Незнание не освобождает от ответственности.

      Солнце уже взошло. Человек чувствует биоритмы природы, а в моём случае — биоритмы того, что от неё осталось. Солнечные лучи уже давно не гладили бледную кожу живущих тут людей своим теплом. Государство, которое лишило себя имени, а граждан мнения о другой жизни, усиленно старалось избавиться и от влияния свободной природы на несвободный народ. Пепельные облака местами светились фосфором, ветер жухлый, с отвратным запахом, сам воздух был против нашей жизни тут. Благодаря фабрикам и заводам, в том числе и моему, многие ходили в респираторах, а работникам выдают специальные таблетки, однажды один из работников дожил до пятидесяти.       Брусчатая дорога, по которой я иду к месту работы, покрыта пеплом, что падал прямо из туч, мы зовём это снегом, ведь другой погоды здесь нет, а выглядит очень даже похоже. Проходящий мимо дворник, как мне показалось, улыбается под респираторной маской. Он метёт «снег» в обочину с упорством истинно верящего в пользу своей работы человека.       В старой книге, которую мне удалось спасти от сожжения, я прочитал, что один из древних авторов считал глаза зеркалом души, и зеркало этого дворника оставит печаль в моей душе. Контакта глазами стоит избегать, иначе можно от тоски пойти под доски.       Мимо проезжает автомобиль Дознания. Даже если эта чёрная буханка едет пустой, мне кажется, что там, внутри, плач и последние слова. А сейчас я совершаю страшное одно из самых злостных преступлений… Сочувствую.       Вот и он. Исполинская труба и несколько мелких близ неё — завод. Прямо сейчас из труб валит дикая смесь. Для человека, который не видит цветов, кроме оттенков серого (речь не о плохой литературе из прошлого), видеть цветастый дым — весьма себе необычно…       Возле дверей стоят люди из Контроля. Эта организация содержит людей в работе, в труде, в свободе от свободолюбия, выявляет зачатки сомнения в людях, дабы позже передать эту информацию Дознанию. -Пропуск, гражданин.       Я передаю тетрадь, в ней записаны мои проходы через КПП и мой вес при этом — будто кому-то в голову придёт что-то украсть, когда могу расстрелять за иномыслие… -Проходи на весы.       Да-да, слова были лишними, если мне дать лист и карандаш — я легко и непринужденно накидаю портрет этого контролёра, а уж реплики эти уж и слышать не надо. -ВЫПОЛНЕНИЕ НОРМЫ — РАДОСТЬ ДЛЯ ИСТИННОГО ГРАЖДАНИНА ГОСУДАРСТВА, ПРЕВЫШЕНИЕ НОРМЫ ПООЩРЯЕТСЯ! НЕВЫПОЛНЕНИЕ КАРАЕТСЯ! ВМЕСТЕ С МЕТАЛЛОМ ВЫ ОБРАБАТЫВАЕТЕ БУДУЩЕЕ СВОЕГО НАРОДА!..       Пожалуй, это был самый отвратный аспект в этой работе — громкоговоритель не затыкается буквально весь день. Иногда пропагандистские лозунги сменяют песни, не сильно-то отличные от гимнов и речей.       В раздевалке я получаю свою робу, чистую и даже приятно пахнущую. Мне даже улыбнулась девчушка, что недавно попала на завод и работает на выдаче… Смешанные чувства.       Надеваю комбинезон и чувствую что-то в кармане… Записка! Меня охватила паника, лишь нащупав бумагу, я оцепенел, рука застыла на шероховатом листочке в кармашке… Два нарушения за день? А что в самой записке?.. Три нарушения.       Сигнал призвал людей из раздевалки к станкам. Нужно идти.       Подхожу к станку и чувствую волнение, страх, появлялась дрожь в руках — непорядок. Совсем непорядок.