принялась стягивать с себя ботфорты, из которых в тот же момент посыпался грязный песок. Руж скривила губы в отвращении и, отделавшись от второго сапога, закинула ноги на бетон. – Удивительно проворное явление. Откуда столько песка? Не долго думая, она вновь достала из сумки флягу. Когда открыла крышку, в воздухе завитал сладковатый аромат, больше похожий на дорогой масляный парфюм. Шедоу слегка принюхался, после чего повернул голову в противоположную сторону. Летучая мышь поднесла горлышко фляги к губам и сделала небольшой глоток. Скорчилась, сморщилась, после чего шумно втянула воздух и выдохнула. Чёрный еж устало посмотрел на неё. Заметив это, Руж сразу же произнесла: – Вообще, считается, что рисовая водка особенно хороша в качестве подарка. Если хочешь наладить общение, то бочонок рисовой водки будет замечательным решением, - она печально улыбнулась своим словам. После недолгой паузы, заполненной глухим стуком из-под земли, добавила, – Бочонка у меня нет, конечно. И протянула флягу ежу. Шедоу, немного поразмыслив, взял металлическую бутыль в руку. Покрутил, повертел. Из горлышка послышалось приглушенное бульканье. Еж закинул ногу на ногу и откинулся на стену за спиной, процарапав на гипсовой отделке несколько выщербин иглами. Руж последовала его примеру, подтянув к себе колени. Подобие тишины вдруг пошатнуло внезапное мычание, проходившее на зов кита из глубин океана. В воздухе повисло напряжение. Гул из-под земли усиливался. Шедоу шумно выпустил воздух через нос, после чего поднес ко рту бутыль. – Если ты очень хочешь знать, то мне давно и на все плевать, на самом деле. Летучая мышь подняла на чёрного ежа глаза. Тот поднял рукой флягу в незримом тосте и сделал один большой глоток. После поставил ее у бедра спутницы. Охотница за сокровищами кинула непонимающий взгляд на Шедоу. Тот безразлично ответил ей молчанием, уставившись на шоссе, уходившее далеко из поля зрения в неизведанность. Широкие стеклянные фасады зданий сморщились серыми пятнами. Этажи тянули свои тонкие пальцы к земле, сгибаясь как удочка рыболова под натиском клева. У Шедоу в голове стоят туман. Смердело невыносимо. – Я всегда знала, что ты не от мира сего, – послышалось от напарницы. Она отодвинулась от ежа и грациозно выгнула спину. После чего, пригубив ещё немного «живой воды», закинула флягу в сумку и наскоро влезла в свои сапоги. Шедоу все также отсутствующе смотрел в никуда. – Я просто не могу понять, чего мы ждём? Еж резко перевёл взгляд на Руж. Через несколько мгновений он ответил: – Момента. С соседней улицы послышался скрежет. Охотница за сокровищами сложила руки на своей пышной груди. – Почему нельзя поступить, как обычно? Сделать все быстро и поскорее уже вернуться обратно. Мне здесь не по себе. – Потому что надо ждать, – повторил еж, особенно выделив последнее слово. – Тогда я отправляясь в одиночку. Можно ждать хоть до бесконечности, и мы благополучно сидим тут битый час. Думаю, что уже пора действовать. Руж закинула на плечо свою кожаную торбу и уверенно зашагала прочь от упрямого напарника. Шедоу не шелохнулся, не посмотрел вслед. Он знал, что Руж никуда не сможет уйти. Когда она отошла на достаточное расстояние, в сердце что-то защемило, и Руж обернулась. В тусклой дымке виднелся игольчатый силуэт, медленно следующий за ней. До ушей донёсся стук металлических подошв об асфальт. Она остановилась. Через несколько минут Шедоу также медленно приблизился к летучей мыши и тихо подытожил: – Теперь можем идти. И впредь, пожалуйста, думай лучше не о том, что ты хочешь, а о том, что необходимо. Руж удивленно повела бровью. – Того, что ты ищешь – здесь нет. Здесь нет совсем ничего, Руж. Так куда ты спешишь? Подул холодный ветер, разорвав полотно низкого и густого тумана. Прикоснулся к большим белоснежными ушам мыши, пробежался по иглам ежа. Он смотрел через алые глаза с сочувствием и осуждением, пульсировал в висках и запястьях. Шедоу оскалил зубы. – Все растает в этом чертовом тумане, и оставит за собой лишь память. Все. Больше здесь нет ничего. И времени нет. Только по ту сторону, где слышен прибой моря, – он небрежно ткнул пальцем в небо, где виднелись очертания парящей земли. – Остается только ждать. Знаки, фрагменты начала и конца. На языке, которого нам не узнать. Это и есть Хаос. Неудержимая сила. Эти слова разбились на тысячи осколков и прозвучали в миллионе мест вокруг. Руж почувствовала, как в горле образовывается ком, что мешает ей набрать воздуха в лёгкие. Она посмотрела на серьёзное лицо своего напарника. На затерянной во времени душе стояла печать, написанная утраченным языком. Все вокруг было загадкой; аурой, окружавшей их с того момента, как они ступили на путь к Земле Тьмы. В красных, как кровь, глазах Шедоу затаилась смоль - глубокая, непроглядная. От места, где они стояли на пронизывающем ветру, кольцами расходилась пульсация. По улицам гудел металл, выло стекло. – И если понадобится, нужно будет ждать, пока мира не станет вовсе. Изумленная до глубины души, летучая мышь не могла оторвать взгляда от глаз чёрного ежа. И все вокруг застыло в этот момент. Асфальт затрещал под ногами, в пространство поднялась сферическая волна, режущим звуком разбившая свет и тень, изолировавшая звуки ужасных скрежетов отовсюду. Руж в панике отшатнулась от образовывающегося под стопами разлома и, запутавшись в собственных ногах, завалилась на колени. Шедоу же остался стоять на месте, поддавшись внеземному свечению, бурной рекой вышедшей из образовавшейся скважины. Оно обдало его горячим воздухом; будто целовало в уши и нос, разогрев в груди светлый огонь и прогнав мысли о грязи и тьме. Шедоу протянул сложенные вместе ладони ближе к горячему гейзеру. В потемневшую ткань перчаток легло что-то горячее и большое. И тут ураган травяного сияния затих так же неожиданно, как и возник, схлопнув сферу густого дребезжания и оставив от себя лишь звонкое эхо. Замеревшая от неожиданности охотница посмотрела на своего спутника. Ахнула в изумлении. В ладонях у ежа серебрился своими гранями большой зелёный камень, весом не меньше сотни карат. Мерцал, манил и восхищал один своим видом. – Нужно уметь ждать. Ждать знаков. Фрагментов начала и конца. Чёрный еж, не открываясь, смотрел себе под ноги, прикрыв глаза. Выставив руки в мольбе, сжимая пальцами зелёный, словно чаща леса, изумруд. На головы путников вновь спустилась тьма. – Ведь Хаос – это сила, – Шедоу поднял голову и зажал камень в ладони. Перешагнул через расколотый асфальт и протянул свободную руку Руж, сидящей в неподдельном удивлении на земле. – Мощь, усиленная сердцем.

***

По развалинам мегаполиса прокатилась ударная звуковая волна, выбив стёкла и разметав по улицам мусор. Схлопнулся Хаос-контроль, разрушивший тишину эхом голоса. Робополис вновь погрузился в мёртвый сон.