— you're too much obvious

Утро Джено начинается с танцующего слизеринца в его комнате. Ченле ненавидят абсолютно все соседи старосты Когтеврана за его дурачества в шесть утра, ведь занятия начинаются в девять. Однако эти же соседи ненавидят в тихую, Ченле об этом не оповещая, потому что никому не хочется обидеть слизеринского принца и наследника едва ли не всего министерства магии, так что, как говорит Джисон, «сори нот сори, я лучше с ним затусую, чем отклыкоточу». Вообще-то, Чжона Ченле давно пора проучить, ещё с первого курса этот мальчик показал себя заядлым хулиганом, а потом подружился с Джено, и, в общем, никто не знает, как эти двое сошлись, даже они сами. — Быстрее поднимай свою тощую задницу с матраса, йо-хо-хо! — громко орёт Ченле, вероятно, слышит это вся башня Когтеврана и тихо его проклинает (Ченле не догадывается). — Уйди, я хочу умереть в тишине, — стонет Джено, зарываясь в одеяло с головой, но то оказывается безжалостно стащено на пол слизеринским выпускником. — Чонро! — Че? — Отдай одеяло. — Не убедительно. Китаец тянет корейца за руку и все же заставляет встать, выводит из комнаты и тащит умываться. Джено даже не ворчит уже — настолько привык к утренней процедуре в присутствии этого парня, который не оставит его даже под прицелом волшебной палочки (поржет и вытащит свою из ниоткуда, как в мультиках, а потом заколдует в какого-нибудь слизня). — Чего ты такой дохлый? Я что, не вселяю в тебя жизнь и вообще все хорошее? Ченле звучит угрожающе. — Не сегодня. — Я могу помочь? — младший прямо на глазах меняется, беспокоясь за непривычно вялое поведение лучшего друга, потому что: а) Джено не назвал его больным ублюдком и б) он не угрожал привычным «отойди или я случайно пырну тебя этой зубочисткой. раз десять». — Ну, если у тебя есть маховик времени… — Не продолжай, — Ченле закатывает глаза, — это тот сладкий гриффиндорский мальчик? Джено не успевает ответить, поскольку дверь общей ванной открывается вместо его рта и высовывается Марк вместо его языка. — Его дружок слаще, только больно на язык остёр, засранец, — и был таков, закрываясь в кабинке. — Приветики, Марк, — саркастично здоровается Ченле. Джено думает, как Марк догадался, о ком идёт речь, но китаец как-то упоминал, что его влюбленность в Джемина слишком очевидна (а именно «дружок» у него один — угадай, кто). — Дарова, — ухмыляется Марк, выходя из кабинки и потрепав Ченле по выкрашенным в светлый волосам. Тот с дельфиньим визгом отскакивает и бьет старшего кулаками под смех того. — Прекрати гиенить и вымой свои похотливые ручонки, прежде чем трогать! Моё! Тело! Теперь очередь хохотать Джено, поскольку обычно агрессивный гриффиндорец и непоседливый слизеринец в когтевранской ванной сейчас выглядят донельзя нелепо. Марк смешок подхватывает, а Ченле дуется. — Купите теперь мне в сладком королевстве всего и помногу. Оба. *** Джено благодарит Мерлина за то, что открываться обоим парням не пришлось: Марк явился как нельзя вовремя, обрывая Ченле и их предстоящий долгий разговор. Младший, похоже, совсем забыл, что утром у Джено настроения не было от слова совсем, и на этом сегодняшние хорошие новости заканчиваются. Семикурсники покидают ванную, поскольку та постепенно наполнялась новыми и новыми студентами, что покорно здоровались со старостой и косились на ребят с других факультетов, пока Марк не кукарекнул на нескольких из них. *** В большом зале пока ещё мало студентов, а столы, обычно валившиеся от количества еды на ней, непривычно пустуют. Только вазы с цветами стоят по серединкам каждого и скатерти с гербами факультетов свисают с краев. Парни занимают места на подоконниках. Ченле рассказывает что-то, Марк задумчиво («его голова пуста, как и всегда. он же тупой» — часто говорит Донхёк) пялит в окно, Джено делает вид, что слушает, но его желудок урчит от голода. Когда в зал понемногу стекаются небольшие толпы сонных и злых студентов, Джено думает, что день совсем обычный, и даже успокаивается (у него никогда не было шестого чувства). Марк прощается с парнями и идет за гриффиндорский стол, поскольку «там уже столпились такие же, как он, кретины, и ждут своего предводителя» — говорит Донхёк. Джемин идёт рядом и у него слишком хорошее настроение, чтобы закатить глаза, так что он прыскает в кулак — как всегда, бодрый и счастливый. Позади него плетется Лами и какая-то её подружка, весело перешептываясь. Джено медленно опускается за стол Когтеврана, мысленно поблагодарив широкоплечего Доёна за то, что тот сел напротив. Донхёк ворчит на все подряд, такой уж он с утра (вообще, 24/7, но именно по утрам его разговорами можно бомбить ещё одну Хиросиму), и отпугивает идущих сзади девчонок своим карканьем. Он садится за противоположный от Марка конец стола, чтобы лучше его видеть и ворчать ещё больше, а Джемин лулзает с поведения лучшего друга. — Посмотри на этого петушару, — шипит Донхёк, — ведет себя так, как будто он пуп земли. Выпендрежник. Джемин бросает взгляд на сидящего в начале стола парня и не замечает ничего подобного за ним: он просто сидит и бросает уместные комментарии под рассказ одного из своих друзей — кажется, Ренджуна — и не делает ничего придурочного. — Да нормальный он, — пожимает плечами На. — Ты идиот? Он даже дышит так, как будто всех ненавидит! Посмотри же, — возмущается Донхёк. — Бро, ты определяешь степень ненависти людей к окружающему миру по дыханию, это новое достижение для этой планеты, — закатывает глаза Джемин. Фраза лучшего друга тонет в общем шуму, поскольку профессора показываются в зале, а еда — на столах. Все приступают к долгожданному завтраку. *** Сдвоенный урок у Гриффиндор — Когтевран сегодня один, последний, ровно в два часа. Джено вспоминает об этом только тогда, когда видит гриффиндорские мантии в просторном кабинете, куда заходит вместе с Коын. Девушка молчалива и обычно инициатором разговора выступает Джено, но он обрывается на полуслове, когда видит смеющегося Джемина. Тот хохочет с реакции Донхёка на паука, потому что Донхёк завизжал как девчонка, увидев насекомое на рукаве своей рубашки, оглушая половину кабинета, но раньше Джемина подоспел Марк. Он взял паука в свои руки и сказал: — Он боится тебя больше, чем ты его. Хочешь погладить? — и поднес членистоногое к лицу Донхёка. Вряд ли Марк когда-либо слышал такое количество мата в свою сторону. Джемин пришёл вовремя, злобно зыркнув на однокурсника и шикнув «эта херня окажется в твоих штанах, если ты ещё раз к нему подойдешь» и забирая лучшего друга в другой конец кабинета, только там уже начиная смеяться. Донхёк бесится. Джено видит Марка, закатывающего глаза и опускающего бедное насекомое на волю через окно. Староста Когтеврана занимает свое место и Джемин перестает смеяться, когда видит его. — Погоди, — говорит он Донхёку, — я скоро. На проходит через студентов, не обращая внимания на что-то говорящую ему Лами, и оказывается у парты когтевранца. — Джено? Мы можем поговорить? — Я не думаю, что нам это нужно. Спасибо за помощь и извини за вчерашнее, я просто устал. Мы неправильно друг друга поняли. — произносит Джено. Говорить бесстрастно и смотреть прямо в глаза — его особенность, которой вчера он лишился напрочь, а сегодня вернул. — Просто… Нет, это ты извини меня, но я, — он замолкает, когда стайка любопытных девчонок проходит мимо, и говорит тише: — не такой. Можем выйти сейчас? Джено молча встает, и оба парня выходят за дверь, оказываясь в коридоре. Когтевранец поддерживает зрительный контакт, очень надеясь, что расширенные от одного вида Джемина зрачки не выдадут его с головой. — Я знаю, что нравлюсь тебе, — говорит На, пользуясь полной тишиной в коридоре и сердце Ли пропускает удар, — будь ты девушкой, возможно, я бы… Нет, Джено, ты умный, хороший, надёжный и все такое, но ты мне не… — Я понял тебя, — перебивает Джено, — еще вчера понял. Спасибо, что напоминаешь мне о моем идиотизме, но я в этом не нуждаюсь. Скажешь ещё что-нибудь? Занятие скоро начнётся. Джемин открывает рот, слегка пораженный резким, но спокойным ответом, однако в голову не приходит, что он может сказать. — Ничего. Тогда пошли. *** — Ну он и козёл, — глубокомысленно заявляет Ченле. Джено ошибочно думал, что лучший друг уже забыл о его подавленности, однако вечером тот выводит его на разговор, и Ли ломается, рассказывая обо всем — обо всем. Ченле гейских похождений, правда, не одобряет — у него девочка красивая с шестого курса Гриффиндора, слегка пухленькая и с редкими веснушками, танцует красиво и весёлая очень, в любой компании — как своя, а у Джено… у Джено краш, который парень, и которому он не очень-то и нужен. Он просто выдыхает и валится на кровать спиной, закрывая глаза и раскидывая руки. Ченле залезает на его ноги и говорит: — А ты игнорь его и стань красивым! — Ну спасибо, — стонет Джено. — Нет, в смысле, ты не думал сменить прическу и улыбаться почаще? У тебя глаза тогда такие прикольные становятся, зубы ровные, улыбка красивая, а на голове – дерь-мо. — Он показывает большой палец вниз. — Ченле, — вздыхает Джено, — он не гей, а я не глупая девчонка, спасибо за помощь, но даже не пытайся. Ченле дует щеки. — Не ради него, Джено, я не это имел в виду — ну этого придурка. Я не сижу на месте и хорошею каждый год, а ты ещё ни разу не пробовал! Это мотивирует, вообще-то, когда ты видишь в зеркале не боггарта, а мистера вселенную в собственном лице. Дерзай! Джено считает Ченле самоуверенным глупцом только первые пять секунд, а потом впервые в своей жизни считает идею лучшего друга не такой уж и плохой. Чего плохого в том, чтобы наконец полюбить самого себя и стать немного увереннее хотя бы на последнем курсе учебы? Джено хочет, чтобы им восхищались не только за ум, а еще и так, как восхищаются Ченле и Джемином. Джено обещает себе не влюбляться и как можно скорее послать свою привязанность к гриффиндорцу далеко-далеко. Ченле выходит из чужой комнаты, а по дороге в собственную размышляет: в кого бы он превратился, если бы не любимая девушка? Хорошеть каждый год помогает именно она, но Ченле ничего не сказал об этом Джено: у него такой мотивации пока что нет. Ченле впервые кому-то по-настоящему сочувствует и мысленно обещает помочь.