***
Следующим утром пекарню огласил крик. - Появилась! – Маринетт обняла мать почти до хруста костей. – У меня появилась метка! - Дочка, это замечательно, только ты меня задушишь, - посетовала женщина, обнимая её в ответ. – А теперь собирайся в лицей, иначе опоздаешь. Как вернешься, пойдешь в клинику соулмейтов, я запишу тебя на прием. Скажи, у тебя уже есть кто-то на примете? - Конечно, - девушка не назвала имя, чтобы не спугнуть удачу. Если сегодня все сложится как надо… Она будет три дня молиться в Главном храме Судьбы и благодарить высшую силу за помощь... В лицее Маринетт сидела как на иголках. Её так и подмывало подойти к Адриану и расспросить его о метке. Сам Агрест тоже вел себя необычно. Первые два урока он пропустил, отговорившись тем, что у него была незапланированная фотосессия. Парень поминутно заглядывал в телефон, словно ждал какое-то важное сообщение. В обеденный перерыв, очевидно, получив желаемую весточку, он начал улыбаться всем и каждому так, будто у него был день рожденья. Дюпен-Чен тоже не смогла сдержать улыбку. Алья и Нино недоуменно смотрели то на одного, то на другую, но не вмешивались. Они как никто понимали друзей, ведь вели себя абсолютно так же, когда были на их месте. Сезер и Ляиф были парой уже около года, и им присвоили именно ту категорию, о которой так грезила брюнетка. Впрочем, не только она одна. Каждый житель Земли мечтал встретиться со своим соулмейтом, едва достигнув сознательного возраста. Ожидание встречи люди впитывали с материнским молоком. Присутствие рядом половинки души считалось такой же потребностью, как дышать, есть и спать. Но в любом правиле всегда находились исключения. Иногда люди рождались вовсе без соулмейта. Это не то чтобы считалось позором… Но разве легко быть белой вороной? Иногда получалось и так, что души не успевали встретиться – один из пары погибал. Медицина, как обычная, так и соулмейтов, всеми силами старалась свести такие случаи до минимума. Исследования в этой области за последние полвека сильно продвинулись. Ученые потихоньку отступали от общепринятых норм и постепенно выделили наиболее распространенные формы отношений и благоприятные варианты их развития. Методика определения действовала очень точно. Всем парам присваивалась одна из трех категорий: «Спутники жизни», «Близкие родственники» и «Верные друзья». Каждая категория обладала своими преимуществами и, разумеется, для каждой действовали некоторые запреты. Все это регулировалось на законодательном уровне. Малейшее отступление от норм каралось - денежным штрафом или вполне реальным тюремным сроком. Однако в последние двадцать пять лет законы смягчились: возникало больше гомосексуальных пар, получили право заключать между собой браки соулмейты категории «Верные друзья» - естественно, при наличии совместимости на генном уровне. Утвердился порядок усыновления и опеки: теперь могли брать на попечительство детей, тем или иным образом оставшихся без родителей - как имеющих родственную душу, так и её лишенных - соулмейты любой категории. Почти утопия…* Однако всегда и везде находились и недовольные. Кого-то не устраивала присвоенная категория, сам определенный Судьбой соулмейт, кто-то страшился контакта с половинкой своей души и отказывался прикасаться к людям. Раньше отступников силой заставляли возвращаться к своей категории, что выливалось не в один конфликт. В начале нового века на международном уровне был принят закон «Nunc et in saecula»: соулмейтам позволялось определяться, как им хочется, без преследования на государственном уровне, лишь за некоторыми исключениями. Такой поворот вполне устроил всех. Правда, старшее поколение продолжало потихоньку наставлять младших на традиционные порядки. Кто-то слушал, кто-то откровенно смеялся над старым укладом. А жизнь текла своим чередом…***
Маринетт еле досидела до конца занятий. Стоило прозвенеть звонку, она моментально собрала вещи и, даже не попрощавшись с друзьями, стремглав понеслась домой. Мама сообщила, что врач ожидает на приеме через два часа. Весело напевая себе под нос, Дюпен-Чен отправилась переодеваться. Клиника соулмейтов находилась в заповеднике Багатель, в самом сердце Булонского леса. На внушительной площади расположились одновременно госпиталь, реабилитационный и научный центры. Они были единственными в Париже, но количество щедро компенсировалось качеством. В клиниках соулмейтов строго придерживались принципа «Перед Судьбой все равны». Взятки и подкуп, конечно, имели место, но в последние годы правительство взяло институт соулмейтов под более тщательное наблюдение. Согласно правилам, каждый гражданин страны по достижении возраста шестнадцати лет поступал на учет в клинику. Родилась ли уже на тот момент его родственная душа и встретил ли он её, не имело значения. Этот учет служил целям ежегодной статистики и для отслеживания «Смертных» и «Пустышек». А также тому, чтобы привлечь последних к участию в клинических исследованиях. Ученые были весьма заинтересованы феноменом отсутствия родственной души и всеми силами старались разрешить загадку. Люди, отчаявшиеся встретить своего соулмейта, соглашались в надежде, что им все-таки помогут… В четыре часа Дюпен-Чен сидела в кабинете врача. Месье Эрик Дюран, шатен среднего возраста с необыкновенно добрыми глазами, встретил её весьма приветливо. Внимательно осмотрев метку девушки - махровый нарцисс чуть ниже живота, в паховой области - он записал данные в так называемую «Историю Душ» - медицинскую карту для соулмейтов. Затем врач расспросил Маринетт о событиях, предшествовавших визиту в клинику. Она пересказала свой сон и описала внезапно случившийся приступ недомогания. Дюран выслушал слова очень внимательно, на мгновение нахмурился, а после расплылся в улыбке. - Ну конечно! Как же я сразу не сообразил! – восторженно произнес мужчина и пулей выскочил в коридор. Дюпен-Чен недоуменно смотрела на распахнутую дверь, продолжая сидеть. Что бы это все значило? Неужели её соулмейт уже побывал на приеме, и данные внесли в картотеку? Девушка просияла. «Пусть это будет Адриан. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…» - Вам стоило обратиться к нам еще вчера, - мягко попенял ей врач, возвращаясь в кабинет с чьей-то объемной «Историей Душ» и прикрывая за собой дверь. - Вы знаете, о ком идет речь? – заволновалась Маринетт. - Скажу даже больше: я лично его осматривал, - подтвердил Дюран, вновь садясь в кресло и начиная поспешно листать «Историю». Сердце девушки пропустило удар. Она одновременно желала и боялась услышать имя того, кто предназначен ей Судьбой. - Ну да. Все верно. Все симптомы совпадают. Похожий сон, с поправкой на угол зрения, разумеется. Рисунок полностью идентичный вашему, тут даже дополнительные анализы не нужны… Что могу вам сказать, мадемуазель. Вы счастливица. Не каждой выпадает шанс иметь… такого соулмейта. - Скажите, кто он? – взмолилась Дюпен-Чен. Дюран понимающе улыбнулся. И неожиданно протянул ей «Историю». - Берите, не бойтесь. Вам можно, - сказал он, видя её робость. Девушка кивнула, судорожно сглотнув. Она взяла дрожащими руками папку и опустила взгляд… Из-за рассеянности, обычной для нее при волнении, перед её глазами первым оказался конец строчки. «Агрест». Сердце девушки забилось, как сумасшедшее. Повезло. Неужели и правда повезло! Полная эйфории, она перевела взгляд на имя… и её улыбка пропала так же, как и появилась. «Что? Как… как такое возможно? Нет. Это неправда». - Я вижу, вы обескуражены? Согласен, это нужно обдумать. Ваша половинка – личность весьма известная. Но я уверен, вы станете замечательной парой! Боже, я уже представляю, какой переполох случится в прессе. Да что там в прессе! Вся Франция будет стоять на ушах… Маринетт не слушала восторженную речь врача, остановившимся взглядом сверля строку в «Истории Душ». Очевидно, когда она просила Судьбу, чтобы её соулмейтом стал Адриан Агрест, та услышала только часть пожелания. А спохватившись, решила, что хорошо будет и по её выбору. Едва сдерживая подступающие слёзы, Маринетт перечитала имя своей половинки. «Габриэль».