Жизнь удивительна

      — Справедливо, племяш. Только дай мне с мыслями собраться, я тут думал хороводы водить, издалека начинать, а ты решила одним махом разрубить сей непростой узел…       — Угу, я такая, вся из себя взрослая и решительная. Ты пока не спеши, я пойду бабулиной наливочки прошлогодней поищу, из черноплодной рябины, она у неё просто сказка, или тебе чего покрепче?       — Нет, наливка самое то.       — Лады, — и я оставила мужчину собираться с мыслями и духом, хм… Да уж, могла ли я подумать о подобном ещё вчера, а вот гляди ж… Так, где бабуля схоронила заветную пляшку[1], так-так, ага, вот она. — Нашла! — уж больно радостно возвестила я, но и сама вся на нервах.       — Отлично, давай наливай, а я тебе расскажу одну историю… — разлила в гранёные стаканы тёмную-тёмную, почти чёрную жидкость: пряный, немного терпковатый запах наполнил пространство, предвкушающе улыбнулась, задумалась и долила до краёв. Разговор не простой, долгий, лишним не будет.       — За жизнь, дядюшка?       — За неё родимую, — и мы дружно пригубили, ум, вкуснотищщща, а тем временем мужчина начал свой рассказ: — Жизнь очень непростая штука, Мариш. Она умеет удивлять, дарить подарки, разбивать мечты в осколки, но и она же дает силы собрать все те осколки и сотворить из них что-то новое, неожиданное, то, на что хватит твоих сил и возможностей.       Жил-был простой деревенский парень, совершенно обычной деревенской жизнью. Были свои радости и горести, друзья, подруги, родственники. Всё как у всех… И всё в жизни было предрешено: школа, армия, работа, семья. Конечно возможны нюансы, но сам план ясен.       Но случилось непредвиденное… Простой деревенский парень влюбился. Не поздно, не рано, а аккурат во время службы в армии. И всё бы ничего, если бы не то, что влюбился он в… своего сослуживца, такого же срочника, как и он. Это был настоящий кошмар, мало того, сам он находился в полном ужасе от случившегося, это казалось совершенно неприемлемым, противоестественным и до чёртиков волнительным. А самое удивительное, ему ответили взаимностью и это было упоительно! Страх, опасность быть пойманными, острота новых чувств, крышесносный секс… А потом его любимый был демобилизован, а он остался. Тот парень был сиротой, и возможно они нашли бы какой-то выход, но всё ещё боялись своих чувств, людской молвы, были совсем молоды и не сумели сохранить, решив, что всё произошедшее лишь помутнение рассудка и со временем забудется, отпустит. Наивность юности… Время шло, но тоска не отпускала. Они даже не обменялись контактами, опасаясь себя.       И вновь жизнь простого деревенского парня вернулась в привычное русло, планы никто не отменял, желание обзавестись семьёй не пропало. Ведь осознал, что сам он не гей, что тянуло его, действительно, только к одному конкретному парню, а девушки не утратили своей соблазнительной привлекательности. Вот и мечта о настоящей любящей семье обрела новую силу. Если он не может дарить тепло своего сердца любимому человеку, то он вознамерился полюбить кого-то ещё. Самонадеянно было с его стороны, но… И лишь один человек, его любимая племяша заподозрила неладное, но маховик был запущен, а человеческое самомнение не таких сгубило.       Он выбрал умницу и красавицу, и всё могло бы у них срастись, но в одном не совпадали их взгляды на жизнь — в необходимости детей. Он до чёртиков хотел парочку карапузов, а она не видела в том ничего хорошего. Он добывал, создавал, надеялся на скорое пополнение семьи, а она уловками и обманом не позволяла его желаниям воплотиться в жизнь. А когда открылся обман, он решил, что не судьба. Обида жгла, разбитые надежды бередили старые раны, разочарование нашёптывало, что никогда и ничего уже не будет. И мужчина перестал надеяться, мечтать, а просто отпустил всё, уйдя с головой в работу. Тут было всё просто и понятно: или ты, или тебя. Так правильно оказалось никому не верить. Лишь иногда всплывали в памяти родные глаза мелкой егозы, что с тревогой вглядывались в него. Но у всех уже был выбран свой путь…       Мужчина сумел зацепиться за границей, занялся перевозками. Работал и по привычке рвал жилы, хоть особо и не было для кого, да привычка… Но вот однажды, по работе, он сталкивается со своей первой любовью! Это было как удар молнии, кровь вскипела в венах и крышу сорвало по новой, будто и не было всех этих лет, разочарований, боли, тоски. Тот так же занимался перевозками, видно не зря они мечтали о подобном в прошлом. Мужчина уговорил своего любимого перебраться к нему, за границей к подобным взаимоотношениям более терпимы, да и не заявляли они о себе во всеуслышание. Им хватало друг друга, их работы и небольшого круга друзей. Они, наконец, обрели себя, своё место в жизни, если бы не одно но… У мужчины появилось маниакальное, болезненное желание завести своих малышей. У людей всегда так — хорошо да мало. Как дальше быть он не знал. Тоска поселившаяся в сердце снедала, а его любимый, пребывавший в неведении, вначале приписывал всё на свой счёт и они чуть не расстались, а когда открылась правда, то стали обдумывать выход. Когда есть средства, то и варианты находятся, только…       — Мариш, я ужасный человек, пожелавший больше того, о чём не мог и мечтать! Я всё знаю о себе! Ты единственная, кто знает правду обо мне, ну ещё и Максим, мой… партнёр. Он отговаривал меня, больше склоняясь к идее суррогатного материнства, но… Понимаешь, я хочу чтобы у моего ребёнка была любящая, заботливая мать, человек, которому я могу доверять, и которого люблю. Как говорится, и рыбку съесть и в пруд не лезть. Моя наивная вера в то, что стерпится-слюбится потерпела полный крах. Я понял, что в свою жизнь нужно допускать только тех, кому доверяешь, в ком уверен. Ты единственная, кому я настолько верю, и знаю, даже если ты меня сейчас пошлёшь далеко и надолго, то сей непростой разговор останется между нами. Единственное о чём прошу, не вычеркивай меня из своей жизни, ты мне дорога, очень. От того я так долго и оттягивал разговор, хоть эта бредовая идея бродит в моей голове уже более года.        Ага, сказал и, хлобысь, почти полный стакан осушил и, наконец, затих, взирая на меня глазами побитой собаки. Капец! Я в полном АХУЕ!       Мамочка… Как? Зачем? Ой! Я сейчас как… А что, собственно, я «как»? Сама тут вещала, что взрослая, самостоятельная, а сама в обморок позорно хочу сбежать.       — Ух-х-х… Ну ты и завернул, дядюшка, я конечное всякое ожидала, но даже моей фантазии на такое не хватило бы. Ты как хочешь, а я сейчас самогончику дерябну. Ты только сам, хорошо? А то от волнения ноги не держат. Так… Чёрт, с мыслями бы собраться, ага… Бери вон заварочный чайничек, видишь? Ага, он родимый, вижу помнишь. Да, бабуля до сих пор так шифруется, хоть о сухом законе уже многие и не упомнят, только чайнички меняем, а привычка хуже заразы. Огурчики в холодильнике, сало нарезанное там же, банку всю тащи, запивать рассолом буду, коли такие дела пошли. Ты со мной? — короткий кивок. — Ага, я так и думала, стопки там возле чашек, и чашку на рассол. Наливай! Ну, за… Ладно, просто пьём!       И я выдула полную стограммовую рюмку, запила, загрызла, выдохнула, потом ещё кивнула, мол, повторяй. Дядюшка без возражений, а главное молча всё выполнил и мы выпили по второй. Тут наконец меня начало отпускать, не так чтоб совсем, но понемногу стало проясняться в голове и мысли заворочались со скрипом, натужно, но уже уверенно.       — Так, Костик, отомри, я не кусаюсь, швыряться посудой не буду, да и вообще, всё норм, наверно. Правда. — Он вновь кивнул, но всё так же молча взирал на меня, не зная чего от меня ожидать, а я и сама не в курсе. — Ты же понимаешь, что всё это, мягко говоря, неожиданно, и полный пиздец. Я бы могла с пеной у рта доказывать, что ты придурок, зажравшийся идиот и скотина, коих свет не видывал, ты этого ожидал? Вижу-вижу, именно этого и это, наверное, было бы правильно… для других… Так, налей-ка ещё, а то я с мысли сбиваюсь.       — Может хватит, Маш, рассказать мне о моей подлости ты можешь и на трезвую голову.       — Оно-то конечно так, но вот… Мне уже страшно, что я вообще над этим задумываюсь, так что лей, не жлобись, я девочка большая, свою норму знаю. Так, о чём это я? Да, скажу честно, не такого я ждала, но, в сущности, какое-то рациональное зерно в этом бредовом предложении есть. Время идёт, я бы действительно хотела наконец стать мамой, да и ты в роли отца… Уверена, ты будешь хорошим отцом, только как ты себе это представляешь? Нашу совместную жизнь? Ведь мы будем жить большой дружной шведской семьей, как я понимаю? Ну что, за любовь? — и выпила третью, уже даже не дожидаясь никого.       — Мариш, да, я хотел бы жить вместе, но если ты не пожелаешь, то мы найдем выход.       — Ага, будешь жить на два дома. А как на это смотрит Максим?       — Он любит меня и хочет, чтобы мы были счастливы. Макс замечательный человек, он тебе понравится.       — А я ему?       — Я уверен, вы найдёте общий язык, ты всем нравишься.       — Ага, я такая. Твой парень с тобой?       — Нет, он остался дома. Я приехал в этот раз на месяц, а он приглядывает за делами.       — Ладно, Кость, ты мне сказал, я услышала. Пока я всё ещё в шоке и нифига не в том состоянии, чтоб или послать тебя, или… Вот второе «или» меня очень даже пугает, но… Давай так, я пересплю с этим знанием, переосмыслю, взвешу все за и против, немного поистерю, а главное! Главное, мне необходимо поговорить с Максимом, с тобой-то всё ясно и тебя я знаю, тебе я верю, а вот он… Сама с себя в шоке! Как мне сегодня спать, а?       — Мариш… — восторженный шёпот.       — Так, дядюшка, притормози! Я ничего не обещала, и обнадёживать не собираюсь, я, конечно, та ещё профурсетка, но даже для меня это занадто[2]. Сколько у нас времени до твоего отъезда?       — Я могу задержаться.       — Ага, ты мне сейчас и звезду с неба пообещаешь, но не надь[3]. Нам необходимо спокойно пообщаться, узнать друг друга заново, понять. И Макс! Я сама с ним разговариваю, по видеосвязи! Я должна буду видеть его глаза. И то, только если соглашусь на эту аферу, понятно?!       — Да, я всё понимаю.       — И ещё, если я соглашусь, то зачатие природным путём, никакого искусственного оплодотворения, понятно? Понятно?!       — Вполне, Мариш. Это даже не обговаривается, с тобой я так поступить не смог бы.       — А ты знал, что я в тебя была влюблена?       — Тогда? Нет, хотя некоторые пытались открыть мне на это глаза. А сейчас?       — Не наглей, Кость, а? Теперь давай топай, мне ещё Дружка с привязи спускать.       — Я могу тебя обнять, мелкая?       — А ты ещё сомневался? Ты хоть и повёрнутый на всю голову, но мой любимый дядюшка! Я, как оказалось, и сама не сладкая девочка, так что обнимай и проваливай. Мой номер телефона есть?       — Да, давно уже.       — Ну-ну, ты где остановился, у мамы? — Почесала свою головушку, решаясь на совершенно несвойственный мне шаг. Ой, что творю, что делаю?       — Да.       — Я завтра домой, хочешь навестить маленький провинциальный, но перспективный городок вблизи нашей столицы? У меня хоть и однокомнатная, но есть кресло, диван, места хватит.       — Так просто?       — А ты хочешь сложно? Тем более это ни к чему ни меня, ни тебя не обязывает. Зато наши родные будут на седьмом небе от счастья, даже пирожков с капустой в дорогу соберут, ты ведь их ещё любишь?       — Люблю… — он так пристально смотрел мне в глаза, а я (или бабушкин самогон) как-то уж больно бесстрашно вглядывалась в него в ответ.       — Вот и славно, я конечно с понедельника на работу, но в свободное время — вся твоя. Будем узнавать друг друга, выискивать всякие недостатки, подводные течения, ты же будешь меня уверять в своей уникальности и чудесатости. Разве я не чудо?       — Чудо, я всегда это знал, — и меня таки стиснули в объятиях. — Спасибо за этот шанс, Машенька.       — Там видно будет…