Жизнь удивительна

      Как же в детстве тянется время, но с каждым прожитым годом оно всё ускоряет свой бег…       Весна, лето, осень, зима… Времена года сменяют друг друга, только почему они так неумолимо быстротечны? Первое весеннее тепло, по-настоящему согревающее солнце, и так радостно на душе от понимания того, что скоро на щеках появятся первые веснушки — маленькие знаки любви… Изумрудная зелень молодой травы, невероятные ароматы… Утро, врывающееся в окно радостными лучами летнего светила, которое, наверное, только спозаранку умудряется быть столь нежным и приветливым, а щебетание стремительно порхающих за окном ласточек заставляет улыбаться новому дню… Или огненные пожары клёнов, золотистые хороводы берёзовой листвы, сладкая горечь осени в прохладном воздухе, шуршание под ногами, жёлтый свет фонарей, туман и дождь, которые преображают всё вокруг, превращая окружающий мир в мерцающее марево, необычное и нереальное… Или первый снег… Разве может быть что-то более прекрасное и удивительное? Когда ты словно возвращаешься в детство и замираешь на мгновение, забывая о времени, о возрасте, о заботах и теряешься в невесомой белоснежной мгле, задираешь голову к небу и нет никакой возможности оторвать взгляд от сказки, воплощающейся именно в этот миг… Жизнь так прекрасна, но со временем всё более скоротечна…       Каждый живёт как умеет… Вот и я стала жить. Не скажу, что всё сложилось, но всё-таки. Закончив учебу, устроилась работать по профессии, какое-то время обитала у родителей, потом перебралась в своё личное жилье. Ещё во время учёбы начала встречаться с мальчиком, неплохим таким, тогда казалось, что он именно тот, с кем я наконец смогу забыть боль потери. Странно — не имея потерять… Хотя нет, не потеряла, просто запретила себе вспоминать, ведь безнадёжности, что угнездилась у меня в груди, было всё равно. Умом я это понимала, а тоска продолжала грызть изнутри, вынуждая выть в подушку, но даже тогда не позволяла себе мечтать о несбыточном.       Через пару лет выскочила замуж за Лёшку. Моего терпения хватило на два с половиной года, а потом я просто спросила:       — Лёш, тебе не надоело? — он повернулся от экрана телевизора, по которому транслировали очередной футбольный матч, посмотрел на меня внимательно и кивнул головой.       — Есть немного, — и через два дня мы подали заявление на развод. Делить нам особо было нечего, а детьми так и не обзавелись. Вначале хотели пожить для себя, а потом, когда я начала осознавать, что ничего общего между нами нет, то уже сама не стала настаивать. Зачем? Просто так странно, вроде знала его как облупленного, не один год знакомы, но, как только в паспорте появился штамп, его словно подменили. Работа, дом, футбол, ну, если я буду уж сильно настойчива, то можно сходить в кино или, по большим праздникам, к коим причислялись мой день рождения и восьмое марта, в театр.       Наверное, можно было и дальше плыть по течению и жить, ведь многие именно это и делают, но я не видела в том смысла, а как показала практика, и Алёшка тоже. Мы расстались друзьями. Насколько это было возможно, наверное. Сейчас у него другая семья и пара мальчишек-карапузов погодок, он вполне доволен своей новой супругой и я рада за него, видно я была просто не тем человеком.       Правда. из-за замужества я довольно сильно отдалилась от своих родичей. Вначале, ещё до всей этой катавасии и сама не особо рвалась, ведь у меня имелась тайна, которая не позволяла быть прежней, а потом… Алёшка был довольно ревнив по-первах[1] и не очень любил эти наши шумные семейные сборища. Он недоверчиво поглядывал на всех мало-мальски подходящих по возрасту парней, и то, что это мои родичи его совершенно не волновало, а оттого, что муж был в какой-то степени прав, я чувствовала себя ещё более паршиво. Да и просто вытерпеть человек тридцать-сорок за раз не так легко, а ещё всем нужно повыспрашивать да порассказать. Он честно старался, но потом прямо сказал, что не поедет и всё тут. Я несколько раз съездила сама, только после приходилось терпеть его дурное настроение, ведь как же: сама поехала, а он тут скучал без меня, от тоски изнемогал — ага, я почти поверила, — да и вообще неизвестно, чем я там занималась и с кем… Он мог со мной потом несколько дней не разговаривать, так что я сдалась и ездила только к бабушке, или уж совсем по грандиозным событиям, ну что-то вроде Храма[2] или юбилея прабабушки, девяносто лет — это вам не просто так. Мне приходилось подстраиваться, меняться и в один прекрасный момент я всё же «спромоглась»[3] осознать, что так будет продолжаться до бесконечности и пора этот фарс прекращать. Алёша чудесный, но не мой.       Родители пожурили меня немного, мол, зачем, ведь жили вы неплохо, но это по их меркам, всё-таки мы были разными и взгляды на жизнь иные, мне казалось всё это бессмысленным, а они переживали, что я останусь одна. Так в двадцать шесть я вновь стала свободной и, если честно, испытала от этого неимоверное облегчение.       Моя жизнь не так чтоб радикально поменялась, да и не было в том никакой надобности, просто я стала сама собой распоряжаться, ни под кого не подстраиваясь и не оглядываясь ни на кого. Моя семья, подруги, работа. Возможно для кого-то вообще ничего и не изменилось, но я физически стала ощущать свою свободу, первое время — словно парила. Со временем это странное состояние сменилось тихим спокойствием и уверенностью в себе. Я заурядно жила и была по-своему счастлива, но иногда… Да, это «иногда» так и не перестало напоминать о себе.       Я уже не плакала и не выла, ведь острота чувств, что так свойственна юношеской поре и первой влюблённости, теперь не рвала мою душу на куски, время смирило. Я только надеялась, что у Костика всё сложилось и от всего сердца желала ему счастья.       Почему надеялась? Да потому, что через год после свадьбы он с Софией уехал в Португалию и там обосновался на ПМЖ. Наше общение практически прервалось, возможно это и послужило причиной моего смирения, но как только в моей голове возникал его образ, я не могла сдержать улыбку, а ощущение тепла согревало мою душу. Он навсегда останется для меня моим солнышком, мои идеалом…       Я никогда специально не выспрашивала о нём, так, мимолётно услышанные обрывки фраз или упоминания о его родных. Если честно, я просто боялась, боялась той боли и боялась себя. Да и времени прошло немало, почти десять лет…

***

      — Машунь?       — Да, бабушка? — я оторвалась от пропалывания клубники и подняла взгляд на свою любимую и дорогую.       — А ты слышала, что старший сын Надежды вернулся?       — Какой Надежды, ты уточняй, бабуль, у нас на селе куда ни плюнь, везде Надежда отыщется.       — Ну как же, Зозули, Костик… Ты ж за ним в детстве как приклеенная таскалась, помнишь?       — Костик?.. — еле разогнувшись, растерянно глянула на бабушку.       — Тю на тебя, Маша, а кто ж ещё!       — Надолго? — шёпотом спросила я.       — Да я и не знаю, забыла расспросить, — ага, так я и поверила, чтоб моя прародительница и чего-то забыла, быть такого не может. И вот стою, взираю на свою родную и неповторимую, а она, как ни в чем не бывало, продолжает дергать несчастный бурьян и пушить землю. Не знаю, как это у неё выходит, но она умудряется в своём-то преклонном возрасте — ей в этом году исполнилось семьдесят — работать наравне с нами, молодыми, да ещё и поучать, коли что не так.       — Ба? — укоризненно позвала её, ведь знаю, это она специально, чтоб позлить немного меня. Бабуля мне мой развод так и не простила. Нет, ничего такого, но ей видите ли не терпится, чтоб я подарила ей правнучку, а у меня совести нет совсем, нет бы манюню родить, так вместо этого дурью маюсь.       — Что? — и такое искреннее удивление в её серо-голубых глазах.       — Так что там Костик? — болезненное нетерпение просто распирало изнутри, ведь я совсем ничего не знала о нём, сама постаралась, от греха подальше, но всё же…       — А что, приехал мать навестить. Последние пару лет он раз в полгода приезжает, Надька почти всех наших собирает по такому поводу.       — Да?.. — потянула, понимая, что сама себя исключила из списка «наших», идя на поводу у Лёшика, и не особо спешила возвращать всё на круги своя.       — Н-да! Больше бы интересовалась тем, что у тебя под носом происходит, тогда и не делала бы такие глаза, — осуждение в голосе бабули говорило о многом.       — Ба, ну сколько можно, а? И какое это имеет отношение ко мне? Я осознала всю глубину своей вины и как только отыщу подходящего кандидата на роль отца, тут же и порадую тебя долгожданной правнучкой. Да и Влад возможно…       — Знаю я его «возможно», третьего пацанёнка заделает Наташке, да и всё. Он же в деда пошёл, — мне как-то обидно сделалось за брата, кровинушка всё же, но возражать бабуле не стала, самой же потом перепадёт. — А говорю я тебе это потому, что в разводе он, так что…       — Как? — это всё на что меня хватило. — Я же… но… когда?..       — Ага, я так и думала, что всё не так просто было у тебя к нему. То-то ты с их свадьбы домой припёрлася вся зарёванная, соплюха же совсем была, а гляди ж ты… И нечего смотреть на меня как баран на новые ворота! То что я старая, не означает, что твоя бабуля ничего не понимает и не помнит, что значит быть молодой, только тогда оно точно было ни к чему, а вот сейчас…       — Ба, а как же София, дети?       — Была и не стало Соньки, упорхнул мотылек туда где потеплей. А дети — не было у них детей. Там очень уж некрасивая история вышла, та белобрысая дрянь не захотела молодость себе портить. Надя мне когда рассказывала, всё плакала. Не буду я тебе этого пересказывать, ни к чему, но факт остается фактом.       — Я не пойму, бабуль, это ты меня типа сватаешь за Костика? Так мы уже сколько лет не виделись, да возможно он себе ещё кого нашёл? С чего вы, старшее поколение, считаете, что лучше нас знаете, как нам нужно быть, словно мы дети малые?       — Да потому что знаем! До чего твоя самостоятельность тебя довела? До развода! Куда это годится? Тебе уже скоро тридцать, а у тебя ни мужа, ни детей!       — Ба! — Моему возмущению не было предела, ну подумаешь, я три года одна и что с того? Ну не могу я найти того, кто бы не выбешивал меня и не раздражал, хотя, возможно, просто боялась оступиться и попасть в очередную кабалу? Вновь в угоду чужим желаниям и представлениям о жизни перекраивать себя — нет, нет и ещё раз нет! Пока не встречу мужчину, в котором буду полностью уверена, ни за что и никогда! А Костик… Я давно не верю в чудеса. Да, люблю его, но не знаю каким человеком он стал, что его привлекает в жизни, да и мои чувства… они стали неотъемлемой частью меня, я страшилась потерять и эту малость. Люди меняются и очень редко в лучшую сторону. Всё же я разуверилась в ближних своих.       — И чего это ты на меня голос повышаешь?! Тоже мне моду взяли, чуть что и сразу в крик! Мала ещё на меня орать!       — Прости… — покаянно опустив голову, просительно глянула на бабушку.       — Ладно, что с вас взять, все в деда пошли, нет чтоб от меня чего хорошего понабрались! — бабуля разогнулась, немного кряхтя, взяла корзинку, в которую траву складывала и пошла к обнижку,[4] позвав меня за собой. Мы так и сели на горбочек:[5] зелёная травка кругом, кузнечики стрекочут, ветер шевелит листву на берёзе, которую мой отец посадил, когда я родилась. Перевела задумчивый взгляд на свою сверстницу: стройная, тонкие и гибкие ветви колышутся словно косы, изумрудные листочки трепещут, будто что-то пытаются прошептать, но я не могу разобрать о чём таком желает поведать мне белоствольная красавица.       — Я ж тоже не просто так этот разговор завела, — продолжила бабушка. — Ко мне позавчера Надька приходила, о тебе расспрашивала. Понимаешь, она ведь сама извелась: парень уже лет пять как один. И ведь хороший, работящий, и всё у него есть, а вот смотри ж, так и не женился по-новой. А помнишь, как он про семью-то мечтал? Я конечно понимаю, что та ведьма белобрысая у него всякую веру в женщин убила, но ведь свет на ней клином не сошёлся. Она сейчас наверное локти кусает, ведь парень развернулся последнее время, фирму там какую-то по перевозкам организовал вместе с другом, дом, машина… В общем, жених на загляденье, но всё как-то не складывается. А материнское сердце неспокойно, был бы он тут, мы б его по-быстрому окольцевали, но он же приезжает на две недели и опять за кордон возвращается. Надька его уже и так и сяк… И с дивчинами знакомила, и в аккурат к его приезду каких-то дальних родственниц в гости зазывала, да только он со всеми мил и обходителен и не более. А тут вдруг о тебе спросил, мол, не знает ли как ты, долго ли ещё в девках ходить будешь после развода. Да-да, он-то про тебя всё знает, меня почти каждый раз выспрашивал, только просил не говорить, а ты как от огня бегала, как только о нём разговор заводили.        Я просто в шоке, тут такие тайны Мадридского двора, но всё равно, не могла я позволить себе поверить, что-то не давало мне покоя во всём этом. Ведь если бы Костик действительно захотел со мной вновь встретиться, то нашёл бы способ пообщаться. Да, я в последнее время практически пряталась ото всех, контактировала только с самыми близкими, но…       — Ба, а давайте вы за нас наши судьбы не будете решать? Я всё понимаю, но и ты пойми. Он до сих пор дорог мне, перед тобой я не буду кривить душой и отрицать очевидное, только ведь меня он всегда воспринимал как младшую сестру. Я буду рада с ним вновь увидеться и обязательно это сделаю, но остальное… Время покажет, хорошо?       — Ага, как же, покажет, — прошептала себе под нос бабушка, ненадолго замолчала, но уже через минуту, кивнув своим мыслям, улыбнулась и заторопилась к хате. — Я чего подумала, Машунь, а давай вареников с клубникой, да на пару? Ты же любишь, а у меня ещё несколько пакетиков мороженой осталось?       — Родная моя, — подозрительно глянула на засуетившуюся прародительницу, — а часом не из-за визита тёти Нади ты меня так срочненько вызвала подмогти[6] тебе, так как «кушать ягодки все любят, а помочь старушке ни у кого времени нет… совсем совесть потеряли!». И я ломанулась на деревню к бабуле, забив на все свои планы, отменив встречу…       — Вот не надо, была бы срочная встреча — не отменила бы, а бабулю свою и правда позабыла. Не совестно?       — Да я же на прошлых выходных приезжала!       — Вот не надо!       — Ба, не надо мне язык заговаривать!       — А нечего! Всё! Быстро сапы[7] помыла и в кухню!       — Ба!       — Быстро, я сказала! — Бабушка у нас упрямая женщина, если что удумала, с выбранного курса её ничего не свернёт, лучше смириться и выгребать по ходу.       — Да, бабуль, иду… — безысходно ответила я.       — То-то же, а то сами они с усами, — недовольное бормотание донёс до меня лёгкий ветерок, он так приятно остужал взволнованную меня. Вгляделась в спину этого маленького, но очень стойкого человека, которая являлась матерью моего отца. Она маршировала чётко чеканя шаг, словно направляющийся на поле брани генерал. — Пока сама не сделаешь всё как следует… Ничего-ничего… Мы ещё посмотрим…       Тяжело вздохнула и прихватила обе сапы, направляясь к бочке с дождевой водой. Надо поторопиться, а о дядюшке я подумаю позже. Интересно, у бабули есть его номер телефона?