Королевский оруженосец

      Джон провёл ночь в отведенных Бравым Ребятам помещениях беспокойно. Он спал крепко, невзирая на то, что в замковом дворе было совсем не тихо, да и многие солдаты отряда похоже, не засыпали.       Касалось это не только часовых. Бравые Ребята славились своей буйностью и людям принца Оберина приходилось отрабатывать «свою» репутацию.       Хотя задумываясь, откуда принц взял две сотни головорезов, по составу подозрительно смахивающих на Бравых Ребят, Джон подозревал, что собранный некогда в Вольных Городах Оберином наемный отряд был как-то связан с воинством покойного Варго Козла.       Джон успел подумать, что возможно, Варго как-то успел лично насолить Оберину, когда день в седле до Харренхолла сделал своё дело и он провалился в беспокойный и сумбурный сон. Снилась всякая мерзость.       Вот он вернулся в столицу с головой лорда Тайвина на пике. Бледная Тиена протягивает ему младенца с фиолетовыми глазами и серебристыми волосами. У Джона отвисает челюсть и он неверящими глазами смотрит на Тиену. Рука судорожно сжимает рукоять меча.       — Это твой сын, — неуверенно, пряча глаза, говорит Тиена.       В отдалении слышатся голоса его отца и короля Роберта. Очень разгневанные голоса.       — Это дорнийская девка оброгатила твоего сына, Нед! Оброгатила с каким-то драконьим отродьем! Сначала я грешил на Веларионов, но это не мог быть ребенок ни Монфорда ни Аурана. Это драконье отродье, Нед. Оскорбление рыцарю на королевской службе — это оскорбление лично мне, Нед. И это оскорбление тебе, как отцу Джона.       — Север суров и не знает жалости, — тихий голос отца дрожит от гнева. — Дорнийцы дорого заплатят за свое предательство. Надо было сразу выжечь это драконье гнездо.       Голос Станниса, спокойный и бесстрастный.       — Роберт, шептуны сира Хорпа докладывают, что на Ступенях появился какой-то человек, именующий себя королем Эйгоном. Они говорят, что он очень похож на принца Рейгара. И ещё у него армия наемников в пятнадцать тысяч воинов. Возможно, это Золотые Мечи…       — Седьмое пекло, мне начинает нравиться быть королем, — в голосе короля удовольствие. — Созвать знамена, пусть дорнийцы стянутся к перевалам, думая, что мы решим проложить мечами путь по Костяному Пути.       Утробный хохот короля и удар чем-то тяжелым, возможно расширителем доспехов по предмету, похожему на мраморную статую.       — А в это время Редвины и Королевский флот должны ударить по побережью Дорна. Пожри их Неведомый, пусть дорнийцы поймут, что значит зайти с тыла. Станнис, я хочу чтобы от Дощатого Города осталось пепелище, а Водяные Сады стали грудой щебня!       — Роберт, — отец старается говорить спокойно, но гнев еще прорывается в голосе. — Не все дорнийцы виновны. Нам нужно мстить лишь Мартеллам, а у них есть враги и в Дорне.       — Государь, лорд Андерс Айронвуд пообещал семь тысяч мечей в обмен на голову Оберина Мартелла. Но он говорит, ему нужен только череп.       Это голос сира Хорпа, мастера над шептунами.       — Чтобы пить, как из чаши, вино из его оправленного в золото черепа? — в голосе короля звучало одобрение.       — Нет, он хочет сделать из черепа Оберина ночной горшок, — негромко сказал Станнис. — Он не простил смерти своего деда, а сделать из черепа врага чашу по дорнийским обычаям означает признать его доблесть…       Король смеется.       — Седьмое пекло, конечно я согласен. Если этот Айронвуд сумеет помочь стереть в пыль Мартеллов, я сделаю его новым принцем Дорна.       — Будет лучше, если сначала мы сумеем разорить как следует земли Мартеллов и их союзников. — говорит Станнис. — И неплохо бы привлечь на свою сторону Дейнов из Горного Приюта. Нельзя, чтобы Айронвуды вышли из войны единственным сильным домам Дорна…       — Загоним дорнийцев в пески, вырубим их виноградники и разрушим их замки. А потом прихлопнем на Ступенях этого червяка, вообразившего себя драконом!       Картина меняется. Джон стоит около осадного лагеря вокруг города, окруженного с трех сторон морем. Над замком в центре города высятся две башни — увенчанная куполом из хрусталя с позолотой и тонкая, увенчанная шпилем в виде стального копья.       Он стоит в рядах воинов в цветах своего отца, тот положил руку ему на плечо. Воины в цветах Баратеонов, Талли, Тиррелов, Старков и Арренов стоят вокруг эшафота с плахой.       Он смотрит, как люди в цветах Баратеонов волокут измученного человека, в котором он с трудом узнает Оберина Мартелла. Улыбающийся Рамси подходит к поваленному головой на плаху принцу и сносит голову мечом. Рамси за волосы поднимает голову и что-то говорит. Сноу не слушает.       Джон тихо спрашивает отца о Тиене, тот шепчет, что ему удалось добиться отмены казни и отправки ее в Молчаливые Сестры. Джон спрашивает о ребенке Тиены. Отец молчит.       Король Роберт на боевом коне едет вдоль длинного ряда требушетов, по его команде самый мощный выстреливает в город отрубленной головой Оберина. Он поворачивается к Станнису и бледному старику, одетому как мастер Гильдии Алхимиков       — Я хочу, чтобы Солнечное Копье и этот вонючий городишко… Станнис, напомни, как он называется?       — Тенистый Город, — тихо подсказал Станнис Баратеон.       — Да, этот Тенистый Город… кстати, почему он такого странного жёлто-коричневого цвета?       — Государь, он построен из кирпичей, сделанных из глины с соломой. Дёшево и горит с трудом. Но не в нашем случае. Ручаюсь, государь, все вспыхнет в лучшем виде. Дикий огонь берет даже камень и горит в воде.       — Тогда сожгите этот поганый городишко и Мартеллов вместе с ним, Иные их дери!       Как по команде, требушеты открыли огонь и начали засыпать город горшками с диким огнём. Вскоре Тенистый Город охватило зеленое пламя, пожирающее саманные постройки и приближающееся к замку Солнечное Копье. А требушеты все не прекращали огонь…       Кажется, Джон кричал и порывался куда-то бежать. Отец опять положил ему руку на плечо и сказал:       — Не горюй, Джон! Если бы мы не остановили Мартеллов, они бы не успокоились, пока не посадили бы этого самозванца и залили бы кровью весь Вестерос. А тебе мы новую жену найдём. Я уже присмотрел тебе невесту, единственную дочь одного из моих самых верных знаменосцев…       — Алис Карстарк? — спросил Джон, поворачиваясь в сторону отца, лишь бы не смотреть на гибнущее Солнечное Копье. Тот выглядел удивленным.       — Нет, это дочь лорда Сервина. Джонелла Сервин. Да ты же её знаешь…       Ну да, Джон её видел, когда они с Роббом и отцом бывали в замке Сервинов. И ей он, кажется, нравился. Впрочем, по большей части она смотрела обожающими глазами на Робба. Вот только когда Джон её видел, он радовался, что он бастард и она смотрит на него, лишь когда Робб болтал с Клеем Сервином.       — Отец, но она же старше меня лет на пятнадцать, она в матери мне годится…       «А ещё она слишком полная и какая-то… невзрачная.»       — А ну оставить сомнения, — в голосе Эддарда Старка прорезался металл. — Если ты не слышал, Клей Сервин погиб на охоте. Теперь Джонелла единственная наследница Сервина и её муж унаследует земли тестя и его титул. Лорд Меджер хотел бы выдать ее за одного из моих сыновей.       Джон в ужасе посмотрел на отца, но тот грозно нахмурился и сказал: «А ещё лорд Сервин просил, чтобы ты принял родовое имя тестя, дабы дом Сервинов не пресекся. Так что будешь теперь Джоном Сервином.»       Джон попытался убежать, но упал. Отец без труда поднял его и шутливо сказал, желая подбодрить сына:       — А ну подъём, на свадьбу в богорощу, я Бенджена предупредил, чтобы дозорные перехватили тебя по дороге к Стене. Хоуленд Рид поклялся, что через Перешеек ты не скроешься. И Виман Мандерли пообещал не дать тебе бежать морем из Белой Гавани!       И тут отец сильно тряхнул Джона и сказал голосом Оберина Мартелла: «Джон, ты спать в Харренхолл приехал или мы все-таки разберемся с парочкой драных старых котов с Утеса?»       Джон проснулся и увидел в полумраке Оберина Мартелла с небольшим фонарем. Рядом стояло ещё полтора десятка человек, из которых Джон опознал Аурана Уотерса и по рясе септона Утта узнал Тороса.       Сир Меррин Трант, превращенный рубином в Верного Урсвика, правую руку Варго Козла, выглядел ещё более отмороженным и свирепым, чем в своём облике королевского гвардейца. Он в нетерпении топтался сзади Аурана и казался странной тенью Дрифтмарскского Бастарда. Похоже, сир Трант рвался в бой.       — Всех убьем, одни останемся, — откликнулся придуманным Оберином паролем Джон. Он, как и все остальные, спал одетым и в доспехах и был вполне готов. Хотя вторую такую ночевку Джон бы точно не одобрил, даже выпади у него шанс прикончить всех своих врагов в сортире.       — Тогда пошли, — скомандовал Оберин и провёл их к безобидно выглядевшей обшарпанной стене с держателем для факелов в виде бронзовой летучей мыши. Он проделал над держателем какие-то манипуляции, стена подалась и отъехала. Дождавшись, пока все зайдут, он нажал на что-то.       Стена медленно заняла подобающее место, а Оберин тихо командовал: «Ауран, ты бери свою восьмёрку и идёшь в покои сира Кивана. Знаю, у вашего дома счеты с сиром Киваном за смерть твоего отца, так что не мне судить или мешать тебе. Остальные за мной, навестим Старого Льва.»       Джон, как замыкающий, державший фонарь вроде того, который нес принц, обернувшись назад, охнул и налетел на ругнувшегося Тороса. За ними неслышно скользило чудовище с кроваво-красными глазами. Сноу приподнял фонарь и успокоился.       Это был Призрак, в своём раскрасе под «тигра» казавшийся гостем из седьмого пекла «Семиконечной Звезды». Кто такой «тигр», знали только Торос и Оберин, так что облик лютоволка был на их совести. Красить пришлось Джону, раздобывший перед походом краску сир Ауран уверял, что при нужде ее можно смыть.       Переход по потайным ходам Харренхолла (Джон подумал, что узнать у Оберина, как он так хорошо изучил тайные ходы замка Уэнтов, вряд ли получится), они то поднимались, то спускались, то шли куда-то в боковые галереи. Наконец они пришли. Оберин опять нажал на что-то и их глазам открылся… сортир.       — Так, не шумим и спускаемся осторожно. Отлично. Ага, он на месте. Вы четверо, ждите здесь, а остальные за мной, — командовал Оберин. Джон шёл с мечом наизготовку и сначала насторожился от странных звуков, но сопровождение короля по его любимым заведениям и знакомство с Тиеной подсказали, что это не засада.       — Ай-ай-ай, лорд Тайвин, вы такой почтенный человек, уже внуки, хоть и бастарды, есть, а ходите по гулящим девкам. Вернее они к вам. Вот перетрудитесь и хватите удар. Не приведи Семеро, и с сиром Киваном что случится, что с вашим домом станет?       Лорд Тайвин, вылетевший вихрем из-под одеяла, рванул из ножен меч и замер, голый, старый, но достаточно опасный. В постели кто-то пищал и копошился, судя по конечностям, это были как раз те гулящие девки, о которых говорил Оберин. Принц грозно поглядел на постель и прикрикнул.       — А ну молчать и не шевелиться, тогда я вас может и не убью! Ещё один раз кто взвизгнет, больше вопить уже не будет.       Под одеялом затихли, явно не желая проверять, кто настолько грозен, что бесцеремонно прервал плотские утехи Хранителя Запада и десницы самозваного короля Томмена.       — Ну, Варго, Козёл ты недорезанный, ты допрыгался, — прошипел Тайвин, похожий на рассерженного кота.       — Сомневаюсь, — спокойно заявил Оберин, снимая браслет. — Из нас двоих козёл — это ты. Амори Лорх и Григор Клиган были виновниками смерти моей сёстры и её детей, но приказы отдавал им ты, Тайвин.       Оберин поигрывал своим любимым копьем, явно предвкушая, как долго и грустно будет подходить конец жизни лорда Тайвина Ланнистера, Хранителя Запада, лорда Утеса Кастерли, Щита Ланниспорта и отца близнецов-кровосмесителей.       — Пришёл твой час, Тайвин из дома Ланнистеров, — торжественно произнёс принц Оберин. Но тут случилось непредвиденное.       Тайвин стал похож на королевского шута, который пытается передразнить разом всех придворных. Масса выражений сменилась на его лице и оно дико вздрогнуло. Хранитель Запада со стоном ничком упал на пол и дернувшись, замер. Оберин, проверив, не притворяется ли он, тихо выругался.       — Проклятый Ланнистер, и своей смертью мне сумел нагадить. Ну, зато теперь осталось всего ничего. Торос, пора бы мне сменить облик. Ты, как сможешь?       — А зачем я третий рубин взял? — проворчал Торос. — Представляете, Ауран заявил, он знает, как им пользоваться и вообще, у него такой уже есть. Думаю, эта Мелисандра успела. Ну, зато не придётся объяснять, что здесь делает сир Меррин Трант…       Утром Тайвин Ланнистер в сопровождении пары рыцарей в красно-золотом и Варго Хоута с командирами Бравых Ребят вышел из своих покоев. Стоявших в карауле воинов Ланнистеров такая компания не удивила, впрочем кроме формы ничем они на ставших в караул гвардейцев не походили.       Спустившись в зал, где лорд Тайвин обычно проводил военные советы, Ланнистер устроил разнос командирам, разослал отряды осаждать замки южнее Трезубца и приказал через пару часов быть готовым к походу на Риверран, который возглавит лично. А пока он и сир Киван отправится на рекогносцировку.       Когда выехавший в сопровождении Бравых Ребят и отряда Амори Лорха, который не успел отдохнуть после рейда на земли Пайперов, Тайвин Ланнистер и его брат покинули Харренхолл, замок бурлил, как разворошенный муравейник.       «Любопытно, — подумал Джон Сноу, пришпоривая лошадь, чтобы успеть за ставшим новым „Варго Хоутом“ воином из отряда Оберина, — что же они подумают, когда слуги все же заглянут в покои братьев Ланнистеров и найдут их обезглавленные трупы в нужниках?»       Когда навстречу их войску вылетели воины в цветах Фреев, Блэквудов и Старков, Амори Лорх явно не ожидал, что пусть и презираемый им, но воющий на его стороне Варго Хоут вместе со своими людьми нападет с тыла.       И уж меньше всего ожидал, что атаку возглавят Тайвин и Киван. Впрочем, если бы он знал, что не будь на них браслетов с рубинами и они были бы перед ним в истинном обличье, он не удивлялся. У принца Оберина и сира Аурана хватало оснований для ненависти к людям Ланнистеров. А у Оберина были претензии и к самому сиру Лорху.       Через полчаса сбросивший всю маскировку отряд Оберина Мартелла уходил в сторону Сумеречного Дола, откуда уже двигались верные королю войска. Прорываться навстречу неспешно двигавшимся с юга войскам Простора или рисковать просочиться к Риверрану было бессмысленно.       Кроме того, разведчики сира Мартина Риверса уверяли, что дорога на Сумеречный Дол самая безопасная от патрулей и разъездов Ланнистеров. Вернее, те обходные пути, которые разведчики почему-то именовали дорогой.       Джон вместе с вернувшим (насколько это удалось Джону) первоначальную белизну Призраком двигались на восток, в сторону наступавших королевских войск и столицы. Сноу вновь стал вспоминать о Тиене, причём уже в свете виденного перед смертью Тайвина кошмара.       «И что же будет, если Тиена все-таки родит сереброволосого и фиолетовоглазого младенца? — думал Джон. — Это точно не мой ребёнок, так быстро она не смогла бы его выносить. Что же будет?»       «Ничего хорошего».