Оборотная сторона чудовищ

Проснувшись, Рапунцель открыла глаза, однако ничего не увидела. Тьма – единственное, что было ей сейчас доступно. Однако старые воспоминания не заставили себя ждать. Когда я очнулась, Румпельштильцхен сидел рядом со мной. Он был очень взволнован. - Ты как, детка? – спросил он, погладив меня по маленьким щёчкам. – Для ребёнка в возрасте семи-восьми лет очень опасно попадать под влияние спонтанной магии. - Я в порядке, правда ощущение, что у меня на голове что-то не то. - И ты права, - сказал маг, после чего взял мои жутко отросшие волосы и показал их мне. - Что это?! – округлив глаза, спросила я. - Похоже, что ты проклята, детка, - проговорил Тёмный задумчиво. - Мне страшно, папочка, - проговорила я, вцепившись в руку мужчины, однако он просто передёрнул плечами, из чего я сделала вывод, что надо следить за языком. - Но ведь больше со мной ничего не … Я не успела закончить, так как мои глаза покрылись тьмой. Я неожиданно перестала видеть Румпельштильцхена, комнату, да и вообще весь мир. Ужас накрыл меня с головой. Чувство, что я тону в пучине бесконечного мрака окутало меня, затаскивая вглубь. Я впилась ногтями в руку мага и закричала: - Я не вижу! Я не вижу! Снова открыв глаза, Рапунцель пожала плечами, а после встала с кровати. В связи с проклятием она знала свою комнату до мельчайших деталей, как и практически весь замок. Подойдя к шкафу, блондинка достала оттуда самое левое, безусловно золотистое, платье и надела его. Взяв со стола гребень, волшебница не стала мудрить и просто высоко заколола волосы. Выйдя из комнаты, она на ощупь направилась к лестнице, однако вдруг на что-то наткнулась и упала. Наткнувшись на нечто острое, девушка тут же почувствовала, как из ладони потекла тёплая жидкость. - Порезалась, - пробормотала Рапунцель, после чего села и провела над рукой другой ладонью. Под лёгким фиолетовым дымком порез затянулся мгновенно, однако тут же раздалась негромкая усмешка. - Забавно? – иронично спросила девушка. - Немного, - сказал маг. – Ты как, деточка? - Жить буду, - пожала плечами девушка, после чего почувствовала, как её берут за руку и поднимают на ноги. – Спасибо. - Ты разбила склянку с мыльным раствором, - сказал мужчина, ведя Рапунцель в обеденный зал. - Уж прости, я сейчас несколько беспомощнее, чем обычно. - Всё ещё планируешь поездку? – усмехнулся Тёмный маг. - Да, но немного позже, - кивнула блондинка, поправив платье. - Дело твоё, - пожал печами мужчина, после чего помолчав, хмыкнул. - Что? - Мне надо идти, - сказал он, после чего волшебница перестала ощущать на своей руке тепло чужого прикосновения. Раздались негромкие шаги, сопровождаемые постукиванием каблуков. Маг уходил в сторону выхода из замка. - Ты надолго? – успела спросить девушка, однако ответа не последовало. Вздохнув, Рапунцель направилась дальше в обеденный зал. Сев за стол, она провела рукой по поверхности и наткнулась на тарелку. Там точно была еда, тарелка горячая. - Ого, даже завтрак для меня выставил, - хмыкнула девушка, после чего приступила к трапезе. Закончив, она встала и направилась было в сад, однако ноги замерли на полпути и не пускали дальше. Желания выйти на улицу было много, однако в то же время в голову сразу лезли мысли, от которых хотелось бежать со всех ног. Однако когда Рапунцель вернулась в зал, она остановилась в центре холла, почувствовав какой-то ужасно знакомый запах. И девушка не могла его не узнать. Именно так пахло первое средство, что Румпельштильцхен приготовил, чтобы снять с девушки проклятье. Я уже второй день не могла ничего видеть, и чувствовала себя истощённой и ужасно напуганной. А в это время Румпельштильцхен не вылезал из своей лаборатории. Он два дня сидел за разработкой возможных средств снятия с меня заклятия. Он выходил лишь для того, чтобы я с голоду не умерла. Однако с каждым разом он выходил оттуда всё более нервным и раздражительным, я чувствовала это. Он стал дёрганным и вёл себя довольно грубо. Я услышала шаги, которые звучали очень громко и не предвещали ничего хорошего. - Ты как, дорогуша? – спросил мужчина, спустя пару секунд. - Нормально, - кивнула я, повернув голову на голос. – А ты? - Есть будешь? – проигнорировав вопрос, спросил маг. - Да, буду, - кивнула я, немного сжавшись. Маг, спустя минут десять, посадил меня за стол и подставил тарелку. Пока я ела, я чувствовала на себе взгляд мужчины. - Папа, почему ты на меня смотришь? – спросила я у мужчины. - Я ушёл, - проговорил маг сквозь зубы, после чего снова раздались шаги. Так продлилось ещё три дня. Румпельштильцхен уже даже не обращал внимания на то, что с каждым словом он делает мне больно. Но вот когда он принёс свой первый вариант лекарства, и оно не подействовало, маг просто взбесился и стал крушить всё, что попадалось ему под руку. Я испугалась. - Папа, что ты делаешь?! – воскликнула я. – Прекрати! - Не смей называть меня папой! – во весь голос заорал Тёмный, надвигаясь на меня. – Не смей! Я не отец тебе! - Папочка, пожалуйста! – кричала я, но вдруг в этот самый момент тьма с моих глаз спала. Я сперва не осознала этого, но уже спустя секунду моему взору предстали полные боли и гнева звериные глаза Румпельштильцхена. Он в неистовстве наступал на меня, а после схватил за плечи и начал трясти. - Я не отец тебе, Рапунцель! Запомни это! Не смей звать меня папой! - Я вижу! – закричала я изо всех сил, лишь бы он меня услышал. – Прошу, отпусти меня, папа! - Не зови меня так! – гнев и жгучая боль, отражавшиеся в глазах, довели его до исступления. - Я снова вижу, Румпельштильцхен! – закричала я сквозь плачь, после чего мужчина замер, словно опомнившись, а после опустил меня на пол. - Вот и хорошо, - проговорил он, став вдруг каким-то немощным и слабым на вид. Мне даже показалось, что он слегка прихрамывал, когда отходил к окну. Однако я быстро забыла об этом, когда Тёмный повернулся ко мне лицом. На нём не было ничего. - Больше никогда не смей называть меня папой, - сощурив глаза, сказал мужчина. – Никогда, ты поняла меня, Рапунцель? - Да, Румпельштильцхен, - проговорила я, опустив глаза. Я чувствовала, как сердце сжалось в несравнимый ни с чем по малости размеров комок, а после боль растеклась по всему телу. Слёзы не прекращали катиться из глаз, однако с тех пор я больше никогда не плакала при нём. Очнувшись от раздумий, девушка прислушалась. Звуки ясно давали понять, что в замке она одна. И ей от этого внутри стало так тоскливо, что снова захотелось плакать. Однако Рапунцель взяла себя в руки и направилась в свою комнату.

* * *

Закончив одно маленькое дельце, маг, тем не менее, не спешил возвращаться в замок. Ему казалось, что сейчас нужно быть как можно дальше от Рапунцель. Когда она теряла зрение, ему сразу же вспоминались первые дни после того, как заклятие было наложено. На следующий же день она потеряла зрение. Тёмный пять дней практически без отдыха пытался разработать хоть какой-нибудь мало-мальски подходящий состав, однако это не получалось. И вот когда первое более или менее готовое зелье потерпело крах, маг просто сорвался. Он очень хорошо помнил, как стал крушить свой замок, разнося всё, что попадалось под руку. А потом он услышал нежный, но испуганный девичий голосок, который звал его: «Папа!». От этого слова всё внутри сжалось, выпуская наружу боль и гнев, переводящий Тёмного в состояние исступления и бешенства. Крепко схватив девочку за плечи, он стал её трясти, крича, чтобы она перестала его так называть. Однако Рапунцель упорно звала его папой. Но вот настал момент, когда девочка сдалась и назвала его не папой, а по имени. А потом выяснилось, что зрение вернулось. Горечь, облегчение и боль слились в единую субстанцию, которая не имела названия. Маг прислонился к дереву и прикрыл руками лицо, окунувшись в воспоминания, которые уничтожали его изнутри. Он велел ей больше никогда не звать его папой. Но вовсе не потому, что он не хотел этого. Дело было в том, что когда она называла его отцом, чувство того, что он снова и снова предаёт своего ребёнка не покидало его. То, что он позволил беде случиться с Беем - результат неопытности и глупости. Но вот то, что случилось с Рапунцель - результат заносчивости и несдержанности, за которые расплачивается невинное дитя. И как с этим жить, маг не знал. И ненависть к себе росла с каждым сказанным Рапунцель заветным словом. И стремясь убежать от этой душераздирающей боли, маг запретил называть себя отцом. Его милая ученица даже не подозревает, как часто ему хотелось услышать от неё: «Папа. Папочка. Папа!». Как он сам мечтал назвать её дочкой, и как в мыслях делал это. Но сделанного назад не воротишь даже магией. Всегда и за всё надо платить, жизнь твёрдо вколотила в голову Тёмного эту науку. И он не простил бы себе никогда в жизни, если бы за своё желание исправить ошибку, стала бы расплачиваться его Рапунцель. «Папа», - звучит в голове мечта. Но он сам сжёг этот мост дотла. Его не восстановить по прошествии стольких лет, однако сожаление не покидало мага никогда. И сейчас, стоя у векового дуба и закрывая лицо руками, прячась от реальности, Румпельштильцхен отчётливо слышал в ушах нежный детский голосок, который звал его: «Папа. Папочка. Я люблю тебя».