Пэпэла. Часть 3

Илико танцевал два раза в день. Утром, пока солнце не начинало нагревать стены домов, и вечером, когда город устало вздыхал и подставлял свои бока вечерней прохладе. Днем Илико прятался в тени раскидистых ветвей городского сада или сидел на обтесанном водой камне на берегу моря. Домой он возвращался поздним вечером, прихватывая по пути пару бутылок вина и легкую закуску в виде фруктов, сыра и хлеба. – О! Явился! – Вера Павловна сидела за столом и раскладывала пасьянс. На ней была ночная сорочка и мятый пеньюар в темных пятнах от пролитого на него вина. Давно не крашеные волосы были забраны на затылке в неопрятный пучок. – Где тебя черти носят? – Я танцевал, – Илико поставил на стол вино и еду. – Только не пей все сразу. – А ты мне не указывай! – Вера зло посмотрела на Илико и тут же открыла трясущейся рукой бутылку. – Вон, почитай, что газеты пишут. – Я устал, – Илико упал на кровать и закрыл глаза. – Устал он… – Вера Павловна залпом выпила стакан вина и сунула в рот виноградинку. – Ты денег принес? – Верочка, я не дам тебе ни копейки! – ответил ей Илико, не открывая глаз. – Ты снова все отнесешь в казино. – Не отнесу. За квартиру нужно заплатить, – баронессе, видимо, полегчало, и следующую виноградину она положила в рот более эротично. – Сколько нужно заплатить и когда? – Илико приподнялся и брезгливо сморщился, поймав игривый взгляд Веры Павловны. – Пятьдесят лир. И нужно их отдать в начале недели, – баронесса выпила второй стакан и стала ножом резать бутерброды. – На… – она кинула Илико газету. – Война кончилась. К власти пришли большевики. Вовремя мы с тобой уехали. Илико нехотя взял в руки потрепанную газету «ВедомостЪ» и пробежал глазами заголовки первой страницы. «В Москве состоялся IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов, ратифицировавший Брестский мирный договор и узаконивший своим постановлением решение Совнаркома о переносе столицы РСФСР из Петрограда в Москву», «Декретом СНК вся полнота власти по управлению транспортом страны передана наркому путей сообщения. Викжедор лишен административных функций», «Деятели белорусского национального движения объявили о создании Белорусской Народной Республики». Все эти новости его не заинтересовали, и только на последней странице он нашел статью, которая привлекла его внимание. «В скором времени выдающаяся русская балерина Анна Павлова продолжит свои гастроли. На этот раз балерина намерена посетить Японию, Китай, Манилу, острова Малайзии, Индию, Египет со своей мюзик-холльной программой, куда войдет "Вакханалия" в постановке Михаила Мордкина», писалось в статье. – Верочка! Павлова будет в Египте танцевать! Давай накопим денег и махнем… – восторженно заговорил Илико, но бросив взгляд на осоловелое лицо баронессы, замолчал. Вера Павловна дожевывала последний бутерброд, захлебывая его вином из стакана. – Верочка… ты все съела? – удивленно поднял брови Илико. – Что? Жалко? – хмыкнула баронесса и громко икнула. – Не жалко, – вздохнул Илико и, перебравшись на кресло, улегся спать на голодный желудок. В выходные можно было заработать больше денег, но для этого нужно было танцевать и днем. Несмотря на то, что для дневного выступления была выбрана теневая часть площади, это не спасало от нещадно палящего солнца. С прошлого дня во рту Илико не было ни крошки. Его немного подташнивало, и в висках бухала кровь. Он помнил, как отработал танец, как поделился выручкой с музыкантами, но как оказался лежащим на груде тряпья в дальнем углу площади, он не знал. – Эй ты! Пошел прочь! – крикнула Илико толстая седая женщина, выливавшая из окна дома ведро с водой, стараясь окатить Илико. – Тут не подают! Илико с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел прочь от негостеприимного дома. По дороге к месту выступления он решил все же перекусить, но, сунув руку под рубашку, где в потайном кармане хранил накопленные лиры, денег не обнаружил. – Апшин, Салфак! – Илико кинулся к ожидавшим его музыкантам. – Деньги… Где деньги? – показывал он музыкантам пустой карман. – Илхами, – покачал головой флейтист Салфак. – Ты станцевал и ушел. Мы не знаем, где деньги. – Ты голоден, Илхами? – спросил его Апшин. С самой первой встречи музыканты окрестили Илико местным именем, на которое он охотно откликался. – На, возьми! – и барабанщик протянул Илико кусок лепешки и бутыль с водой. Скудная еда камнем упала в желудок Илико и на время немного усмирила голод. Он облачился в костюм и встал, скрестив руки на груди, приготовившись к выступлению. Голова плыла от голода и жары, и Илико никак не удавалось сконцентрироваться на танце, пару раз он сбился с ритма. В голове стучали две мысли: как он скажет Вере Павловне о том, что у него украли деньги, и чем они заплатят за квартиру. Когда с него слетела последняя юбка и музыка замолкла, Илико с облегчением вздохнул и остановился. Видимо, зрители почувствовали, что танцор был не в ударе, и на этот раз в шапке Салфака набралось не больше трех лир. Честно разделив прибыль с музыкантами, Илико прикинул в уме, что на полторы лиры он может купить Вере Павловне три бутылки вина и ее любимый виноград и, возможно, еще останется немного мелочи на питу с сыром для него. – Эй, дервиши! – услышал он окрик за спиной. Решив, что это зовут не его, Илико продолжил укладывать юбки в сумку, но окрик повторился: – Танцор! Илико обернулся и увидел на другой стороне улицы богатую крытую повозку. На ее облучке сидел горбатый кучер и махал Илико рукой. Закинув сумку за плечи, Илико направился туда, в надежде, что богатый господин, сидящий в ней, даст ему немного денег за выступление. – Я не дервиши, – сказал он горбатому кучеру и добавил: – Чего хотел? – Это танец суфийских дервишей, – услышал он приятный баритон из повозки. – Разве ты об этом не знаешь? – дверь приоткрылась, и Илико увидел мужчину лет пятидесяти в дорогом сером костюме и феске с кисточкой. Мужчина был широк в плечах, а на загорелом лице выделялись яркие голубые глаза. – Полезай сюда, у меня к тебе есть предложение. Мужчина не вызвал у Илико недоверия, поэтому он легко запрыгнул внутрь и уселся напротив, поставив на колени свою сумку. – Что желает господин? – спросил Илико, прижав руку к груди и слегка кивнув. – Я видел, как ты танцевал на площади. Мне очень понравилось, но… мне кое-чего не хватило в танце. Как думаешь? – спросил мужчина, улыбнувшись. – Души, – вздохнул Илико и опустил глаза, решив, что денег от богатого господина он точно уже не получит. – Хм… – мужчина погладил ухоженной рукой черную с проседью бороду. – Но ведь ты сам сказал, что не дервиши. Так что твоей души в танце и быть не может. Но не буду тянуть. Ты очень красивый юноша, и я хочу предложить тебе сделку. Тебе ведь нужны деньги? – Нужны, – честно признался Илико. – Я дам тебе двадцать лир, и ты станцуешь для меня, – мужчина хитро сузил глаза. – Двадцать лир за один танец?! – воскликнул Илико. – Верно, – кивнул мужчина. – Но ты же понимаешь, что твой обычный танец столько не стоит. Мне не нужна твоя душа, только тело, – продолжил он. – Я хочу, чтобы ты танцевал для меня обнаженным. Только юбки и больше ничего, – мужчина выставил вперед руку, заметив, как дернулся Илико. – Не торопись возмущаться. Просто подумай: один танец, и у тебя в кармане двадцать лир. В голове Илико громко щелкали счеты. Можно будет попросить домовладельца о рассрочке или снять комнату в квартале попроще, а про украденные деньги можно не говорить баронессе. – Я согласен, мой господин, – кивнул Илико. – Называй меня Кюбат эфенди, – улыбнулся мужчина. – А как твое имя? – Илхами. Меня зовут Илхами, Кюбат эфенди, – поклонился ему Илико и одарил самой лучезарной улыбкой.