Маринетт не успела опомниться. Агрест впился в её губы грубым поцелуем. На мгновение оцепенев, она затем пришла в себя и стала отчаянно извиваться. Впрочем, безрезультатно: мужчина легко пресекал любое её движение. Он будто доказывал свою власть, внушая ей острое чувство беспомощности и страха. В какой-то момент Дюпен-Чен все-таки удалось отвернуть лицо и горящие от жестоких поцелуев губы. Рот модельера тотчас жадно коснулся шеи, оставляя влажные следы. Глаза Маринетт налились слезами. Отвращение к Агресту и самой себе, такой слабой, что даже не могла дать отпор обидчику, скрутило в тугой комок живот. Девушка скривилась, прогоняя плач и жалость к себе, и дернулась, вырываясь из хватки соулмейта. Но он держал её слишком крепко. Стиснутые запястья болезненно ныли. Потом на них обязательно будут синяки. Но что какие-то пятна по сравнению с тем, что она испытывает сейчас?
Глупая, иррациональная надежда на то, что всё происходящее - только кошмарный сон, исчезла, когда Агрест больно прикусил нежную кожу у основания шеи. Стоило девушке приподнять плечи, прячась от прикосновений, как его горячее дыхание неприятно опалило лицо. Замерший на секунду агрессор будто что-то разглядел в её лице и снова потянулся к истерзанным губам. Протестующе замычав, Дюпен-Чен попыталась оттолкнуть его ногами, но он успел перехватить её колени и развел их в стороны, опускаясь еще ниже и прижимая девушку к матрасу всем телом. Модельер попытался углубить поцелуй, и Маринетт впилась зубами в его нижнюю губу. Он зашипел от боли, отстранился и дал ей сильную пощечину, от которой голова мотнулась в сторону. Из уголков глаз покатились слезинки. Габриэль перехватил тонкие девичьи запястья в одну руку, а второй ухватил Дюпен-Чен за подбородок, заставляя смотреть в свое побелевшее от гнева лицо.
- Еще раз так сделаешь – уйдешь отсюда ни с чем.
Девушка растерялась. О чем он? Может, просто хочет проучить? Растаявшая было надежда вновь ожила. Действительно, не мог же Агрест быть и в самом деле таким ужасающе холодным и жестоким? Но Маринетт не стала рассуждать об этом. Всё, чего ей хотелось, – слезть с постели, распахнуть дверь этой камеры пыток, по ошибке названной комнатой, и оказаться от соулмейта как можно дальше. Желательно на другом конце света, чтобы даже деньги и связи не помогли отыскать её.
Однако Маринетт поняла, что это не шутки, когда мужчина освободил её ступни от туфель и по-хозяйски забрался под подол платья. И когда увидела в его руке свое кружевное белье.
- Подготовилась? Похвально, - язвительно сказал он. Надменный взгляд, казалось, смотрел прямо в душу. Габриэль презрительно искривил тонкие губы и небрежно отбросил трусики себе за спину. – Только вот мне все равно, во что ты одета. Мы здесь не за тем, чтобы обсуждать модные веяния.
Дюпен-Чен оцепенела. Ноги и ноющие после стальной хватки Агреста руки отказывались ей повиноваться. Сердце испуганной птицей колотилось в груди. Он ведь не сделает с ней… это, так? Не посмеет. Её соулмейт не такое чудовище! То, как в считанные минуты преобразился модельер, совершенно не вписывалось в её картину мира. Из ступора девушку вывел звон ременной пряжки. Подняв широко распахнутые от испуга глаза, она увидела, что мужчина расстегнул ремень брюк и начал выпускать рубашку. Маринетт судорожно сглотнула и попыталась отползти. Габриэль перехватил её ноги и потянул на себя, заставляя испугано взвизгнуть.
- Если вы не отпустите меня, я буду кричать! – попыталась воззвать к нему Дюпен-Чен. Но Агрест как будто упивался собственной силой. С каким-то садистским удовольствием разглядывая её бледное лицо и блестящие от ещё не пролитых слёз глаза, мужчина нарочито небрежно заметил:
- Кричи, сколько влезет. Кроме нас, здесь все равно никого нет.
Сказано это было тоном, не оставляющим сомнений. Зарычав от собственного бессилия, девушка в очередной раз попыталась оттолкнуть модельера, но он ловко перехватил её колено. Перекинув её левую ногу через себя, он затем перевернул Маринетт на живот и рывком притянул к себе за талию, вынуждая встать на колени.
Одной рукой прижимая Дюпен-Чен к себе, Агрест скользнул второй вверх, коротко сжал её грудь в ладони, заставляя девушку извиваться. Внезапно мужская рука схватила Маринетт за горло, чуть приподнимая и сдавливая. Из её приоткрытого рта вырвался хрип. Девушка ясно поняла - из стальных объятий модельера не вырваться. Она в ловушке. Смириться было невыносимо, но силы и воля к сопротивлению стремительно иссякали. По щекам вновь заструились солёные слёзы, а из горла вырвался непрошеный всхлип.
Этот звук будто стал для Габриэля сигналом к новым действиям. Модельер коротко мазнул губами по шее Маринетт, поведя ими вверх и замерев у самого уха.
- Тебе ведь нужна свобода, не так ли? – холодно спросил он и отпустил шею. Дюпен-Чен покачнулась, но рука Агреста, обвившая талию, не позволила ей отстраниться. Стоя позади неё, модельер потянул замочек молнии на её платье вниз.
- Да, - пролепетала Маринетт, содрогаясь от ужаса. Мужчина толкнул её вперед, и она рухнула на четвереньки. Локти подогнулись. Дюпен-Чен опустилась на покрывало щекой, ранее испытавшей на себе удар модельера.
- Тогда советую быть более покладистой, иначе ничего не получишь, - произнес Габриэль так, будто беседовал с ней о погоде, а не принуждал к сексу за возможность «Отречения». Но ведь это неправильно!
Девушка едва сдерживала отвращение. Позади зашуршала одежда, а затем мужские ладони забрались под подол платья, коснулись её бедер и требовательно развели их в стороны. Она судорожно искала выход из этой ужасной ситуации. Может быть, какие-то слова помогут успокоить соулмейта, чей гнев всё ещё остро ощущается ею сквозь собственный ужас? Нужно что-то придумать. Нужно спастись…
Габриэль вошел в неё без предупреждения. От резкой боли Дюпен-Чен закричала и, как могла, попыталась отодвинуться. Но Агрест удержал её возле себя.
- Мне больно! – запротестовала она и снова громко закричала – мужчина крепко сжал талию и вошел практически до упора. Казалось, её разрывает на части. Cама девушка была оглушена болью и осознанием того,
кто и
что с ней сейчас сотворил.
- А каково же тогда мне? – зло прошипел мужчина, медленно выходя из неё и опять резко двигаясь вперед, заставляя Маринетт вскрикнуть ещё раз. – Ты разбила мою душу на части и потопталась по её осколкам!
Снова грубый толчок. Снова крик.
- Возненавидела меня только за то, что я оказался не тем, кем ты хотела! Даже не попытавшись узнать меня получше!
Еще движение. Еще порция боли.
- Прекрати! Пожалуйста, хватит! – взмолилась Дюпен-Чен, давясь рыданиями. Только модельер её уже, по-видимому, не слышал. Она в отчаянии скребла ногтями покрывало. Сведённые судорогой ноги отказывались слушаться. Маринетт едва ли смогла бы держаться в устойчивом положении, если бы не железная хватка Габриэля. Сильные пальцы сжимали бедра, будто ей желали причинить ещё больше страданий, уничтожить физически, вдобавок к моральному унижению.
- Я никому не позволю унижать себя, даже тебе! – прорычал Агрест, хватая Маринетт за волосы, оттягивая их назад, заставляя девушку прогнуться в пояснице. – Но раз ты так жаждешь избавиться от меня, изволь. Только не раньше, чем я получу желаемое!
Она зажмурилась и сжала зубы. По щекам побежали слезы, стекающие в рот и смешивающиеся с её хриплыми криками. Мир терял краски и ясность, распадался на куски и тонул в кровавых вспышках агонии. А мужчина, не обращая никакого внимания на её состояние, продолжил начатое…
Дюпен-Чен то и дело срывалась на крик, но модельеру было все равно. Казалось, он старается причинить ей максимум мучений. Бессильно опустившая голову девушка спиной чувствовала на себе взгляд, полный ненависти и злобы, вкупе с жадно блуждающими по её бедрам руками. Только прикосновения Габриэля были далеки от ласки. Он сжимал и царапал короткими ногтями её тело, пусть и скрытое платьем. Толчки становились все сильнее, а боль все ярче. Маринетт прикусывала губы до крови, чтобы хоть как-то заглушить в себе пробивающуюся истерику. Эта пытка казалась ей бесконечной. Но тут пальцы вновь властно зарылись в её волосы и, ухватившись за них, потянули вверх.
Едва выпрямившись, она зашипела от новой порции боли. Агрест остановился, подарив ей секунду передышки, и взял девушку за руки, заставляя упереться в изголовье кровати. Широкие ладони скользнули к её плечам. Мужчина нырнул пальцами под рукава платья, подцепил их и потянул, вынуждая её полностью снять верх. Щелкнула застежка бюстгальтера, и в этот же миг модельер, бесцеремонно забравшись под него, сжал её грудь. Дюпен-Чен передернуло. Она собрала силы для очередной попытки освободиться и рванулась вперед, но её вновь схватили за волосы и ударили головой о стену.
- Долго ты еще будешь испытывать мое терпение? Я не собираюсь с тобой нянчиться! Или выполняешь мое условие, или проваливай к чертям! - эта фраза, сказанная резким, холодным и злобным тоном, заставила её замереть. «Он обещал дать мне свободу», - пронеслось в голове у Маринетт, но она не была готова платить такую высокую цену. Габриэль задвигался вновь, и все посторонние мысли оказались оттеснены болью…
Дюпен-Чен опустила голову между рук, пытаясь сосредоточить внимание на собственном срывающемся дыхании. Боль как будто стала терпимой, и девушка сумела немного расслабиться. Внешне смирно, однако внутренне горя от злости, она замерла, чтобы соулмейт мог в полной мере удовлетворить свою похоть, и молилась, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Голова гудела от сильного удара, и ясность восприятия притупилась. Девушку едва не тошнило. От чрезмерной близости Агреста и опаляющего жара его тела, с которым соприкасалась её спина. От грубых ласк и влажных поцелуев куда-то в основание шеи, похожих более на укусы. От хриплого шёпота, больно режущего по ушам, «Вот так!», «Да!», «Умница!» при каждом особенно сильном толчке, мужчины, врывающегося в её тело и открыто получающего от этого удовольствие.
Маринетт судорожно вцепилась в изголовье кровати, в изнеможении прикрыв глаза. Сил не хватало даже на то, чтобы плакать. Дюпен-Чен уже больше не могла терпеть унижение. В следующий миг дыхание модельера сбилось. Его голос сорвался на стон, и он кончил, войдя в девушку особенно глубоко и заставив её опять вскрикнуть. Руки Габриэля требовательно смяли её тело, и он крепко прижал её к себе, уронив на девичье плечо разгоряченный и мокрый от пота лоб.
***
Пока он пытался отдышаться, острая, рвущая на части боль внутри Маринетт сменилась на тянущую. Трясущиеся руки, всё ещё цепляющиеся за изголовье кровати, не могли удерживать больше вес Дюпен-Чен, и она прижалась к конструкции саднящей щекой, тяжело дыша. Восстановив дыхание, Агрест вышел из нее, и неприятные ощущения заставили девушку поморщиться. Ладони отпустили грудь, скользнули в пах, и пальцы с силой надавили на метку.
- Ненавижу! – прозвучал в тишине комнаты полный ярости голос мужчины.
Маринетт бросило в дрожь. Ей показалось, что кожа плавится от его прикосновения, а на теле вот-вот появится ожог.
- Ненавижу! – вновь произнес модельер, и метка запылала еще сильнее.
Но вдруг все прекратилось. Габриэль отстранился от нее и, судя по шорохам, слез с кровати и стал приводить себя в порядок.
- Одевайся, - приказал он. Дюпен-Чен неожиданно для себя тут же подчинилась.
Едва покончив со сборами, она бросилась вон из комнаты. Прибежав обратно в малую гостиную, девушка подобрала с дивана сумочку и выскочила в коридор, но тут же нос к носу столкнулась с Агрестом. Он схватил её за руки и прижал к стене. Мужчина снова поцеловал Маринетт, но на этот раз нежно и трепетно, словно хотел загладить случившееся ранее. Но тут его руки опять полезли под подол. «Неужели снова?» - с ужасом подумала Дюпен-Чен. Но модельер лишь коснулся метки.
- Ненавижу, и буду ненавидеть до конца своих дней! – глядя ей прямо в глаза, яростно прошипел он, отстраняясь и уходя куда-то в глубь коридора. – А теперь проваливай - из моего дома и из моей жизни!
Девушка судорожно сглотнула, а затем бросилась вниз по лестнице.
***
Маринетт даже не поняла, как очутилась дома. Чудом прошмыгнув мимо матери, занятой покупателями, незамеченной, Дюпен-Чен бросилась в ванную. Открыв кран, она трясущимися руками набрала в ладони воды и умыла лицо. Девушка подняла взгляд на свое отражение в зеркале и стала лихорадочно осмысливать происходящее.
Агрест поднял на неё руку. Более того, он изнасиловал её! По щекам вновь полились слезы. Как же так? Почему? За что? Какое он вообще имел право так поступить с ней? Она ведь хотела всего лишь освободиться от него! Маринетт даже в страшном сне не могла представить, что в обмен на "Отречение" модельер потащит её в постель. Она думала, что взмахнув ресницами и жалостливо упросив соулмейта, непременно убедит его уступить. Но реальность оказалась куда суровее. Дюпен-Чен медленно опустилась на пол, упираясь ладонями в холодный кафель. На смену обиде и страху пришла ярость.
- Ненавижу, - зло отрезала девушка, поднимая заплаканные глаза к потолку, словно обращаясь к Габриэлю. – Я ненавижу тебя! ДА БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!
В этот миг ей стало трудно дышать. Сердце пронзила острая боль, и Маринетт потеряла сознание…
Холодный ветер, скользнувший по телу, заставил её очнуться. Дюпен-Чен подскочила на месте и испуганно заозиралась по сторонам. Где это она? И как здесь очутилась?
Девушка находилась в пещере, больше похожей на длинный каменный коридор. Из обоих его концов исходил яркий свет, указывающий на то, что там находятся выходы. Маринетт поднялась на ноги и замерла в нерешительности. Куда же пойти? Вперед или назад? Она искала хоть какой-то намек на то, где находится, но тщетно. Пещера была самая обычная, таких тысячи на всем земном шаре. Интуиция отчего-то говорила, что лучше идти назад, и Маринетт уже приготовилась послушать её, как вдруг из противоположного конца коридора донесся шум. Девушка испуганно замерла, вглядываясь в слепящее белое пятно.
Вскоре в свете проступили очертания чьей-то фигуры. По мере приближения силуэт становился все четче, а шаги – громче. И когда незнакомец – это определенно был мужчина – приблизился к Маринетт, та удивленно вытаращила глаза.
- А-адриан? – потрясенно спросила она.
- Маринетт? – казалось, парень тоже был удивлен этой встрече. Но затем ласково улыбнулся и протянул к собеседнице руки.
Через мгновение она нежилась в крепких объятиях друга, заливаясь слезами и бессвязно тараторя слова извинений.
- Прости меня! Я не хотела оскорбить тебя! Я думала… Я не знала… Прости, пожалуйста!
- Все в порядке, - негромко сказал Адриан, гладя Дюпен-Чен по голове. – Ты тоже меня прости. Мне не стоило говорить тебе столь обидных слов. Простишь меня?
- Конечно! – горячо заверила его она, прижимаясь к юноше ещё теснее.
Сколько же девушка мечтала об этой встрече. И вот наконец-то они вместе. Она вновь заплакала, но теперь уже от счастья.
- Я знаю, что случилось, - неожиданно заговорил юноша. – И если бы я мог, то обязательно бы предотвратил это злодейство. Но теперь оно в прошлом. Скоро все вновь будет хорошо.
Маринетт согласно кивнула, вытирая слезы. У неё не было повода сомневаться в словах возлюбленного.
- Пойдем со мной. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом.
Эти слова ускорили биение сердца Дюпен-Чен. Неужели он действительно этого хочет? Неужели… Адриан испытывает к ней ответное чувство?
- Я согласна, - она улыбнулась в ответ, позволяя парню взять себя за руку и уверенно повести себя следом.
Они почти достигли выхода, как вдруг девушка остановилась.
- А что будет с моим соулмейтом? – неожиданно для себя спросила она.
- Умрет, скорее всего, - безразлично ответил парень, останавливаясь и оборачиваясь. - Габриэль Агрест уже давно испытывал терпение Судьбы. Теперь он изнасиловал своего соулмейта. Такое не прощается. В любом случае я не переживаю по этому поводу. И тебе не советую. Пойдем скорее, нас уже ждут, - он мягко улыбнулся и потянул Маринетт к себе.
Но она не двинулась с места, пытаясь осмыслить услышанное. Дюпен-Чен знала Адриана не первый год и на сто процентов уверенно могла бы сказать: младший Агрест встал бы на сторону модельера при любых обстоятельствах. И теперь её одноклассник говорит о своем отце... такие вещи? Интуиция била тревогу. «Это не Адриан», - пульсировала в голове мысль.
- Но ведь он твоя семья. Ты любил его больше всех на свете. Как ты можешь говорить подобное? - тихо спросила девушка, наблюдая, как лицо юноши искажается гневом.
- Любить его? За то, что он подбил мою мать на безумный поступок? За то, что сломал мою жизнь? Это из-за него я стал «Пустышкой»! Если бы не он, я бы родился нормальным человеком. Я мог бы быть чьим-то соулмейтом! Нет. Габриэль Агрест не заслужил ничего, кроме ненависти. Но ему недолго осталось - скоро Судьба придет и за ним.
Маринетт отдернула руку и пораженно отступила назад. Это не может быть Адриан! Как бы парень не жаловался на своего отца, он был сильно привязан к нему… Внутренний голос требовал убегать, спасаться. Делать все, что угодно, лишь бы оказаться от лже-Адриана подальше.
- Я не пойду с тобой! – решительно заявила девушка. – Ты не он!
Парень осклабился. Неожиданно за его спиной развернулись огромные крылья, темные и перепончатые, словно у летучей мыши. Свет, исходящий от выхода, из белого стал кроваво-красным. Оттуда донеслись крики, стоны и плач. Будто хор неприкаянных теней умолял даровать им прощение... Девушка перепугалась. Это Темница Душ. Место вечного заключения тех, кто, по слову Судьбы, недостоин родиться снова. И… юноша вел её туда.
Маринетт бросилась наутек в противоположный конец коридора. Первобытный страх попасть в руки чудовища подстегивал её лучше самого искусного погонщика. Шелест крыльев доносился все ближе - лже-Адриан настигал её. Дюпен-Чен отчаянно не желала становиться его добычей. Она кляла себя за то, что так беспечно доверилась знакомому облику.
Девушка уже почти добежала до белого марева и готова была вот-вот коснуться его, как вдруг когтистая рука схватила её за шею и яростно сжала. Маринетт пыталась освободиться или хотя бы закричать, но это было бесполезно.
- Расплата, - услышала она грозный женский голос, и мир погрузился во тьму.
