Confianza

Эйнштейн как-то сказал, что время - это лишь навязчивая иллюзия, Джек бы позволил себе не согласиться. Он лежал в спальне на втором этаже и считал минуты до восьми ноль ноль, тогда должен был открыться продуктовый магазин возле заправки в конце улицы. Время тянулось и липло, как жвачка бабл-гам к подошве, Джек чувствовал всем своим существом, как проходит каждая секунда. Заснуть ему так и не удалось, его одолевали не свойственные ему тяжёлые мысли. Джек беспечно нарывался, испытывая терпение Салазара, или испанец позволял слишком многое, подпуская на опасно близкое расстояние к себе? О, эта беспощадная семантика. Стрелки больших часов с маятником в углу комнаты показали без пяти восемь, и Джек сорвался с места, сил ждать больше не было. Он схватил какой-то черный дождевик, оставленный в шкафу хозяевами дома, на парне он висел, как балахон, но зато широкий капюшон скрывал лицо, к тому же, этой ночью шёл дождь. — Ты куда? — Хрипло спросил Салазар, когда Джек прошёл мимо его дивана в гостиной. — В магазин, — коротко ответил Джек и хлопнул дверью. Армандо пожал плечами и перевернулся на другой бок. Бессонница - это именно то, благодаря чему мы можем ощутить, как чудесно свеж воздух ранним утром. Дождь прошёл совсем недавно, и Джек вдохнул полной грудью ещё не разогретый солнцем, прохладный воздух. Под резиновыми сланцами шлепал холодный мокрый асфальт, вокруг не было ни души, солнце ещё не показалось на небосклоне, но его лучи уже окрашивали воздух в акварельно-серый цвет. Джек засунул руки глубоко в карманы, натянул капюшон и быстро шёл вперёд по пустынной улице. Магазинчик был совсем небольшим, всего четыре ряда стеллажей с продуктами, три холодильника с газированной водой, молоком и пивом, и касса. Джек взял с полки пачку с молоком, свинтил крышку, отпил большой глоток, прижал открытую пачку к груди и направился к полкам с хлебом. Три пачки макарон, две булки белого хлеба, небольшой кусочек сыра, пачка сигарет, томатная паста, две упаковки молока, кола и апельсиновый сок легли в тележку для продуктов. Джек с тоской посмотрел на три камеры наблюдения, неусыпно следившие за периметром магазина, и поплёлся к кассе. Расплатившись и получив два целлофановых пакета с продуктами, Джек вышел на улицу. Неподалёку от крыльца магазина его поджидали двое мужчин: один длинный, тощий и, кажется, со стеклянным глазом, второй, наоборот, низкий и коренастый, с блестящей лысиной на утреннем солнце. Тот, что повыше, подошёл первым, его правый карман джинсовой потёртой куртки оттопыривал пистолет. Джек сразу оценил свои шансы на побег и остался на месте. — Привет, парни, — белозубо улыбнулся Джек, он их сразу узнал. — Как жизнь? — Отлично, — пожал плечами тощий, будто был не до конца уверен, а отлично ли. Его звали Рагетти. — Как сам? — Тоже было неплохо, — покачал головой Джек. — Пока вас, парни, не встретил. — Заканчиваем обмен любезностями, — хмуро бросил низкий с лысиной, его звали Пинтел, если память Джека не подводила. — Он хочет с тобой поговорить. — Вряд ли я смогу отказаться, — вежливо улыбнулся Джек. Неожиданные спутники проводили его к телефонному автомату на углу магазина, через несколько секунд автомат зазвонил. — Это тебя, — немного виновато сказал Рогетти. Пинтел смерил его презрительным взглядом и отвёл в сторону, через несколько минут они вовсе скрылись из виду. Джек снял трубку и прижал к уху, уже предвкушая услышать хриплый знакомый голос и стук деревянной ноги. — Привет, Джеки. — Привет, старик, как жизнь? — Не жалуюсь, — проскрипел Барбосса. — Правда, пришлось взять небольшой отпуск. — Правильно, давно пора, — одобрил Джек. — Да, кстати... Прости за баржу, — хитрая улыбка парня сквозила даже в голосе. — Не смог удержаться... — Пустяки, — отмахнулся Гектор. — А вот из отеля ты сбежал зря. — Ты бы убил его, — резонно заметил Джек. Барбосса только рассмеялся низким грудным смехом, чья-либо смерть никогда не являлась для него особенно веским аргументом. — Я смогу его переубедить, это просто очередной фанатик, ты же знаешь, — Джек прижал трубку теснее к уху. — И приезжать тебе ради этого не стоило. — У меня отпуск, решил погреть старые кости и выпить кубинского рома, — напомнил Барбосса, он звучал вполне искренне. — Если он просто очередной фанатик, зачем ты его опекаешь? — Я никого не опекаю, — хмуро возразил Джек. Он обиженно засопел в трубку, нервно ковыряя указательным пальцем дырку в джинсах на коленке. — Ладно, — легко согласился Гектор. — Я просто хотел рассказать тебе одну историю, — он взял небольшую театральную паузу: — Ты знал, что ещё двадцать лет назад на всём южном побережье было невозможно провезти даже одну лодку с несанкционированным товаром? Джек страдальчески закатил глаза: — Оставь старые истории Гиббсу, — ворчливо попросил он. — Это не было заслугой Кубинской полиции или полиции Штатов, — продолжал Барбосса. — Один человек жестоко расправлялся с преступностью в море. Он резал, вешал и топил всех, кто пытался незаконно проникнуть или провезти что-либо на территорию Европы и США. Перевозчики наркотиков, оружия, эмигранты - все молились встретиться с пограничной полицией, но только не с ним и его командой. — Меня тогда ещё на свете не было, — недовольно заметил Джек. Но Гектор продолжал: — За жестокий самосуд ему дали достойное прозвище - El Matador Del Mar, Морской Мясник. Джек напрягся, по тихой водной глади его воспоминаний пошла мелкая рябь. — Однажды, одной августовской ночью 1996 года Капитан Тиг с командой пересекал Карибское море, он возвращался домой с неплохой выручкой, его судно было пустым. — Голос Гектора хрипло и жёстко шелестел, как папиросная бумага в сухих пальцах. — Мясник знал, что Тиг работает на меня и не стал разбирать - есть на его судне товар или нет. Он вспорол бедняге живот и подвесил на рее, а затем расстрелял всю команду, оставив одного в живых, он всегда так делал, чтобы один мог рассказать остальным, — Гектор шумно выдохнул через нос. Джек приложил ладонь к глазам. Его мутило, как от сильного солнечного удара. В глазах мелькали яркие точки, воздуха перестало хватать, холодная испарина покрыла нос и лоб, общее состояние тела стало довольно мерзким. — Зачем ты это рассказываешь мне? — Голос Джека почти не дрогнул. — Бедный Тиг, — Гектор будто его не слышал. — А ведь он должен был стать отцом, но так и не узнал об этом. Его жена умерла при родах в нищете, у неё не было денег на медицинскую страховку, его сын вырос сиротой на маленьком островке в Карибском море, его небольшое грузовое судно теперь покоится на морском дне. — Хорошее было судно, — Джек как зачарованный смотрел в одну точку, обхватив себя за локти. С самого детства он слышал эту историю множество раз, он знал наизусть, какой тогда был день, год, погода, с какой стороны дул ветер и сколько часов Тиг проболтался в петле, пока его не нашли. — Самое быстрое из всех, что я видел. — Согласился Гектор. — Тебе страшно, Джек? — В его голосе не было насмешки, он был ровным, почти строгим. — Если нет, то должно быть. — Почему? — Посиневшими губами прошептал Джек. О да, ему было страшно, как никогда в жизни, потому что он уже знал ответ, он чудовищем выскользнул из тени его воспоминаний и теперь смотрел на Джека своими жёлтыми, дьявольскими глазами. — Ты спишь под одной крышей с Морским Мясником, — Барбосса не старался смягчить новость, — но в одном ты прав. Он чокнутый фанатик. Джек присел на корточки, не выпуская трубку из рук. Его мутило, тошнота подступала вязким комом к самому горлу. — Ты не лжешь? — Тихо спросил парень. — Сколько мы уже знакомы, Джеки? — Голос Гектора звучал почти обиженно. — Я никогда не вру, и я предупредил бы тебя раньше, но этот ленивый китайский сукин сын слишком долго наводил справки, — Барбосса злобно сплюнул. Джек отстранённо подумал, что, наверняка, Сяо Фэнь уже сполна заплатил за свою нерасторопность. — Приведи его ко мне, — голос в трубке стал нежно-вкрадчивым. — Ты знаешь, что делать. Джек еще долго стоял на углу магазина, не решаясь двинуться с места. Ему показалось, что прошла целая вечность, за которую он успел выкурить свою пачку сигарет и почти прикончить новую. Солнце уже успело сесть, включилась неоновая вывеска над входом в магазин, где сидел Джек на узкой деревянной скамейке, и мигающие отблески скользнули по лицу Джека, как юркие жёлтые змейки. Джек зло выдохнул через зубы и, наконец, пересилил себя. Ему нужно вернуться, иначе будет хуже. С такими людьми не шутят и не договариваются, с ними играют по их правилам. Джеку хватило ума задушить внутренний голос, который кричал, обезумев от страха: беги, беги, пока не поздно! И просто вернуться домой. Армандо возился в подвале с электрическими счётчиками, как и планировал накануне. Свет в доме включать было опасно, иначе соседи заметили бы их незаконное присутствие, но Салазар надеялся на холодильник, плиту и горячий ужин. Джек проскользнул через дверь на заднем дворе незамеченным, в кромешной темноте гостиной он добрался до кухни, оставил продукты на столе и бесшумно поднялся на второй этаж в спальню. Вселенная велика - а пойти в ней некуда, печально думал Джек, он лежал на кровати и немигающим взглядом смотрел в потолок. Некуда, если в будущем никто и нигде тебя не ждёт, а обстоятельства в настоящем вынуждают действовать не так, как тебе хочется. "Это всё несправедливо..." - горько успел подумать Джек перед там, как провалиться в беспокойный сон. Сколько людей в мире зажато в бесчувственных тисках обстоятельств, скольких судьба завела в тупики, отрезала пути отступления, надавила каменной рукой на грудь, повелевая и вынуждая действовать против их воли? Имя им легион. Армандо включил провод холодильника в розетку и удовлетворённо выдохнул, лампочка на белой дверце приветливо мигнула красным огоньком. Теперь дом походил на вполне уютное и пригодное жилище. Он увидел продукты на столе и расслабленно улыбнулся. Джек вернулся. Салазар не признался бы даже себе, что весь день ждал в нервном оцепенении только одного смуглого мальчишку. Когда стемнело, Армандо поставил на пол небольшой фонарь, от него струился по кухне мягкий, приглушённый свет, занавески он укрепил несколькими одеялами, теперь свет точно никак не мог пробиться наружу. Масло шипело на сковороде, как взбешённая кошка, Армандо подбрасывал на ней смесь из спагетти, свежих овощей, томатной пасты и приправ. На соседней сковороде недовольно булькал фарш, по кухне разливался приятный пряный запах съестного. Армандо аккуратно выложил спагетти на тарелку в форме круглого гнезда, в середину выложил фарш. С тарелкой в одной руке и стаканом сока в другой он поднялся на второй этаж и осторожно приоткрыл дверь спальни. Джек спал на кровати поверх покрывала в одежде и сланцах, согнув одну ногу в колене и положив руку на живот. Мужчина осторожно опустил тарелку на прикроватную тумбочку, снял с парня обувь, с удовольствием на мгновение обхватив пальцами тонкие лодыжки, достал покрывало и укрыл его. Джек сразу завозился под тонкой тканью и открыл глаза. Его взгляд был туманным со сна, но уже в следующее мгновение парень смотрел на испанца напряжённым, испуганным взглядом. — Я принёс ужин, — Салазар почти оправдывался, но не знал, за что. — Ты наверняка весь день ничего не ел. Джек кашлянул, прочистил горло и коротко прохрипел: — Gracias. Армандо истолковал его поведение по-своему. Ему действительно не стоило вчера позволять себе лишнего, играть на чужих слабостях, это несправедливо, и он не имел на этого никакого права. — Perdóname, pájaro. Ayer me comporté como un idiota, — виновато улыбнулся Армандо. Он наклонился вперёд и оставил целомудренный поцелуй на лбу Джека. — Buen provecho y buenas noches.* И он тихо вышел из комнаты, оставив Джека с осколками чувств, которые он никак не мог склеить в правильную картину происходящего. Джек знал наверняка только одно, стоило Армандо приблизиться на расстояние ближе вытянутой руки и прикоснуться губами к его коже, и сердце Джека предательски выскакивало из груди. Он повернулся в сторону прикроватной тумбочки и с отчаянием закрыл глаза, падая обратно на подушку. Ужин в постель, что могло быть ещё хуже.