Неукраденная Персефона

      Модельер ожидал подобного развития событий и даже морально подготовился. У него был минимум десяток аргументов в пользу того, чтобы соулмейт осталась с ним. Но сейчас, глядя в голубые, полные растерянности глаза, мужчина вдруг осознал, что просто не имеет права ставить Маринетт условия. А она не обязана бесконечно прощать совершенные им ошибки.       - Поступай так, как считаешь нужным. Я приму любое твое решение.       Агресту потребовалась вся его храбрость, чтобы сказать это. Девушка задумалась, и время в этот момент будто остановилось. Габриэль тревожно вглядывался в лицо своей родственной души, но никак не мог угадать по нему возможный вердикт. Вдруг Дюпен-Чен обняла модельера за шею и нажала ему на плечи, заставляя опуститься. Объятие было таким крепким, что в голове мужчины тут же возникла мысль: «На прощание». Ему захотелось с громким криком проклясть весь мир. Но в глубине души он понимал, что расставание – это самый закономерный выход из сложившийся ситуации.       - Глупо было бы убегать на другой край Земли, а через неделю остыть и захотеть вернуться обратно.       Услышав это, Агрест вынырнул из своих мыслей. Он отстранился и недоуменно взглянул на Маринетт.       - Не скрою, я безумно зла на тебя. Но ведь все ошибаются, правда?       Габриэль не знал, радоваться ему или огорчаться. Фразы девушки звучали слишком туманно.       - Не все ошибки одинаково легко можно простить, – осторожно сказал он.       - Знаю, – согласилась Дюпен-Чен. – Но думаю, нет смысла мериться, чья вина больше. Мы оба хороши, согласись. Что сделано, то сделано. Бесконечные самоедство и извинения не исправят былых ошибок.       «Пока люди любят, они прощают», – вспомнился модельеру знаменитый афоризм, но он не решился озвучить его.       - Может, лучше подумать о том, сумеем ли мы измениться? Отпустить негатив и без оглядки войти в счастливое будущее? Если не ради друг друга, то хотя бы ради самих себя?       Мужчина не знал, как понимать слова Маринетт. Уж больно неоднозначными они были. Но все же решил попытать счастья.       - И даже после всего случившегося ты бы приняла меня таким, каков я есть? Со всеми недостатками, грехами и упрямством?       Дюпен-Чен смущенно потупилась.       - Знаешь, когда-то я тоже пообещала тебе, что всегда буду рядом. И что стану соулмейтом, которым ты будешь гордиться. Я тоже далеко не идеальна, но честно постараюсь больше не допускать ошибок, – девушка на мгновение замолчала, но вскоре подняла на Агреста взгляд. – Если ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе... Вряд ли мы убежим от этого, как бы ни пытались.       Габриэль кивнул в ответ. Соулмейт тысячу раз права. Он не обманет себя, даже сознательно отпустив Маринетт. Никакое успокаивающее: «Главное, что она счастлива» не послужит оправданием его вдребезги разбитому сердцу.       - Наверное, я поступаю эгоистично, но, может, отпустим прошлое раз и навсегда? – модельеру не верилось, что он говорит это вслух. Однако назад пути не было.       - Согласна. Мне не хочется больше убегать от проблем. Давай попробуем решить их? – сказала Дюпен-Чен, и её голос потеплел. – Давай начнем все заново? Вместе.       «Вместе»… Это слово разрушило невидимый барьер между ними. Ответом Маринетт стал глубокий, чувственный поцелуй, которым Агрест попытался выразить все творившееся у него на душе.       - Конечно, – сказал Габриэль, отстранившись. – Надеюсь, с третьей попытки нам это удастся.       - Только, пожалуйста, никаких больше необдуманных обещаний.       - И никаких опрометчивых поступков.       Модельер хотел добавить что-то еще, но вдруг спохватился – он практически придавил Маринетт к матрасу. Он думал улечься рядом, но девушка, уцепившись за него, перевернулась вместе с ним и в итоге оказалась сверху. Мужчина не противился. Глядя на вольготно расположившуюся на его груди Дюпен-Чен, он почувствовал, как его накрывает волной умиротворения.       - Почему я чувствую себя влюбленным идиотом? – ни с того ни с сего ляпнул Агрест и тут же укорил себя за то, что испортил момент.       - Мы с тобой два законченных влюбленных идиота, – резюмировала Маринетт, положив голову ему на плечо.       - Что поделать, – Габриэль усмехнулся. – Мы же соулмейты.       Эта фраза вызвала смешок и у девушки.       - Если Судьба и вправду подбирает родственные души по такому принципу, тут она справилась идеально.       Она подняла голову и встретилась с модельером взглядом. Через пару секунд они одновременно захохотали. Правда, скорее, нервно, нежели от веселья. Смех немного разрядил напряжение.       - Как хорошо, что мы все выяснили, – успокоившись, сказала Дюпен-Чен. – У меня будто камень с души упал.       - Не совсем все, – ответил мужчина, вспомнив о причине своего поспешного возвращения из Милана. – Осталось решить, где мы будем жить в Брюсселе следующие два года.       Маринетт вперила в Агреста удивленный взгляд.       - Ты… поедешь… со мной? – сдавленно спросила она.       - Разумеется. Натали, конечно, будет в бешенстве… но не могу же я бросить свою родственную душу одну в чужой стране.       Габриэль ободряюще улыбнулся. Но Маринетт отчаянно покраснела, а затем уткнулась лицом в его грудь. Он почувствовал недоумение, а потом вдруг сообразил.       - Ты меня обманула, – уверенно произнес модельер и услышал в ответ тихое: «Прости». – И что бы ты делала после того, как я вернулся из Милана? Возвратилась домой?       - Снимала бы квартиру вдвоем с Альей. Она уже давно мечтала съехать от родителей. Поступила бы в Mod’Art International, подрабатывала в свободное время. Знаю, звучит глупо. Но после всего узнанного и услышанного… Мне так было бы спокойнее. А родители… Даже не представляю, на кого я зла больше: на тебя или на папу. Вот кто его вообще просил лезть в наши отношения? – возмутилась Дюпен-Чен.       - Каждый родитель желает своему ребенку только добра, – философски заметил мужчина. – Когда у тебя появятся свои дети, ты это поймешь.       - Если бы все продолжалось в том же духе, у меня вообще бы не было детей, – буркнула Маринетт, поднимая голову. – Скажи, долго ты собирался от меня бегать?       - Я хотел поговорить с тобой еще в тот вечер. Но Судьба решила, что с неё хватит и… ты поймала меня с поличным.       Девушка тяжело вздохнула.       - Знала бы, что все так обернется, – ходила бы на свидания, когда мне предлагали, – сказала она и закатила глаза, увидев его удивление. – А что такого? Между прочим, на меня многие обращали внимание. В отличие от… некоторых.       Подобная шпилька больно уколола Агреста и заставила отвернуться. Но в следующий миг он ощутил легкий поцелуй на своей щеке.       - Прости, я не хотела, – услышал он виноватый голос соулмейта.        - Все в порядке, – искренне заверил её Габриэль, вновь поворачиваясь к Дюпен-Чен.       Она хотела что-то сказать, но в её комнате зазвонил мобильный телефон. Обе двери в гардеробной были нараспашку, и мелодия слышалась очень отчетливо. Маринетт нехотя слезла с постели, подобрала с пола рубашку модельера и, надев её, направилась в свою спальню. Проводив расплывающуюся фигуру девушки взглядом, мужчина поднялся, чтобы пойти в душ.       Только оказавшись под струями теплой воды, он наконец осознал, чем все могло кончиться. У Дюпен-Чен воистину добрая душа, если она простила его. Но Агрест не собирался превращать свои прегрешения в привычку. С завтрашнего дня у них все будет по-другому. А пока им с Маринетт нужен отдых. Габриэлю – так точно, поскольку он едва ли нормально спал в последние дни.       Вымывшись, модельер обернул бедра полотенцем и направился в гардеробную. Маринетт что-то перебирала в шкафу. Она до сих пор не переоделась, и ворот его рубашки сполз, соблазнительно обнажая девичье плечо. Будто ощутив пристальный взгляд мужчины, Дюпен-Чен обернулась и одарила его теплой улыбкой.       - Не против обсудить еще один нерешенный вопрос? – сказала она, кивком указывая на мягкое сидение длинной банкетки, стоящей позади них.       Агрест покорно сел, лихорадочно гадая, о чем же он забыл. Но он не успел ничего подумать, как соулмейт оказалась рядом. Она толкнула его, заставляя опуститься на спину, а сама оседлала его сверху.       - Если уж снимать запреты, то все разом, – сказала девушка, низко наклоняясь к лицу Габриэля.       Он так и не понял, кто кого поцеловал первым, но немедленно поддержал поцелуй – торопливо, жадно, стискивая Дюпен-Чен в объятьях и цепляясь пальцами в лен рубашки. Маринетт повела плечами, и одежда сползла вниз.       - Может, стоит переместиться в спальню? – спросил модельер, усаживаясь на банкетке и стаскивая с девушки мешающий предмет гардероба.       - Мне все равно, лишь бы ты любил меня.       Мужчина трепетно очертил ладонями её изящный силуэт. Девушка уверенно распахнула на нем полотенце и коснулась пальчиками его возбужденной плоти. Агрест сдавленно застонал и крепко сжал бедра Дюпен-Чен. Он до безумия хотел её, и Маринетт всецело разделяла его желание.       - Ты нужен мне, – прошептала она, все теснее вжимаясь в пах Габриэля и не прекращая скользить ладошками по его телу.       Можно ли отказать любимой женщине? Для модельера это было невозможно. Он закинул руки девушки себе на плечи, а затем, подхватив её под бедра, легко поднялся на ноги. Потеряв точку опоры, соулмейт инстинктивно обняла мужчину за шею.       - Твоя спальня или моя? – поинтересовалась Дюпен-Чен.       - Наша, – коротко ответил ей Агрест. Войдя в свою комнату и приблизившись к кровати, он осторожно опустил на неё Маринетт.       Ему больше ничего не требовалось в этом мире. От осознания того, что он действительно любим и может дарить свою любовь в ответ, за его плечами буквально расправлялись крылья...       - Подожди, – спохватился Габриэль, отстранившись от девушки и потянувшись к одному из ящиков прикроватной тумбочки.       - А не поздновато ли ты об этом задумался? – усмехнулась Дюпен-Чен, глядя на манипуляции модельера с презервативом. – Учитывая то, что у нас уже был незащищенный секс...       - И хвала Судьбе, что он был без последствий, – ответил ей мужчина, вновь склоняясь над Маринетт. – Тебе не стоит пока становиться матерью.       - Ты не хочешь детей? – удивилась она и тихонько ахнула, когда Агрест вошел в неё.       - Хочу, – сказал он и начал плавно задавать темп. – Но не раньше, чем увижу твой диплом о законченном высшем образовании и свидетельство о регистрации нашего брака.       - Консерватор, – огрызнулась девушка, притягивая Габриэля к себе для нового поцелуя.       Модельер уже готов был с головой погрузиться в страстное действо, как вдруг неожиданно оказался лежащим на спине.       - Считай это моей тебе маленькой местью, – довольно заявила Дюпен-Чен, выпрямляясь и начиная двигаться.        Мужчина расстроенно застонал, но резко передумал возмущаться, ощутив на своей груди нежные ладошки. Ласковые пальчики так трепетно касались его тела, что Агрест против воли выгибался навстречу, прерывисто дыша. Он не привык отдавать главенство в постели женщине. Но если она Маринетт, почему бы не попробовать? Любуясь обнаженным телом соулмейта, Габриэль трепетно очерчивал его ладонями, заставляя девушку то и дело вздрагивать и ускорять движения. Её тихие стоны лишь сильнее раззадоривали модельера. Чтобы не сорваться, он закусил нижнюю губу.       Поначалу он хотел оставаться бездействующим, но вскоре едва не взвыл. Нет, пассивность сведет его с ума. Решив, что вдоволь насытился образом доминирующей Дюпен-Чен, мужчина перехватил её руки и требовательно потянул к себе. А когда она склонилась, крепко обнял её и переменил позу. Маринетт удивилась, но быстро сориентировалась, попытавшись вернуть инициативу в свои руки. Агрест пресек эту попытку на корню. Он согласен подчиняться возлюбленной где угодно и в чем угодно. Но только не в их спальне. Не в их постели...       Они занимались сексом с таким пылом, словно пытались вымотать друг друга до предела. Девушка стонала в голос, а Габриэль буквально таял в неге её объятий. Он так долго мечтал об этой ночи. Увидеть соулмейта податливой, умоляющей и растворяющейся в блаженстве от каждого его прикосновения и поцелуя… Дюпен-Чен призывно выгибалась навстречу модельеру, заставляя его ускоряться. Сорвавшееся с её губ «Габриэль» лишило мужчину остатков самообладания. С хриплым рыком он усилил напор, окончательно отпуская себя.        Агрест чувствовал, будто падает вниз и парит в вышине одновременно. Непередаваемое ощущение рождало в нем головокружительную эйфорию. Все, чего ему отчаянно не хватало, что не могли подарить ему другие женщины, Габриэль нашел в этой юной хрупкой девушке. Еще год назад она чуралась его, теперь же жадно тянула к себе, захлебываясь стонами вперемешку с его именем. И мужчина не скупился на ласку. Вся любовь, копившаяся в его сердце долгие годы, обрушивалась на Маринетт, подобно десятибалльному цунами. Десятки нежных слов, трепетные касания и невероятная сексуальная отдача – все это отныне принадлежало только ей.       Оргазм накрыл обоих как по щелчку. И он был самым лучшим из всего, что Агрест когда-либо испытывал. Они еще долго приходили в себя после такого головокружительного секса, нежась в объятьях друг друга. Умиротворяющая тишина в спальне почти сморила Габриэля, как вдруг он услышал в полудреме девичий голос:       - И все-таки Персефону не крали, – уверенно заявила Дюпен-Чен.       - С чего вдруг такие мысли?       - Ну, если родители действительно окружили её гиперопекой… и если Аид был хотя бы в половину таким же, как ты… – Маринетт широко зевнула и поудобнее устроилась на плече у соулмейта. – Думаю, она сама к нему сбежала.