***
– «Осталось сесть». В воздухе повисло молчание. Запахло неопределенностью. Снизу, из утробы Цистерны, слышались крики. Синий ёж заскрипел зубами. В ушах вибрировал звук лопастей мотора биплана, разносясь эхом по выжженной равнине. Далеко позади остались силуэты гигантов-небоскребов, по которым, словно по запутанному лабиринту, самолет Майлза Прауэра блуждал несколько часов к ряду. Четверть часа назад экипаж прибыл к руинам Роботрополиса, в котором около недели назад затерялись два члена команды. Воздух был холодным и полностью зараженным парами машинного масла. Впрочем, как и всегда. «Декада прошла, а ничего не меняется», – думал про себя пилот, нервно постукивая металлическими пальцами по штурвалу корабля. Майлз устал. Его выматывало вечное бормотание, посвистывание, похлопывание и даже притопывание, которые мерзким шумом раздражали его уши. Лиса преследовало невыносимое желание отключить свой коммуникатор на активном наушнике. Но он не мог сделать этого. Скорее, не хотел. В последнее время его угнетала тишина вокруг. Он был рад слышать звуки жизни, от которых его сознание стало постепенно отвыкать за столь долгое время. Но пыхтение и свист, слышавшиеся на канале каждую долю секунды, эту радость жизни развеивали и возрождали в механике жуткое раздражение и злость. Тогда лис решил переключиться и стал внимательно бегать глазами по простору, открытому из-под носа самолета. Команду необходимо было вывести к Цистерне, вход к которой активно искали все участники путешествия. Синий ёж был первым, кто обнаружил некое подобие вентиляционного отсека, через который, по предположениям, можно было попасть внутрь бывшей градирни. Но стены широкой шахты были настолько тонкими, что пилот просто не представлял, как покинуть воздушное пространство и спуститься к ней. – «Я не представляю, как и куда заходить на посадку». Рация прошипела. Послышался голос Сильвера: – «Полагаю, что единственный выход – это оставить самолет на градирне». – «Точно!» – щелкнул пальцами Соник. Ехидна указал рукой на выступ, что широкой и толстой бетонной плитой выходила внутрь широкой трубы Цистерны. Тейлз потянул штурвал от себя, и «Торнадо» направился прямиком по кругу. Снижаясь, самолет облетел огромную градирню несколько раз, пока не вышел на прямую горизонталь с верхом платформы; и тогда Майлз отвел биплан настолько далеко с насколько смог. – «У нас будет экстренное торможение!» – прохрипел он в микрофон, пытаясь перекричать поток ветра. – «Я ничуть не удивлен!» – также, оглушая участников полета, прокричал ехидна. Серебристого цвета ёж напрягся. Ему почудилось на мгновение, на долю секунды, будто привиделось, как летательный аппарат срывается в бездну, к земле. «Торнадо» двигался стремительно, набирая обороты. Ветер разрезал лицо своими хлыстами, заставлял глаза слезиться. Соник в неподдельном волнении дернулся с места, чуть не сорвавшись вниз. Он похлопал Сильвера по плечу, перевалившись через спинку пассажирского сидения. Серебристый ёж не отозвался; вокруг него пульсировал лазурный неон. – «Тейлз!» – рявкнул ехидна. Рывок воздуха толкнул его к краю крыла, и Наклз дернулся в направлении сидения пилота. Продырявил костяшками стык крыла с корпусом, беспомощно повиснув в таком положении. Благо, подумал он на секунду, что шляпа держится на шее. Механик не отреагировал, он сосредоточенно и не мигая смотрел вперёд. Было похоже на то, что он не мог отпустить рычаг. И тут до Соника дошло. Протез заклинило. Тогда синий ёж рискнул встать на ноги. Резиновые подошвы его берец крепко сцепились с уже высохшим металлом хвоста самолета. Удерживая равновесие, Соник плашмя свалился на Сильвера, стальной хваткой уцепившись ногами за спинку сидения. – Очнись! – синий ёж отвесил другу пощечину в попытке вернуть его в реальность, – Мы сейчас разобьемся! У Тейлза рука отказала! Сделай что-нибудь! Нереальная реальность. Вот, что происходило в воздухе в тот момент. Реальность. В последнее время серебристого ежа тошнило от реальности во всех ее проявлениях. Но Сильвер замер. Закрыл глаза. Время замедлилось в глазах, светящихся извне золотым блеском, и разлилось вокруг широкой рекой лазури. Ёж встал на ноги и сложил пальцы в замок. Запахло вакуумом. Толчок. Открылись шасси. Самолет был в одном мгновении от того, чтобы соприкоснуться с шершавой поверхностью бетонной плиты. В нескольких от того, чтобы слететь с платформы и, словно подбитая птица, камнем упасть вниз. Но вспыхнул свет, ослепив все вокруг. Сияние раскинулось вместе с руками, которые серебристый еж развел в стороны. Из ладоней сочилась вибрация. Корпус «Торнадо» задрожал, замер в сантиметре от земли. И тогда ёж тряхнул руками, и нарисовал пальцем левой руки в воздухе сверкающую сферу. Внезапно, как волна морского бриза, на головы команды свалился поток свежего воздуха. Сильный толчок. Звенящую тишину телекинетической сферы разрезали вздохи облегчения. – Я, вашу мать, говорил, что мы снова в пролете! Этот баклан даже посадить самолет нормально не может! – возмущался Наклз, размахивая кулаками в воздухе. – Это кого ты бакланом назвал? – рассвирепел Тейлз, пытаясь отцепить пальцы протеза от рычага управления шасси. Он неистово дергался из стороны в сторону и скрежетал зубами. – Ну ты сейчас по своей морде получишь, ой как получишь! – приговаривал он, вручную разгибая металлические кости. Соник оторопело отклеился от сидений и ног серебристого ежа и шлепнулся рядом с колесами. – Такого горячего полета у меня еще ни разу не было, знаете. Внизу, под пятками помятых членов экипажа, виднелась чернота. Создавалось ощущение, будто градирня, ранее имевшая натуральное дно, состоявшее из мощных парогенераторов, уходила глубоко под землю на несколько километров. – Я дна не вижу... – медленно пробурчал ехидна, слегка наклонившись над краем платформы. Снизу исходили странные вибрации, и это было отнюдь не от земли. – Класс, – отрезал синий ёж, приподнявшись на руках на шершавом бетоне. Встал на ноги, и отряхнул шерсть на груди и свои колени. Кумпуры на предплечьях разболтались, поэтому Соник стянул зубами перчатки с рук и принялся заново затягивать порой назойливые спортивные бинты. Сильвер медленно выбрался из ниши пассажирского сидения, одарив окружающий неоновым светом со своих конечностей, и поправил белоснежную накидку. Она спадала с плечей и двумя острыми лентами спускалась к пяткам. Рукава на манер средневекового платья были покрыты дорожной пылью, от которой впоследствии начал отряхиваться ёж. Гудение становилось все более противным. Майлз выбрался из своего заточения и со всей силы стукнул берцем по «Торнадо». – Пропади оно все пропадом, тупая ты железяка! – тявкнул лис и сразу же направился к багажному отделению, встроенному в рампу. Он гневно хлопнул рукой по крышке, заставив ее открыться. Тейлз помахал рукой, подзывая команду к себе. – Ладно, – выдохнул он, поднимая пилотные очки на голову, – разбираем шмотье и выдвигаемся. Переносица неприятно ныла. Лис уступил место у багажника синему ежу. Тот засунул вглубь руку и вытащил длинную и толстую бейсбольную биту, нашпигованную ржавыми гвоздями. – Ну, привет, – промурлыкал Соник. Словив на себе укоризненный взгляд ехидны, он вскинул брови. – Что опять не так? – Долго копаешься, давай быстрее. У нас две жизни на кону. Спустя несколько минут, когда все были готовы выступать, Сильвер встал на край стены градирни и посмотрел вниз, в вентиляционную шахту, которую обнаружили перед злосчастной посадкой. Снизу вырвался поток ветра, принеся с собой странный запах гари и резины. Растопыренные иглы ежа заколыхались в разные стороны от напора воздуха. – Ну, приземлиться – мы приземлились, а спуститься отсюда будет проблематично. Действительно, около половины километра разделяло разношерстную компанию от видимого квадратного проема, ведущего к широкой центрифуге и крутящимся лопастям вентиляционного отсека. – Высоко. Майлз присоединился ко вглядыванию в неизвестность, теребя шерсть за ухом. Под ногами свистели детали механизмов. – Я предлагаю прыгать, – раздалось сзади. Все обернулись. Соник, закинув оружие на плечо, в своей неизменной манере почесывал нос тыльной стороной указательного пальца. – Ага, да, – лис щелкнул пальцами на протезе, – чтобы те лопасти сразу тебя размазали в кусок мяса. – Я предложил, – тявкнул Соник и с разбегу спрыгнул вниз, внутрь трубы, что поглотила его глухое «йа-ху-у». Сильвер неодобрительно цокнул. – Он сиганул. – Сиганул, да. Повисло молчание. – Что творит этот черт? – заключил после недолгой паузы ехидна. Майлз прыснул. – Простые радости жизни, – пояснил Сильвер. Наклз повел бровью в недоумении. –Дорогой друг, Соник не виноват, что у тебя эмоциональный диапазон как у спички. Сильвер от души захохотал. Синяя молния скрылась в шахте вентиляции. Нырнула под полосу вентилей и затихла. За стрелой в шахту спрыгнули двое. Соник прополз по-пластунски еще немного, чтобы не шуметь, и внимательно прислушался к происходящему. То, что творилось внизу; те звуки, которые доносились до слуха ежа, ужасали. – Ну, что? Ёж обернулся. Прямо у его пяток красовалась морда Наклза. – Ну и рожа у тебя! – скривившись, как от кислого лимона, выдал Соник. Действительно, искатель приключений исходился на всеразличные эмоции, природу которых понять было очень сложно. Сзади замелькал свет. – Плохой из меня партизан, – мысль двоих впереди сама вышла из уст Сильвера. – Там внизу Марс... – отчеканил синий ёж. – И Деймос... – продолжил ехидна. – И Фобос, – закончил телекинетик. – «С.В.Е.Т.» тоже там. Ну, погнали. На счет три!***
– Тихо-тихо, спокойно! Руж вскочила на ноги, но те будто превратились в вату. Мышь накренилась в сторону, стараясь усмирить разъезжающиеся стопы и колени. В ее взгляде читался стыд и страх. Из-под тонких пальцев сочилась багряная кровь. Не то, чтобы Майлз Прауэр был хорошим медиком. Он был просто медиком. За столько лет войны он научился накладывать швы, резать конечности и создавать лекарства. Но истерзанная грудь подруги пугала его так, будто перед ним стояла задача поставить первый в жизни укол. Механик взял себя в руки. – Спокойно, Руж, – заверил ее лис, выставляя ладони в убеждающем жесте, – я не сделаю ничего лишнего. Мне просто нужно помочь тебе. В помещении послышался нервный смешок. Тейлз демонстративно закатил глаза. –Послушай, – начал лис, не мигая смотря в угасающий огонек в глазах мыши, – я всего лишь посмотрю. И помогу. Я не буду ничего трогать, я не буду делать ничего лишнего. Издав всхлип отчаяния, Руж отпустила руки и обнажила грудь. Соник присвистнул, покрутив в руке биту. Майлз с отвращением зажмурился. На грудине не осталось живого места. Лишь огромная рваная рана от ключиц до солнечного сплетения. Из груди мыши слышались хрипы. Тейлзу казалось, что он видит легкие. Синий ёж подошел к лису, отбросив свое оружие за спину. Он присел на корточки рядом с лежащей на металлическом полу Руж, и не мигая вперился взглядом в дыру на груди. – Я прошу прощения. Но мне кажется, что... Лис гневно зыркнул на закадычного друга. В глазах Соника читался глубоко теплившийся ужас. Но это видел только Майлз. На деле на морде синего ежа не было никаких эмоций. Лис только чувствовал исходящее нечто из груди товарища. Оно было странным, и по большей части исключительно потому, что он давно не ощущал чего-то и естественно и реально живого от своего друга. – Бокс? – тихо спросил он. – Бокс, – коротко отрезал Майлз. Спустя долю секунды синяя молния стремглав взвилась вверх, на лопасти вентиляции и короткими прыжками ускакала к выходу из турбины, где остался самолет. За собой молния звука оставила только свистящее эхо, что зарешетило по металлическим стенам бывшей градирни. Потом стало тихо. В огромной турбине слышались только мучительные вздохи и тихое бормотание. Наклз нервно ходил из стороны в сторону. Создавалось ощущение, что еще немного – и шляпа на его голове загорится. Чтобы отвлечь друга от пожирающих его мыслей, Сильвер порхнул к искателю сокровищ. – А ну, пошли отсюда! – прошипел серебряный ёж. Он пихнул ехидну к выходу из комнаты. Тот возмущенно сопротивлялся. – Что это еще за...? Сильвер устало выпустил из ноздрей воздух. Толкнул ехидну еще раз. – Нам стоит проверить боковые отсеки. Мало ли что. Я уверен, нам есть чего опасаться. И вдвоем они зашагали в выходу из главного помещения. Перед тем, как выйти за порог, ехидна пнул остатки Фобоса в сторону Шедоу. Даже получив по ребрам металлическим обломком, он оставался без сознания. До ушей Тейлза донесся свист. Буквально через секунду рядом мелькнули знакомые бордовые берцы. – Вот, лови. Соник поставил на пол широкий контейнер, закрытый сверху на пару металлических замков. Лис открыл его одной рукой и раздвинул в разные стороны. Бокс был битком напичкан всеми возможными медицинскими препаратами, шприцами и бинтами. Тейлз указал здоровое рукой на распластавшегося по полу чёрного ежа. – Давай, его тоже нужно откачать. Хотя Шедоу повезло в сотни раз больше, чем ей. Соник устало вздохнул. Он подхватил из широкого бокса кожаный наруч и упаковку бинтов. Для верности схватил шприц и капсулу с инъекцией. В полном молчании подошел к сородичу. В голове у синего ежа ощущалась противная тяжесть. – Ну-с, приступим. Ровно в этот момент черный ёж пришел в себя. Свет резал глаза. До боли знакомая фигура вызвала у ежа бурю негативных эмоций. Шедоу с отвращением отполз, толкаясь ногами и рукой. – Я попрошу убрать свои руки! – возмущенно воскликнул он. Сознание ежа еще не вернулось в реальность. Ему мерещились руки девочки, ее тело и глаза. Все, что происходило с ним, смешалось в одну большую кашу. Она была весьма мерзкой на вкус. На лице синего ежа читалось полное остервенение. Он гневно выпучил глаза и закусил нижнюю губу клыком. – Господи, он только очнулся, и уже недоволен! – Соник, перейдя на наигранный фальцет, раскинул руки и обернулся к Майлзу. Лис аккуратно, но в темпе обрабатывал рану на груди Руж, старательно и нежно придерживая ее голову своей механической ладонью. – А ну не рыпайся! – рявкнул сквозь зубы Соник, хватая за ноги бушевавшего сородича. – Убери р... – Шедоу закашлялся, исходясь в судорогах на холодном полу. Синий ёж воспользовался этим и, не теряя ни секунды, плюхнулся на ноги пострадавшего. Шедоу оторопел от такой наглости, и начал дергать коленями, но Соник был хитрее. Он придавил руками грудь черного ежа и поспешно пересел на низ живота. Черный еж, возмущенно хватая ртом воздух, начал брыкаться ногами, долбя коленками Соника прямо в спину. Тот зашипел. – Слушай, – тихо пробормотал он, постепенно переходя на рык, – если ты сейчас не успокоишься, то я не иглу буду вытаскивать тебе из руки, а плечи облизывать и ставить на них засосы. Тейлз удивленно обернулся, дернув разорванным ухом. Порой методы его колючего друга поражали до глубины души. Сейчас же лис вместе с Руж внимательно наблюдали на происходящем. Шедоу напрягся. Соник почувствовал, как под его ногами заиграли мышцы и напружинился живот. И тут чёрный ёж, собрав все усилия в здоровую руку, замахнулся, насколько позволяло его положение, и со всей силы ударил своего мучителя прямо в челюсть. Раздался смачный хруст. Шедоу замер. Соник отпустил руки, и выпрямился, еще сильнее придавливая собой тело сородича. Он поднес руку к морде, и провел рукой по рассеченной коже. Во рту образовался противный, но сладкий металлический привкус. Ёж поправил очки на голове, посмотрел на свои пальцы. На ткани перчатки багряным пятнышком светилась кровь. Соник медленно перевел взгляд на лежащего под ним Шедоу, неспешно наклонился. Шумно втянул воздух сквозь зубы. – Я тебя предупреждал. Тейлз охнул. Шедоу почувствовал, как влажный от крови и слюны язык прошелся по онемевшему предплечью. Странно, но верно из груди черного ежа вырвался стон, природы которого даже он сам не мог объяснить. В голове резко помутнело. «Что происходит вообще?» – Что, приятно? – томным голосом поинтересовался Соник. После чего провел пальцами по плечу. Из мест, куда было воткнуто бесконечное количество игл, сочилась мерзкая вязкая жижа. Ёж поднес руку к самой морде Шедоу и показал ему чернявые разводы на перчатке. – Это нужно только отсасывать. Или ты хочешь, чтобы эта дрянь так и отравляла тебя и твои конечности? И Соник снова впился зубами в изуродованное и больное плечо, чем вызвал неконтролируемый поток стонов. Шедоу тяжело было осознать то, что перед ним сидел реальный ёж. Какой из них был реальным? Несколько часов назад чувства были такими же свежими, как и сейчас. Он до сих пор чувствовал тепло девочки на том месте, где восседал самый быстрый участник команды. – Так, – дернулся чёрный ёж еще раз, – как ты назвал меня, когда я уходил? Соник отвлекся от манипуляций с плечом неожиданного собеседника. – Чмо полосатое. Шедоу обмяк, и позволил своим мышцам расслабиться. На лице лентой растянулась широкая и очень странная улыбка. – Ха-а, - его голос дрогнул, – вообще не представляешь, как я рад видеть тебя. Мне казалось, что я до сих пор сплю. Тут послышались шаги. С обхода вернулись двое. Один из них нес в руках сумку летучей мыши. На морде у Наклза зияло отвращение.***
– Ну, во-о-т, – протянул Майлз, обтирая испачканную в крови руку о бедро. Подал знак Сильверу. Тот поднес небольшую кожаную торбу, открыл ее и достал оттуда карманное зеркальце. Протянул хозяйке. Летучая мышь с шипением выпрямилась. Было жутко больно. Взяла из руки серебристого ежа увесистый футляр, приоткрыла его и вгляделась. – Тушь растеклась, – тихо просипела мышь. Наверное, подумал механик, это не было первым, о чем действительно беспокоилась его подруга. Он устало взглянул на Руж. Она стояла почти босиком – в одних дырявых чулках, – оперевшись на вогнутую стену. Согнувшись рассматривала свое отражение в разбитом зеркале. От латексного костюма осталось только некое подобие коротких шорт, и больше ничего. Тонкую талию и пышную грудь закрывали несколько слоев ткани, а поверх заботливыми руками Майлза был наложен длинный эластичный бинт. Он проходил через весь корпус и заходил на тонкую шею. – Тебя потрепало больше всего, милая, – послышался голос Сильвера, – вот, держи. Сколько я с собой не таскаю эту вещь, а пригодилась она сейчас. Весьма неожиданно. Мастер телекинеза подошел к летучей мыши вплотную и показал ей чёрную кожаную портупею, приподняв ее в руках. Это был не простой аксессуар для кобуры, а целое произведение искусства: переплетаясь в определенных местах, кожаные ремни изображали остроконечную звезду. Словив на себе удивленный взгляд лиса, Сильвер ответил на немой вопрос: – Думаю, что нашей прелестной мышке пригодится оружие. Да и, если честно, так будет лучше держаться бандаж. Майлз и Сильвер помогли Руж надеть кожаные ремни. Искательница сокровищ, худо-бедно шевеля корпусом, продела руки в нужные отверстия, и покорно ждала, пока серебристый ёж застегнет карабины спине. – Ну, вот. Вау, – вырвалось из уст Тейлза. Летучая мышь преобразилась в одно мгновение. Если бы не согнутый почти пополам корпус и измученная морда, то она походила на сексапильную расхитительницу гробниц. Тугие ремни портупеи крепко обхватили груди, выделив их из белесого слоя бинтов; выпятив как одно широкое достоинство, на которое без тени смущения пялились два парня. До определенного момента, пока в глазах Сильвера не прочиталось: «Я действительно не за этим принес все это сюда». Руж снова раскрыла зеркальце и посмотрелась в него на расстоянии вытянутой руки. Скользнула тень едва заметной улыбки. – Это очень...красиво. Спасибо, душка.***
– И потом я оказался здесь. – Вот таким вот образом. –Да. Меня тошнит... Тейлз устроился поудобнее у стены, закинув ногу на ногу. Достал из сумки бутылку воды и открутил крышку. В горле пересохло от долгого рассказа. Он в немом жесте предложил воду Руж. Мышь сидела, положив голову на плечо Шедоу. Тот, в свою очередь, истощённо сидел, оперевшись колючей головой на капсулу, из которой несколько часов назад выбирался под страхом смерти. – Сколько нас не было? – просипел ёж, поднимая взгляд на отряд спасения. Соник, жадно допив уже вторую бутылку воды, помолчал с мгновение и прокашлялся: – Чуть больше недели. Наклз, скрывавшийся в тени от компрессора, недовольно фыркнул. Сильвер это заметил, и перебросил ветвь диалога в сторону красного ехидны. Тот отмалчивался. В воздухе зависла недобрая нотка. В своих руках искатель сокровищ вертел небольшую кожаную торбу, хозяйка которой старательно не обращала на ехидну никакого внимания. Наклз, стрельнув фиолетовым отблеском глаза в серебристого ежа, открыл сумку и наощупь нашел в ней мягкую флягу. Пустую флягу. Открутил крышку. Принюхался. Руж тяжело вздохнула. Тело разрывало от боли, несмотря на то, что Майлз вколол несколько кубиков обезболивающего. Рисовая водка. «Вот сволочь», – пронеслось в голове у ехидны. Темноту помещения развеивали лишь пульсирующие жилки на теле Сильвера. Узорчатых линий хватало для того, чтобы осветить круг, по которому расположилась компания. Соник и Тейлз старательно обдумывали историю, только что наперебой рассказанную пропавшими. В голове у синего ежа возник насущный вопрос. – А изумруд? – спросил он сразу же. Камень был последним, о чем думал черный ёж в тот момент. Шедоу опустошенно махнул рукой. – Его нет. Я не знаю, где он. – Как ты не знаешь? – Был, да сплыл. Изумруда и правда не было. Последний раз изумруд Шедоу видел, когда произошел Хаос-контроль, и тело бездыханной девочки заляпало кровью скатерть матери Крим. – Он был, когда мы прибыли сюда. Потому что я своими руками его и достал. – Ты много чего достал, я посмотрю. И много чего тебе перепало, – подал голос ехидна, выходя из-за укрытия. Все в недоумении посмотрели на него. Сильвер встал на ноги. Он чувствовал, как у Наклза дергается висок. Шедоу выпрямился и обернулся в сторону говорящего. – Что ты имеешь в виду? – А вот что! – рявкнул искатель приключений и швырнул в ноги черного ежа пустую флягу, – Тварь ты такая. Последняя фраза больше относилась к летучей мыши, потому ехидна смотрел ровно на неё. – Что ты хочешь этим сказать? – Ты спала с ним, тварь! – Наклз выставил вперед кулак. Соник вскочил с места. – Так, давай ты будешь высказывать своё мнение на личный счет тет-а-тет, – начал он, но тут же получил ответ со стороны ехидны. – А ты заткнись, псих. Или я тебя сейчас сам заткну. Напряжение нарастало. Шедоу приподнялся, оперевшись на капсулу. Руж стеклянными глазами смотрела в пол. – И что с того? – спокойно отрезал ёж, глядя на Наклза из-под бровей. Ехидна направился ко все еще мутному сокоманднику. Тейлз дернулся в его сторону. – Так, а ну прекрати! Никому здесь не интересны твои отношения. Иди решай себе их в другом месте. Им вдвоем сейчас не твои угрозы нужны, а помощь. Считая, что изумруд остался по ту сторону реальности. Искатель приключений остановился на долю секунды. – Эта тварь променяла меня, Майлз, понимаешь ты это? Она пошла за ним, потому что... – Потому что «что»? – неожиданно оборвала его Руж, заливаясь слезами от боли. Каждое движение норовило сбить ее в обморок. Наклз запнулся. Он лишь с ненавистью смотрел на летучую мышь, пожирая глазами ее собственные. Шедоу закрыл тело мыши рукой. Не в силах ответить, он почувствовал, как его подводят ноги. Съехал на пол. Ехидна уж было ринулся в драку, как на его месте всплыл синий ёж. – Иди и разбей себе голову об стену, если ты считаешь, что имеешь право на оскорбления в этой команде, ты, паршивец!- рыкнул Соник, закрывая собой двоих раненых. – Что ты сказал? – То, что мы все слышали. И, пожалуйста, усмири свой пыл!– в ссору вступил механик, подходя вплотную к ехидне, – Мы сейчас пойдём туда, где лежат ответы на все вопросы. – Я не собираюсь просто стоять здесь, пока этот извращенец сношает детей и её! – Наклз злобно ткнул пальцем в лоб Шедоу. Последнего это взбесило. – Уберись от меня! Внезапно раздался смачный хлопок. Сильвер гневно топнул ногой. – Чем дольше мы будем сидеть на задницах, тем больше вероятность, что там, в симуляции, Работник станет сильнее. Что вы смотрите на меня? Эти двое попали туда порознь и чуть не сдохли в итоге. У нас есть буквально полчаса, чтобы погрузиться в «С.В.Е.Т.». И я считаю, что пора уже что-то делать. Тем более, там остался изумруд. Все замерли в молчании. – Капсул всего пять. Поэтому, Соник, возьми с собой Руж. На твоем месте я бы не оставил ее ни с кем больше, кроме себя. А ты, – пульсация лазурных лучей угрожающе зарябила, – дурная твоя голова, засунь себе куда подальше свою ревность. Тейлз резко вскочил и уверенно поешь к терминалу. – Запрыгивайте давайте. Спустя несколько минут он прошелся мимо всех капсул, аккуратно наладил работу капельниц. Захлопнул верхние стекла. Залез в последнюю. Воткнул металлическими пальцами иглу катетера в свою родную руку. Потянул ногой за крышку. И стал ждать.***
Руж прижалась к синему ежу еще крепче. Она слышала стук его сердца, под ее ладонью вздымались ребра, а мех на груди приятно щекотал нос. – Как ты думаешь, нам действительно стоит делать все это? – спросила она, пытаясь усмирить возникший ком в горле. Соник молчал, лишь шумно выпуская воздух из ноздрей. Мышь не стала навязываться. Груди нестерпимо болели, и лишь тугие шнуры портупеи унимали желание разодрать бондаж и расчесать все до мяса, спустив несколько часов стараний Майлза на нет. В капсуле что-то стучало, где-то за головами, будто из недр земли – таким был этот странный звук. – Если этот несчастный Шэшер не напридумывал чего, то определённо стоит. Это наш единственный шанс узнать правду, – неожиданно пробормотал синий ёж. Он снял одну ногу с другой. Ноги стали затекать. Вдвоем в капсуле было тесно. – Правду, – вздохнула летучая мышь, – а где она, эта правда? Соник ухмыльнулся. – Я не знаю. В темноте, сгущавшейся над двумя фигурами, заиграли золотистые блики, исходившие с золотого кольца на правой руке ежа. Руж завороженно смотрела на игру зайчиков, преломление света. От друга пахло кровью и чем-то дряным, но мышь чувствовала едва уловимый запах розы. Он, будто витая в закоулках воздуха, то появлялся, то исчезал; но слышен был всегда, особенно в то время, когда синий ёж теребил ткань перчатки на другой руке. Шевелил пальцами, и от этого мерцание кольца играло все больше и больше, искажая глубокое синее свечение и заставляя дисперсию выдавать радужные стрелки, которые плясали вальс по стеклу капсулы, поворачивались в малом квадрате на провода и уходили прямиком на носы и глаза. Раз-два-три. – Ты скучаешь по ней? Раз-два-три. Ёж двинул ногой и задел свою биту. Она мерзко проскрипела гвоздями по металлическому дну капсулы. Раз-два-три. – Да. Ответ был коротким и горьким. Голос не дрожал, и даже уже не было ощущения, что после упоминания о ней ёж зальется горькими слезами. Может, раньше он истошно стенал; царапал руками стены и неделями не вылезал из штаб-квартиры. А потом сутками сидел над бедным надгробием – единственным, что осталось. Последним упоминанием, помимо того, что носил с собой, часто прижимая к груди. Руж думала, что он никогда не оправится. Он не оправился. Стал жестоким, резким и невыносимым. Еще невыносимее, чем раньше. Это помогало команде: стали разводить меньше демагогий. Но сейчас она слышала, как в окаменевшем чувстве теплился огонек. Выходил наружу чем-то, что нельзя было увидеть. Становилось холодно. Вязкая жидкость начала поступать через катетеры прямиком к иглам, воткнутым в сгибы локтей. У Руж стало темнеть перед глазами. Соник вздохнул, повернул голову к подруге. И нежно поцеловал в лоб. – Я только одно сказать могу. Мы все умрем, малышка. Рано или поздно. Его голос убаюкивал. Странный терпкий тенор, которого никогда не слышала в его интонациях мышь. Но было тепло. Как когда-то, когда земли шелестели полями травы и цветов. Соник тихо запел: «Эй, ты, за стеной уставший жить, Кто не может больше быть, Помоги мне...» Руж знала эту песню. Слова сами полились из ее уст: «Эй, ты, нам вместе всем надо идти, Ведь порознь мы собьемся с пути...» В холодном мраке Цистерны образовалось бархатное полотно. Оно сочилось из капсулы, в который две фигуры тихо и мирно погружались в искусственный летаргический сон. Тишину нарушало лишь механическое стрекотание извне. Шедоу был последним, кто полностью погрузился в симуляцию. Стук над правым ухом не давал ему покоя ровно до того момента, как препарат снова попал в венозную кровь. И тогда вновь появилось облако травяного света.